До потери пульса

Утро понедельника началось для меня не с кофе, как обычно. Даже не с маминого надоедливого голоса. Сегодня оно началось с… диареи. Не очень-то приятно, скажу я вам, мигом вскакивать с кровати и мчаться в туалет. Расстройство желудка, потеря аппетита… Иммунитет у меня слабый, к алкоголю не привыкший. Вот правду люди говорят: не умеешь пить — не берись. Но, блин, я ведь не так уж много и выпила. Всего несколько рюмок. «А нервы?» — ехидно хмыкнул внутренний голос. Да-а, как я могла забыть, что все болезни — от нервов? Для укрепления желудка я всегда принимала сырые яйца, обычно помогало. Вот и сейчас поплелась на кухню в поисках «витаминов». С каждым шагом сердце стучало всё сильнее, а я чувствовала себя всё меньше и меньше, пока не превратилась в молекулу. Только бы мамы там не отказалось… Пожа-алуйста, Всевышний, сделай так! Обещаю, я буду послушной девочкой! И мои молитвы были услышаны. На кухне никого не оказалось, я была совершенно одна. Облегчённо выдохнула. Как же это радует! Слава лешему, мама не взяла себе выходной, чтобы следить за мной. Святые небеса, Всевышний, леший, спасибо, что вы есть на свете! Но расслабляться нельзя было. Пусть школу сегодня я прогуляла, мне придётся самостоятельно учить все пропущенные темы по зарубежной литературе, английскому и мировой истории. Ну и ладно. Это же не тяжело. Совсем не тяжело. Ни капельки. Так что ноги в руки и вперёд! И я с неохотой вытащила из портфеля учебник истории, забралась с ногами на кровать и попыталась вникнуть в текст, перечитывая его по несколько раз. Но у меня это не получилось. Как там говорят? Смотрю в книгу — вижу фигу? Да это про меня, блин. Я читала — но не понимала, о чём. Глаза просто бездумно бродили по тексту, а в голове проносились картины из прошлого вечера. Клуб, танцы, новые люди, Хейл, Эгмонд. Всё это я видела сквозь мутную пелену. И всё это сопровождало чувство, будто произошло что-то важное в жизни. А может, так оно и есть. Неважно. Со вздохом я отложила учебник, подтянула колени к груди и прикрыла глаза. Нет, сейчас мне не до уроков. Гораздо важнее разобраться в себе. Переосмыслить пережитое. Как я могла нахрюкаться до такой степени, чтобы мне было безразлично, с кем я целуюсь? Как могла упустить тот момент, когда мы оказались там, наверху? Он же собирался меня изнасиловать. Повезло ещё, что у меня организм более-менее устойчивый к алкоголю. А что было бы, если бы ты ещё немного выпила? А если бы… А если бы, а если бы. Н-да, что-то ты стала слишком много думать. Это вредно. Да, тебя чуть не изнасиловали — но этого больше не повторится. Потому что больше ты в клуб ни ногой. До конца школы будешь сидеть дома и биологией заниматься. А после поступления в универ будешь постоянно готовиться к сессиям и экзаменам; на бездельничество у тебя просто не останется времени. Жестоко, но гуманно. Мои разглагольствования прервались звуком пришедшего СМС. Я нехотя открыла глаза, достала находящийся неизвестно где телефон. Хмыкнув, пробежалась взглядом по тексту сообщения. Отправитель — Эрик, кто бы сомневался. «Ты как после вчерашнего?». Что-то слишком заботливым он стал. Впрочем, его волнение вполне обосновано. Он же привёл меня в клуб, значит, он за меня и отвечает. Ответственность лежит прежде всего на нём. О да, это точно. И я, гаденько так ухмыльнувшись, отправила в ответ: «Что, боишься, как бы на тебя в суд не подали?». «Нет. Я переживаю за