***
— Где это видано, чтобы я нервничала как маленькая девочка перед первым поцелуем, — бормотала я себе под нос, одергивая вниз очередную футболку и вертясь перед зеркалом. — И почему вещей много, а надеть нечего?! — возмутилась я, влезая в шкаф в поисках другой одежды, потому что эта была недостаточно черной. — Да расслабься ты, — рассмеялся Крис, подпирающий косяк двери, наблюдая, как очередная шмотка вылетает из моих рук и присоединяется к небольшой кучке у кровати, — это всего лишь встреча с матерью, подумаешь, не виделись никогда, это не беда. — Вот знаешь, чет нифига не успокоило, — фыркнула я из недр шмоточной Нарнии. — А я знаю действенный способ успокоения, — раздался голос прямо у меня над ухом, от чего я чуть не подпрыгнула. И как он умудрился так бесшумно переместиться от двери мне за спину?! — Ты, вампир хренов, еще раз так сделаешь, я тебя ударю, — поворачиваюсь к нему, — так какой там способ? В следующее мгновение его губы накрывают мои поцелуем. Это было так неожиданно, странно и вообще нелогично, что я даже ответила. Только через несколько минут до меня дошло: я целуюсь с Крисом! Етить-колотить! — Ты! Да я тебя! Да чтоб ты сдох! — выругалась я, замахиваясь на него первой попавшейся вещью, коей оказался топ. Это же умереть не встать! Он меня поцеловал! Он! Меня! — Ну, погоди, я тебе сейчас устрою «действенный способ»! Такой способ тебе покажу! — Лиз, — сквозь смех говорил он, — спокойствие, только спокойствие, как завещал Карлсон! — еще и отмахивался от моего «оружия». — Ведь и вправду подействовало! А ведь и правда. Эта мысль заставила меня замереть с рукой в очередном замахе. Наверное, выглядело это очень комично, ибо Крис медленно сполз по стенке, хватаясь за живот, давясь от смеха и приговаривая «Ой, щас умру». Через пару минут мы уже катались от смеха вместе, ибо фантазия моя очень живописно показала представшую перед парнем картину. Это было столь нереально весело, что мы даже не заметили парочку, появившуюся в дверях, пока те не выдали свое присутствие тихим шепотом: — А с ними точно всё хорошо? — А с нами должно быть плохо? — приподняв бровь, поинтересовалась я. Видеть, как Белла заливается краской было нереально здорово. — Нет… Ну… Наверное… Наверное, нет… — замялась она, прикусывая губу. —В общем, ты готова? Веселье сняло как рукой, и мне снова захотелось, как маленькой девочке, забиться в уголок и сделать вид, что меня тут нет. С трудом подавив в себе этот порыв и надеясь, что на лице моем ничего не отразилось, согласно кивнула. Оглядела лица собравшихся, кажется, никто ничего не заметил. Только Крис смотрел уж больно внимательно, как будто всё понимал. Я не придала этому значения. Вряд ли он действительно понял, что произошло со мной за эти несколько секунд. — Тогда пошли, — Белла в одно мгновение оказалась рядом со мной, схватила меня за руку и потащила к выходу, а следом и по улице. Я еще говорила что-то по поводу, что Груви быстро передвигается? Я ошиблась. Кажется, вместе с хвостом и возможностью выпаривать воду сестренке досталась суперскорость, ибо столь быстро передвигаться, тащив мои 50 кг за собой, и ни во что не врезаться явно невозможно. Парни, было, попробовали пойти за нами, но властный голос Белки заставил их остановиться и с уважением уставиться на неё. Мне было не до того, чтобы обращать внимание на такие странные перемены в характере, мои мысли полностью занимала предстоящая встреча.POV Рикки
Ходить по комнате и, в который раз, поправлять столовые приборы на столе, было не в моём стиле, однако я это делала. Странно было это признавать, но я волновалась. Попытка вспомнить, волновалась ли я так сильно когда-либо в своей жизни, к успеху не привела. Я встречаю с дочерью. Со своей дочерью. Впервые за все 16 лет. Какая она? Какой у нее характер? Обрадуется ли она мне? Столько вопросов, а ответов совсем нет. Так, Рикки, тебе надо сесть и успокоиться. Никто тебя не съест, это всё-таки твоя дочь, родная кровь, и она обязательно поймет тебя и примет. Ага, а если не примет? Если она держит обиду в душе и не захочет разговаривать? А если она вообще не придёт? — Нет, это совсем никуда не годится, — пробормотала я себе под нос и, вскочив со стула, на который присела всего пару минут назад, начала