***
Утро для меня выдалось тяжелым. Дис, гномка активная и напористая, пыталась запаковать меня в платье, чтобы я достойно встретила гостей из числа гномов и людей. Я вспомнила, как дразнила Лесного Владыку тогда, на стене, во время переговоров, и поняла, что встретиться с ним не могу. Пришибёт еще невзначай, а потом скажет, что я сама откуда-нибудь упала и убилась. И что самое страшное, ему вполне могут поверить. Корону, кстати, ему вернули. В общем, скрыться от Дис мне удалось далеко не сразу. Платье, конечно, было изумительно красивым, и на мгновение я даже захотела появиться в нем перед Фили, но эта одежда была жутко неудобной для меня, которая привыкла перемещаться быстро, едва ли не бегом, и постоянно лазить в труднодоступные места, вываливаясь в самых неожиданных помещениях и в самые неподходящие моменты, да еще и в таком виде, что пугала почтенных гномов до икоты. Так что я предпочла этой роскоши плотные штаны, которых у меня нынче было достаточно много, потому что ни одни не выживали и пары-тройки дней, а Эребор не был исследован даже наполовину, просторную рубаху с туго зашнурованными рукавами, кожаную жилетку и высокие удобные сапоги с мягкой подошвой. За это меня тоже не любили: в такой обуви я научилась передвигаться удивительно бесшумно, и мои возникновения за спиной или сбоку заставляли население Одинокой Горы хвататься за сердце. Но что поделаешь — Духа, увы, не выбирают. Я прокралась в тронный зал: там прямо за троном находилась потайная дверь, точнее, люк, так что я спокойно встала за спинкой, обозначила свое присутствие для сидящего на своем законном месте Торина и приготовилась наблюдать за действом. Через полчаса я поняла, что погорячилась. Вся церемония была на редкость нудной и долгой, так что я начала зевать уже четверть часа спустя. Высунулась из-за трона, помахала рукой Трандуилу, у которого, несмотря на потрясающую выдержку, глаз задергался. Я даже его пожалела. Тем более что недавно Лесной Владыка имел счастье пообщаться с королем Железных Холмов. А с Даином нужно было держать ухо востро: чуть зазеваешься, и он голову по плечи откусит. А уж как этот гном мухлевал в карты! Я могла только хохотать, глядя, как он методично обдирает Торина во время памятной попойки. Даин, кстати, тоже был здесь и зевал не меньше меня, только этот процесс сопровождался жуткими завываниями и клацаньем зубов. Королю-Под-Горой, судя по всему, это надоело, он свернул словоблудие, собственноручно впихнул опешившему Трандуилу ларец с белыми камнями Ласгалена и объявил о начале гуляний. Дело сразу пошло веселее. Мне удалось слиться с разношерстной толпой, и я наслаждалась свободой действий, не выслушивая над ухом занудства Балина или Траина, которые считали священным долгом надавать мне по ушам за мои исследовательские вылазки, особенно после того, как я с воплем приземлилась прямо на середину стола во время одного из тайных советов. Что поделать, удирать от странных зверюшек, которые, оказывается, водились в заброшенных штреках Одинокой Горы и обладали исключительно острыми зубами и дурным нравом, пришлось поспешно, и место высадки я немного не рассчитала. Я стащила пару восхитительно теплых и вкусных булочек и отправилась наблюдать за теми, кого сегодня допустили под своды Эребора. Гномы, по большей части из Железных Холмов, чувствовали себя просто прекрасно, что совсем неудивительно: для них горы — дом родной. Люди восхищались царящим вокруг них великолепием, крутили головами, втихаря пытались выковырять самоцветы из стен и громогласно выражали свой восторг. А вот эльфам тут было явно не по себе — им не нравились тонны камня над головой, и даже красота, окружавшая их, меркла перед неприязнью к подземным городам. Но в соревнованиях по стрельбе двое из них все-таки решили участвовать, да еще и с таким видом, будто делали одолжение. То ли награда им приглянулась, то ли просто не могли