Паутина Белого Паука. Источник.

Ева уставилась на вампира в немом изумлении. Рука сама собой смяла пакетик с картошкой фри. Ной предложил ей выбрать заведение, и Ева остановилась на том самом кафе, что недалеко от их дома – «Маковое поле». Атмосфера здесь была уютной, а еда вкусной. Но главное, кафе работало круглосуточно. В конце концов, они с Ноем заявились в половину седьмого утра. От недостатка сна Ева чувствовала себя смертельно разбитой, почти больной. Будь на месте Ноя кто-то другой, девушка послала бы его куда подальше и продолжила бы сладко дремать. А так она боролась со сном, запихивалась едой и старалась найти причину для вежливого отказа. Не хотела Ева появляться так скоро перед Измаилом. Тем более упрашивать его дать разрешение превращать кого-то там в вампира. Эта Илона – кто она ей? Никто. Да, жалко, что она умирает, но больницы полны умирающими, и Ева вовсе не собиралась строить из себя мессию. А вдруг Измаил потребует от нее чего-то взамен? Чего-то, что она дать не захочет или не сможет? Мысли роились в голове, а она все смотрела на Ноя, на парня, что ей отчаянно нравился, в кого она, к своему стыду, была влюблена, хоть и не понимала с чего бы. К любви девушка относилась скептически, не веря, что от этого можно потерять голову. А вот ведь. Потеряла. - Думаешь, Измаил станет меня слушать? – в конце концов, вопросила она с отчаянием. – Что я могу сказать ему такого, что изменит его мнение? - Я уверен, к твоей просьбе он прислушается, - заверил ее Ной. – Князь видит в тебе Агарь, а для нее он сделает любое исключение. - Я не хочу играть роль его мертвой сестры, - поморщилась Ева при упоминании Агарь. – Я не стану притворяться, будто он мне нравится, или будто я чем-то похожа на нее. - А ты и не похожа, - спокойно отозвался вампир. – Ни внешне, ни внутренне. - Да? А какой она была? - Величественной, - отчего-то вдруг отвел глаза Ной, - и отстраненной. Как Источник, она была невероятно стара. - А как она умерла? - Никто кроме князя не знает. Он был единственным свидетелем ее смерти. - И что? – удивилась Ева. – Никто не стал спрашивать, как это случилось? - У могущественного вампира, потерявшего свою возлюбленную? – посмотрел на нее Ной, как на дурочку. – Помнится, первых, кто попался ему на глаза, князь… убил. - Ты хотел сказать что-то другое, - почуяла Ева неладное. Ной качнул головой, как другие пожимают плечами, но все же сказал: - Они умирали… долго. Князь совершенно потерял голову от горя. Думаю, он не хотел страдать один. - И к такому психу я должна добровольно пойти и просить об услуге? – едва не вскричала девушка, не на шутку напуганная новыми фактами из жизни князя. – Господи, да что с ним вообще не так? Ной не ответил. Он ждал ответа от нее. Ева колебалась. Если бы они хотя бы говорили по телефону, было бы легче. Но Ной сидел прямо напротив нее, смотрел ей в глаза и ждал. Ждал, что она решит: пойдет ли просить – всего лишь просить – за жизнь человека или струсит? Поморщившись, Ева признала перед собой, что выбора ей, как всегда, не оставили. - Когда отвезешь меня к нему? … Домой Ева вернулась в состоянии, близком к депрессии. Ей никого не хотелось видеть, жизнь казалась злой, утомительной штукой, а люди вокруг – да какие, к черту, люди! – вампиры вокруг только и ждали возможности ее использовать в своих интересах. Ко всему прочему, Ева страдала от истощения, у нее раскалывалась голова и подскочила температура. - Ты чего? – выглянул из своей комнаты Илья. Девочка опустошенно повернулась к нему. - Мне жарко и плохо, - пожаловалась она, облокотившись на спинку дивана, на котором спал мертвым сном Исаия. – А ты чего не спишь? Вампир еще называется. Ухмыльнувшись в сумерках зашторенных окон, Илья подошел к сестре и приложил руку к ее горящему лицу. - Мм, - восторженно промычала девочка, уткнувшись в его ладонь, - какая прохладная! - Ходила завтракать? – поинтересовался брат. - Угу, - неопределенно подтвердила она, прикладывая вторую руку Ильи к своему лицу. – Как мне плохо. - Так ты еще и не отдохнула нормально, - рассудил парень, улыбаясь ее действиям. – Пойди поспи еще немного. - У Исаии жарко, - поморщилась Ева. – А там еще Алиса. - Тогда пошли ко мне, - предложил Илья, надеясь, что это прозвучало легко и непринужденно. – Пока не покормишь меня, я буду прохладный. Ты остынешь, а я погреюсь. И предлагая, он никак не ожидал, что Ева с энтузиазмом согласится. Видимо, ей действительно было нехорошо. Переодевшись в шорты и майку, которые, по мнению Ильи, совершенно ничего не скрывали, Ева забралась к нему на кровать под бочок, тут же, словно плюшевого мишку, обхватила его руку, ту, что он хотел положить ей на талию, и, удовлетворенно выдохнув, притихла. Притих и Илья, млея от ее близости. Глупая, глупая Ева! Разве можно вот так просто забираться в постель к взрослому парню? Он же не железный. Мертвый немного, но точно не железный. И руку его она так удачно – или неудачно? – прижимает прямо к своей шикарной груди. Мягкая, горячая и одна лишь тоненькая ткань преграды. И пошел Изя со своими нравоучениями! Сам бы попробовал рассуждать о морали, когда Ева тут всем телом прижимается и едва ли ни мурчит. Так мило. Так невыразимо мило! - Люблю тебя, - с накатившей нежностью прошептал он ей на ухо. - И я тебя, - пробормотала Ева сквозь сон. И от ответа ее было болезненно сладко и чудовищно горько.