***
Эвелин прикрыла глаза и вспомнила уроки медитации от чародейки Эвоны. Все вокруг ― пустота. Картинка. Ничего не может вывести из равновесия. Кроме этого проклятого. колючего. платья! Она раздраженно выдохнула, открыла глаза и быстро, словно боясь, что ее поймают, посмотрела вниз. Бордовые рюши окружили ее, облепили, как волны моря, в котором она задыхалась. Юбка была тяжелой, с куполом, под которым могли бы уместиться три Инквизитора. И два Железных Быка. Могли бы, если бы свободное место не заполнял утяжеляющий каркас. «Ох, у этой штуки должна быть дверь», ― подумала Эвелин. Корсет стягивал ребра, но это было не так уж и страшно. Потому что дышать во время примерки совсем не хотелось. Хотелось посинеть, упасть замертво, и больше не испытывать этот кошмар. Жозефина носилась вокруг с изучающим видом. ― Слишком много рюш сзади, ― командовала она, ― и уберите ленту. Вот, так гораздо лучше. ― Уверена, я выгляжу ужасно, ― сообщила Эвелин. Жозефина нахмурилась и бросила на нее изучающий взгляд. ― Мы еще поработаем над образом. ― Я хочу посмотреть. Тревелиан развернулась к зеркалу. По дороге платье успело от души ударить по лицу эльфийку-служанку. ― Прошу прощения, ― она бросила виноватый взгляд на девушку, которая ответила понимающим кивком. По всему было видно: девочка сочувствует. Девочка понимает, какие муки приходится пережить Инквизитору. «Ладно, ― сказала себе Эвелин, ― все не может быть так плохо». Она напряженно смотрела в собственное отражение, стараясь разглядеть за платьем себя. Вместо этого ― огромный вишневый торт, из которого торчит лицо с испуганными глазами. «Ну, ― подумала Эвелин, сглотнув, ― цвет подобран отлично». За что можно было сказать Жозефине спасибо ― так это за бесподобный цвет. Он хорошо оттенял кожу. И… в общем, он был единственным хорошим моментом этого платья. «Оно отвратительно», ― подумала Тревелиан. ― Надеюсь, к нему прилагается маска, ― сказала она вслух. Жозефина поджала губы и отошла на несколько шагов. ― Не будьте пессимистом, ― сказала она с вежливой улыбкой. Натянутее, чем обычно, ― портные сделают несколько штрихов, и вы будете смотреться великолепно. ― Создатель! ― выдохнула Эвелин. ― Почему я не могу пойти в обычном наряде? Почему я вообще должна идти? ― Мы должны выказать дань уважения Орлею. ― Да. Но не насмехаться над ним. Я хочу сказать… ох, ― она провела рукой по бархатным рюшам, ― ты только посмотри на эту юбку. Не удивлюсь, если где-то в ней плавают рыбы. Жозефина прикрыла рот рукой, стараясь подавить смешок. ― Скорее, я бы сказала: в ней точно что-то плавает. Но оно довольно симпатичное. Под… некоторыми углами. Тревелиан удалось сдержать раздражение. Гнев выразился поднятой бровью. ― Ладно, ― выдохнула она, ― я все отлично понимаю. Вы решили посмеяться надо мной. Мстите за те розыгрыши с Сэрой. Хорошо. Признаю, это было забавно. Мы еще можем отменить проклятые свидания, верно? Лицо Жозефины стало серьезным. ― Боюсь, что нет, Инквизитор. Нотинг ― один из самых влиятельных родов Орлея. Тот факт, что нам удалось одновременно привлечь на свою сторону их брата и сестру, дорогого стоит. Боюсь, это больше, чем просто шутка. Ставки действительно высоки. ― Проклятье! ― выругалась Эвелин. Жозефина виновато усмехнулась. ― Постарайтесь избегать таких выражений во время свидания, леди Инквизитор. Тревелиан нахмурилась, и бросила короткий взгляд на зеркало. «Ладно, ― решила она, ― все не может быть так плохо». В Орлее пышное в моде. А ее платье было очень пышным. ― Инквизитор, ― раздался голос около двери. Эвелин вздрогнула. Она собрала волю в кулак и медленно, раскачивая неустойчивую конструкцию, повернулась от зеркала. Служанки, зажимая иголки в зубах, понеслись за огромной юбкой. У порога стоял Каллен. И ― Создатель! ― он был очень хорош в строгом военном мундире. «Почему ему можно одевать форму, а мне нельзя!» ― совсем по-детски подумала Эвелин. Но уже секунду спустя ее мысли сменились глупым любованием. Он был хорош. Нет, не просто хорош. Темный костюм с золотыми пуговицами и вензелями делал его... великолепным? Эвелин сглотнула. Почему она не видела этого раньше? То есть, причина, конечно, была. Костюмы на бал шились наспех. Портные не успели даже снять мерки, и в итоге создали образцы типовых размеров. Форма Каллена оказалась немного больше, чем следовало. Слегка обвисала на плечах, и морщинилась в районе живота. Конечно, признала Эвелин, он был хорош и тогда. Тогда она тоже смотрела на