До потери пульса

Новый день. Для каждого из нас он приносит разное. Для одних - радость и счастье, для других - сплошные загадки и проблемы, для третьих он и вовсе может стать сюрпризом судьбы. Кто-то в новый день влюбится, кто-то расстанется со своей второй половинкой… Для некоторых этот день - самый необычный во всей жизни, для других - самый обыкновенный, серый и ничем не отличающийся от прошлого дня. Некоторых в новый день Судьба обходит стороной, над некоторыми откровенно насмехается. И к числу последних принадлежу я. Начинается очередной школьный день. Такой же серый и скучный, как и все предыдущие. Пока что он от них ничем не отличается. Я снова плетусь в школу, зевая и со скукой рассматривая пейзаж. Видимо, снега мы не дождёмся. Хотя чего переживать, ещё же только середина декабря, впереди - два с половиной зимних месяца. Авось и выпадет… Когда-нибудь. Так… Что у нас там первым уроком? А, точно, зарубежная литература. Раньше мне этот предмет нравился, пока учитель не поменялся. Произошло это в начале девятого класса, поэтому вот уже как два года я почти ненавидела этот предмет и воевала с учителем. Мне он сразу не понравился. А с теми, кто мне не нравится, я всегда воюю. Правда, с каждым разным способом. Учителя по зарубежке — мистера Родари — я мастерски выводила из себя своим длинным языком и комментариями. Он всегда пытался застать меня врасплох, но если бы это было так просто! Домашнее задание я не выполняла, но к уроку всегда была готова, отвечала уверенно и бойко, а в сочинениях писала белиберду. Оценки он мне не занижал - совесть, видать, не позволяла. Зато замечания в дневнике он смело писал. Хех, вот так вот и живём. Я достала из кармана чёрный смартфон и взглянула на дисплей. На нём высветилось «07:58». Чёрт, у меня есть только две минуты, чтобы добежать до школы! Опаздывать мне нельзя, иначе ой как не поздоровится. Придётся стоять в коридоре до конца урока — настолько суров преподаватель литературы. Я бы с радостью прогуляла его урок, если бы он не ставил двойки за это. Ничего-ничего, глубокоуважаемый учитель, Вы ещё пожалеете, что не отказались от нашего класса сразу, как это сделала предыдущая учительница. Гарантирую! Сметая на своём пути всех попавшихся мне под ноги учеников с криком: «Дорогу царю!», — я, не обращая внимания на их возмущенные голоса, добежала до конца коридора и вихрем ворвалась в класс. На моё царское величие меня тут же уставилась куча пар глаз. Кто-то смотрел скептически, кто-то — с интересом, кто-то — с неприкрытой скукой. А во взгляде «глубокоуважаемого» преподавателя отчётливо виднелось недовольство. Остановившись у двери, я обвела взглядом класс и сидящих за партами одноклассников и неловко хихикнула, прикрыв рот ладоней. Кажется, уже начался урок… — Упс, — тихо произнесла я, корча из себя дурочку. — А урок уже начался, да? А можно, я войду? Можно не выгонять меня? Милая улыбка, хлопанье ресницами и всякие другие женские штучки должны подействовать даже на этого неприступного учителя. Иначе мне не избежать печальной участи. Кажется, моё обаяние сработало. Мистер Родари, ненадолго задумавшись, кивнул и строгим, монотонным голосом ответил: — Хорошо, так уж и быть. Проходите и присаживайтесь, Натанэлла. И в следующий раз не опаздывайте — не впущу, покусаю. На мгновение он коротко улыбнулся и бросил на меня внимательный взгляд, отчего мне дико захотелось расхохотаться. Неужели тип таких людей ещё умеет улыбаться и шутить? Вот так неожиданность… Нервно хихикнув, я прошла к своей парте и села рядом с молчаливой соседкой. — Итак, достаём тетрадки и показываем домашнее задание, — сказал учитель. Класс недовольно загудел, а я шепнула на ухо соседке: — Он мне так напоминает жабу. И это было правдой. Раздутый живот, обветренное лицо, короткие сухие волосы, большие глазища — ну вот чем вам не жаба? — Да ну тебя, — негромко фыркнула соседка. Практически сразу же над нами навис учитель, отчего мы обе замолчали. Я мило улыбнулась и невинно захлопала ресницами, глядя в его строгие глаза. — Что-то не так, господин учитель? — вопросительно подняв бровь, спросила я. — Будьте любезны показать домашнее сочинение, — потребовал он. — Вы же его написали? — Конечно, — уверенно ответила я и тут же, опустив взгляд, добавила жалобным голосом: — Но его кошка съела… По классу раздался хохот. Только вот учителю, кажется, было далеко не до смеха. — Дневник мне на стол, — скомандовал он. Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. И я, безразлично пожав плечами и откинув чёлку, положила дневник на учительский стол. Честно, плевать я хотела на его литературу с высокого этажа. Надоело мне корчить из себя пай-девочку. Бунтарность рвётся наружу, и я не хочу её останавливать. Кто-нибудь от этого пострадает? Нет. Вот и славненько. Закончив с проверкой домашнего, «глубокоуважаемый» мистер Родари приступил к рассказыванию темы урока. А я его не слушала. Вернее, слушала, но в пол-уха. Не до него мне сейчас. Мои мысли были поглощены уроком биологии — он следующий по расписанию. И ведёт его этот малахольный Эйтен. Бесит он меня, вот что я скажу… Наконец-то прозвенел звонок, отчего я вздрогнула и непонимающе оглянулась. Что, уже конец урока? Быстро же, однако, он закончился. Хотя нет, какое там быстро? Уроки никогда не заканчиваются быстро. Они всегда идут медленно, словно желая, чтобы учащиеся их ненавидели за это. Но вот, урок зарубежной литературы закончился! Гип-гип, ура! Собрав вещи в портфель и резко подорвавшись со своего места, я пулей понеслась прочь из кабинета, краем глаза замечая о чём-то шушукающихся одноклассников и криво улыбаясь им. В два счёта я оказалась возле кабинета биологии. Как всегда, быстрее всех своих одногадников. Распахнув настежь дверь, я вальяжной походкой прошла внутрь и присела за третью парту первого ряда. Теперь остаётся дождаться прихода других и звонка. Ну, а пока можно и музыку послушать в телефоне. Сквозь наушники звонок на урок слышен плохо. Но всё же слышен. Поэтому я нехотя снимаю их и прячу телефон в карман до перемены. А из одноклассников так никто и не появился в кабинете… причём уже второй раз подряд. Они сговорились? Решили все дружно свалить с урока? Твари. Вот была бы Мэнди в школе — им бы не поздоровилось. Она староста, её все уважают и слушаются. Порой я даже завидовала ей из-за этого. Но, как говорится, чего не дано — того не дано. Вот дверь приоткрывается, и входит в кабинет учитель. Замечая, что здесь никого, кроме меня, нет, он недовольно хмурится, после чего проходит к столу и холодно кивает мне. — Здравствуйте, Натанэлла. Позвольте спросить, а остальные где? — В его голосе уже отчётливо слышалась злость. Ещё бы — как здесь не злиться, когда на урок никто не приходит. На миг мне даже стало его жаль. Но только на один миг. Нечего его жалеть, не заслужил пока. — Понятия не имею, мистер Меррок, — ответила я, после чего склонила голову на бок и, мило улыбнувшись, приложила правую руку к сердцу. — Видите, какая нынче молодёжь пошла. Никакого уважения к учёбе. Я одна такая хорошая, прилежная, посещаю уроки без пропусков… Парень лишь сухо кивнул опять и, вздохнув, произнёс: — Ну что же, это всё, конечно, очень и очень плохо, но урок всё равно будет. Открывайте тетрадь и записывайте… Уныло кивнув, я достала из портфеля ручку и тетрадку и, раскрыв последнюю, принялась записывать лекцию учителя, время от времени прерываясь и бросая взгляд то на природу за окном, то на учителя. Впрочем, ни тот, ни другой предмет не стоит моего внимания. За окном мрачно, тускло, холодно и сыро, кажется, идёт мелкий дождь. Учитель слишком скучный, холодный и безэмоциональный. С ним не интересно, он меня бесит. А ведь красивый, зараза… Но мне нужно его вытерпеть. Всего лишь полгода. А потом поступлю в ВУЗ, избавлюсь от тупых одноклассников и глупых учителей. Всего лишь полгода… — Натанэлла, звонок уже давно прозвенел, — опустил меня на землю ехидный голос Эйтена. — Или Вы желаете остаться здесь? Вздрогнув, я непонимающе захлопала ресницами и, достав телефон взглянула на время. 09:35… Вот ведь блин! — Нет-нет, что Вы! При всём моём уважении к Вам и к вашему предмету, остаться я здесь не желаю. Аривидерчи, мистер Меррок! Закинув учебник и тетрадь в портфель, я подхватила тот и, помахав на прощание рукой и послав воздушный поцелуй, расхохоталась и выбежала из классной комнаты. Уже оказавшись в коридоре, я остановилась и с улыбкой оглянулась назад, на дверь кабинета. На душе появилась какая-то странная лёгкость, будто произошло что-то невероятное или грандиозное. Только вот что и почему… Вот это вопросик. Ай, пошло всё к чёрту! Тряхнув головой и снова расхохотавшись, я подумала о том, чтобы отпроситься домой с остальных уроков, сославшись на плохое самочувствие. Нет никакого желания терпеть два урока подряд физики, химию, две алгебры и один урок геометрии. Первый предмет я на дух не переношу, а последние два меня просто бесят. Математическим складом ума и любовью к математике Господь меня не наделил, да. Так как дверь кабинета, в котором находилась классная руководительница, была распахнута настежь, я тихо и преувеличено медленно прошла туда и неловко остановилась у стола, заставляя учительницу, заполняющую журнал, поднять на меня взгляд. — Я плохо себя чувствую, — нагло соврала я, театрально приложив руку ко лбу. — Кажется, у меня температура. Можно я пойду домой?… …Уже через пару минут я бодро шагала из школы домой, любуясь природой и раздумывая о сложившейся ситуации. Забавно выходит, но как-то странно. На уроки биологии хожу одна только я, а одногадники смело прогуливают её. Что мешает мне прогуливать её вместе с остальными? Долг и универ, который меня поджидает после школы. Биологический факультет… Ну и ладно. Я обязательно докажу всем, что выдержу! Буду стараться до потери пульса, но меня никто не остановит: ни до омерзения противные одноклассники, ни нелюбимый предмет, ни противный учитель. — И всё-таки он симпатичный…