Паутина Белого Паука. Источник.

Они вернулись меньше, чем через полчаса после прихода Ильи. Включив свет, Ева воззрилась на опрокинутый стул, а потом и на своего брата, дремавшего, привалившись к двери комнаты Исаии. Испугавшись того, что он мог натворить, девочка бросилась к нему, забарабанив по двери: - Алиса! Алиса, ты там?! Алиса! - Я здесь! – сдавленно отозвалась подруга. – Илья ко мне не заходил, - тут же сообщила она. Получив ответ на самый важный вопрос, Ева перешла к другому: - Он что, пьян? – скривилась она, уловив стойкий спиртной запах. – Алис, подожди, Илья тут к двери привалился. - Илия, - невозмутимо толкнул его ногой Исаия. Не дождавшись реакции, парень толкнул сильнее: - Илия, твою мать! - Она и твоя мать, придурок, - огрызнулся тот, не глядя. Ева присела на корточки перед братом, осторожно тронула его за щеку. - Если ты хотел пить, надо было мне позвонить, - с усталой грустью посетовала она, борясь с противоречивыми чувствами жалости, нежности и желанием быть строгой. - Ты мне не открывала, - невнятно упрекнул Илья, с трудом сфокусировав на ней взгляд. – Ты даже со мной говорить не захотела. - Когда? – в свою очередь удивилась Ева, невольно отодвинувшись – от Ильи несло перегаром и, почему-то, страшно вонючими женскими духами. - Он подумал, что здесь была ты, - пояснила Алиса из глубины комнаты. - А я молчала, на всякий случай. - А! – Ева перевела взгляд обратно на брата. – Эй, мы с Исаией только вернулись. В комнате была Алиса. Погоди, - дошло до нее, - ты хотел пить, но все равно не вошел? Потому что я не отвечала? Илия просто смотрел на нее. В мутных от алкоголя глазах отражалось такое страдание, что больно было смотреть. Была ли Ева виновата за эту боль? Не зная, она порывисто обхватила брата за голову, прижав к себе. - Дурак! Какой же ты дурак, Илья! – и так же резко отстранила его от себя, чтобы расстегнуть высокий воротник своего комбинезона: – Пей! Пей уже! Не думая, она выгнула правую сторону шеи, где все еще краснел след от укуса Исаии. И ему не понравилось, что Илия сейчас накроет его метку своей. - Ева… - начал было Исаия, но девочка решительно направила лицо брата к своей шее. Вздохнув, тот покорно разомкнул рот и прокусил все еще незажившую кожу, как-то неловко обняв сестру, больше держась за нее, нежели удерживая сам. Ева издала слабый шипящий звук, но почти сразу расслабилась. С каждым укусом в ней будто бы накапливались их феромоны. Боль проходила, едва появившись, а на смену ей поднималось лихорадочное тепло возбуждения, что сладким облаком окутывало тело. Ева не замечала, что уже сама предлагает им кормление, без страха и сомнений, едва ли ни с охотой. Их клыки приносили ей ни с чем несравнимые, потрясающие ощущения, и девочка, раз за разом, все больше к этому привыкала, увязая в болоте наслаждения. Исаия смотрел, как Илия пьет из Евы, как его пальцы судорожно оглаживают ее спину, как он весь подается к ней, льнет, словно изголодавшийся по ласке щенок – смотрел и не знал, что делать. … Они пробыли в вампирской общине до самого утра. После резкого замечания Измаила по поводу поведения Ильи, Исаия и Ева, не сговариваясь, оставили щекотливую тему. Как бы они ни тревожились из-за странной тяги друг к другу, Измаил внушал куда большее опасение. Одна его ревность могла погубить их всех. В возникшей паузе в дверях показался мужчина лет пятидесяти. Черные, курчавые как у барана волосы были изрядно прорежены сединой, крупное, квадратное лицо усеяно морщинами. Моргнув блекло-голубыми глазами на гостей, он неуверенно вошел, буднично склонив голову перед князем. - Кхм, Измаил, - нерешительно обратился мужчина к хозяину, гадая, с чего тот вдруг пожелал панибратства. В общине быстро распространилась новость о его новом чудачестве, - у нас проблема. - Какая? -Это, кхм, по поводу Мириам, - вновь покосился на гостей мужчина. Разумеется, он знал, кто они такие, но не спешил говорить при посторонних о внутренних делах общины. Впрочем, у Измаила было свое мнение. - Говори открыто, Антон. Антон замялся. Новости были не из