— Значит, Коул, — произнес Каллен, устремив взгляд на Инквизитора, — ты уверена в этом?
Эвелин Тревелиан оперлась на правую ногу и сложила руки на груди. Ее взгляд был сосредоточенным и холодным. Отстраненно Каллен подумал: удивительно, что с таким характером, она расположена к магии огня. Следующая мысль оказалась гораздо неожиданней. Каллен заметил, что при вечернем свете Эвелин выглядит… интригующе. Особенно теперь, когда она собрала волосы в высокий хвост и сняла с себя громоздкие доспехи.
Сейчас она выглядела строго, просто и...
— Ты покраснел? — спросила Эвелин, нахмурившись. — Ты точно в порядке?
— Что? — Каллен встряхнул головой и заставил себя сосредоточиться на деле. — Я… да. Да, в полном.
— Когда ты в последний раз отдыхал?
— Я был бы бледным, если бы не спал, а не… красным, — он вспомнил причину «недуга» и почувствовал, что щеки загорелись еще больше.
— И все-таки, когда в последний раз ты спал? — не унималась Эвелин. — С тех пор как мы прибыли в Скайхолд, ты хоть раз ложился?
Каллен нахмурился и сжал губы. Инквизитор нахмурилась в ответ.
— Слушаю, — надавила она.
Он раздраженно хмыкнул. В конце концов, у него было полно дел, с которыми стоило разобраться. И, конечно же, признал он, видеть сны о ферелденском круге совсем не входило в его планы. А кошмары в последнее время появлялись часто. Но, даже если бы все было иначе, какое она имела право влезать в его личные дела?
— Это официальный приказ? — спросил Каллен.
— Если тебе так будет легче. Когда армия Корифея придет за нами, мне понадобится командир, способный держать меч.
Каллен выдохнул. Ее слова определенно имели смысл.
«Ну, конечно, она беспокоится о моих профессиональных навыках», — подумал он. В голове тут же промелькнула другая мысль. Интересно, рассказала ли ей Кассандра о борьбе с лириумной зависимостью? И, если да, неужели ее забота связана только с этим?
— Я в порядке, — заявил Каллен, стараясь больше ни о чем не думать, — в полном, — и заметив очередной строгий взгляд, добавил: — обещаю лечь спать, как только закончу этот отчет.
— Вот и хорошо.
— Мамочка, — добавил он тихо.
Она то ли не услышала, то ли просто сделала вид. Несколько секунд задумчиво смотрела в сторону. Потом снова на него. И потом… потом сказала то, о чем Каллен часто думал, но меньше всего ожидал услышать.
— Ты не виноват в том, что произошло в Убежище.
«Что?» — подумал он, не сумев скрыть удивление. Стоило признать, что слова Эвелин застали его врасплох. Для начала, они почти в точности повторяли его собственные, когда он пытался успокоить себя перед сном. Однако услышать их от Инквизитора, а не от самого себя или Кассандры, или Жозефины, или кого бы то ни было еще оказалось совсем иначе. Словно что-то больно кольнуло в живот.
Сначала это показалось противным. Так мерзко, что, когда наваждение прошло, Каллен осознал: его руки сжаты в кулаки. Создатель, что он собирался только что сделать?
Но, когда он наконец-то набрался сил посмотреть Тревелиан в глаза, ему стало легче. Будто кто-то разрезал рану, а потом принялся аккуратно высасывать яд.
— Я не виню себя, — Каллен почувствовал, как слова, которые раньше были ложью, приобретают другое значение. Это взволновало так сильно, что, не удержавшись, он принялся расхаживать по комнате. От одной мысли о произошедшем хотелось взять меч и хорошенько отделать стоящее в углу чучело, — я виню Корифея. И Самсона. Клянусь Создателем, как только у меня появится возможность…
— Появится, — успокоила Эвелин. Она снова нахмурилась, но на этот раз не раздраженно, а так, словно… будто волновалась за него.
— Я волнуюсь за тебя, Каллен.
