Delirium 2

«Я свободен в жизни. Я свободен в смерти. Я свободен в любви. Я окутан тьмой и я повержен светом.»

Смрадный запах окутывает сознание, делает рабом своего падения. Мерзкие капли пота проступают сквозь поры. Они бегут. Бегут из умирающего тела. Боль снова вступила в свои права, подавляя волю, подавляя желание жить. Нет. Он хочет. Он цепляется за хрупкий мир. Блеклый изумруд глаз неотрывно смотрит на синюю стену. Он сосредоточен на цвете. Синий успокаивает как колыбельная. Напоминает небо, которое каждый раз видел, когда целовал его. Когда обнимал. Когда любил его. Небо, которое подарило свет в его мраке. Которое спасло из персонального ада. Чувство реальности покинуло бренную плоть. Быть может прошло полчаса, а может целая вечность? Радуга в глазах переливалась, сменяясь оглушающей темнотой. Время от времени лишь судороги напоминали о том, что он все еще жив. Глухие стоны насилуют сухие губы. Липкий язык царапает нёбо. Гулкий и такой далекий звук отдается эхом где-то вдали. Сердце забывает. Душа отпускает. Боль тысячи порезов погрузила разум в забвение. Он был там. Был здесь. Он был повсюду. Частички рвоты покрывали краску на стенах, ободок унитаза. Кровь украшала кривую улыбку, родившуюся агонией. Словно языки адского пламени щекотали разлагающийся мозг. «Ты - ничто, ты- грязь.» Тихие голоса демонов нашептывали на ухо. «Ты один, ты умер.» Стук. Шелест. Шорох ангельских крыльев. Ангелы. Они нужны ему. Лишь один синеглазый ангел. Быть может галлюцинации... «Ты не достоин его. Ты не заслуживаешь ни жить, ни умереть.» - Нет... - полушепот слетает с еле разомкнутых губ. Он его ангел и он спасет его. Он не бросит, как бросали другие. - Кас... Одинокая слеза оставила влажную дорожку на лице, пробираясь по жесткой щетине. Он почувствовал горечь во рту, когда победоносно она добралась до уголка рта. - Кас... ***** Он наблюдал, как дикий ветер трахал кроны покорных деревьев. Как облака таяли и рождались. Новые причудливые формы появлялись в небесном океане. Черные вороны, снующие у дороги громко галдели, словно спорили о чем-то важном. Их перья переливались от пепельно-черного до зеленого. Мертвые черви теперь навеки похоронены в их клювах. От чего-то синева наполнилась грустью от увиденной обыденности томных дней. Он рисовал линии на песке. Выводил медленно, филигранно. Будто от этого зависит чья-то жизнь. Мысли хаотично разбросаны в голове. Только одна липко и подло въедалась в подсознание, долбясь о стенки черепа как похотливое животное. «Он умрет. Умрет. Умрет.» - Дин... - М? Красивый, чарующий голос. Нотки стали успокаивали, бархат слов будоражил. «Я не могу его потерять. Я погибну. Сгнию от собственной ничтожности.» - Где ты хочешь умереть? Кастиэль наконец смог взглянуть в его лицо. Встретиться взглядом с тем, кого любил. Увидеть болезнь в родной зелени и пасть окончательно. Умереть вместе. Умереть прямо сейчас. Лишь бы не тянуть. Не видеть больше его боли. Не чувствовать своей. «Я так жалок...» - Мне все равно, Кас... Дин отошел от автомобиля, подходя ближе. Он заметил линии на песке. Линии, которые были мыслями Кастиэля. Простые, но тяжелые. Его рука легла на плечо брюнета. Тёрпкий вкус миндаля и мяты ударил в нос. Он вдыхал запах его тела, зарываясь лицом в шелковистые волосы, чтобы запомнить навсегда. Запах Кастиэля. Теплое дыхание приятно грело фарфоровую кожу на незагорелой шее. - Мне все равно где, лишь бы ты был рядом... - Дин, я не... я не хочу, чтобы ты... - запнулся Новак. - Я знаю, Кас, знаю. Влажные дорожки обжигали кожу на щеках. Он бесшумно плакал по своей великой