Привет, соседка!

Кёнсу думает, что они слишком уж часто устраивают так называемые вечера игр, как их называет Чанёль. В такие вечера они всей своей, уже привычной, компанией, включающей в себя Сехуна, Чанёля и Бэкки, собираются у Кёнсу и Чонина за чаем и сладким или даже парой бутылок пива и снеками. Они смотрят фильмы, играют в дурацкие игры, которые Чонин или Чанёль будто на ходу придумывают, и во время подобных игр Кёнсу обязательно прочувствывает все возможные оттенки стыда и смущения. А ведь все началось еще тогда, когда Чанёль с Сехуном впервые пришли к ним в гости и напились вина, задавая пошлые вопросы после, помните? С того времени, конечно, многое изменилось, ребята, как мы уже знаем, стали более спокойными и не налегали на Кёнсу, провоцируя на смущающие действия.. но теперь этим успешно занималась Бэкхён. Да-да, та самая Бён Бэкхён, которая раньше постоянно ограждала свою малышку Кёнсу от развратных действий со стороны парней, сейчас наоборот — постоянно подталкивала этих самых парней (а конкретно — то одного-единственного) к более решительным действиям, практически всегда заставляя Кёнсу сгорать со стыда. Тем не менее, Бэкхён прекрасно осознавала границы дозволенного, даже если Кёнсу об этом и не подозревала; Бэкки каким-то образом понимала, что из ее действий могло бы навредить Кёнсу, а что наоборот — помогло бы. Ее девизом, как вы уже могли догадаться, было: чтобы «вырастить» хорошего человека — нужно время от времени выбивать его из зоны комфорта. И Бэкхён, желая своей малышке-подруге всего самого лучшего, только и занималась тем, что медленно, но верно вытаскивала ту из-за ее защитной стены. Компания друзей вот уже который месяц встречается вот так просто, для того чтобы развлечься и расслабиться раз в неделю. Будь то пятница, суббота или воскресенье — друзья внезапно появляются на пороге их квартиры.. но только не в этот раз. — Ох, Чонин, Кёнсу! Как хорошо, что вы пришли. — Произносит Бэкхён, приглашая пару соседей внутрь. Это первый раз, когда в подобный вечер компания собирается в непривычном месте — квартире Чанёля. Парень на неделе немного приболел, но был вполне готов рваться в гости – ему, наверное, больше всех нравилось собираться вот так всем вместе, — только вот Бэкхён настояла на том, чтобы он остался дома. А что это означает? Верно, если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе. Ну, или Бэкхён успешно пинает Магомеда к горе.. Если, конечно же, не принимать во внимание, что обычно горой считаются Чонин и Кёнсу, не особо любящие выбираться из своей квартиры. Точнее, это Кёнсу не очень любит, а Чонин не хочет отходить ни на шаг (хотя и не признается в этом, он же мужчина, а не подкаблучник). — Как Чанёль? — первым делом спрашивает Чонин, приобнимая Кёнсу за плечи и вынуждая пройти дальше порога в прихожую. Кёнсу кивает, как бы подтверждая вопрос, и осматривается по сторонам — все же она здесь впервые. — Ну, как-как.. температурит, бацилла эдакая. И лекарства пить отказывается, совсем как ребенок, — вздыхает Бэкхён, но даже так видно, что ей нравится вот так заботиться о своем непутевом парне. — Говорила же ему, что еще рано для весенней кожанки.. — Ох, да, Чанёль временами тот еще баран. — Отвечает Чонин, стягивая свою куртку, и улыбается. Сам он укутан в шарф, и под курткой у него плотный свитер — Кёнсу еще помнит, как тот болел, и она явно не хочет этого снова, а потому вот уже вторую неделю следит за тем, чтобы тот тепло одевался. Весенняя погода просто отвратительна — утром холодно, днем жарко: тут простудиться раз плюнуть. — А еще наш Пакчан позёр еще тот — вечно выпендривается. Из гостиной он слышит хриплое и недовольное «Эй! Я все слышал!», а после громкий кашель, и Чонин смеется, выкрикивая в ответ: «Ну что же поделаешь, если ты упертый баран!». Бэкхён смеется вместе с ним, но все равно ударяет его в плечо, как бы прося прекратить насмехаться над ее парнем. Ох уж эти девушки. Кёнсу стягивает с себя куртку и оглядывается по сторонам в поисках места, куда бы пристроить верхнюю одежду — Чонин замечает это и галантно принимает куртку из девичьих рук, вешая ее в неприметный шкаф прихожей. Девушка выглядит слегка потерянной, неловко переминаясь с ноги на ногу в прихожей, и Чонин ведет ее в гостиную, привычно приобнимая за плечи. В гостиной их встречает Чанёль, одетый в старые мешковатые спортивки, заляпанные не пойми чем, и байку, явно ему великоватую (хотя где вообще можно найти одежду, что будет большая этому жирафу?); на ногах великана теплые носочки, вероятно связанные любящей бабушкой, а на шее — километровый шарф; Бэкхён явно постаралась на славу. Чанёль рубится с Сехуном в приставку, пока Бэкки поправляет сползающий с длинных ног больного плед, опускает на журнальный столик полулитровую кружку чая с лимоном и нежно чмокает своего парня в щеку, отчего тот только шире улыбается, не отрываясь от игры, но бормочет «спасибо Бэкки, сладкая». Кёнсу слегка смущается, наблюдая за происходящим, а Чонин усаживает ее на диван рядом с Сехуном, сам приземляясь поблизости. — Привет Кёнсу, — тут же отзывается младший, не сводя взгляда с экрана, где его персонажа что есть сил лупит персонаж Чанёля. — Эй, придурки, уже оторвитесь от приставки! — кричит Чонин, вальяжно разваливаясь на диване рядом с Кёнсу. Наверное, ему тоже хотелось сыграть, но сейчас его никто не приглашает присоединиться, да и все уже в сборе, поэтому пусть перестанут. (Да-да, очень по-детски, спасибо, Чонин уже в курсе.) Спустя десяток минут парни все же отрываются от экрана телевизора, и Кенсу, кажется, что лучше бы они продолжали играть, пока не выдохлись, ведь азартные, разгоряченные парни явно не залог тихого вечера, а Чонин всегда был слишком игривым и при должном настрое своих друзей был способен на практически любую авантюру..

***

Если раньше почти все игры, которыми развлекались ребята, практически не требовали какой-либо физической нагрузки, то сегодня все было по-другому, потому что Чанёль совершенно не вовремя припомнил, что у него в шкафу уже давно без дела валяется коробка с игрой в твистер. Все в комнате отнеслись к этой игре положительно, и даже Кёнсу, в какой-то степени была рада тому, что в этот раз от нее не требовалось ничего сверхъестественного, хотя вставать с насиженного места совершенно не хотелось. Но это все же лучше того что ожидалось от нее обычно — ответов на каверзные вопросы или действия, что заставляют стесняться или чувствовать себя неловко.. Так что, да, в каком-то смысле Кёнсу была рада. Чанёля назначили ведущим, потому что он изначально честно признался, что во время болезни становится еще более неловким со своими же собственными конечностями, а потому не сомневался в том, что проиграл бы каждый раунд игры.. к тому же Бэкки была очень даже против того, чтобы ее больной парень ползал по холодному полу, к тому же зная Чанёля, он вполне мог бы сломать что-нибудь себе или кому-нибудь еще, не удержавшись в обозначенной позе.. Поэтому было решено, что Чанёль сегодня просто сидит под своим пледиком и озвучивает ходы. Да-да, иногда Бэкки становится слишком.. заботливой. Сехун первый вызывается играть лениво потягиваясь: — У меня все равно уже спина затекла, — говорит он и выходит в центр комнаты, расстилая цветастый коврик. — Может, сыграем все вместе, а не по парам? Чонин подскакивает за ним следом