допустить, что кто-то получит звание лучшего стрелка. Соревнования должны были проходить в огромном амфитеатре на третьем уровне, который мог вместить более пяти тысяч желающих зрелищ. Мне удалось пробраться к самой арене, несмотря на то, что меня пару раз едва не задавили. В конце концов, я хочу быть поближе к действию, раз уж Фили не удержался. Буду группой поддержки в одном лице, а также тем, кто бдительно следит, чтобы участники не мухлевали. Пока я пыталась поудобнее устроиться на ограждении — все же статус личного, пусть и бестолкового помощника Короля-Под-Горой давал свои преимущества, — меня ткнули в бок, и я с изумлением опознала в сияющей девчушке младшую дочку Барда Тильду. Самого короля Дейла я видела рядом с Торином и Трандуилом, причем Бард по какой-то причине общался с лесным Владыкой достаточно холодно и неохотно. Ну что ж, где-то найдешь, а где-то потеряешь. Тильде я помогла влезть ко мне, и мы приготовились наслаждаться зрелищем. Первые испытание вот-вот должно было начаться. Оглядев разношерстный сброд, я немного приуныла: сомневаюсь, что эти товарищи в большинстве своем смогут выбить хотя бы одно очко, а то и вообще попасть в мишень. Вон тот мужик с бородой, ничуть не уступающей лопате Глоина, смотрел на лук с таким изумлением, будто впервые его видел. Зато эльфы презрительно скривились, проверили тетиву у оружия и переглянулись. Я насупилась — будут тут еще всякие остроухие неуважение нам выказывать! В первом туре участвовали двенадцать стрелков, но дальше прошли только семь. Эльфы без проблем набрали максимальное количество очков, Кили от них не отставал, получив мрачные взгляды и лишь ехидно ухмыльнувшись; за ними следовал наемник из Дейла по имени Ронар — представительный мужчина, красивый, я даже загляделась и искренне поаплодировала молодому воину. За что получила заинтересованный взгляд от Ронара и свирепый — от Фили, из-за чего едва не свалилась с ограждения. Следом шли все остальные, но вряд ли бы они смогли обогнать четверку наших лидеров. Во втором туре я почуяла неладное и внимательнее присмотрелась к тому, что происходило на арене. Первым должен был стрелять Ронар, но мужчина, с широкой улыбкой идущий к своему месту, неожиданно пошатнулся и рухнул на землю. Зрители, особенно из числа людей, разочарованно взвыли, а я возмущенно замерла — один из участников, находящийся где-то в самом конце по очкам, подставил ему подножку! Уличить злодея возможности не было — кроме меня и Тильды это вряд ли кто-то видел, потому что наше местоположение нарушало все правила. Ронар выбыл из участников из-за повреждения кисти правой руки. Таких замысловатых ругательств я не слышала уже давно и искренне посочувствовала несчастному, сделав себе зарубку в памяти, чтобы после турнира заглянуть к наемнику и наябедничать на виновника его провала. Надеюсь, Фили меня за это не задушит. За второй тур отсеялось еще четверо, и, к моей неподдельной радости, тот самый субъект, что решил действовать такими неспортивными методами, вылетел одним из первых. А Кили ловко обставил одного из эльфов, и наградой гному стало изумленное и по-детски обиженное лицо Перворожденного. В третий, финальный тур вышли: Лорэн, лихолесский эльф, замеченный ранее рядом с Трандуилом, Кили, который, кажется, решил участвовать только потому, что хотел обставить остроухих, и стрелок из Дейла по имени Хоран, вырвавшийся вперед благодаря отличным выстрелам. Потенциальных победителей уже любили. Девушки и женщины перешептывались, забывая про мужей и суженых, сидящих рядом, и строили глазки. Я хихикала до тех самых пор, пока не заметила, что одна из гномок старается привлечь внимание отнюдь не стрелков, что готовились к последнему туру, а Фили, что, перегнувшись через ограждение, что-то говорил Кили. Конечно, понятно, что он тоже участник турнира и что такие мужчины привлекают внимание, но разевать рот на чужой кусок