трагедии. - Знаешь, у меня есть сюрприз для тебя, - сквозь горькие слезы улыбнулся парень. - И какой же? Дин улыбается. Он будет играть ради него. Желание видеть озорные огоньки в синеве сильнее страха перед концом. Последние дни, а может и недели, тянулись тягостно уныло. Серость будней украла безликую радость. Деревья, небо, дождь, трава, дороги... Все потеряло цвет. Все обезличилось. Безумный мир рушился, оставляя жалкие руины. Среди его осколков надо передвигаться осторожно. Ведь можно сильно порезаться. Они приехали на незнакомый Винчестеру пустырь. Дорога не была столь длительной, но была тишина, в которую они оба погрузились по собственному желанию. Кастиэль думал о Дине. О том, какого это знать, что в тебе поселилось семя смерти. Семя, которое растет, пуская корни в твоем теле. Отравляет своим ядом. Питается страхом и отчаянием. Тягучий дым заполонял прожженные легкие. Горький привкус во рту, оставленный сигаретами, заставил парня поморщится в отвращении. Но не помог отвлечься от желчи навязчивых вопросов. Черная шевроле импала стояла в своем изящном великолепии. Одинокая, но с верой найти истинного хозяина, она была прекраснее неба над головой. Радость Дина ощущалась даже на невербальном, каком-то ментальном, уровне. Она невесомо держалась в воздухе, лаская сердце Кастиэля, словно мурчащий пушистый котенок в грубых руках, даря приятное тепло. Дин говорил без умолку, напоминая ребенка, который только научился разговаривать. Они спорили насчет музыки, которая достойна ласкать салон его детки своей вибрацией, но они были счастливы. Впервые, возможно за эти дни, они искренне, совсем по-детски, улыбались. По пути красивая и яркая вывеска кафе, выведенная пурпурными буквами, привлекла внимание парней. Голод и любовь Винчестера к вредной пище заставили принять такое необходимое сейчас решение. Само заведение отличалось от подобных придорожных закусочных - чистотой и доброжелательностью его посетителей. Ненавязчивая музыка тихо и осторожно ласкала барабанные перепонки, боясь потревожить отдых здешних людей. А красивые и молодые официантки были самой приятной составляющей. Мило улыбаясь и кокетничая, они покачивали бедрами в такт играющим песням. Девушки словно сошли с греческих мифов, воплощая в жизнь образ трех граций. Единственное, что не особо понравилось потрепанному американским ветром брюнету - примитивизм обоев, украшенных злосчастными цветочками. О, как сильно не возлюбил он их однажды и навсегда. - Чувак, эти бургеры просто высший класс. - Невнятно простонал от удовольствия Дин. - Очешуеть можно. - Ты точно кроме салата ничего не будешь? - поинтересовался Винчестер, продолжая безжалостно уничтожать сэндвич. - Нет, я не особо... голоден. - Зря, ты многое теряешь, Кас. - игриво подмигнул мужчина. - Я рад, что у тебя снова появился аппетит. - Кастиэль закусил нижнюю губу. Металлический вкус испортил запах сырного салата, отбивая ошметки всякого голода. - Нам надо поговорить, Дин. - О чем? - Ты прекрасно знаешь о чем. - Лучше подумать, где денег достать. Наши-то уже закончились, а в бильярд и покер может и не повести в следующий раз. - Дин... - настойчиво протянул Новак. - Кас, я ведь не умру прямо сейчас. А деньги действительно нужны. - Но... - Кас! - рявкнул мужчина. - Хорошо... как скажешь. - Кастиэль отвернулся в окно, заметив дурацкие голубые шторки. На них также, как и на обоях, плясали проклятые цветочки. Они подчинялись дуновению легкого ветерка, снующему по уголкам помещения, рожденным неприглядным вентилятором. - Вот и чудненько. «Нет, Дин... не хорошо... все очень