Он заставил себя остановиться. Она действительно беспокоилась? То есть, конечно, беспокоилась. В профессиональном смысле. Но было ли это так в личном плане? И, если да, то в каком именно? Как за знакомого? За друга? Или...?
«Создатель, — подумал Каллен, — почему эту женщину так трудно понять?». Его мысли скользнули по предыдущим разговорам. Большинство из них были формальными.
Как правило, она забегала к нему, вернувшись в Убежище, чтобы переброситься парой фраз. Он мог прокомментировать, что происходит с его ребятами, или — если успевал прочитать отчет — спросить о ее достижениях. Вообще-то ничего интересного в этих беседах не было, но — по-настоящему Каллен осознал это только сейчас — он всегда ждал их с нетерпением.
Однако были и другие разговоры. А последний из них показался ему даже слишком личным. То есть, вообще-то ничего по-настоящему личного не было. По крайней мере, с ее стороны. Кроме того, все можно было списать на стресс. Создатель! Эта женщина закрыла огромную дыру в небе, потом безостановочно сражалась несколько часов, оберегая крепость. А еще позже ей пришлось жертвовать собой, чтобы дать остальным уйти. В тот момент Эвелин выглядела сильной, но Каллену удалось заметить, как дрогнул ее голос, когда она говорила о жертве.
Он и сам с трудом взял себя в руки. Страшно было поверить, что он добровольно позволяет ей жертвовать собой. Создатель, он чувствовал себя последним мерзавцем, когда отпускал ее одну. А сам уходил с остальными. Помогли лишь чувство долга и то, что он продолжал верить в нее, как в Вестницу Андрасте. Где-то в глубине души Каллен знал: она выживет. Иначе не могло быть. Именно эта вера помогла ему увести остатки войск и мирных граждан.
Но сама Тревелиан, как ему показалось, не планировала выжить. Каллен видел, с каким выражением лица она отправлялась в эту последнюю битву. Уверенность мертвеца — так они говорили о людях, решивших пожертвовать собой ради общего дела.
А в итоге Эвелин осталась жива. Не то, чтобы она была против, конечно. Но Каллен понимал, как трудно одному человеку пережить столько потрясений разом.
Вплоть до Скайхолда Тревелиан была сама не своя. Сосредоточена только на том, чтобы привести людей в безопасное место. Пару раз он пытался поговорить с ней, но наталкивался на толстую стену. Вроде тех, которые Вивьен отлично умела создавать изо льда.
В итоге он понял, что не так близок к Эвелин, как ему казалось раньше. Тогда, он думал, может, между ними есть что-то. Что-то особенное. С помощью чего он мог бы помочь ей в трудную минуту.
Но во время пути к Скайхолду Каллен так и не сумел до нее достучаться. По правде говоря, Дориану и Сэре удалось подобраться гораздо ближе. С ними она, по крайней мере, разговаривала. Что ж, так было даже проще.
Но, в конце концов, когда они достигли крепости, Эвелин пришла в себя. Каллен почувствовал это при их первом разговоре. Коротком, но вдруг сделавшим их такими близкими друг к другу. По крайней мере, с его стороны, все выглядело именно так. Содержание, кажется, не отличалась оригинальностью. «Я рада, что ты жив». «И я тоже». «Этого больше никогда не повторится» и прочее, что говорят друг другу люди, пережившие смерть. Но та внезапная близость, которая возникла между ними, заставила Каллена думать о ней иначе.
Но он не собирался развивать эту мысль. Не сейчас, по крайней мере.
— Хорошо, — ее голос заставил его оторваться от размышлений, — я вижу, ты не собираешься продолжать эту тему.
— Что? — Каллен несколько раз моргнул. — Прости, я, кажется, задумался.
— Ага, кажется что так. Ты хотел поговорить о Коуле, верно?
— Что? — снова повторил он. Столько всего произошло в его голове, что Каллен забыл, с чего начал разговор. «Это само по себе не нормально».
— Я переживаю из-за того, что спину тебе прикрывает демон.
Тревелиан мгновенно ощетинилась. Трудно было понять, что именно изменилось в ее поведении. Он просто чувствовал. Как будто залез немного дальше, чем следовало и наткнулся на поле из магических мин.
