Сладкое падение

      Мы оказались в самом элитном публичном доме Марракеша. Заниматься сексом под опиумом здесь было сродни местной достопримечательности, вроде национальной кухни. Проститутка провела нас в приватную комнату, в которой пол устилали подушки, как в персидском шатре.       От опиума сознание раскраивалось. Медленная восточная музыка еще больше вводила в транс. Всю дорогу от курительного зала до приватной комнаты я сжимал его руку, может быть от волнения, смешанного с предвкушением чего-то сказочного и запретного, а может потому, что просто хотел касаться его. В любом случае он не возражал.       Я видел, что опиум подействовал на него сильнее, это и понятно, ведь он не имел такого опыта употребления наркоты, как я. Всем известно — здоровый образ жизни его кредо, хотя, нужно заметить, в Лос-Анджелесе трава все-таки гармонично вписывается в систему жизни людей повернутых на йоге и вегетарианстве. Но трава — невинная шалость по сравнению с теми химическими экспериментами, которыми я основательно закалил свой организм. Итог: у меня — лайтовый кайф, у него — потусторонний мир.       Мы расположились на подушках. Девушка принесла кальян и воду. Пока мы раскуривались, проститутка начала делать мне минет, затем переключилась на него, потом чередовала. Погружение произошло: музыка и кайфы давали ощущение нереальности, где проявление любых чувств возможно лишь через трах. Такой порочный, утопический мир, существование в котором возможно лишь в форме выражения собственного либидо.       Ее рот, казалось, существовал отдельно от нее самой, такой большой и горячий, он жил собственной жизнью, был эпицентром ее тела, объяснением ее пребывания в этом мире. Я был не в силах абстрагироваться от этих влажных податливых губ, которые так умело расслабляли тело.        И все же, я знал еще одного человека с частью лица, выделяющейся настолько кричаще, чтобы определять течение жизни хозяина, и он тоже был здесь. Его глаза околдовывали, манили любого, кто в них смотрел. С такой внешностью невозможно оставаться безызвестным обывателем. На людей, подобных ему, идет профессиональная охота различными агентствами и агентами, пытающимися затащить в обманчиво совершенный мир шоу-бизнеса, а после, подсадив на иглу всеобъемлющей любви и славы, до последнего наживаться на их успевшем стать отравляющим стремлении к самовыражению.       Первый раз, когда я увидел его вживую, то был поражен тем магическим эффектом, который оказывали его глаза. Бездонно-синие, они манили в свой омут, сводили с ума, а сам он беззаботно улыбался, как будто не понимая, каким оружием владеет. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к такому эффекту. Быть соблазненным этим вечным мальчиком, совсем не входило в мои планы, но бывают вещи выше нашего понимания и даже сильнее принципов, вбиваемых в голову с раннего детства. — Кто будет первым — ты или твой голубоглазый друг? — вот и она уже заметила его особенность. — Начни с него, — ответил я, указывая на, казалось, лежащего без сознания Джея. Длинные волосы разметались по подушкам, невидящий взгляд устремлен в потолок. Он улыбался лишь уголками губ. — Куда ты привел меня? — спросил он смеясь. — Зачем мы здесь? — Я покажу тебе зачем, — ответила за меня проститутка. — А ирландец пусть смотрит.        У нее был грубый акцент, отчего усиливалось ощущение чужеродности этого места. Мы были слепыми котятами в иноземной темноте, непонимающими, чего ожидать от подобных приключений.       Она помогла Джею раздеться, сняв с него рваные голубые джинсы и майку. Он трогал ее соски, сильно сжимал их, наблюдая за ее реакцией. Она трахала его, сидя верхом, я же наблюдал со стороны все сильнее и сильнее заводясь. Но возбуждала меня далеко не женщина, я не мог отвести глаз от него. Решив сменить позу, он волевым движением перевернул ее на живот, отчего мышцы на его руках и груди проступили сильнее. Она уперлась худенькими локтями в подушки, выгибая спину, подчиняясь его воле. Теперь он имел ее.       