тебя, идиотка!» Хех, переживает. Мило. Мне льстит его беспокойство. Нет, серьёзно. Он становится таким милым. Только вот мне Эрик нравится таким, какой есть. «Да ладно, всё в порядке. Мы не переспали, если ты об этом. Но больше я в клуб не пойду. По крайней мере, с тобой! :(» Ответ на это сообщение почему-то не пришёл. Обиделся, что ли? Ну и зря. Хотя, пусть обижается, если ему так угодно. Меня он не колышет, да и совесть не загрызёт. Хмыкнув, я отложила телефон в сторону, взглянула на время. Настенные часы показывали три минуты первого. Чудненько. Долго же ты провалялась в кровати, отходя от вчерашнего. А скоро родители вернутся. У-у-у, что же будет… Да, дорогуша, наказания тебе не избежать. Застонав от собственных мыслей, я взялась за готовку еды. Жрать охота, а нечего. К тому же, надеюсь, это как-то смягчит наказание… А судьба сегодня явно была не на моей стороне. Наверное, было бы лучше уснуть и проснуться уже не девчонкой-ученицей, а самостоятельной девушкой, живущей без родителей. Эх, как бы мне этого хотелось! Но нет, я была просто обязана пережить этот день. В аду, наверное, и то лучше. Возвращение домой мамы было таким же неизбежным. Это произошло в три часа дня. И едва она переступила порог квартиры, я сразу поняла: лучше бежать и прятаться. Лицо её выражало строгость, безразличие; во взгляде — ни намёка на теплоту. Ой-ёй… И под этим взглядом я чувствовала себя как на страшном суде. Передо мной — судья Бог, вокруг — орудия пыток. Нет, ну а что, даже простая вилка может стать опасным оружием в руках разозлённой мамы. Не преувеличиваю, ни капельки. У страха глаза не велики, но они у него всё же существуют. Наш разговор выдался слишком спокойным, даже без повышения голоса. А это не есть хорошо. Спокойная мама — это даже не бомба, это динамит, взрыв от которого будет очень мощным. Но пока что не подожжённый. И то хорошо. Шанс выжить есть. Наказание последовало, а как же. Домашний арест. Но его-то я совсем не ожидала! Из школы — сразу же домой, никаких прогулок, свиданий. А ещё — лишение интернета. Максимальная отрезанность от всего мира. А никого не волнует, что ты так расслабляешься; всем плевать, что ты подохнешь от скуки. Ты в этом мире — так, мелкий червяк. — На первом месте у тебя должна быть учёба, — говорила мама. А я изо всех сил сдерживалась, чтобы не высказать всё, что накипело. Может и станет легче, но толку не принесёт никакого. Поэтому лишь хмуро взглянула на неё, плюнула на всех и вся и умчалась в свою комнату, несильно хлопнув дверью. Пол почему-то затрясся. *** В среду биологию заменили литературой. Мол, мистеру Мерроку нужно отлучиться по важным делам. Ага, как же. Есть у него дела, да. Его обязанность — учить нас! Неужели я не права? Пф, да это же крик души влюблённой девочки! Ты — идиотка. Влюблённая идиотка. Помешанная идиотка. Это — диагноз. Научись заново думать мозгами, а не сердцем. И жить станет легче, вот увидишь… Наступление пятницы я ждала с отчаянием, со слепой надеждой. Но надеждой на что? Наверное, увидеть его, Эйтена. И снова страдать от неразделённой любви, от невозможности прикоснуться, обнять. А ведь так хочется… Созерцать настоящую улыбку, видеть во взгляде тепло… Нет, не суждено мне это. Но если такова моя судьба, то я приму её. Приму достойно. Клянусь биологией (которую я почти ненавижу; но это неважно). И вот меня снова встречает школа. Я, усмехаясь, бреду мимо бегущей по коридорам шумной малышни, поднимаюсь на