не стоило, особенно если пекарь может так хлопнуть по челюсти, что потом еще месяц жевать кашку придется. Но красавица этого не знала и в порыве чувств бросила цветок. Я искренне надеялась, что ошиблась и эта розочка предназначалась Кили, но, когда его старший брат, заметив краем глаза, что в него что-то летит — гномке стоило попробовать себя в турнире, потому как с меткостью у нее все было в порядке, — перехватил цветок, она удовлетворенно улыбнулась. Я немедленно возжелала отправить девушку в бессрочную ссылку в Тартар, разверзнув у нее под ногами трещину в породе, но поймала на себе лукавый взгляд Фили, демонстративно крутящего в руках цветок, и гордо задрала подбородок. Дурной пример оказался заразителен: пока участники готовились к финалу, трибуны галдели, свистели, улюлюкали и бросали кто что на арену. После того, как Лорэну, пользующемуся у женщин особой популярностью, едва не выбили глаз, Торину на правах хозяина пришлось встать и попросить не травмировать участников. Зрители немного угомонились, но в общей суете и неразберихе спасаемый узбадом Лорэн совершил странную вещь — он подменил стрелы у Кили и Хорана. Я, конечно, в оружии не разбиралась, но справедливо предположила, что вряд ли эльф будет способствовать выигрышу своих соперников. Вот тебе и остроухие! Хотя после Трандуила мне не стоило вообще хоть чему-то удивляться. — Кили! — завопила я, и Тильда от неожиданности отшатнулась в сторону. Стараясь придать себе самый восторженный вид, я вдохновенно вырвала из рук стоящей рядом женщины букетик и швырнула в младшего брата Фили. Попала в ухо, была нецензурно обругана, но внимание привлекла, и Кили опасливо ко мне подошел. Гадал, наверное, бедняга, что у меня на уме. Я внезапным броском просунулась вперед, перегибаясь через ограждение, и повисла на шее у парня, изображая экстаз рьяной фанатки, возжелавшей немедленной любви. Макушка едва не задымилась от возмущенных и разъяренных взглядов девушек, на глазах у которых совершалось святотатство. Ох, Кили, будешь ведь после соревнований от жаждущих ласки барышень по углам прятаться! А мне, вот чую пятой точкой, бока намнут, если вовремя удрать не успею. — Ты чего?! — едва не попятился назад Кили. — Лорэн подменил стрелы, — прошипела я ему на ухо и расплылась в улыбке: — Ну всего один поцелуй, о большем не прошу! Гном проказливо ухмыльнулся, поняв, наконец, в чем дело, легко коснулся губами щеки и вернулся на арену, предварительно запихав меня обратно на ограждение. Я мстительно потерла руки — Кили не выглядел сильно расстроенным, а значит, разберется, как обставить ушлого конкурента. Зато я точно поняла, что мне не жить — взгляд Фили обещал мне муки ада, а ошарашенные лица представительниц женской половины зрителей — скорую кончину. Первым в этот раз был Хоран, и его выступление закончилось полным провалом: стрелы летели вкривь и вкось, пугая зрителей и нервируя стражу, а сам дейлиец выглядел столь удивленным, что я вновь закипела от злости. У Хорана было лицо человека, который не ведает, что творят его руки. Бедняга не знал, что все это подстроил Лорэн, а потому побагровел и спешно убрался прочь после того, как объявили результат — три очка из десяти. Эльф ехидно скалился в сторонке, а я внезапно поняла, что здесь дело явно не только в попытке доказать, что остроухие являются непревзойденными лучниками. Единственное, что могло сподвигнуть Перворожденного мухлевать — это или приказ, или желание обладать тем, что лежало в одном из вычурных сундучков по правую руку Короля-Под-Горой. Любопытство вспыхнуло во мне с новой силой. Подошла очередь Кили, и трибуны заволновались — по сути, это было противостоянием гнома и эльфа, что уже само по себе необычно. А уж когда племянник короля вышел вперед, издевательски поклонился остроухому, прокрутил в руках одну из подложенных стрел, натянул лук, повернув его под немного странным углом и будто