Продолжая сидеть в стороне, я покуривал опиум, наблюдая за происходящим. Я видел только его глаза. Он тоже в какой-то момент заметил мой пристальный взгляд. Я не знаю, о чем он подумал, только темп его движений ускорился. Девушка с легких стонов перешла на крик, она получала удовольствие, и мне захотелось узнать, каково это — быть его любовником.       Я понимал, что он намного красивее этой проститутки, он был красивее многих женщин, которых я знал. Наконец-то я больше не боялся признаться себе в том, что вот уже месяц я засыпаю с мыслями о нем, признаться в том, что я хочу его по-настоящему, и в данный момент это желание усиливается. Конечно, всему виной опиум. — Ты присоединишься к нам? — нарушил он молчание. — Да, пожалуй, я присоединюсь, — ответил я, делая последнюю затяжку. — Иди сюда, я с тобой поделюсь, — его голос был глухой и тихий, а девушка лишь стонала, явно не в состоянии что-либо сказать.       Я разделся и, подойдя к ним, опустился на колени. Джей протянул мне презерватив. Я задержался на его пальцах, забирая резинку.       Непрерывно смотря на Джея, я давал в рот проститутке, при этом, протянув руку, трогал его губы, представляя, что это его рот. Его волосы растрепались и намокли от пота. Я коснулся его подбородка, он же опустил глаза, хватая ее шею и спину так сильно, что на коже оставались красны следы. — Ты будешь ее? — спросил Джей, словно не замечая моих прикосновений, его глаза были красными, черные зрачки заполнили радужку. — Я буду тебя.       Он никак не отреагировал на мой ответ, только ускорил темп настолько, что проститутка вся сжалась. На мгновение я почувствовал ее зубы на своем члене.       Я медленно обошел его и, встав на колени, прижался грудью к его спине. Мой член уперся в гладкое прохладное бедро, а он упорно не собирался понимать, чего я хочу, или делал вид, что это так. — У меня стоит на тебя. Ты чувствуешь?       Он лишь сильнее прижался ко мне спиной. Я расценил это, как положительный ответ. Сменив презерватив, я начал аккуратно пытаться войти в него. Он не сопротивлялся, но замер. — Что ты делаешь?       Он был совсем узкий там. Я не хотел причинять ему боль, поэтому схватил проститутку за бедра, задавая ей темп, чтоб она еще сильнее возбудила Джея, а мне стало легче войти в него. Теперь он почти рычал. Его маленькие узкие бедра, теснота внутри, широкие плечи сводили с ума. Я не мог поверить, что сделал это, что развел его на секс, я даже не планировал и, более того, был уверен, что это невозможно.       Он наклонился вперед, почти ложась на проститутку. Хватая его за плечи, накручивая на руку длинные волосы, я трахал его уже в полную силу. Теперь стонал он, но по его стонам не было понятно, нравится ли ему происходящее или он просто не знает куда деться из этой коварной западни. Проститутка трахала его спереди, я был сзади — это был мега-трах. Опиум не помогал втиснуть происходящее в рамки сознания.       Но вот, полуживая, она выползла из-под него и мы остались вдвоем. Я мечтал об этом. Перевернув его на спину, я вошел снова, снова и снова. Ощущения сгущались, концентрируясь где-то в груди черно-фиолетовым сгустком, а затем алой волной расходились по телу раз за разом. Я хотел, чтобы он чувствовал также, чтобы ко мне испытывал тоже; я был уверен — что все взаимно. — Ты лучший, слышишь? Ты необыкновенный, ты — это все…       Сильные руки впивались в спину. Твердый член терся о живот, эти ощущения выветрили остатки разума. Он возбуждал меня, как никто прежде. Я раздвигал шире его колени, входил глубже, теряясь в своих ощущениях, захлебываясь от страсти, он же беззвучно хватал ртом воздух, отвечая на все мои прикосновения. Одинокая слеза, не удержавшись, сорвалась с его ресницы и, скатившись по виску, оставила влажный след. Я слизал ее, оставляя засос на коже. Я хотел его полностью, каждую клеточку, и получал это сполна.       Мое имя слетало с его губ, возносясь ко своду шатра, и там наверху растворялось в ядовитых парах опиума, который привел нас к этому безумию.       