и прямо таки пышет энтузиазмом, а после него вскакивает уже Бэкхён — Кёнсу поднимается с насиженного места последней. Она неловко топчется на месте, пока ребята выясняют, кто будет первым. Игра начинается, Чанёль смеется, называя следующие комбинации «рука/нога»/«цвет» и смотрит на страдающие лица Чонина и Сехуна, которым, почему-то особенно сложно удержать равновесие и замереть в не слишком удобной позе. Что в принципе странно, ведь и Чонин и Сехун с детства занимались танцами, а потому, вроде бы должны отлично контролировать свои тела, но почему-то у них это получается не очень удачно.. Чонин шатается из стороны в сторону, нетвердо стоя на ногах, а Сехун кряхтит как столетний старик, потому что с трудом дотягивается до пола ладонями, а поясница затекает от долгого нахождения в неудобной позе. Девушки же удерживаются на ногах и руках с невероятной легкостью, плавно меняя позы, и лишь хихикают, слушая, как парни ноют и подгоняют Чанёля. Тот, к слову, целенаправленно тянет время, не позволяя друзьям менять положения рук и ног раньше времени. Почему бы и не поиздеваться над любимыми придурками, когда подворачивается такая шикарная возможность? Никто из них явно не упустил бы такой возможности. — Ну, давай же, Пак! — рычит Сехун, когда слишком устает удерживать свою тощую тушу в одном положении — все его руки и ноги находятся на одной прямой желтых кружочков, по случайному (или не совсем случайному) стечению обстоятельств, продолжавших выпадать на его долю уже шестой раз подряд. Чанёль, в свою очередь, только хрипло смеется и продолжает мучительно молчать, раз за разом прокручивая стрелку на своеобразной рулетке игры. Чонин хихикает над другом, и еле заметно толкает его в бедро своим, отчего Сехун незамедлительно заваливается набок, тщетно пытаясь удержать равновесие. — Ах ты, засранец! — вскрикивает выбывший из игры парень и звонко шлепает друга по плечу, отчего тот пошатывается, но сохраняет хрупкое равновесие. — В любом случае, я рад, что это закончилось! У меня спина затекла уже.. — Сехун продолжает бурчать и усаживается на диван рядом с Чанёлем, запуская руку в чашу с солеными крекерами. — Ты бы все равно не выстоял бы до конца, хлюпик, — отвечает ему Чонин, и Сехун еле сдерживается от того, чтобы пнуть его под зад.. В итоге он все же не сдерживается и легко припечатывает его оттопыренный зад ногой, и Чонин удерживается в щекотливом положении из последних сил, едва не заваливаясь лицом в грудь Кёнсу. Это маленькое обстоятельство заставляет Сехуна разразиться гиеним смехом, а самого Чонина вздрогнуть (скорее возбужденно и даже как-то смущенно одновременно) и все же удержать равновесие. — Ладно-ладно, кто же упадет следующим? — пылко вопрошает Чанёль, улыбаясь слегка сумасшедше, сродни Джокеру, и вновь крутит стрелку. Через еще минут пять Чонин уже еле-еле держится на руках и ногах, что кажется странным — он ведь парень, в конце концов. Парни должны быть сильнее и выносливее девушек, разве нет? Наверное, все дело в том, что он прикладывает больше усилий, чтобы не вжиматься в такую притягательную и мягкую Кёнсу, что по воле случая, оказалась почти что под ним. Они переплетаются руками и ногами, правда, в гораздо менее эротичном понимании, чем это обычно представляют. Бэкхён жмется где-то поблизости, но Чонин практически не замечает ее присутствия – все, что его волнует это Кёнсу. Кёнсу, что неловко улыбается и рассеянно скользит взглядом по цветным кружочкам на полу. С новым движением стрелки Кёнсу вынуждена вылезти из-под Чонина, склонившегося над ней практически мостиком. Теперь их лица находятся в опасной близости друг от друга, и Кёнсу покрывается красными пятнами