Болючее

Чимин накрывает ладонь Юнги своей. Он видит, как улыбка сползает с лица старшего, сменяясь замешательством и удивлением. Он припадает губами к холодным белым пальцам. Целует их с завидной осторожностью, боясь, что видение исчезнет. - Жить не могу без тебя, - собирая обе руки Юнги в свои, говорит Чимин, утыкаясь в них. – Люблю, очень сильно. У Юнги земля точно уходит из-под ног. Перед глазами расплывается четкий образ, превращаясь во что-то очень неясное. Его рвет на части и сильно давит на грудную клетку, когда пальцев снова касаются горячие губы Чимина. Он вспоминает последние дни, мгновения, частоту ударов сердца и вдруг понимает, почему Намджун попросил именно его. У Юнги впервые в жизни ничего не получается сказать. Ни единое предложение не может нормально сформироваться. - Можно? – наклоняясь совсем близко к губам Юнги, спрашивает Чимин. Даже если Юнги не согласится, он не уверен, что сдержит себя. Но Юнги кивает, и все, крышу рвет. Юнги растворяется, когда Чимин лишь еле прижимается губами к его. Затем закрывает глаза, когда поцелуй немного углубляется, руками зарываясь в темную макушку. Его откровенно начинает вести, когда Чимин, кажись, забывается, сильнее вдавливая его в дверь. Языком проводит по нижней губе, затем по верхней – срывая все запреты к чертям. Руками скользит под серой футболкой, очерчивая подушечками пальцев ребра. Опускает руки на задницу Юнги, приподнимая, насаживает на себя, давая почувствовать, что это - последняя черта. Чимину откровенно плевать, что дома они, вообще-то, не одни, главное, что Юнги плавится под ним, обвивает ногами бедра, тихо стонет ему на ухо, когда он сильнее давит руками. - Если ты против - я не буду продолжать, - не веря, что это хрипение - его голос, говорит Чимин, пытаясь дышать воздухом, а не только Юнги. - Рискни, - кусая брюнета за ухо, шипит Юнги. По пути к кровати они чуть не падают три раза, учитывая, что шагнуть, вообще-то - столько же. Чимин снимает с Юнги футболку, завидуя сам себе – такой Юнги только для него. Такой, что почти просит, такой, что сам цепляется пальцами за плечи, такой, что кусается и целует очень нежно. Юнги кажется, что он рехнулся. Ибо такое не-ре-аль-но. Он дышит всхлипами и почти готов просить, чтобы Чимин сделал уже что-нибудь. Он цепляется пальцами за голые плечи, скребет по груди, нежно проводит по прессу и захлебывается воздухом, когда Чимин улыбается. В глазах у младшего пламя точно сошло с ума – так ярко горит. Юнги тупо лоханулся, ибо, когда это он успел оказаться голым под таким же голым Чимином? Он слышит «прости» и выпадет из реальности, ощущая только, как Чимин тянет его на себя и боль, что рвет тело на мелкие частички. Юнги хочет умереть, лишь бы это все закончилось. Где-то в подсознании он чувствует руки Чимина, скользящие по телу, от которых нихрена не легче, только больнее. Ощущает, как тот тяжело дышит ему в шею, как что-то говорит и как собственные ногти впиваются тому в спину. Чимин целует в губы, совсем плохо контролируя себя, толкается медленнее и улыбается в поцелуй, когда Юнги мычит, ногтями впивается сильнее, распахивает глаза, стонет и тонет одновременно – теряет себя в нем, в Чимине. Юнги запоминает, как ярко могут светиться глаза Чимина, как тот дышит ему в шею, как хрипит "Юнгиии", проводя ладонями по стройным ногам. Чувствует, как стучит его сердце и как собственное отдает эхом. Юнги матерится на все, что движется, пока Чимин на руках несет его в ванную и совершенно игнорирует его вопли на подобие: «Поставь, придурок!», «Ты очень сильно пожалеешь!», на что тот только громко и заливисто смеется на все общежитие, ставит только возле двери и нагло целует, сгребая кисти рук в свои – так, чтобы не сопротивлялся. - Я люблю тебя, Юнги, - отстраняясь, говорит Чимин, наблюдая за красными щеками-ушами. - Я хен некоторым, вообще-то, - с вызовом бросает Юнги, отворачиваясь в другую сторону. - Юнги, - повторяет Чимин. – Мой Юнги. - У нас завтра шоу, - заливая кипяток в обе чашки, говорит Намджун. – Нельзя опаздывать. - Знаю, - Хосок забирает желтую чашку, становясь возле холодильника. – Надо всех раньше спать уложить. – На что блондин только кивает, отпивая глоток из чашки. Намджун отводит глаза, стараясь не смотреть. - Ты тоже иди, - закрывая глаза, Хосок пытается выровнять дыхание. Не получается. Хосок уходит первым, в дверях сталкиваясь с Чимином, говорит, чтобы тот ложился спать пораньше, и скрывается из виду. - Вижу, тебе уже лучше, - Намджун ставит чашку на стол. - Хен, долго ты еще будешь просто смотреть? – Чимин бьет по самому больному, точно зная, что так оно и есть. - С каких пор умным таким стал? – Ким улыбается, даже не собираясь отвечать – этого от него не требуют. - Хен, возможность есть всегда. Понимаешь, всегда. - Иди спать, - с нажимом говорит лидер, отворачиваясь к окну. - Окей, решать все равно тебе, - Чимин скрывается за дверью с бутылкой минеральной воды в руках. - Решать действительно тебе, Намджун, - Хосок уходит в комнату, намереваясь забыть свою годичную болезнь.