— Он дух, а не демон, — сказала Эвелин холодно.
Каллен подумал, что не стоит лезть на рожон. В конце концов, это ее личное дело, и…
— Не вижу разницы, — выпалил он, прежде чем заставил себя успокоиться.
Бам! Первая бомба взорвалась, Тревелиан раздраженно нахмурилась.
— Ты серьезно? — спросила она. — Неужели храмовников не учат таким простым вещам? Демоны хотят причинить человеку вред. А духи - наоборот.
— Я знаю теоретическую разницу, — раздраженно проговорил Каллен, — и я также знаю, что духи не должны выглядеть как люди. Как Коул.
— Я тоже, — нахмуренность перешла в задумчивость, — он определенно выходит за рамки понятия «норма». И все-таки он помог нам. И солдатам. Глупо отказываться от него только потому, что он может оказаться опасным.
— Глупо держать потенциально опасного… его… только потому, что он «может» помочь. При всем моем уважении, — добавил Каллен, заметив, как раздражается Тревелиан. В любом случае было уже поздно.
— Каллен, — фыркнула она, — ты типичный храмовник.
— В каком смысле?
— Ты не видишь разницы между хорошей и плохой магией. Ты видишь магию, и она вся для тебя плохая.
— Может быть и так, — признал он, — отчасти. Я вижу плохих и хороших магов. И вижу, что магия может делать с ними. С каждым из них.
— Вот об этом я и говорю, когда называю тебя «типичным». «Магия — это проклятье». Так вас всегда учат. Но это неправда. По крайней мере, я не чувствую себя проклятой. Не из-за магии, — добавила Тревелиан, немного подумав.
— Может, ты и права, — выдохнул Каллен. Когда дело касалось магии, он считал себя плохим спорщиком, — я лишь хочу сказать, что вы уязвимы для демонов. По правде говоря, вы намного уязвимее всех других. Что если Коул просто… ищет способность подобраться к тебе?
Тревелиан фыркнула.
— Я не маленькая девочка, Каллен. И я уж точно могу отличить демона от духа. Неужели, это действительно так тебя беспокоит?
И что он должен был ответить? Почему, Создатель, его не должна была волновать безопасность Инквизитора? Она ведь сама видела будущее, и должна была понимать, чем грозит ее смерть. А что если все это произойдет из-за Коула?
Однако в глубине души Каллен понимал, что у него есть и другие причины переживать. Более эгоистичные. Которые он еще не мог осознать до конца, но чувствовал, как они зарождаются в его сердце. Старые, давние причины, которые он обещал больше никогда не испытывать. И уж конечно, меньше всего они нужны были ему сейчас. Когда от каждого действия зависело будущее мира. Прибавить ко всему лириумную зависимость и получится вполне четкая картина: в его жизни не должно происходить никаких серьезных потрясений.
И все-таки он беспокоился. Создатель, неужели, ей было так сложно понять это?
— Вопрос в том, кто прикрывает твою спину, — сказал наконец Каллен.
— Я доверяю Коулу. Но, даже если предположить, что что-то пойдет не так, со мной останутся еще двое. Думаю, втроем мы сумеем совладать с духом.
— И один из них будет тевинтерским магистром?
Эвелин теперь смотрела не просто раздраженно. Она была зла. Очень зла, на самом деле.
— Дориан не магистр. А вам, коммандер, следовало бы получше знать наши ключевые фигуры.
«И теперь мы опять переходим к официальному тону»
— Простите, Инквизитор, — выпалил Каллен, сам не понимая, говорит искренне или с издевкой, — не знал, что Павус входит в состав «ключевых».
— Дориан спас мне жизнь, когда мы оказались в будущем. По правде говоря, он спас все наши жизни. Включая твою. Так что, Каллен, тебе стоит быть благодарнее. Не надо делать вид, что знаешь о магах все. Ты не имеешь права так говорить.