него. Возможно, больше, чем следовало. Но теперь… строгость и простота одежды подчеркивали его лучшие качества. Казалось, костюм был естественным продолжением коммандера. И при этом недвусмысленно намекал, что не прочь полежать в сторонке, пока его хозяин будет заниматься другими интересными делами. «Проклятие!» ― подумала она, злясь на собственную глупость. Эвелин не знала, сколько простояла так, бессмысленно моргая. Каллен смотрел на нее. «Что ж, ― пронеслось где-то в уголке сознания, ― теперь он оценивает меня». Создатель! Она не помнила, когда в последний раз чувствовала себя таким ребенком. Хорошо, что другие этого не видят. Ну, кроме Жозефины. И нескольких слуг. Потому что, вот она, прославленный Инквизитор, глупо хлопает ресницами и держит рот открытым, стараясь унять удары сердца. Отлично. Просто великолепно. Если когда-нибудь ей придется сражаться с Калленом, ему будет достаточно нацепить этот костюм, и... Создатель! ― Вы в порядке? ― Жозефина заметила измученное выражение лица Эвелин, и та поторопилась взять себя в руки. Ладно. Она встряхнула головой и нервно оправила задравшиеся рюши. ― Эм… что думаешь? Каллен открыл рот и проглотил слова. Потом предпринял еще одну попытку. ― Вау, ― сказал он коротко. Эвелин и Жозефина и даже слуги уставились на него в изумленном выражении. «Нет, ― подумала Инквизитор, ― у него не может быть настолько отвратительный вкус. Только не Каллен». Она вперила в него изумленный взгляд, требуя продолжения. ― Ты… ― он немного подумал, прежде чем продолжить, ― ты очень похожа на мою старшую сестру. Воцарилась тишина. Эвелин еще раз разгладила юбку. ― Это… комплимент? Потому что, знаешь, я не знаю, как выглядит твоя сестра. То есть, ― она нервно усмехнулась, ― она красивая, или… ― Она красивая, ― мгновенно сказал Каллен, ― но я хотел сказать не это. Ты очень похожа на мою сестру. Однажды… мы тогда были еще совсем маленькими, она стянула из маминого шкафа платье и туфли. Это… это выглядит примерно так же. Прости, ― добавил он поспешно. Эвелин почувствовала такой укол раздражения и обиды, что едва подавила подступающий к горлу ком. Кажется, она была не расположена к красноте? Что ж, ее организму видимо плевать. Потому что сейчас ― она была уверена в этом ― ее лицо слилось с бордовым платьем. ― Прости, ― повторил Каллен. Он по очереди посмотрел на Инквизитора и Жозефину, ― оно правда ужасно. ― Мы немного поправим его, и… ― Его уже ничто не исправит, ― перебила Эвелин. В ее душе поднималось дикое раздражение, ― избавь меня от этой штуки, пожалуйста. Она вдруг ощутила себя совершенно голой. Даже хуже. Гораздо хуже. На ней было проклятое орлесианское платье, весом в несколько десятков килограмм. Каллен поднес руку ко рту, стараясь подавить смех. Выходило не очень. Эвелин чувствовала себя такой злой и раздраженной, что начала кипеть. ― Вам следует быть чуть деликатнее, коммандер, ― начала Жозефина, но остановилась. Глаза Каллена вдруг расширились, а с лица пропал и намек на усмешку. Посол вздрогнула, предвкушая неприятности. Она едва успела повернуться, но уже почувствовала запах гари. Отпрыгнувшие в сторону слуги переводили дыхание. В центре зала горел огонь. Внутри темной тенью прослеживался силуэт Инквизитора. Жозефина не успела почувствовать страх. Только вонь от паленого, и ужас остальных. Когда она пришла в себя, огня уже не было. Пол устилал слой пепла. Пепел был на лице Инквизитора, на ее волосах и на нижней юбке. Та лишь слегка подкоптилась по краям. ― Как ты это сделала? ― спросил Каллен. Проморгался и добавил: ― Зачем? Эвелин встряхнула головой. Она не знала. Видит Создатель, она не знала. Но эмоции сводили ее с ума. Впредь стоит повнимательнее относиться к советам Вивьен. Может быть, даже взять у нее пару уроков. «Ты можешь быть кем угодно, ― вспомнила она слова Кати, ― ты можешь быть супер ответственным магом и все эти бла-бла-бла, но, в конце концов, ты просто женщина, и имеешь право на маленькие капризы». Ну, эти слова могли послужить оправданием. Но не для Каллена. Вряд ли для него. Она устало выдохнула и пожала плечами. Открыла рот, чтобы сказать что-то, сама не знала, что. Но Жозефина перебила. Поджала губы, стараясь сдержать гнев, а потом вдруг выпалила: ― Во имя Создателя! Вы хоть представляете, сколько стоит это платье?! На те деньги, за которые я его купила, можно было прокормить небольшую деревню. ― Так и кормили бы деревню, ― насупилась Эвелин, едва удерживая обиду, ― пожалуйста, советник, подберите для меня наряд попроще. Она склонилась в неуклюжем реверансе и пошла в свою комнату. Больше всего на свете хотелось лечь на кровать, провалиться в сон и никогда больше не просыпаться.***
