Испанские истории

Те дни я запомнил на долго. Мой дорогой братец, этот педерастический лягушатник, Франциск, едва вломившись в дом этого томатного придурка, вывез Бельгию и меня. Сначала я думал, что свободен... Но оказалось, что всё только начинается. Его хозяин, этот Маленький Корсиканский Капрал, возжелал себе власти и пошел на восток. Забавно было видеть, как старушка Европа опускается перед мелким на колени. Почти вся Европа... Был один, кто отказался подчиняться. И вот, Франциск отправился на восток. В земли России, естественно, захватив меня с собой. Даже выдал мне новенький мундир. Я с усмешкой смотрел за этим лягушатником, когда он гарцевал по столицам на белом коне. Как пил вина, ловил девушек, развлекался и наслаждался жизнью. А потом была Россия. Знаете это чувство, когда цивилизация в привычном нам виде заканчивается. Заканчивается в прямом смысле. Когда ты едешь по дороге, а вокруг только поля и леса. Я привык, что можно за трое суток приехать из Мадрида в Кадис, останавливаясь на постоялых дворах и городах. А тут... Странно видеть деревни в три дома (Дома, кстати... Я не думал, что в них живут. Думал — это памятники), где нет ни одного (вдумайтесь — ни одного) постоялого двора или харчевни. Тут красивые женщины и сильные мужчины. И жестокая власть. Казалось, я снова оказался где-то в средневековье. Крестьяне... "Холопы", как их звали, были очень дружелюбные, но, в тоже время — страшные. А ночью... Ночью я видел на улицах волков. Но, чем глубже мы шли внутрь этих земель, тем страшнее становилось. Каждый куст, каждая травинка таила угрозу. "Холопы", казавшиеся угнетаемыми и несчастными, бросались на армию лягушатников с дубинами и вилами. Даже — с голыми руками. И всюду я видел тень Ивана. Но в живую я увидел его потом, когда мы пришли в Москву. Он сидел перед въездом в Замок (Его называют Московский Кремль) и с ухмылкой наблюдал за нами. На издевательства лягушатника, он даже не среагировал. Хехе... Я до сих пор помню крики Франциска: "Как они смеют сражаться! Я же захватил их столицу!"... Смеют, смеют... Ты захватил, а они — подожгли. И как отрезало. Мы бежали. Франциск больше не гарцевал и не отсвечивал. Я не видел такого ужаса на его лице никогда — он бежал даже от собственной тени, бедняжка... Никогда не говорите, что ваша армия непобедима, ибо ваши враги всегда сильнее вас.