— Спас, после того, как другой маг отправил вас... в будущее, — проговорил Каллен раздраженно. В его голове как будто прорвало плотину. Воспоминания вырвались наружу и заполнили голову. Виски начали болеть, и он невольно потянулся к переносице, — я был в ферелденском круге, когда там начали появляться демоны. Я видел, как моих друзей пытали, и как они сходили с ума. Раз за разом. Пока я не остался один. Я видел, что делали там маги. И что происходило в Крикволле. Поэтому не нужно говорить мне, какое я имею право, Инквизитор. Я знаю, на что вы можете быть способны. Они, — поправился Каллен, осознав ошибку, — на что они могут быть способны.
Он ждал, что Тревелиан взорвется. Однако вместо этого она одарила его одним из ледяных взглядов.
— Значит, вы считаете, что Коул опасен, коммандер? — спросила она нарочито-официальным тоном. - Что все маги, "мы" опасны?
— Не все, — выдохнул Каллен, — я не имел в виду Вас, на самом деле. Но, что касается Коула, да, я считаю, что с ним нужно быть осторожнее.
Он хотел добавить еще что-то. Что-то, чтобы сгладить ситуацию. Но не успел, потому что Тревелиан направилась к выходу.
— Принято, — сказала она напоследок, — я подумаю об этом и сообщу решение. Можете, возвращаться к своим обязанностям, коммандер.
***
«Великолепно, — подумал Каллен, когда Инквизитор ушла, — если кто и мог усугубить ситуацию, то это ты».
Так или иначе, воспоминания было уже не остановить, и когда он начал думать о произошедшем, мысли о круге перемешивались с ссорой, заставляя его кипеть от злости. Каллен сам не понял, как получилось, что все документы сброшены со стола, а соломенное чучело разрублено пополам.
«Придется взять новое, — подумал он, и сразу за этим: — как все могло дойти до такого?».
«Ладно, — сказал себе Каллен, — все не так уж и плохо». В конце концов, это был первый откровенный разговор с Эвелин за долгое время. Лучше, чем ничего. И не важно, что он закончился не так хорошо, как планировалось изначально.
Да и на что, собственно, он надеялся? Что она поблагодарит его за заботу и прислушается к его мнению? Нет, для Эвелин слишком просто. Эта женщина, казалось, не искала легких путей. Глупо, но, несмотря на злость, Каллен находил это странно восхищающим.
Хотя бы потому, что это шло в полный разрез с его убеждениями и все-таки вдохновляло. Пережив довольно много дерьма — назвать это по-другому он бы не смог — Каллен привык действовать рационально. Когда он просил Серого Стража уничтожить всех магов в ферелденском круге, им двигала ненависть. Но и сейчас Каллен, скорее всего, принял бы такое же решение. Хотя бы потому, что так было безопаснее. Сотрудничать с храмовниками и избавиться от Коула было бы безопаснее.
Но Инквизитор имела другое мнение на этот счет. «Мы не будем искать легких путей, — так она сказала однажды, — проще всего пойти таким. Но потом вряд ли выйдет примириться с совестью». Каллен попытался развить эту мысль. Допустим, они взяли бы магов в плен или прогнали бы Коула…
Что ж, работать стало бы гораздо проще. Вопрос заключался в другом. Чем тогда Инквизиция отличалась бы от прочих организаций, повергших Тедас в хаос? Когда он начинал думать об этом, ему казалось, Тревелиан имеет долгосрочные планы, а не безрассудно действует по наитию.
Создатель, он молился, чтобы все было именно так.
***
Рядовая Эшли злорадно усмехнулась, уткнув лезвие меча в горло брата.
— Проси пощады, — протянула она, — или Вестница Андрасте придет и накажет тебя. После меня, конечно.
Ее брат, невысокий и немного полноватый, смущенно улыбнулся. С тех пор, как они вступили в Инквизицию — а, по правде говоря, и за все время раньше — он ни разу не сумел одолеть свою сестренку. Она была лучше его во всех отношениях, и Раули знал об этом.
— Пощади меня, — подыграл он.
Улыбка сестры стала еще злораднее.
— Ты знаешь, что нужно для этого сделать.