второй этаж. Открываю дверь кабинета английского и лениво шагаю внутрь. Внимание на меня никто не обращает. Вернее, почти никто — только Лис широко улыбается при виде меня, весь так и светится счастьем; Ритка, одетая, как ни странно, более-менее прилично, злобно суживает глаза и смотрит на меня с презрительной улыбкой; а Мэнди приветливо махает мне рукой с задней парты. Хмыкнув и поправив чёлку, я прошла к подруге и шумно приземлилась на стул. Та окинула меня внимательным взглядом. Оценивала состояние, что ли? Почему-то меня это раздражает. — Где ты была в понедельник? — наконец выдала она после минутной паузы. Ну да, вчера мы не говорили. Вчера мы даже не виделись. Мэнди не явилась в школу. Почему-то. А это даже хорошо, есть, что обсудить. — Дома. Отходила после воскресенья, — просто ответила я, бросила на неё короткий косой взор и невозмутимо пожала плечами в ответ на её удивлённо вскинутую бровь. — А в воскресенье ты где была? — снова тихо, почти шёпотом поинтересовалась подруга. Я широко ухмыльнулась, закинула ногу на ногу и царственно произнесла: — В ночном клубе. Да-да, подруга, тебе не послышалось. Мэнди усмехнулась и хитро наклонилась ко мне, слегка толкнула в бок. — Познакомилась с симпатичным мальчиком? Мне сразу вспомнился Хейл. Его поцелуи, блуждающие по моему телу руки… Улыбка исчезла с моего лица, сменилась сардонической усмешкой. Почему-то вдруг стало противно. От Хейла. От расспросов одноклассницы. От звонка, сообщающего о начале урока. От шума мальчишек. — Все вопросы потом, окей? — устало выдохнула я. — Конечно. Извини, Нат. Я не хотела тебя расстроить. Подруга выглядела виноватой. А мне от этого стало не по себе. Кажется, это называется угрызением совести? — А ты где пропадала вчера, дорогая моя? — Пытаясь избавиться от этого ощущения, я в упор взглянула на рыжеволосую, слегка прищурила глаза. Та кокетливо похлопала ресницами, опустила взгляд, скромно улыбнулась. — Ко мне гости приехали. Этим всё сказано. Причина ясна. Раз в три месяца родители Мэнди принимают у себя в гостях своих дальних родственников. А это — два маленьких ребёнка, с которыми ей нужно нянчиться. Мальчик и девочка. Близнецы. Её пятилетние братик и сестричка. С озорным характером. Которые не преминут возможности устроить какую-нибудь шалость. Уж я-то удостоилась чести познакомиться с ними. Хоспаде! Да это же дурдом на колёсах! Я подруге очень сочувствовала, а ей это веселье нравилось. — Бедняжка, — вздохнула я, сокрушённо покачав головой. — Да ладно, — весело отмахнулась она. — Это же круто! Я закатила глаза. Спорить не стала. А что толку, если у нас разные взгляды на детей? Она их любит, я — терпеть не могу. С этим ничего не поделаешь. Наконец-то в класс зашёл учитель и начался урок английского. Хоть какое-то облегчение. Меня не спрашивали, и я спокойно витала в облаках. Мир не без добрых людей, да. Второй урок, литература, прошёл так же спокойно, как и первый. Меня никто не трогал. Хорошие люди, но скучные. Даже не поиздеваешься над ними… И наконец пришло время биологии. Мы с Мэнди сидели на задней парте, когда распахнулась входная дверь, впуская в кабинет уверенную фигуру биолога. Я заметила, что одет он на свой обычный манер — просто, но со вкусом. Белая рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами и чёрные классические брюки смотрелись на нём идеально. «А может, влюблённые глаза не видят недостатков?» — промурлыкал голос в моей голове. Я