Тихо, как только мог, на асфальт падал белый снег. Снежинки, будто в медленном танце, кружили в воздухе. Утренний снег был маловероятен, особенно после вчерашнего тёплого дождя. Однако, наперекор всем стереотипам, снег шёл, как ни шёл ещё ни в один день этой зимы, и если вчера можно было сказать, что непогода скоро улетучится, то сегодня, в душе леденящий мороз, эта фраза была неуместна. Холод пробирал до костей прохожих, которые всё спешили куда-то вдаль, немного скользя по дорогам улиц.
Малфой-мэнор - тёмное поместье, с такими же тёмными, притворными личностями. Странно было просыпаться в этом доме, таком холодном и неуютном. Казалось, весь уют, который мог бы быть здесь, исчезал через многочисленные камины, развевался холодными ветрами, которые еле проходили через стены. Или его вообще не было здесь. Этого новая хозяйка дома не знала: сейчас ей больше всего хотелось спать. Неважно, где и возле кого.
Можно сказать, что в комнате, где спала девушка, было медленно. Именно такое слово приходило на ум в окружении тяжелящих мысли картин и замораживающего дыхание зеркала.
Девушка привстала с кровати: лежать уже не было сил. Драко ещё спал. Под утро, к удивлению, он уже не обнимал жену, а наоборот: лежал на другой стороне, свернувшись клубочком, как бы отгораживаясь от шатенки. Девушку это нисколько не обижало. А должно было? Гермиона заметила, что Малфой куда-то уходил ночью, а потом, под утро вернулся. Как он дверь открыл? "Алохомора! Какая я..." - подумала девушка. Из дома, при этом, он не выходил. Расспрашивать его об этом не было смысла, и поэтому она просто наблюдала за всеми движениями парня. Он был, как всегда, холоден, даже когда на него, по его мнению, никто не смотрит. Железное лицо, слегка подергивающиеся скулы, бледная кожа, чуть темнее, чем снег за окном.
Гермиона подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. Она хотела убедиться, что это не сон. Что это реальность и кто она теперь.
- Ты - Гермиона Малфой, чистокровная волшебница и жена Драко Люциуса Малфоя, - как могла уверенно произнесла она самой себе, чуть ли не смеясь. Это выглядело, как шутка. Слишком нелепая, чтобы в неё поверить. Но это была что ни на есть реальность. Девушка, глубоко вдохнув, отошла от зеркала, - Да, Гермиона. Куда ты вляпалась?
Этот вопрос был вполне уместен в такой ситуации. Думала ли она, что хоть под каким-то предлогом выйдет за Малфоя? Нет. Гермиона никогда не думала об этом, да и незачем было. У неё были прекрасные друзья, которые всегда могли поддержать и утешить, любимый парень, который любил её. Сколько лжи за всё это время. Даже если взять в качестве примера письма Гарри. Конечно, можно было бы уловить в них какую-то суть, но! Писем не было. Поттер так и не написал бывшей лучшей подруге ни одного письма.
Как же увлечённо Джинни рассказывала о том, что теперь происходит с Гарри. Мальчик-который-выжил чуть с ума не сошёл, когда узнал, что Гермиона выходит замуж за Драко. Джинни, кстати, была одной из тех немногих людей, которые остались настоящими друзьями девушки. К этому же числу Гермиона причисляла Невилла. Эти два человека, которые чуть ли не мельком проползали в её жизни, но были верными друзьями до конца. Хотя, "конец" ещё не близко...
Гермиона также знала, что Рон, который никак не мог определиться со спутницей жизни, был холост. В данный момент, по рассказам всё той же Джинни, точно. Но от этого, как и прежде, шатенке ни холодно, ни жарко.
Сейчас девушку больше волновала сильная боль в животе. Резкая, ужасная и нестерпимая. Живот будто пронзали тысячи острых игл, причём по несколько раз. Голова закружилась ещё сильнее, чем раньше. Не удержав равновесие, девушка упала прямо на спящего парня.
- Ты сбрендила? - недовольное мычание из-под одеяла. Драко, чувствуя, что девушка не встаёт, начал кричать громче, - Твою мать, ты можешь с меня слезть?