— Может, не на этот раз? — умоляюще протянул он. — Может, хотя бы один раз просто отпустишь меня, и продолжим тренировку?
— Никогда.
— Разве тебе самой не надоело? Не хочется сделать что-то еще?
— Не-а.
— Ну, хорошо, — обреченно выдохнул Раули, — о, великая героиня Тедаса, пожалуйста пощади своего скромного слугу и бла-бла-бла.
Эшли поглядела на брата с сомнением, а потом выдохнула и убрала меч.
— Хорошо, — сказала она, — на этот раз принимается. Но в следующий заставлю тебя говорить с чувством.
— Следующего не будет, — пролепетал он.
— Чего-чего?
— Ничего, — проговорил Раули громче. Он все еще надеялся победить сестру. Но знал, что если пообещает сделать это в следующий раз и не справится, она долго еще будет над ним издеваться.
— Вот и славненько, — улыбнулась Эшли, — теперь ты нападай, и постарайся…
Она не окончила разговор, так как на площади появился коммандер. Солдаты тут же встали по стойке смирно. Эшли и Раули поступили так же.
Какое-то время Каллен смотрел на всех растерянно. Потом несколько раз моргнул и растер шею.
— Продолжайте тренировку, — заявил он, — посмотрю, на что вы теперь способны.
— Есть, сэр, — отозвались солдаты.
Эшли передала брату меч.
— Слушай, — сказала она шепотом, — заметил, в какой он плохой форме?
— Да он тебя с закрытыми глазами уделает, — отозвался Раули, принимая позу для удара.
— Да я не об этом, дубина, — разозлилась сестра, — он весь, как… на нервах. Бедняга. Представить не могу, сколько ему пришлось пережить.
Воспользовавшись растерянностью сестры, Раули бросился на нее, но тут же получил ответный удар плашмя в плечо.
— Ау! — воскликнул он.
— Прости. И, ради Создателя, прекрати быть такой тряпкой. Я не всегда смогу защищать тебя в бою.
— Знаю.
— В любом случае… — Эшли не закончила. Один из солдат подбежал к Каллену, и она сосредоточила внимание на нем.
— Сэр, — сказал солдат, — мне не с кем тренироваться. Моя пара заболела.
Каллен хмуро поглядел на него.
— Хорошо, принеси мне меч для обучения. Будешь тренироваться со мной.
— Здорово! Э-э, я хотел сказать: спасибо, сэр.
Когда солдат пробегал мимо, брат с сестрой услышал его слова: «Надо будет попросить Карла не появляться еще пару дней».
— Вот везучий засранец, — сказала Эшли чуть позже, — я бы все отдала, чтобы потренироваться с коммандером. Спорить готова, он многому может научить девушку. Ну… не только девушку, — поправилась она. - Давай же, нападай!
Раули набросился на сестру, но она ловко парировала, и он чуть не упал на землю. Удержало только одно: нежелание снова играть в ее игры. Тем более перед начальством.
— В общем, — заявила Эшли, — что-то не так с нашим командиром. Он, как будто, на пределе. Знаешь, я вчера видела, что к нему заходила Инквизитор.
— И что? — спросил Раули, — она часто к нему захаживает.
— Может, даже слишком часто.
— Что ты имеешь в виду?
— Что ты придурок, Раули. Нападай!
Очередной бросок оказался удачнее обычного. Эшли едва устояла на ногах, но тут же сумела перегруппироваться.
— Эй, — сказала она, — ты воспользовался тем, что я отвлеклась.
— Ничем я не пользовался. Просто стал лучше сражаться.
— Только в твоих мечтах, братец. Слушай, — добавила она заговорщицким тоном, — я ведь видела не только, как Инквизитор заходила к коммандеру. Но и как выходила. Она была зла. Очень зла, понимаешь? И то, что коммандер сегодня весь на нервах. Это о чем-то говорит, так?
— Хочешь сказать, они поссорились?
— Думаю, да.
— В любом случае, это не наше дело.
— О, еще как наше, — запротестовала сестра, — вот увидишь, его неудачи на личном фронте отразятся на солдатах.