плохо...» - пролепетал испуганно голос в голове. - Мы будем на месте всего через восемь часов. - отчеканил Винчестер, переводя взгляд с настенных часов на приятеля. - Город большой. Работы будет много. - То, чем мы занимаемся, не является работой, Дин. - Ты мне что же предлагаешь, орать на каждом углу о наших деяниях? Лишь бы я не забывался, да, Кас? - усмешка больно кольнула. - Тише, Дин, - Новак осмотрелся, чтобы убедиться, что их никто не слышит. - Почему же тише. - Винчестер откинулся на стул. - Пусть услышат. Пусть бояться. Пусть знают, кто мы. Они все жалкие куски дерьма. Им нет дела до того, что делаю я. Пока это не коснется их. - Дин, успокойся, - Кас бросил деньги на стол, поднимаясь, - Пойдем отсюда. Ты не в себе. Боль. Винчестер прошел следом, остановившись у дверей. Кастиэль вновь увидел демона, затаившегося в знакомой зелени. Демона, рожденного болью и отчаянием. И он жаждет крови. Он был безумен. Он рвал его душу на части. - Эй, животные, смотрим на меня. - кровожадная улыбка приковала к себе несколько пар глаз. Дуло беретты, направленное на людей, смиренно ждало своего участия в небольшом спектакле. Один из посетителей медленно встал, вскидывая руки вверх в примирительном жесте. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но уже через мгновение его мозги окрасили в бордовую горошину скатерть на столике. Девушки закричали от ужаса. И боль сильнее сковала череп разбойника. - Заткнитесь, тупые суки. - Дин, ты что творишь, твою ж мать! - Кас пихнул демона. - Не мешай! Послышались новые выстрелы и еще более истошные вопли. Но Новак уже не видел расправы. Он спешно вышел, дожидаясь Винчестера снаружи. Маленькие камушки привлекли его внимание. Они были разные. Большие и маленькие, переливаясь серыми тонами в лучах уходящего дня. Дин стоял в центре зала. Музыка продолжала тихо играть, не нарушая сон мертвых тел. Кровь была везде: на плитке, на обоях, на его одежде. Он любовался содеянным без выражения каких-либо эмоций. Услышав шорох, он тяжелой поступью прошел на кухню. Спрятав пистолет в кобуру, мужчина взял бесхозно лежащий кухонный нож для разделки мяса. Завернув за холодильник, он лицезрел женщину средних лет. Ее било мелкой дрожью и она что-то неразборчиво лепетала. Винчестер понял лишь немногое. Что-то в роде «сэр, прошу», «у меня дети», «я никому не расскажу». Слезы отчаянно заливали ее лицо. Крики и мольбы, взывали к палачу. Девушка умоляла, просила, требовала. Она оставалась не услышанной. Демон, отнимающий ее жизнь, был глух. Демон, поднявший не над той головой карающую длань. Демон, по имени Дин Винчестер. Он накинулся на нее, вновь и вновь всаживая лезвие в грудную клетку. Булькающий, гортанный звук вышел из глотки вместе с последним выдохом. Чертовы цветочки плясали в кровавом, хаотичном танце, весело встречая вечернюю прохладу. - Сука визжала, как бешеная, - возмущенный и запыхавшийся, он вернулся в импалу, спешно заводя мотор. Приятный рык раздался из капота. Словно вопли самих бесов доносились из преисподней. Кас промолчал, затягиваясь очередной сигаретой. Сколько он скурил, пока ждал Дина, и сам не знал, сбившись со счету. Его нейроны в мозге вовсю трудились в мыслительном процессе. Странно, и в то же время, страшно было наблюдать как человек ломается, мечется между добром и злом. Горе, одиночество и смрад погибающей плоти вырезали из него адского пса. Бешеного и неукротимого. Но любовь пробиралась сквозь паутину мрака в неравной борьбе за его душу. По крайней мере, он верил в это. Он верил, что все еще в силах спасти Дина Винчестера. - В кассе было почти