бы целясь куда-то вбок, и плавно спустил тетиву, почти не глядя — и стрела попала точно в центр мишени, зал взорвался радостными воплями. Кили выбил десять очков, заставив Лорэна скрипеть зубами от злости, зато я торжествовала и вопила вместе со всеми в полный голос. Гном вызывающе посмотрел на мрачного эльфа, хлопнул его по плечу, отчего остроухого заметно передернуло, и встал рядом с Фили. Я мстительно сощурилась. Эльф точно сможет выбить десять очков, но он шулер, и теперь из-за него Ронар валяется в лазарете, а Хоран опозорен. В Одинокой Горе я точно не позволю, чтобы это сошло ему с рук, а потому остроухому придется поплатиться за содеянное. Лорэн стрелял быстро и уверенно, но когда он натянул тетиву в последний раз, я легонько щелкнула пальцем по каменному ограждению. Крохотный, но бритвенно-острый осколок отлетел от стены, подчиняясь приказу, и с размаху врезался эльфу чуть пониже поясницы. Лорэн вздрогнул, и стрела пролетела мимо цели. Вопль потряс Эребор — зрители безумствовали, а братья согнулись от хохота. Лорэн был просто в ярости: светлые глаза сверкали бешенством, но он не произнес ни слова. Швырнул лук на пол и отвернулся. Этот раунд остался за нами. То есть победа в турнире стрелков — за Кили. — И что это было? — поздравить финалиста я не успела, потому что была поймана за ухо. — Пусти, я хочу чествовать победителя! — попыталась отбрыкнуться я, но вырваться из хватки Фили не представлялось возможным. Разве что оставив в его руке ухо, но на такие жертвы я была еще не готова. — И без тебя есть кому его поздравлять, — не разжимая пальцев, сказал Фили и кивнул на нарядных гномок, мило щебечущих с его братом. — О, да это ревность! — восхитилась я. — Ты на виду у всего Эребора повисла у него на шее, — напомнил гном, но глаза его смеялись. — Что делать, — притворно вздохнула я. — От тебя никакого внимания, и все время ты меня скрываешь, словно Дух Горы — это нечто настолько жуткое и неприличное, что порядочным гномам не только влюбляться, но и даже стоять рядом зазорно. — Не зазорно, а опасно для здоровья, — парировал Фили и наконец отпустил меня. — И тебе действительно кажется правильным, когда взаимную симпатию выносят на суд общественности? — По крайней мере, меня это избавит от других алкающих моего общества, — хихикнула я, хотя и понимала, что последний вопрос он задавал уже серьезно. Личность таинственного ухажера осталась для Фили загадкой, потому что Торин, обеспокоенный нашим долгим шушуканьем, решил разогнать готовящийся заговор. Обрубить угрозу на корню, так сказать. — Фили, шел бы ты, подготовился, что ли, — едва ли не взашей выгнал он прочь племянника. — Сейчас будет второй турнир, и только попробуй мне проиграть. — А Лорэн подсунул Кили дисбалансированные стрелы, — немедленно наябедничала я, как только Фили отошел. — Я знаю, — кивнул узбад. — Все-таки я тут еще пока король, а не пугало на троне. — И ты ничего не сделал? — петухом наскочила я на него. — Я слишком хорошо знаю тебя, — хитро прищурился Дубощит. — И Кили — он слишком искусен в стрельбе, чтобы не справиться с этим препятствием. А вот столь быстрая капитуляция Лорэна меня удивила. Не подскажешь, чего это он дергался, словно ему пятки подпалили? — Торин, — проникновенно сказала я, честно глядя на короля, — ты же знаешь, что я тут совершенно ни при чем! Узбад сделал вид, что поверил. Меньше знаешь — крепче спишь. Вторая часть турнира, включающая в себя одиночные поединки, должна была начаться через два часа, и все участники сейчас активно готовились к показательным выступлениям. Двое лекарей во главе с Оином запасались средствами от оторванных голов, отрезанных конечностей и прочего. Я смотреть на это не стала, предпочтя затеряться среди людей и гномов — эльфы держались особняком, — и послушать разговоры. Из бесконечной болтовни я выяснила, что Эребор действительно роскошен и было бы неплохо вытурить гномов