— На личном? — начал было Раули. Эшли не успела ответить. Вместо этого она остановилась и уставилась большими карими глазами куда-то за спину брата.
Раули повернулся и почувствовал, что не может сказать ни слова. Другие тоже остановились и уставились на коммандера и несчастного солдата, который торопливо отступал из последних сил стараясь отбиваться от стремительных атак. Каллен был агрессивен и беспощаден. По правде говоря, осознала Эшли, он не делал ничего сверхопасного. Его удары вполне соответствовали нормам обучения. Он бил в основном плашмя или по мечу врага. Избегал атаки в лицо. И, если даже некоторые удары достигали цели, меч для обучения был таким же тупым, как и голова ее любимого братца. Так что никаких угроз.
И все же. То, с какой неистовостью нападал Каллен, заставило не только его партнера, но и всех ужаснуться. Лицо коммандера было искажено злобой, так что Эшли не на шутку испугалась, не убьет ли он беднягу.
— Коммандер, — выпалила она, прежде, чем смогла осознать собственные слова, — коммандер, остановитесь, пожалуйста!
Каллен нанес последний удар и замер на месте. Казалось, ему понадобилось время, чтобы осознать происходящее.
— В чем дело? — произнес он раздраженно. Потом гораздо мягче обратился к солдату. — Я ведь не причинил вам боль?
— Э… нет, сэр. То есть… это было немного неожиданно, но…
— Прошу прощения, — сказал Каллен, — я немного переборщил. Забыл, что вы новобранцы. В чем дело, рядовой? — обратился он к Эшли.
— Я просто хотела спросить насчет одного удара, — протянула она, — не понимаю, как правильно держать меч. Но… я, кажется, уже разобралась, сэр.
— Правда? — спросил он, разглядывая Эшли. Ей показалось, коммандер понял, что произошло на самом деле. — Очень хорошо. Эм… спасибо, что… не побоялись обратиться. Давайте продолжим тренировки, — сказал он солдату, и, заметив его растерянность, добавил: — на этот раз вы будете нападать. А я покажу приемы защиты. Никакой опасности.
— Ты видел это? — сказала Эшли, когда все снова занялись тренировкой. — Вот, что я имею в виду, когда говорю, что он на нервах. Хотя… это, конечно, приятно, что он меня заметил, и… Раули! — она едва успела отпрыгнуть в сторону, когда брат бросился на нее с мечом. — Не смей нападать на меня, когда я думаю о нем… думаю о другом, — поправилась она тут же, — в общем, ты, наверное, понимаешь, к чему я клоню.
— Понятия не имею.
— Создатель, до чего же ты туп, братец. Я к тому, — она перешла в наступление. Рыжие пряди налипли на глаза, но Эшли продолжала неистово наносить удар за ударом, — я к тому, что мы должны что-то сделать. Не честно, что коммандер… переживает все это в одиночку.
— То есть?
— Ты разве не видишь, как он на нее смотрит… ну, когда они общаются. Создатель, хотела бы я, чтобы… эх! В общем, мы должны помочь им, — буркнула Эшли, останавливая бой.
Раули замер на месте.
— Помочь, — повторил он, — в каком смысле помочь? Ты хочешь, чтобы мы сделали… что?
— Я не знаю. Я пока еще не думала об этом.
— Эй, вы двое! — закричал издалека Каллен. — Почему остановились? Продолжайте тренировку.
Эшли перехватила меч поудобнее и снова ринулась в бой.
— Может, мы могли бы разыграть что-то. Написать какое-нибудь любовное письмо. Или типа того. Я хочу сказать, что коммандер заслужил счастье. И Инквизитор, если честно, тоже. Она заслужила такого человека, как он.
— Мне кажется, это их личные дела, — заметил Раули, — думаю, они достаточно взрослые, чтобы со всем разобраться.
— Да ты еще больший дубина, чем я думала. Братец, ты даже не представляешь насколько тупы бывают сильные мира сего. Особенно, когда дело касается их отношений. Знаешь, — Эшли ехидно улыбнулась, — кажется, у меня есть отличная идея.
