Кир

День у меня не задался с самого утра. Я опоздал на работу, потому что пришлось возвращаться домой за забытой на столе у компьютера папкой с материалами для презентации, и едва не потерял ключи от машины. А в довершение всего к вечеру на меня, как снежный ком, свалился новый проект, из-за чего с работы я смог уйти только в половине девятого, благополучно опоздав в спортзал. И вот теперь я сидел за столиком ближайшего к работе небольшого ресторана быстрого питания, в переводе на человеческий – Макдака, и почти через силу ел заказанные мной пять минут назад салат и гамбургер. Рядом стоял мой остывающий кофе, но пить его почему-то не было никакого желания. Так со мной бывало всегда, когда я уставал. Кусок не лез в горло, а мысли из головы словно кто-то выметал огромной метлой. А потом еще проходился пылесосом. Я в очередной раз откусил от гамбургера и лениво повернулся на звук открывающейся двери: в зал как-то несмело вошел неопрятно одетый парнишка лет шестнадцати. Его линялая толстовка была пропитана водой – на улице шел отвратительный снег с дождем, шапка надвинута на глаза, руки в карманах. Растоптанные его кроссовки оставляли грязные следы на вымытом пять минут назад полу. И я почему-то был почти уверен, что они мокрые насквозь. Пацан воровато оглянулся и зашагал к одному из столиков, с которого еще не успели убрать остатки еды. Пошуршал обертками, вынул недоеденный гамбургер и тут же почти в один прием запихнул в рот. Подобрал остатки картошки, потряс стакан с колой, снял крышку и допил. Две женщины средних лет, сидевшие от меня через столик, неприязненно на него косились. – Пускают беспризорников всяких, – расслышал я реплику одной из них – полной, ярко накрашенной тетки. – Того и гляди сопрет что-нибудь. Ее подруга что-то поддакнула, но говорила она тише, и что именно она сказала, я не разобрал. А мальчишка тоскливо окинул взглядом остальные столики, видимо, почувствовав взгляд, коротко посмотрел на доедающего меня и медленно поплелся к выходу. Я смотрел на его ссутуленную спину и почему-то думал о том, что на улице сейчас самый настоящий пиздец. И, когда мальчишка проходил мимо, я, неожиданно даже для самого себя, негромко окликнул: – Стой! Он вздрогнул, глянул на меня своими синими глазищами. А я вдруг понял, что все щеки и нос у него в едва заметных веснушках. – Чего прикопался? – голос у него был хрипловатый, простуженный. – Я не у тебя беру. Это все равно выбросят. Мне стало как-то неловко. Словно это я был виноват в том, что парню приходится вот так вот с опаской подбирать чужие объедки. Черт. – Я просто подумал, что ты голодный, – смотреть ему в глаза я не мог. – И чё? – он глубже засунул руки в карманы и как-то втянул голову в плечи. – Я могу купить тебе чего-нибудь, если хочешь, – выдавил из себя я, разглядывая противоположную стену. Я никогда не отличался добротой, вот честно. Мне было плевать на бездомных собак и кошек, я брезгливо обходил стороной бомжей, но этот парень, подбирающий объедки с подносов... Не знаю. Просто что-то резануло по живому глубоко в груди. А теперь я просто не знал, как правильно предложить помощь. – Я не попрошайка, – зло выплюнул парень. – Иди нахуй. – Да я понял, – я автоматически засунул руки в карманы и откинулся на спинку стула. – Извини. – Ладно, – он вдруг сделал шаг ко мне. – Это ты извини. Я не хотел тебя посылать. – Может, все-таки пойдем и купим тебе поесть? – я мотнул головой в сторону касс. Он неуверенно кивнул, и я полез выбираться из-за стола. И через минуту мы уже стояли около кассы. – Ты можешь сам выбрать, – я нащупал в кармане сложенные вдвое купюры – терпеть не могу кошельки. Особенно после того раза, как у меня украли бумажник с пятью штуками и страховым полисом. Восстанавливать его было целой морокой. Парнишка с минуту пошевелил губами, читая меню, а потом назвал несколько не очень дорогих пунктов. – Может, вместо колы, кофе? – предложил я. – Ты простужен, по-моему. – Ага, – он снова кивнул. – И можно тогда еще маффин? – Ну, иди, заказывай, – согласился я. И пока он заказывал, я все смотрел сзади на его шею с крохотной родинкой, на завиток волос, выбившийся из-под шапки, и думал о том, какой же этот мальчишка красивый. В силу профессии, чувство прекрасного у меня было развито очень хорошо, и я просто залип. Он обернулся, вопросительно глядя, а я вспомнил, что должен заплатить. Достал пятисотенную, подождал, пока кассирша отсчитает сдачу, и мы пошли обратно к моему столику, который никто так и не занял. Хотя час был поздний и народу в зале заметно поубавилось. – Спасибо, – мальчишка сказал это мне перед тем, как вгрызться в горячий двойной гамбургер. Я улыбнулся ему и принялся за свой остывший кофе. Так в тишине мы сидели минут пять. Парень почти жадно ел, а я украдкой его разглядывал. Шапку он так и не снял, так что я так и не понял, вьются у него волосы или нет. Жуя, он жмурил от удовольствия свои синие глаза, обрамленные темными длинными ресницами, но тут