две тысячи долларов. - Пухлые губы выпустили серый дым, впуская новый в легкие. - Как же нам повезло. - Обязательно ли надо было убивать их всех? - Задумчиво произнес Кастиэль, не оборачиваясь. - Да ладно тебе. Они уже были мертвы. Все. Глупые и слепые самки и самцы, жрущие, трахающиеся и не задающие лишних вопросов. Тупое мясо для налогоурожая. Новак затушил окурок, холодным и ровным тоном сказав: - И все равно. Ничего больше не имеет значения, Дин. - Что ты имеешь ввиду? - Мы умрем. Ты умрешь. Я умру. Парень провел кончиками пальцев по руке Винчестера, которая так сильно впивалась в кожаный руль. - Кас, черт тебя дери! - раздался отчаянный крик. Визжащий звук тормозов неприятно резанул слух. Дин вышел из машины, громко хлопнув дверью. Синеглазый последовал за ним, в ожидании пламенной речи. Но Винчестер молчал. Он просто стоял и задумчиво смотрел в даль. На горизонте блуждал розовый закат. - Дин? - Не выдержал молчания Новак. - Я без тебя знаю, что скоро сдохну. Так какого хрена должен это выслушивать чуть ли не каждый день?! - Вспылил убийца, уперев руки в бока. - Чего ты вообще добиваешься? Чего ты от меня ждешь, мать твою? Что я возьму тебя за руку и мы сиганем с обрыва, как Тельма и Луиза?! Или, может быть, ты своим извращенным умом жаждешь нашей счастливой супружеской жизни? Так вот, Кас, этого не будет! Не будет хэппи энда, не будет ничего, кроме того, что я скоро подохну как жалкий кусок дерьма, а ты передознешься в каком-нибудь грязном мотеле. Мы с тобой не будем счастливы, мы не будем вместе коротать старость. Не будем гулять по парку за ручку и слушать глупые и нелепые рассказы наших детей об их повседневных делах. Мы умрем и никто не вспомнит, что мы вообще существовали. Мы умрем и никто не будет плакать по нам. Никто. Дин отвернулся, закрыв глаза. Он проглотил предательский комок, изо всех сил пытаясь сдержать поток никому ненужных слез. Он слышал его шаги. Почувствовал его теплые руки на своих плечах. Кастиэль понимал, что Винчестер злился не на него. Он злился на жестокую судьбу. Фатум, если кто-нибудь из них двоих, верил в него. Фатум, убивший его семью, наградивший болезнью и лишающий будущего с человеком, который помог вновь чувствовать разбитым, израненным сердцем. - Прости меня, Дин. - Прошептал он. - Я люблю тебя. Кастиэль поцеловал пухлые губы. Жадно. Властно. Требовательно. Его руки накрыли лицо мужчины, ощущая вероломную влагу. - Я буду с тобой до последнего твоего вздоха. Поморщившись от трагичности сказанных слов, добавил: - Я буду плакать по тебе. Винчестер обнял его, вжимаясь всем своим телом. Он желал простоять так вечность, не отпуская родного тепла. *** Яркие огни большого города приветствовали, прогоняя ночную тьму. Величественные небоскребы соревновались за право коснуться небес. Звуки хаотично расползались по улицам, представляя собой фейерверк вибраций. Идеально для обезумевшего маньяка, решившего пырнуть ножом крикливую женщину в темном переулке. Винчестер снял номер в отеле на окраине. И место довольно приличное и цены приемлемые. Сам же номер был однокомнатным с двухместной кроватью и большой ванной комнатой. Единственное, чего не хватало - вибрирующих кроватей. Зато отсутствие непонятных пятен на матрасе и клопов также не могло не радовать. Кас кинул дорожную сумку с их вещами в дальний угол, устало плюхаясь на край постели. Слегка подпрыгнув, он оценил упругость кровати, довольно улыбаясь. - Наконец-то мы здесь, - парень сел за деревянный стол, доставая из сумки пакетик с белым порошком и все необходимое для инъекции. - Ты что делаешь? - испуганно, и