приятных. Его первый хозяин из Приамурья нередко наказывал гонца с дурными вестями, и привычка опасаться реакции начальства за последние семь лет, что он прожил в Агарте, так и не выветрилась. Стоило отдать должное Измаилу: каким бы пугающим чудаком он ни был, жилось при нем не в пример лучше, чем в том же Приамурье, где местный князь обожал под настроение броситься на первого попавшегося и, не взирая на пол, отыметь в свое удовольствие. Если жертва слишком сопротивлялась, он отрезал от нее по кусочку усилием мысли – такова была его суть, его сила. Князь Измаил имел много недостатков, но он не находил ничего привлекательного ни в изнасиловании, ни в мужеложстве. Именно за последнее Антон и проникся к нему симпатией и уважением. Да, если уж тебя пытают в Агарте, то только за дело. Или ради дела. - Только что звонил наш человек при Мириам, - все же сообщил вампир. Он нервничал настолько, что даже не заметил, как перестал скрывать клыки. Считалось дурным тоном показывать их без повода. Подобное было признаком неопытности, новичка. – Она узнала о Варисе и, кхм… она очень зла. - Хорошо. - Кхм? - Это все? - Нет. Нет, - покачал головой Антон, озадаченный реакцией князя. - Ей известно и о Еве. Она, кхм, - покосился он на девочку, - срочно заканчивает дела и в ближайшее время вылетает в Агарт. - Сколько у нас времени? - Трое суток. Кхм, возможно, четверо. Измаил задумчиво кивнул. - Кто такая эта Мириам? – спросил Исаия, досадуя, что так мало знает о своем новой мире. Он ненавидел бродить в неведении. Ева тоже заинтересованно подняла голову. Жестом Измаил отпустил Антона и улыбнулся своим мыслям – кратко, рассеянно. Он не хотел говорить о Мириам, о прекрасной, могущественной княгине. Трижды она предлагала ему объединить территории, трижды предлагала свою любовь. Первый раз он отказался, и они преспокойно выпили чай, перейдя к деловым вопросам. Кто сказал, что вампиры пьют только кровь? Второй раз он отказался, и они занялись сексом. Мириам настаивала на слове «любовь», но Измаил отказал ей и в этом. Третий раз он также сказал «нет», и Мириам бросила ему вызов. Они сразились, и она победила. Мириам имела полное право убить Измаила и забрать себе его земли. Она имела полное право, но вместо этого опустилась перед ним на колени, умоляя полюбить ее. Просто полюбить. Хоть чуть-чуть. Она была готова стать для него кем угодно – даже сестрой, даже просто тенью Агари. Измаил ласково провел ладонью по ее мокрой от слез щеке и… отказался. Мириам бросила вызов и победила. Она объявила, что отныне он – ее вассал. Об этом знали считанные единицы, приближенные из приближенных, но догадывались многие. Авторитет Мириам возрос. Возрос и страх перед ней. Та, кто одолела князя Измаила, могла рассчитывать на особое к себе отношение. Не желая править Агартом, Мириам вернулась к себе, оставив в качестве соглядатаев несколько из своих людей, включая Вариса. Именно один из них доложил ей, что Измаил нашел для себя новую «Агарь» в лице шестнадцатилетней студентки. Мириам приказала убить девчонку. Но ее люди боялись в открытую пойти против Измаила. Так был найден Данилов Владимир, отслуживший солдат с подпорченной психикой. Ему не повезло жить по соседству от Евы Брянцевой. Внушение удалось на славу: снайпер весь день выслеживал цель и, когда появился шанс, выстрелил. К несчастью, неудачно. Второй попытки у Данилова не было: программа внушения требовала уничтожить себя. И он уничтожил. Пришлось людям Мириам обратиться к запасному плану. Не желая лично пачкать руки в крови новой избранницы князя, они подкинули информацию Филиппу. Зная о судьбе его возлюбленной Алианы, они мастерски сыграли на чувствах горюющего. И Филипп действительно не удержался – бросился спасать Еву от участи Алианы. Она должна была стать его искуплением. Но людям Мириам не повезло вновь. Они до сих пор не понимали, как князь узнал о готовившемся покушении. - Так кто она? – повторила Ева вопрос брата. Измаил отбросил воспоминания. - Никто, - сказал он, глядя на Еву сияющими глазами. – Не беспокойся о ней.