отсюда; что пшеница в этом году уродилась хорошая и можно взвинтить цены, а то подгорный народ на золоте сидит, а с другими не делится; что в озере почему-то начала дохнуть рыба; что вон тот темноволосый гном, что обставил эльфа — невиданное дело! — очень даже ничего, а какая-то девчонка, что вешалась ему на шею, заслуживает, как минимум, хорошей трепки. Тут я опасливо отошла от группы молодых гномок и подумала, что надо было оставаться рядом с Торином. По крайней мере, в присутствии короля никто не рискнет вцепиться мне в волосы. Ну или я могла хотя бы спрятаться за широкую спину Двалина, который сейчас неотступно следовал за узбадом. Хотя, с другой стороны, в их компании было бы слишком скучно, да и видеть постную мину разочаровавшегося в своем подданном Трандуила мне не хотелось. Я поразмышляла и решила, что мне стоит наведаться к Фили, поднять ему боевой дух — в конце концов, никто, кроме меня, не умел доводить гнома до того, что он был готов порвать балрога голыми руками, лишь бы добраться до меня и оборвать уши. Так что пришлось мне покинуть праздник жизни и решительно направиться в отведенные участникам помещения. Гномы-стражи, следящие за тем, чтобы никто из соперников не напакостил друг другу еще до начала турнира, пропустили меня без вопросов, и я насторожилась. Вообще, они не должны никого сюда пускать, и я собиралась немного поразвлечься, получив отказ и от ворот поворот, а потом пробраться через тайный ход и гордо профланировать мимо них на выход. Но то ли правила изменили, то ли я чего-то не понимаю. Уверенная, что Фили без меня страдает, как и положено всякому порядочному влюбленному, я без задней мысли открыла дверь и обомлела. Та самая гномка, что швырялась цветами, стояла непозволительно близко к моему Фили, который, кажется, был совсем не против и что-то ей говорил, качая головой. — Ой, кажется, я невовремя, — прошипела я, и пол под ногами меленько вздрогнул. — Да, есть такое, — насмешливо отозвалась гномка, поворачиваясь ко мне. — А, я тебя знаю! Я видела тебя сегодня на трибуне возле Кили! Судя по всему, она или была из тех, кто приехал в Эребор недавно, или же вообще являлась гостем на сегодняшнем празднике, раз уж не знала о том, что Духа Горы не стоит злить. В конце концов, любой гном этого королевства был в курсе относительно странной девушки, которая практически постоянно ошивалась возле короля и его приближенных и бесчинствовала в Эреборе. Думаю, гномы, которые работали в южном забое на седьмом уровне и добывали редкие по своей красоте изумруды, а, выломав очередной кусок породы, обнаружили в крохотной пещерке меня, старательно выколупывающую пальцами из стены самородок в голову человека величиной, никогда этого не забудут. И все, населяющие Эребор, знали, что большинство безобразий даже приносили пользу, а потому сходили с рук, или же наказанием занимался король собственной персоной. Но вот убийство, боюсь, мне точно не простят, и придется прятаться в самом глубоком забое или штреке, чтобы не попадаться никому на глаза. Я оценивающе оглядела ее с ног до головы и прислонилась к косяку двери, показывая, что уходить не собираюсь. — Так, дамы, — решительно вмешалась причина конфликта. Может, Фили просто боялся, что ему на голову сейчас упадет потолок и дядя ему не простит погрома в Эреборе? — Я бы попросил вас выйти и не мешать мне. — Как скажешь, — сразу же отозвалась я. — Пойду навещу Ронара, а то ему, наверное, скучно в лазарете. А ты уж постарайся, чтобы тебя не покалечили, ибо тебе такой чести оказано не будет. Гномка фыркнула так громко, что мне немедленно захотелось дать ей в ухо. Она тряхнула волосами — роскошными, надо признать, а не тем крысиным хвостиком, что был у меня, — и, глянув на меня с превосходством, прошла мимо. Да еще и напоследок мило улыбнулась Фили. Я не выдержала и оскалилась в подобии ее улыбки во все тридцать два зуба, и гном