лишь фыркнула в ответ. Все поднялись из-за парт, я встала вместе с ними. Подула на чёлку и с мнимым безразличием взглянула на Эйтена. Что-то было не так. Но что? Ах да, точно, он разозлён. Его глаза опасно суживаются, осматривают весь класс и останавливаются на мне. От одного только его ледяного взгляда стало не по себе. Не нравится мне это, ой как не нравится… Я напряжённо ждала, что произойдёт дальше. Как он себя поведёт? С одной стороны мне было это интересно, а с другой… с другой — я боялась его поведения. По телу пробежалась дрожь. Ы-ы-ы, спасите меня кто-нибудь… К моему облегчению, Эйтен лишь прохладно кивнул нам всем и отдал приказ садиться. Начался урок. Всё происходило в привычном режиме. Только лишь откуда-то отдалённо доносился ровный голос учителя, одноклассники записывали конспект, привычно шепчась между собой. А часики стучали тик-так, отсчитывая минуты до конца урока. Толчок в бок. — Натка-а, — ласково пропела подруга вполголоса, — а ты чего пялишься на Эйтена? Неужто влюбилась? Она улыбалась. Шутит так. А мне отнюдь не смешно. Совсем. Ни капельки. Вопрос почему-то задел меня за живое. У-у-у, блин! Как же мне не хочется говорить об этом! Но сколько можно уже скрывать? Пора бы уже и сказать правду. Хватит отнекиваться, это ведь ложь! — Влюбилась, — тихо прошептала я, уткнувшись взглядом в учебник по биологии. Стала судорожно читать текст, лишь бы не видеть её реакцию. Не хочу, не могу, я боюсь… — Обалдеть, — потрясённо выдала подруга. Мне захотелось волком выть. Почему? Сама не знаю. Наверное, просто схожу с ума. — Я, конечно, не считаю его подходящей личностью, но… — Она ненадолго замолчала, наверняка подбирая самые вежливые слова. — Ты моя подруга, и я желаю тебе счастья. Правда. Девушка снова улыбнулась. И ни слова, ни улыбка не были фальшивыми. Я чувствовала в них искренность. «А может, тебе просто хотелось это чувствовать, а?». Нет, конечно, нет. Мэнди не из тех людей, которые так легко разбрасываются словами. Она — одна из немногих, кто ещё не разучился говорить честно. — Спасибо… Раздаётся звонок. Все тут же вскакивают из-за парт и спешат побыстрее уйти из этого ада. Как же я вас понимаю, мои нелюбимые. Биология много кому из нашего класса не нравится, к биологу все безразличны. Исключение — Ритка, Мэнди, ну и конечно же я. Эта, кхм, девушка лёгкого поведения им явно увлечена, от него она так и не отцепилась, да и вряд ли отцепится; Мэнди чувствует к нему неприязнь из-за того происшествия в их прошлом — и в этом нет ничего странного; ну и я по уши в него влюблена. Безответно. Иначе и быть не может, ага. Класс уже почти опустел. Одноклассники умчались. Только Ритка, стоя возле учительского стола, о чём-то расспрашивала учителя, сладко и приторно улыбаясь. Бесит-то как. Идиотка. Мэнди, уже собравшая сумку, ждала меня. А я не спешила и с неохотой собирала школьные принадлежности в портфель. Покончив с этим делом, тяжко вздохнула и поплелась к выходу, бросив короткий тоскливый взгляд на Эйтена. Тот сосредоточенно заполнял журнал, сжав губы в тонкую полоску. Кажется, он сдерживал себя. Но от чего? Что могло так потревожить его спокойную душу? Очередной толчок в бок. Мэнди лукаво зашептала мне на ухо: — Я даю тебе возможность побыть с ним один на один. Пока! Вот досада! Ну какого лешего она так поступила?! Прибить её мало! «Поблагодари лучше», — укоризненно произнёс голос. А и вправду… Я нарочито медленно прошла мимо стола