в то же время, с интересом, раздается вопрос. На пару минут наступила мрачная тишина. Гниль. Смердит умирающей плотью. И Дин даже не знал, кто из них более мертвый. - А ты тоже попробуй, тебе станет хорошо. - Кастиэль вынул шприц из синей вены, протягивая Винчестеру, обнажая другие следы от уколов и синяки. Разрушающий туман далеко уносил его отсюда. Отсутствующий взгляд упал на пол. И как он не обратил внимание на те изменения, которые происходили с Касом с той самой ночи. Когда он узнал, что человек, к которому он привязался. Которого полюбил. Умирает. - Когда ты перешел на тяжелые наркотики? - Дин сел напротив, разминая пальцами переносицу. Он снова ощутил боль. Давящую и сильную. Запах крови. Головокружение. Страх. Брюнет промолчал, лишь тяжело вздохнув. Они оба знали ответ. Так что и вопрос был скорее риторическим. Дин уперся локтями в твердую поверхность стола, не говоря больше ни слова. Он повторил действия Новака, уходя в такой же мир беспамятства и эмоционального банкротства. Забыв обо всем, на волне блаженной неги, тело ушло в пучину приятной пустоты. Красиво. Все стало красивым. Было уродливым, а теперь стало восхитительным. Причудливые узоры и легкость во всем теле обманули чувства. Привязали к иллюзорному, порочному и губительному миру. Заставили поверить в реальность происходящего обмана. Окутали паутиной лживых образов. Погубили. Все происходящее после было окутано омерзительным туманом. Дин помнил как овладел телом парня. Его теплоту. Запах. Как он вжимал его в твердый матрас. Как жар прошел сквозь страстную плоть. Как он грубо вдалбливался в него, сжимая пальцами взъерошенные волосы. Как излился на красную простынь. Но он не мог разобрать дальнейших образов, безуспешно прокручивая их в голове. Ощущение, что произошло нечто важное, не покидало. Высокий женский голос из телевизора эмоционально рассказывал об ужасном преступлении, совершенном в закусочной. О шести неповинных жертвах неизвестного хладнокровного убийцы (или убийц). Мужчина на миг замер, прислушиваясь к репортажу. Но вскоре, потеряв всякий интерес, выключил ящик. Винчестер безуспешно искал в своих карманах ключи. Ему надо было открыть дверь долбанного номера. Но чертовы джинсы были пусты. Едва почувствовав отступление боли и тошноты, он принялся снова за поиски потерянного кусочка ржавого металла. И кажется, на секунду, он видит знакомую россыпь черных воронов. Дин встряхивает головой, пытаясь отогнать от себя нежеланные воспоминания, истошно скребущиеся о стену отрицания. Холодные пальцы вцепляются в русые волосы, заставляя чувствовать. Он опустился на пол, в панике и отрешенности, глядя на своего ангела. Темно-алая кровь большим пятном на белой рубашке кричала Винчестеру о его совершенном злодеянии. Наркотики. Болезнь. Психоз. Алкоголь. Причины проносились в голове. Дину казалось, что еще немного и его мозги потекут из ушей от нарастающего напряжения, заливая всю комнату вязкой кровью. Дурнота и боль овладели каждой клеткой. Он поддался вперед, трясущейся рукой нащупывая заветный пульс на шее. Он был слабый, нитевидный. Но был. Сердце мужчины забилось сильнее, жадно поглощая все новые дозы адреналина. Пространство вокруг загнивало. Его руки дрожали. След горечи от кокосового рома немо застыл в пересохшей глотке. Липкий язык из последних сил облизывает мягкие губы. Дин пытается встать на ватные ноги. Цепляется холодными пальцами за плитку еще более холодной стены. Он должен. Он не сдастся. Нельзя терять сознание. Он спасет его. Шаг вперед. Падение. Удар. Свежая рана являет собой кровавый узор на виске.