содрогнулся, понимая, что скоро я начну клацать ими перед его носом. Свирепо глянула на предателя и выскочила прочь, грохнув дверью так, что та едва не слетела с петель. — У тебя губа не дура, — заявила мне гномка, и я про себя взмолилась, чтобы тут внезапно оказался Торин или, на худой конец, Двалин, а не то у меня появится новый коврик для ног. — Заришься сразу на двух племянников Короля-Под-Горой. Настойчивость, конечно, похвальна, но для начала стоит взглянуть на себя в зеркало. — Зачем? — фальшиво удивилась я. — Ты же не глядишься и живешь спокойно! На обратной дороге я почти кипела. Гномов я любила, считая их самым лучшим народом, — кроме хоббитов, конечно, — но теперь поняла, что просто не сталкивалась с неприятными их представителями и слишком мало общалась с женщинами. Но они, видимо, везде одинаковы. Я злилась и обижалась, считая, что Фили должен был если не осадить ее, то хотя бы просто встать на мою сторону. Не говоря уже о том, что это вообще вопиющее безобразие: что они там делали все это время, да еще и наедине! В результате терзаний и нецензурных мыслей я не выдержала и свернула на кухню, мечтая проучить Фили за то, что пускает к себе всяких красивых гномок.***
Время начала турнира близилось неумолимо, и с каждым мгновением я чувствовала себя все более виноватой. Я сидела рядом с Торином, бесцеремонно расположившись на ручке трона, и узбад, несмотря на удивленные взгляды зрителей, не считал нужным прогонять меня. Меня же совесть проела почти насквозь, особенно после того, как я поняла, что она у меня еще осталась. Пытаясь себя убедить в том, что Фили сам виноват и кара им заслужена, я кусала губы и нервничала все больше. А вдруг Торин и вправду надерет племяннику уши за то, что он проиграет? А вдруг кто-нибудь его покалечит там, на арене? А вдруг… Я была слабым существом, не способным выжидать свершения мести, а потому не выдержала атак совести и подорвалась с места, лихорадочно высматривая Кили. Тот обнаружился рядом с братом — они стояли у арены, собираясь понаблюдать за боями и оценить противников. Разумный подход. — Ты куда? — поймал меня за руку бдительный Торин. — Может, ты лучше тут посидишь? Мне так спокойнее. Так я хотя бы точно знаю, что мы не провалимся куда-нибудь. — Я сейчас вернусь, — клятвенно пообещала я и начала пробираться к братьям. Тем временем на арену вышла первая пара. Я даже не удержалась и хихикнула, понимая, насколько нелепо выглядят противники: один был огромным, могучим, широкоплечим и уверенным в себе, а второй — бывший стражник Эсгарота, судя по всему, обычный, ничем не выделяющийся. Здоровяк, о котором я много слышала от Двалина, съест его живьем и даже не подавится. — Кили, — горячо зашептала я, дергая младшего за рукав. — Кили, посмотри на меня. — Чего тебе? — не отрывая взгляда от начавшегося поединка, отозвался гном. — У вас с Фили размер ноги одинаковый? — спросила я. — Что? — отвлекся, наконец, Кили и удивленно на меня посмотрел. — Одинаковый. Тебе это зачем? — Отдай ему свои сапоги, — потребовала я, стараясь говорить так, чтобы его брат не услышал, но в общем шуме и гаме этого можно было и не опасаться. Мой светловолосый отныне недруг подозрительно косился на нас с Кили, подозревая что-то нехорошее. — Рехнулась?! — отшатнулся от меня лучник, но, поглядев на мое виноватое лицо, почуял неладное: — Чего ты натворила? — Соль, — покаялась я, приподнявшись на цыпочки и сообщив это на ухо гному, — я подсыпала ему в сапоги соль. — Да ты с ума сошла! — ахнул Кили, схватил меня за шиворот и оттащил подальше от Фили. — Ты хоть понимаешь, чем все это могло обернуться?! Я знала, потому так и поступила. Соль не ощущается в обуви, но за короткий промежуток времени, особенно если жертва активно двигается, способна разодрать ноги до крови, причиняя сильную боль, не говоря уже о непередаваемых ощущениях. И да, Кили был прав, когда разозлился: эти схватки не