учителя, по-прежнему надеясь на чудо. Может, он всё-таки оторвётся от своих дел и уделит мне хоть капельку внимания? Господи, прошу тебя всей душой! Обещаю вести себя хорошо, только исполни моё желание. Пожа-алуйста. Но нет. Меня никто не слышит. Как же всё-таки тленна жизнь! Я уже коснулась ручки двери, как вдруг сзади раздался прохладный вкрадчивый голос: — Натанэлла, Вы не могли бы задержаться? Я чуть ли не подскочила. Губы растянулись в идиотской улыбке, и я мысленно поблагодарила всех Святых, что Эйтен всё-таки остановил меня. Но ты ещё рано радуешься. Причина-то неизвестна. — Конечно, мистер Меррок. — Я развернулась на сто восемьдесят градусов, насмешливо склонила голову, глядя на приближающегося биолога. Расстояние между нами сократилось до минимального. Мгновение — и он стоит совсем близко ко мне. Я смотрю в голубые глаза, не хочу отрываться. Ничего не говорю. И он молчит. Только хмурится и, сложив руки на груди, в упор смотрит на меня. Сколько длится тишина? Наверное, лишь мгновение. Её нарушает хрипловатый голос учителя: — Будьте любезны объяснить, что Вы делали позавчера в ночном клубе в неадекватном состоянии, да ещё и вместе с плохой компанией. Я лишь отрывисто рассмеялась ему в лицо. — А почему я должна перед Вами отчитываться? — Я Ваш учитель, если Вы не забыли об этом. — Учитель? И что? Вы всего лишь простой педагог, даже не мой классный руководитель. — К Вашему сведению, юная мисс, педагог тоже некоторые права имеет. И он отвечает за своего ученика. Так же само и я отвечаю за Вас. Вам это ясно? — Конечно, — грустно усмехнулась я и тихо произнесла фразу из песни: — Ach, und könnt' ich doch nur ein einz'ges Mal Die Uhren rückwärts drehen.* (Ах, если бы я могла один-единственный раз перевести часы назад) Я действительно жалела об этом. Жалела, что не могу вернуться в прошлое и предотвратить…ошибку. Наш поцелуй был ошибкой. Ведь если бы не он, этого всего не было бы! Эйтен не придирался бы ко мне. А мне было бы не так больно. Но прошлого не исправить… — Что это за язык? — поинтересовался парень. Я подавила смешок. Неужели он его не знал? Заметила, как его глаза слегка прищурились, а уголки губ приподнялись. Но не придала этому значения. — Немецкий, кажется. — Передёрнула плечами, поправила чёлку. — Может быть, отпустите меня? — Не раньше, чем Вы ответите на заданный вопрос. — Ну хорошо, — снова рассмеялась, — я веселилась, кайфовала, наслаждалась отдыхом… Теперь я могу идти? — Шататься по мужчинам, да? — тоже рассмеялся блондин. Я не выдержала. Оскалилась и, сжав кулаки, слабо толкнула его в грудь. Ненавижу! Бесит! Какого лешего, кикимора его затащи в болото, он имеет право меня оскорблять? Учитель, как же… Долбанутый на всю голову параноик! — Нет, мой лорд. Я люблю другого человека! — буквально выпалила на одном дыхании. — Я могу узнать, кто он? — спокойно поинтересовался Эйтен. Ну естественно… Может. На правах педагога. Я закрыла глаза, горько усмехнулась и тихо ответила, не задумываясь: — Mein Kopf ist so randvoll von dir.* (Мои мысли только о тебе) Открыв глаза, я увидела, как парень на мгновение замер. Криво улыбнулась, чётко ощущая комок в горле. Всё-таки ты такая идиотка. Даже признаться не смогла по-нормальному. Упустила предоставленную тебе — вам? — возможность. Закусив губу, чтобы сдержаться от душащих слёз, я бросила прощальный взгляд на блондина. В отчаянии толкнула дверь. А мне вслед донеслись два негромких слова: — Я знал.