смущения, когда видит, насколько близко находится ее сосед. Взгляд падает на пухлые губы парня, и Кёнсу настолько близко, что может без труда рассмотреть каждую мелкую складочку на розоватой тонкой коже и трещинку ближе к левому уголку.. У Чонина от волнения просыпается нервная привычка облизывать губы, и он пробегается розовым язычком по нижней, отчего Кёнсу шумно сглатывает внезапно скопившуюся во рту слюну. Она подсознательно тянется ближе, будто загипнотизированная мягкими губами напротив, а затем словно приходит в себя, замирая на месте в паре сантиметров от чужого лица, и нещадно краснеет. Чонин пытается отодвинуться как можно дальше — ему хочется хоть раз дать Кёнсу нормально развлечься, ведь ее, кажется, вполне радовала эта игра еще пару минут назад. В попытке увеличить расстояние Чонин не удерживает равновесия, когда руки начинают дрожать, а затем колени практически отказывают и.. Бум! Чонин заваливается набок под дружный смех парней на диване и сам смеется, когда видит, как улыбается Кёнсу, еле сдерживая смешинки. Он потирает ушибленное при падении бедро, но это пустяки — главное, что Кёнсу довольна. Дальше игра продолжается при участии только Бэкхён и Кёнсу, и те звонко хихикают, переставляя ноги и руки по командам Чанёля. Девушки держатся достаточно долго, поражая друзей, что во все глаза наблюдают за происходящим: кому бы не понравились гибкие плавно извивающиеся женские тела.. (даже если одна из них девушка твоего друга, а другая почти девушка твоего друга.) А потом Кёнсу приходится повернуться к ним спиной и изогнуться так, что ее попка, обтянутая узкими джинсами, поднята высоко вверх, поскольку колени ужасно затекли, и их срочно нужно было выпрямить и размять. Бэкхён, по стечению обстоятельств практически утопает лицом в ее мягкой груди, обтянутой водолазкой, и забавно хихикает, явно этим наслаждаясь. Кёнсу и не замечает, в каком положении находится, пока не слышит, как за ее спиной раненой гориллой взвывает Чанёль: — Кимкай, ну ты чего! Дай посмотреть, там же и моя девушка тоже! — Кёнсу поворачивает голову в сторону шума и видит, как Чонин, закрыв друзьям глаза ладонями, во все глаза таращится на ее ноги, а потом, заметив непонимающий взгляд, закусывает пухлую губу, загипнотизировавшую Кёнсу ранее. — Заткнись и крути стрелку, — ворчит Чонин, все так же прижимая ладонь к чужим глазам, несмотря на сильные пальцы друга, которые пытаются их отодрать, ну или хотя бы ослабить. Никому не позволено видеть Кёнсу такой! Бэкхён хихикает и шепчет Кёнсу что-то, очевидно, забавное, потому что та не сможет сдержать смешка, и игра продолжается еще пару ходов, которые называет Чонин ввиду того, что глаза Чанёля по-прежнему закрыты. Бэкхён, кажется, надоедает играть, а потому она использует тот же подлый прием, что и Чонин раньше — легонько толкая подругу бедрами. Кёнсу скатывается на бок и остается лежать, распластавшись по полу на спине, когда Бэкки наваливается на нее сверху, смеясь. Секунду спустя уже обе девушки смеются громко, валяясь по коврику с цветными кружочками, и только после этого Чонин все же убирает свои ладони от лиц друзей. Те, к слову, недовольно фыркают и обиженно отворачиваются, отвешивая другу по подзатыльнику. Особенно громко ворчит Чанёль, но он успокаивается, когда Бэкки поднимается с пола и усаживается к нему на колени, приобнимая и чмокая в лоб. Тогда Чанёль практически тает, мурлыча, как разморенный солнцем кот, и остальные предпочитают отвернуться от влюбленной парочки, давая им время понежиться в объятьях друг друга. Цветастый коврик остается одиноко лежать на полу, и твистер забывается сию же секунду — на этот вечер им явно достаточно.