были шутками, сейчас я видела, как сражаются воины на арене. А ведь дрались они настоящим оружием, не тренировочным, а значит, зарубить друг друга тоже могли по-настоящему — не всегда можно избежать случайностей. И то, что я ставила Фили в положение, когда он не сможет сосредоточиться на бое, могло выйти для него боком. — Знаю, — отцепила я гнома от себя, — потому и сказала сейчас, а не после того, как он вышел на арену. — Дура ты, и шутки у тебя дурацкие, — буркнул Кили и поспешил к брату. — Он сам виноват! — крикнула я ему вслед, но, кажется, лучник все равно ничего не расслышал. С чувством выполненного долга я вернулась к Торину и продолжала наблюдать за боями. Восторга, в отличие от толпы, я не испытывала, потому что из восьми участников знала только двоих, и от безделья начала ковырять замок одного из сундучков, но немедленно получила по рукам от бдительного Двалина. Насупилась, вздохнула и стала наблюдать за зрителями. Когда пришла очередь Фили, я отвлеклась от созерцания толпы. Ожидала показательного боя, красивых движений и свирепой схватки, а в результате гном уложил своего противника на обе лопатки меньше чем за минуту: кажется, тот просто запутался в собственных ногах. Зрители были разочарованы не меньше меня, и проигравшего провожал целый град из насмешек. Но впереди были еще два тура, так что ни я, ни остальные не унывали. Со вторым противником Фили пришлось повозиться: соперник ему попался очень быстрый и умелый, мастерски управляющийся с одноручником и длинным кинжалом. Пару раз я даже испугалась, когда Фили, пропустив удар, едва не упал, но выровнялся и атаковал. От волнения я едва не свалилась с подлокотника, и меня спасло только то, что Торин придержал за рукав. Но в конце концов молодой гном обыграл своего противника на обманном маневре: он отклонился назад, словно потерял равновесие, и, когда соперник рванулся закрепить успех, обезоружил его. Зрители встретили это дружными воплями, а я ревниво следила за той гномкой, посылающей племяннику короля воздушные поцелуи, и думала, а не выйти ли мне на арену. Перед финалом участникам дали немного передохнуть, а я теребила Двалина, пытаясь выведать все о противнике Фили в решающем бою. Им оказался тот самый здоровяк, который размазал своих конкурентов ровным слоем по каменному полу. Несмотря на свои размеры, он был ловок и быстр, чем приводил в замешательство даже матерых воинов. Но Двалин, хмыкая, сообщил, что слабые места у него есть, и если Фили хватит ума первое время сосредоточиться на обороне и выведать их, то он сможет победить. Рядом со своим противником, которого величали Крохой Динком — насмешка, не иначе! — Фили выглядел весьма бесперспективно, и среди зрителей поползли шепотки, что Динк его уложит за считанные мгновения. Гном не стал лезть на рожон, уйдя в глухую оборону и лишь изредка проводя короткие контратаки, чтобы не позволить загнать себя в безвыходное положение. Я сама не заметила, как вцепилась в плечо Торина, наблюдая за схваткой, и даже Двалин озабоченно хмурился, оценив противника Фили. Но забывать о том, что племянник короля был отменным воином, не стоило, и в один момент ход схватки резко переломился. Измотанный собственными атаками Динк, чуявший легкую победу, неожиданно понял, что, казалось бы, уже сломленный соперник неожиданно начал теснить его, а я, как и остальные зрители, получила настоящее удовольствие от наблюдения за манерой ведения боя Фили. Конечно, я видела его в схватках, но там все решало время и количество врагов, а тут гном развернулся вовсю, получая удовольствия не меньше, чем те, кто наблюдал за поединком. Динк, кажется, даже не понял, как оказался поверженным, обезоруженный и немного оглушенный. Я восторженно завопила, и мой голос потонул в реве толпы. Потом я все же вспомнила, что вообще-то мы с Фили если не в ссоре, то в состоянии противостояния, и замолчала. — Молодец, хороший