Эвелин третий раз прочитывала одну и ту же страницу, когда скрип двери вырвал ее из мыслей. На пороге стоял Каллен. Он снял черный костюм, и надел привычный доспех. Но это уже не помогало. Эвелин помнила, как он может выглядеть. И ― самое ужасное ― помнила, как может выглядеть она. ― Что ж, ― сказал Каллен, оглядывая помещение, ― я едва уговорил портных отпустить меня, чтобы тебя проверить. Они отпустили только после описания картин с горящей комнатой и сметающим все на своем пути Инквизитором. А ты, выходит, просто читаешь книгу. Эвелин захотела улыбнуться. Почти была готова. Но не могла. Она чувствовала себя такой уязвленной из-за того, что вспылила. Как будто рассказала секрет, который верой и правдой хранила долгие годы. ― Я сорвалась, ― сказала она ровным голосом, ― но я не собираюсь крушить все на своем пути. ― Жаль. Потому что, если бы меня нарядили в такое платье, я поступил бы именно так. Он прошел вперед и прикрыл за собой дверь. На этот раз Эвелин не сдержала улыбку. Видит Создатель, сегодня она никого не хотела видеть. Но Каллен просто пришел, и она не собиралась его прогонять. ― Все та же книга о сумасшедших? ― спросил он, кивнув на обложку. ― Честно говоря, я думала будет гораздо хуже. Судя по разговорам Варрика, его юмор должен быть достаточно… плоским. Но здесь много рассуждений о долге, чести и вере. Иногда я смотрю на текст, и думаю: тот ли это гном, который при каждом удобном случае рассуждает о сиськах Андрасте? ― Думаю, он сложнее, чем хочет казаться, ― предположил Каллен, ― так… значит ты не в восторге от идеи со свиданием? ― Жозефина сказала, отказать нельзя, так что не имеет значения. Но, если честно… ― она остановилась, не зная, стоит ли продолжать. Поздно. Каллен уже поймал ее взгляд. Он уже был так близко, что она не смогла бы отстранить его. ― В чем дело? ― в голосе не было ни капли осуждения. Или насмешки, на которую она справедливо рассчитывала. ― Просто… я никогда не была на свидании, ― выдохнула Эвелин, ― на настоящем. Я знаю, что это звучит ужасно глупо. Что это последняя вещь, о которой стоит думать после Корифея, и архидемона, и красного лириума, и всех этих демонов, рвущихся из завесы. Я… просто не знаю, как вести себя в таких ситуациях. И от этого чувствую себя еще более глупо сейчас. Я жила в круге, Каллен. Там не было нарядов или свиданий. Я училась выживать. ― Правда? ― пораженно спросил он. ― Ни одного настоящего свидания? Ни один парень не пытался… не приставал к тебе? Эвелин фыркнула. ― Я была страшной занудой, пока обучалась в круге. Потом… слушай, у меня были мужчины. У меня просто не было… свиданий. Некоторое время они молчали. Потом Каллен заговорил. Спокойно и медленно. ― Предлагаю вежливо отшить его. По крайней мере, я собираюсь поступить именно так. Все понимают, что это официальная встреча без обязательств. Отдохнешь, выпьешь, расслабишься. Познакомишься с новым человеком. ― Ты так легко говоришь об этом. ― Я протестовал, если ты помнишь. Но кто-то не оставил мне выбора. ― А потом угодил в собственную ловушку, ― улыбнулась Эвелин, ― прости. Я вела себя глупо. ― Действительно так. ― Эй, ― она легко толкнула его в плечо, но Каллен перехватил: ― Не забывай, я сильнее. ― Только, когда я не использую магию, так что… ― она вдруг замолчала, когда Каллен притянул ее ближе, ― ох. Ты… ― Я… ― он остановился, и посмотрел на Эвелин. Его взгляд бы таким открытым и требовательным, что она вдруг почувствовала себя совсем ребенком. Она не заметила, как кивнула, и кивнула ли. Каллен подался вперед, коснулся ее губ. Она закрыла глаза, прогоняя остальные мысли. Как и тогда, она полностью потеряла способность думать. Она просто была здесь и сейчас. Чувствовала треск камина и запахи комнаты. И его. Она не знала, сколько прошло мгновений, прежде, чем стук в дверь прервал это чувство. ― Проклятье, ― выругался Каллен. Эвелин глупо уставилась на него, а потом отстранилась и встряхнула головой, возвращаясь в прежнее состояние. ― В чем дело? ― рявкнула она злее, чем следовало. На пороге появился посыльный. Он неуверенно прошаркал вперед и согнулся в поклоне: ― Леди Жозефина просила передать, что нашла для вас подходящее платье. Она также… ― посыльный запнулся, ― также просила добавить, что на нем нет никаких рюшек.