Но вот я почувствовал как он кончает, как живот становится мокрым и липким. Не верилось, что я смог доставить ему удовольствие, но его мышцы тугим, пульсирующим кольцом сжали мой член. Перед глазами все поплыло и на мгновение показалось, что я потеряю сознание, настолько острыми были ощущения, которых я раньше не испытывал ни с одной женщиной. Я кончил в него.       Когда мы очнулись, проститутки давно уже не было, мы лежали вдвоем обнаженные на мягких подушках. Он отвернулся от меня, я же гладил его спину, перебирая добела выгоревшие кончики его волос. — Пора собираться, — нарушил я молчание первым. — Да…- его голос дрожал. Я повернул его к себе, в глазах стояли слезы, он пытался что-то сказать, но не в силах подобрать слов, лишь закрыл лицо руками.       Волна страха охватила мозг. Что могло пойти не так? Неужели он раскаивается? Нет, не может быть, ведь то, что было сейчас между нами — было чудесно. Я прижал его к себе. — Тебе больно? — спросил я, не слыша собственного голоса. — Я не знаю, — голос все еще дрожал. — Я не знаю, что чувствую. — Идти сможешь? — Кажется, да. — Это хорошо, потому что мне надо на воздух. На входе стояла та самая проститутка, что нас обслуживала. — Вам понравилось, мальчики? — насмешливо спросила она.       Я лишь натянуто улыбнулся. — А вы во мне особо не нуждались, можно было просто снять шатер на двоих, обошлось бы дешевле, — издевалась она, пересчитывая деньги, что я отдал ей за услуги. — Надеюсь еще увидимся, — крикнула она вслед. *** В такси Джей молчал и даже не смотрел на меня. Его лицо отражалось в стекле машины, по щекам пролегли прозрачные дорожки слез. — Джей, что не так, скажи? — я не вытерпел. Чувство вины съедало изнутри. Он повернулся ко мне и, пытаясь улыбнуться, сказал: — Я не понимаю, что чувствую. Не знаю, что сказать. — Но твои слезы, я же вижу… — Это из-за опиума, меня отпустит и все пройдет, не обращай внимания. — Я не знаю, что делать, стоит ли просить у тебя прощения или… — Не надо об этом здесь, поговорим, когда доберемся до гостиницы. Я замолчал на полуслове. Так, в полной тишине мы продолжили путь.       Мы жили в одном номере, потому что в гостинице, которую снимала студия, шел ремонт и всех актеров и членов съемочной группы попросили по возможности расселиться по двое, а то и по трое в номере. Это должно было стать временным решением проблемы, но у студии был ограничен бюджет и мы жили так уже больше месяца.       Я не жаловался, моим соседом оказался Джей. Режиссер предложил заселить нас вместе, чтобы мы лучше узнали друг друга, это было выгодно для фильма. И это, действительно, помогало чувствовать себя более раскрепощенным в сценах с ним.       Мы зашли в наш номер. Джей на ходу скидывая с себя вещи, направился в душ. Мне стало неприятно от этого, потому что его запах с себя я смывать не торопился. Его не было долго, за это время я успел сварить два крепких кофе. Хотелось зайти и посмотреть — все ли в порядке, но я не решался, считая, что в данный момент в его личное пространство вторгаться неуместно, я и так «вошел» сегодня слишком далеко. Внутри все дрожало. Невероятно приятные ощущения от нашей близости смывались грязной волной сомнений и предположений из-за того, каким ужасом все это может обернуться, если я неправильно прочел его поведение. Наконец он вышел, высушивая волосы полотенцем. — Я сварил кофе, — голос предательски дрогнул. — Спасибо, но я лучше пойду спать, сам понимаешь… — он не договорил, а просто отвернулся и направился в свою комнату, закрывая за собой дверь.       Мои надежды рухнули, теперь он отдалится от меня, начнет избегать взглядов, разговоров и в итоге — наступит конец всему. Но мне всегда казалось, что он тоже этого хочет, он постоянно флиртовал со мной. Возможно, было много грязи в том, что произошло сегодня: проститутка и опиум не способствовали душевному сближению, нужно было выбрать другой момент. Правильнее было бы начать с разговора, но как? Когда? Наверное, он решил, что я воспользовался его состоянием, неужели он думает, что я грязный извращенец? Боже, какой ужас! От этих мыслей меня затошнило. Нужно ли говорить, что за всю ночь я так и не сомкнул глаз.