бой, — хлопнул принца по плечу Двалин, и взмокший, но почему-то счастливый донельзя Фили улыбнулся, так искренне и открыто, что я едва удержалась, чтобы не ответить на его радость. — Но в свалке тебя бы убили, потому что позерства слишком много. — Ты как всегда, — расхохотался молодой гном, и Двалин ухмыльнулся. Я демонстративно отвернулась, хотя мне очень хотелось взвизгнуть от восторга и повиснуть у Фили на шее. Ничего, за меня это та красавица сделает. Награждение победителей проходило в несколько расслабленной обстановке. Гости, которых было очень немалое количество, уже успели выпить старого эреборского вина, славящегося своей крепостью, а потому торжественной тишины никак не смогли добиться. Конечно, среди зрителей ходили шепотки, что, мол, все было подстроено, чтобы племянники короля стали победителями, но они вскоре утихли — в частности, после того, как Двалин перекинулся парой ласковых с Лорэном. Как оказалось, призов было приготовлено несколько: судя по всему, Торин и Балин, заведовавшие этим, решили подобрать что-то, что было бы важно для каждого из участников, а оттого мотивировало его на победу. Кили выбрал лук, сработанный настоящим мастером-волшебником из драконьей чешуи — Смауг немного повозмущался на тему кровожадности гномов, но быстро утих. Младший принц же с оружием не расставался и был настолько счастлив, что я не сомневалась — если я сегодня загляну в его спальню, то увижу, что он нежно сжимает лук в страстных объятиях. Фили же, ни мгновения не медля, взял из рук Торина небольшой ларец из темного дерева, обитый серебром. Я, стоящая рядом с королем на правах Духа Горы, с любопытством вытянула шею, пытаясь разглядеть, что там. Зрителям, кажется, тоже было очень интересно: по залу ползли тихие обсуждения, превратившиеся в гомон, когда гном, не сходя с места, открыл сундучок. Я заворожено посмотрела на лежащие там два браслета из странного, похожего на белое золото металла. Один был потоньше, изящный, и по нему вились искусно выполненные узоры — такого я не видела даже в Сокровищнице. Второй — шире, массивнее, но ничуть не уступающий первому в строгой красоте. Фили вытащил тот, что потоньше, покрутил в руке, хитро на меня глядя, шагнул вперед, всучив ларец Кили, и осторожно, словно боялся, что я удеру, защелкнул его у меня на запястье. Я ошарашенно поглядела на гнома. По залу пронесся единый вздох изумления, и я поняла, что все здесь присутствующие видят что-то, что мне совершенно непонятно. Особенно удивила меня та самая гномка, что советовала мне поглядеться в зеркало: она застыла с открытым ртом и только растерянно хлопала глазами. — Кажется, я одна не понимаю, что здесь происходит? — жалобно спросила я. — Да ты, брат, окольцевал* девушку без ее на то согласия, — тихо рассмеялся Кили. — Что? — задохнулась я, не веря своим ушам. Позже я узнала, что эти браслеты — сродни обручальным кольцам в нашем мире. И более того: Фили не зря участвовал в этих поединках. Эти украшения были скованы древним мастером, в чьих жилах, как огонь, текло волшебство, и он создал браслеты, которые нельзя просто взять — для того, чтобы получить право подарить один из них любимой вместе с предложением своего сердца и жизни, его нужно заполучить в честном бою. И таким образом доказать свою решимость и верность. А я-то… — Ты можешь отказаться, — серьезно и тихо сказал Фили, но было что-то в его голосе, что заставило меня промолчать. — Сними браслет, если не желаешь быть со мной. Я не раздумывала ни мгновения: — Ну уж нет, — как всегда задрала гордо подбородок. — Сам выбрал — сам теперь и мучайся! Фили обнял меня, а я зарделась и смутилась, пряча покрасневшие щеки — на нас глазели все. — Значит, соль в сапоги, да? — шепнул он мне на ухо. — Скажи спасибо, что не горчицу в исподнее, — также тихо парировала я. — Кажется, у нас намечается еще один повод для праздника, — глубокомысленно изрек Торин.