Малфой вылез из под одеяла. Он увидел девушку, которая по прежнему корчилась от боли в животе.
- Ты чего?
Ответ не прозвучал. Гермиона хотела было ответить, но боль, заглушавшая всё внутри, в том числе и стук сердца, не дала произнести ни звука. Девушка, слегка качаясь из стороны в сторону, пыталась привстать, но силы были на исходе. В глазах потемнело, веки потяжелели... Обморок.
Драко не сразу понял, что произошло. Он, не понимая, что делает, взял девушку на руки. Малфой открыл дверь и вышел из комнаты, направляясь к кабинету отца.
Люциус был на месте. Впрочем, он очень часто находится в своём "мире". Драко открыл дверь. Малфой-старший слегка разозлился наглости сына, но потом увидел девушку на его руках.
- Что ты с ней сделал? - "Что за вопрос?" - подумал Драко, положив Гермиону на стол.
- Убил. Наверно, именно поэтому она до сих пор дышит, отец, - саркастически ответил Драко, засучив рукава.
- Что произошло?
- Она в обморок свалилась, если тебе не видно...
- Кончай язвить мне! Насчёт этого мы с тобой ещё поговорим. А пока, - Люциус подошёл к девушке и пощупал пульс. Тихий, еле заметный, но он был, - А теперь, будь добр, выйди отсюда.
- Почему это? Это моя жена, если ты забыл.
- Я сказал выйти! - Драко нехотя открыл дверь отцовского кабинета и вышел из комнаты.
Люциус проводил парня взглядом и подошёл к полкам, на которых стояли флаконы с зельями.
Малфой-старший взял один из них и залил в рот девушки, которая по прежнему была без сознания. После этого Люциус нацелил волшебную палочку на шатенку:
- Мобиликорпус!
Девушка начала парить в воздухе, а мужчина тем временем, пытался уложить её на кровать. Там Гермионе будет удобнее лежать. К тому же, Люциус знал, какая именно это болезнь и чем она может кончиться.
Под вечер девушке стало немного лучше. Возле неё лежал Ливи - именно так Гермиона назвала котёнка. Он уткнулся мордочкой в тёплый плед, которым была укрыта девушка. Между тем все обитатели дома навещали её. Только Драко не приходил. В какой-то степени это обидело Гермиону. Хотя, что можно взять со сбрендившего человека.
Люциус не говорил ничего. Лишь тихо стоял над кроватью, что-то шептал. То, чего Гермиона не могла расслышать. Вообще она спала, но сквозь сон, как заклятие откуда-то издалека, в сновидения проходил шёпот Малфоя-старшего.
Нарцисса очень волновалась. Эта женщина была такой стойкой всё время, кроме свадьбы, и теперь, когда Люциус назвал причину плохого самочувствия девушки, чуть ли не плакала над её кроватью. Это Гермиона тоже слышала через сон. Чёткие всхлипы и пожелания скорого выздоровления. Интересно, из-за чего она так привязана к шатенке? С первого дня она принимала жену сына как родную. Приходила, говорила, помогала. Она была не такой, какой Гермиона знала её раньше. Раньше Нарцисса придерживалась нейтральной стороны, но сейчас она была не аристократичной куклой, а настоящим, способным на чувства, человеком.
А Драко... Ну, он точно не был пустым местом для Гермионы. Он был таким мерзким, пакостным обрывком её жизни. Наверно, она просто привыкла, что он рядом. Но это только пока... Пока они не могут общаться с другими людьми: друзьями, любимыми. Точнее, Драко будет. У него есть Астория, и Гермиона, отчасти, была рада тому, что не до самого конца испоганила жизнь этому человеку. Не хотелось, чтобы после этого недоразумения кто-то был несчастлив. Это будет неправильно. Гермиона спит, слышит через сон. Он любит Гринграсс, и сейчас он наверно у неё. Что-то кольнуло далеко в сердце Гермионы, но девушка не почувствовала. Не почувствовала пока.
Стук, и дверь открывается. На пороге, весь в своей манере, стоял Драко. В этот раз он был слегка взволнован, да вот только чем...