же словно одергивал себя, кидал на меня опасливые взгляды, а потом снова забывался. Через пару минут ему стало жарко, и он расстегнул молнию на своей толстовке. Из-под растянутого воротника застиранной майки виднелись худые ключицы. А чуть выше расплылся большой малиновый синяк. Я сглотнул и уставился в свой стакан. Не мое дело. Кстати, я так и не спросил его имени. – Эй, – окликнул я. И когда он оторвался от поедания картошки, спросил: – Как тебя зовут? – Кирилл, – отозвался он. – Можно просто Кир. – Денис, – я протянул ему руку. Он фыркнул, но пожал мою ладонь. Пальцы у него были худыми и сильными. А еще теплыми. Мы опять замолчали. Кир макал картошку в кетчуп и клал в рот, а я все так же пытался не пялиться слишком откровенно. Через пару минут он закончил с картошкой, допил одним глотком кофе и принялся доедать маффин. Часы, висящие над кассами, показывали половину одиннадцатого. Мне стоило ехать домой. – Тебя подвезти куда-нибудь? – поинтересовался я у Кира. – В зависимости от того, куда ты едешь, – тот засунул остатки маффина в рот. – Я на самой окраине живу. Северо-запад, если чё. – А улица? – я застегнул куртку и поправил капюшон. – Если до Пятницкого шоссе довезешь, буду счастлив, – он, следуя моему примеру, застегнул свою толстовку. – Там дойду. – Тебе очень повезло, – я улыбнулся. – Я тоже там поблизости живу. – Ну, и ок, – Кир тоже улыбнулся в ответ. – Спасибо, Денис. От этой его улыбки у меня как-то внезапно перехватило дыхание. Я скомканно кивнул и зашагал к двери, буквально чувствуя спиной его взгляд. *** В машине ехали молча. Кир смотрел в окно, а я следил за дорогой, параллельно думая о том, нормально ли будет пригласить мальчишку домой или это уже перебор с моей стороны. Из-под колес нещадно летело, да и чертов мокрый снег так и не прекратился, так что дворники работали в быстром режиме, жутко меня раздражая. Слава богу, хоть машин было мало, так что останавливаться приходилось только на светофорах и доехали мы быстро. Я притормозил с обратной стороны небольшого торгового центра, прижался к бордюру и спросил: – Тебя здесь высаживать? – мой собственный голос показался мне в этой тишине каким-то совсем чужим. – Здесь нормально будет, – Кирилл поправил шапку и посмотрел мне прямо в глаза. А потом вдруг подался ко мне и наклонился над бедрами, как-то суетливо расстегивая ширинку моих джинсов. Меня обдало стыдным жаром. Я перехватил мальчишку за плечи, заставляя замереть. – Что ты делаешь? – голос у меня вмиг охрип. – Ты ведь голубой, – Кирилл смотрел на меня с каким-то нечитаемым выражением в глазах. – А мне больше нечем отблагодарить. Я думал, ты сам скажешь, чтоб я отсосал. Господи, Кир, кто это с тобой сделал? – Я покормил тебя просто так, – в горле у меня застрял ком. – Ты не должен мне абсолютно ничего. – Я просто хотел поблагодарить, – я его так и не отпустил, а потому его лицо было совсем близко. Бледные розовые губы, эти веснушки на впалых щеках... Я сглотнул и потянул с него шапку. Волосы у него и правда вились. Непричесанные, явно пару дней не мытые, но такие мягкие даже на вид... – Можно я просто поцелую тебя? – я осторожно пригладил его растрепанные волосы, коснулся пальцами края уха. Он молча кивнул. Облизнул губы и закрыл свои синие глаза. А я запустил пальцы в его непослушные кудри и осторожно прикоснулся к губам. Сначала в коротком целомудренном поцелуе, а потом, когда он неуверенно коснулся ладонью моего плеча, поцеловал уже всерьез, чувствуя только какую-то безграничную нежность к этому парнишке, видевшему в жизни только человеческую жестокость. – Я пойду, – Кир отстранился и снова нахлобучил свою шапку. – Спасибо тебе. Я кивнул, почему-то понимая, что он не останется, если я попрошу. Мне оставалось только разблокировать двери и позволить ему выйти. – Я еще тебя увижу? – как-то глупо спросил я, когда он уже хотел захлопнуть дверь. – Не знаю, – он засунул свободную руку в карман. – А что? – Можно твой номер? – я прекрасно знал, как жалко выгляжу со стороны. Я словно оказался на месте тех парней из клубов, которых я трахал в загаженном туалете, а потом просто посылал. – Лучше дай мне свой, – попросил Кир. – Сейчас у меня нет мобильника. – Тебе записать? – я потянулся к бардачку. – Я запомню, – качнул головой мальчишка. – Диктуй. Я назвал. Он пошевелил губами, проговаривая цифры, а потом вдруг наклонился и неловко поцеловал меня куда-то в уголок рта. А потом просто захлопнул дверь и, ссутулившись, зашагал по дороге. *** Когда я выскочил из машины, Кир успел отойти уже довольно далеко. Так что я бегом бросился за ним, забыв даже о том, что оставил ключи в зажигании. – Стой! – я перехватил его за худое плечо, разворачивая к себе. – Стой... Он молча смотрел на меня, так и не вынув руки из карманов. – Тебе есть куда идти сегодня? – я так и стискивал его плечо, чувствуя под пальцами чуть влажную ткань его толстовки. Кир так же молча мотнул головой, глядя в землю. И когда я потянул его к машине, он пошел.