снова мерять комнату шагами. Столь увлекательное занятие прервал скрип открывающейся двери. Они появились словно ниоткуда, похожие как две капли воды, мои девочки, мои дочки, заставив сердце в груди замереть и тут же помчаться галопом. Она была моей точной копией. Вся в черном, с пронзительными глазами, смотрящими, будто в самую душу. Она напомнила мне меня, такую далекую, когда я еще была подростком. Когда еще были живы отношения с Зейном. Когда все мы — Клео, Эмма, Льюис, Зейн, Нейт, я — были детьми. Мы все так хотели поскорее вырасти, веря, что тогда всё будет намного проще. Мы выросли. Вот только проще не стало. Мы все были такими счастливыми там. А что сейчас? Сейчас почти ничего не осталось. — Э, здравствуй, — этот голос вырвал меня из воспоминаний. Он был таким неуверенным, но в то же время твердым, — мама… Я видела, с каким трудом ей далось это слово. Она будто пробовала его на вкус, катая на языке. Она произнесла его, будто впервые в жизни. И это согрело мою душу. Она была такой же, как Белла, но в тоже время абсолютно другой. Но она всё равно оставалась моей дочерью, безумно любимой и родной. Я не видела её ни разу с рождения, но всегда мечтала рано или поздно обнять и прижать к себе. Пока это было невозможно, но я надеялась, что мы сможем преодолеть шестнадцатилетний разрыв между нами. — Привет… Элизабет, — на глаза накатывали слёзы, но разрыдаться сейчас было бы недостойно, и я сдержалась. Её губы дрогнули в еле заметной улыбке, но она тут же вернула себе маску отчужденности. Она словно усмехалась «Ты всё ещё помнишь, как меня зовут, мама», и последнее слово звучало бы издевательски. Я понимала её чувства. Их было сложно не понять. Мне хотелось кричать от отчаянья, видя, как она пытается выстроить стену безразличия. Мы сидели за столом, и между нами висело тягостное молчание. Никто не хотел начинать разговор, но каждому было что сказать. Мы сидели втроём, я и мои дочери. Это было так странно и непривычно, видеть их обеих рядом. Душа ликовала от радости, а сердце сжималось от боли, ведь мне придётся её отпустить. Снова. Мне так хотелось о многом её спросить, но я боялась, что она откажется рассказывать. Мы ели молча, стараясь не смотреть друг на друга, и только Белла пыталась расшевелить нас, то тыркая сестру за руку, то пытаясь глазами заставить меня говорить. В итоге, когда мы закончили трапезу, Изабелла собрала тарелки и ушла на кухню, оставив нас наедине. — Почему ты меня бросила? — тихий и неуверенный вопрос. Вопрос, которого я боялась больше всего, но знала, что он рано или поздно прозвучит. Горло сдавило, и на глаза снова навернулись слёзы. Она не смотрела на меня. Задавала вопрос, будто в пустоту. Я не знала, что ей ответить. Мне так хотелось её утешить. Сказать, что я её не бросала, что я всегда была рядом. Но это была бы ложь. Теперь я сама не понимала, почему я не боролась тогда, не боролась за право видеться и общаться со своей дочерью. Ведь я могла, я имела это право, но не стала бороться за него. Я жила, наблюдая за ростом и развитием Беллы, и радовалась этому, хоть и всегда не забывала свою вторую дочь. — Я не знаю, — это был честный ответ, но он ничего не прояснял. Возможно, он прозвучал даже как-то пофигистично, я подумала об этом, только после того как сказала, и тут же попыталась исправить: — Не в смысле, что я не знаю, почему бросила тебя, я не знаю, почему не боролась за тебя. Она посмотрела на меня и тихо прошептала: — Ты хоть вспоминала обо мне? — Всегда… — слеза скатилась по щеке, но я даже не пыталась её остановить. У меня не было желания и нужды казаться сильной перед той, которая жила без меня всё это время, но всё равно пришла и слушает меня. — Тогда почему?.. Почему ты не пыталась связаться со мной? Хоть как-то дать о себе знать? Я снова не знала, что ей ответить. Я понимала, что она права, что она говорит такие вещи, которые даже не приходили мне в голову в то время. Я чувствовала себя слабой. Слабой перед ней. Эта девушка, девочкой назвать её у меня язык не поворачивался, в свои 16 лет была намного старше и мудрее меня в данном случае. И я поняла, что она — не я, она намного сильнее, чем была я в её возрасте, чем я сейчас. И она меня выслушает, и надеюсь, поймёт. Так начался наш разговор.