- Привет, Грей...Гермиона, - он больше не мог называть её по девичьей фамилии. Теперь она - Малфой. Легче будет называть её по имени, - Как дела?
Ответа нет. "Она же без сознания, тупица! Она не слышит... Это хорошо..."
- Знаешь, ты ведь напугала меня, ненормальная. Ты... я не знаю, что сказать. Видимо, где-то внутри, я, - он замолк, - могу тебя терпеть. Наверно, ты для меня, как привычный человек в этом доме. Я привык, и это ничего не значит.
Он взял стул и поставил его возле кровати.
- Я не хочу, чтобы ты умирала. Знай, я тебя могу терпеть и хотя, конечно, хочу развестись, но не такой ценой. Я уже видел столько смертей. Очень много. А ты... Пойми, когда возле тебя умирает знакомый тебе человек, да вообще человек, ты понимаешь, что это - его конец. И в следующий раз это может случиться с тобой, или ещё хуже, с твоими родными. Это очень страшно. И мне сейчас, в какой-то мере, страшно.
Он резко встал и быстро вышел из комнаты, стараясь не сильно хлопнуть дверью.
Боль. Только боль сейчас ощущала девушка, лежа на кровати с открытым окном. В себя она ещё не приходила, и это мучило всех жителей дома. В том числе и Драко: он приходил к ней, разговаривал и даже не догадывался, что она всё слышит. Он много чего говорил, пытаясь привести Гермиону в чувство. Хотя бы на минуту, чтобы сказать, как он скучает.
А он и вправду скучал. Белыми тучами затянулось пространство в сердце, которое занимала Грейнджер. Его, теперь уже, жена. Такое для него непривычное слово.
Он скучал по ней, как по своей вещице. Вещице, к которой привык. Странно, но это была не игрушка. Просто чувство собственности пробуждалось в парне изо дня в день.
Тихо, как только можно, он заходил в комнату, моля Гермиону не умирать. А ведь она могла. Могла покинуть этот жестокий мир.
Её ничто и никто не держал. По крайней мере, она так думала.
Скоро закончатся каникулы. Опять школа, межфакультетная ссора, боль... Но доживёт ли Грейнджер до этого момента, не знал никто...
***
Люциус, немного колеблясь, вышел из своего кабинета. Он направился к парадной двери. Холодный пот пробирал его. Он спустился по лестнице.
Мужчина подошёл к окну, за которым сидело несколько сов. Он аккуратно приоткрыл окно, вытащил письма из цепких лапок птиц.
"Дорогая Гермиона,
Уже пятое письмо я посылаю тебе, а ты всё не отвечаешь. Ты, наверно, обиделась. Прошу, прости. Я был не прав и я виноват. Извини меня, если сможешь.
Твой друг, Гарри Поттер"
Люциус сморщился, закрыл письмо и положил в маленький пакет. "Эти милости... Этот Поттер" - подумал Малфой-старший и поспешил вернуться в свой кабинет.
***
- Грейнджер, ты здесь? - какой глупый вопрос, чтобы войти к человеку, лежащему без сознания почти неделю. Драко с отцом не раз спорили на счёт того, что пора вызывать лекаря, но никто не слушал. Люциус сказал, что если это то, что он думает, то никакой Святой Мунго не поможет. Однако ещё не разу отец не упоминал название этой чёртовой болезни.
Драко зашёл в комнату и сел на стул возле кровати.
- Знаешь, а ведь мне почти плохо. Кстати, Астория обещала приехать вскоре. Поддержать меня. Глупая...
Он немного замедлил речь.
- Она так холодно говорила... А ведь если бы это говорила ты, я бы с ума сошёл. Ты стала моей привычкой, от которой сложно избавиться. А я не хочу. И знаешь, я ведь трус. Если бы ты сейчас слышала меня, я бы этого никогда не сказал. Ни за что не признал бы это. Ты же помнишь, что я - собственник. Ты стала моей собственностью...
Он взял её руку в свою ладонь, и в голову что-то ударило. Рука Гермионы была холодная, а пульса просто не было...
Вот уже час, как девушку осматривает лекарь из Святого Мунго. Час... Что ж, весьма долго, ведь обычно людям, работавшим там, нужно не больше нескольких минут, чтобы выяснить болезнь, или хотя бы то, что с пациентом. Сейчас всё было не так. Час лекарь не выходил из комнаты, ровно час стоял над почти бездыханным телом и думал, что не так.
Наконец-то он вышел, слегка качая головой.
- Что с ней? - поспешно, словно опаздывая, спросил Люциус.
- Артулес консверса, сэр. Вы, наверняка, знали чем это закончится, но... Она на стадии выздоровления, и то, что пульс отсутствовал некоторое время, прямое тому доказательство. - лекарь сел на кушетку. - Зря паниковали.
- Что? - в разговор вступил Драко. - Паниковали? Зря? Что мне надо было делать, если у неё, чёрт побери, не было пульса?
- Драко, - Люциус дотронулся до плеча парня, - не стоит.
- Конечно, отец, - выплюнул Малфой-младший, - Можно к ней?
Люциус неинтенсивно закивал. Драко поднялся наверх.
В комнате было тихо. Лишь шторы слегка качались от ветра. Парень подошёл и закрыл окно. "Не хватало только ещё сильнее заболеть" - подумал парень и сел на привычный табурет. Девушка ещё без сознания и, по словам лекаря, это нормально. Нормально, стабильно, понимаешь, как хочешь. Драко ведь ничего не говорил ей. Все его разговоры с ней она не слышала, и, по мнению парня, это было к добру. Сколько было бы проблем, если бы она слышала то, что он ей говорил и говорит. Это бы разрушало школьную вражду навсегда... Разве это есть хорошо?
- Напугала меня, вещица. - он не боялся так сказать. "Она же не слышит меня".
- КТО? - Гермиона зашевелилась: глаза открылись и стали такими круглыми, как у испуганной кошки. "Вещь?!" - подумала она и уставилась на парня.
- Ты проснулась?! - Драко был в лёгком шоке. "Старый глупый болван! Проснётся, она, значит, дня через три. Не раньше. Ага, как же... Он, кажется, не учёл, что это - Грейнджер!" - парень встал с табурета и вышел из комнаты.
Девушка смотрела ему вслед. "Навещает меня, значит... Думает, что я не знаю о его приходах и разговорах... Ну, что ж, думай дальше, Малфой... Вещь! Привычка" - возмущала про себя Гермиона, думая, как бы вывести мужа на чистую воду...
***
Дом тётушки Рене
Девушка аккуратно присела возле кровати тёти.
Тётя Рене была единственным обитателем дома, ну, кроме самой Астории. Этот дом всегда ассоциировался с безмятежностью, навевал до того неуместный уют, что было не по себе. Но вот хозяйка дома была совсем другой.
Тётя Рене розовыми губами поцеловала племянницу, оставляя на румяной щеке след от помады. Да, яркая помада была буквально спутницей жизни этой женщины. Помад у неё было очень много. Наверное, даже больше, чем у молодой Тори. Скромной, милой Тори... До поры до времени.
В последнее время девушка ходила сама не своя: Драко не писал, а ведь так красочно обещал. "Забыл?" - горестно подумала Гринграсс, и на глазах появились капельки солёной воды.
- Чего плачем, племяш? - подала, казалось бы, весёлый голос тетя.
- А... Ничего... - девушка быстро вытерла слёзы и повернулась лицом к женщине, пытаясь выдавить из себя жизнерадостную улыбку.
- Герой-любовник, этот твой избранник, - слегка кряхтя произнесла тётя. - Он не стоит ни одной твоей слезы.
- Стоит!
- Маленькая, глупенькая девочка, - Рене осмотрела племянницу с ног до головы, - в таком наряде ты его не охмуришь...
- Думаешь? - Астория растерянно посмотрела на себя.
- Я знаю! И ещё. Характер у тебя слишком лёгкий. Нужно быть сложнее, загадочнее... Как я!
"Не дай Мерлин" - подумала девушка и пошла вслед за тётей, которая почти в припрыжку залетела в свой гардероб...
Несколько дней у тётушки, и той Тори, которую так любил Малфой, больше нет.
_______________________________________
Артулес консверса - выдуманное заклинание. Переводится как "Бессердечные муки".
