Just stop your crying It will be alright…
— Где Люк? — отбросив формальности, Гарри устремил пронзительный взгляд на заспанное лицо домработницы Эвансов, показавшееся в дверном проёме. — Ох, мистер Стайлс, это вы, — женщина поспешила пропустить парня в дом. — Мистер Эванс у себя в кабинете, я предупрежу о вас. — Не стоит, я поднимусь к нему сам, — игнорируя брошенные в след слова о том, что на дворе раннее утро, и хозяин может спать, длинные ноги достигли каменной лестницы, унося их владельца на второй этаж. — Люк знает о моем визите, — хриплый голос эхом пронёсся по пустому холлу, снимая напряжение с лица домработницы. Тяжёлое дыхание в купе с учащенным сердцебиением и непривычно резкими шагами были единственным источником шума в, казалось, совсем безлюдном доме. Шторы до сих пор тщательно скрывали спящие комнаты от солнечных лучей, отчего длинный коридор, по которому шёл Гарри, пребывал в полумраке. Этот факт никак его не трогал — за столько лет знакомства с семьёй Эванс он научился передвигаться по их жилищу даже с закрытыми глазами. Почти достигнув конечной цели, парень вдруг остановился напротив одной из дверей. То была комната Аманды, и он не мог разобрать укола совести, так мимолётно пронзившего грудь. Скорее всего, она в доме брата. Бывшие возлюбленные не виделись с того самого дня, когда Гарри уступил напору своих друзей и подписал контракт с Люком, тем самым пообещав последнему полную покорность во всех вопросах. Этот жест стёр остаточные отголоски обиды с сердца Аманды, шикарное кольцо возвратилось на её безымянный палец, а последующие несколько часов были потрачены на обсуждение грядущей свадьбы. И Стайлс обсуждал, соглашаясь со всеми предложениями девушки и натянуто улыбаясь любой реплике её брата. Он выглядел непривычно спокойно, чего нельзя было сказать о его внутреннем состоянии. Неприятный дискомфорт в области грудной клетки не позволял лёгким до полна вбирать воздух, отчего в висках появлялась сильная пульсация, а мысли, как бы их не пытались запереть в клетке, разлетелись далеко за пределы комнаты. Они летали там, где ранее утром неподвластным чувством излились на небольшом клочке бумаги. Там, где сложились воедино доводы рассудка и притязания сердца. Там, где Гарри раскрыл душу и дал себе шанс на будущее, которого так боялся после смерти Скарлетт. Сидя в душной комнате и слушая беспрерывный диалог Аманды и Люка, парень думал лишь об одном — как за такой короткий промежуток времени его перестало трогать всё то, что на протяжении трёх лет связывало его жизнь, наполняло её смыслом, будило по утрам и укладывало в ночь. Казалось, он не чувствовал к девушке, сидящей поодаль, общим счётом ничего. И это, даже в мыслях, звучало дико. Ему хотелось вырваться хоть на мгновение и дать волю своим запутанным мыслям. Поэтому Аманде не стоило знать, что Луи устраивал вечеринку, и среди гостей должна была быть Руби. Гарри не хотелось снова оказаться в эпицентре скандала, который эти две девушки могли устроить, ведь Аманда не прощала унижений, а Руби не умела отступать. Впрочем, все эти предлоги затмевало то, что Стайлс не мог окончательно признать: он ждал ответа от той, кто заполнил без остатка его сознание, кто, сам того не ведая, вершил его судьбу здесь и сейчас. Ухватившись за призрачную надежду, он отправился на вечеринку один, за что весь вечер получал от Луи нелестные комментарии и издёвки. Под конец шоу программы, будучи несколько раз испачканным едой и потеряв былые остатки хорошего настроения, Гарри твёрдо решил оставить затею добиться хоть какого-то ответа от Руби и отправился в прачечную, желая быстрее избавиться от стекающего по волосам крема и уехать домой, к Аманде. И он бы сделал именно так, не появись снова этот взгляд… Как странно, порой, бывает. Ты можешь быть сильным и смелым, не иметь пунктов под названием «я боюсь», держать под контролем миллионные обороты денежных средств, управлять тысячами людьми и теряться от одного лишь взгляда. Это чертовски странно. Он видел в ней Скарлетт, но потом она превращалась в совершенно другую девушку: с длинными каштановыми волосами, красивым изгибом бровей и губ, незаметно приоткрывшись, которые отправляли собеседника в прямой нокаут, с завораживающей детской улыбкой и писанными, будто с картины, линиями тела. Она напоминала Скарлетт своей молодостью и этим взглядом — с чертями и ангелами в одном флаконе, во всем же остальном это был совершенно другой человек. Ее звали Руби, и Гарри понимал лишь одно — как бы он не сопротивлялся, магнетизм девушки был сильнее его разума. В ту ночь, в клубе, парень смог ненадолго расслабиться и потерять контроль над своими мыслями. Но стоило ему прогрузиться в эйфорию свободы, как под грудью резко кольнуло. Он почувствовал неладное, увидев Руби, разбивающую бутылку с алкоголем, а, после, синяки на её теле и страх в глазах. Эта девушка была до безумия гордой, чтобы попросить о помощи, а порванная записка, которую Гарри нашёл на залитом водой и кровью полу, ещё больше запутала, нежели дала ответы на многочисленные вопросы. За какую-то четверть часа Стайлс успел подняться до небес от понимания того, что Руби хотела дать им шанс, но её грубые слова и поцелуй с Найлом уничтожили все зачатки счастья, столкнув его в беспросветную тьму. Он просто не мог возвратиться в дом к другой, лгать им обоим и стараться жить по чётко выстроенному плану. Нахлынувшие чувства терзали изнутри — холодное сердце устало сопротивляться, дав трещину. Гарри хотел забыться, исчезнуть. Он был принят и отвергнут в одночасье, он вновь запутался в своём выдуманном мире и не нашёл ничего лучше, как закрыться ото всех и погрузиться в беспросветные монологи в компании крепкого алкоголя. — Сейчас у тебя другие планы, — утробный голос напомнил парню о цели приезда в дом Эвансов, и он последовал дальше, оставляя дверь в спальню Аманды не тронутой. — Стайлс, какие люди, — стоило кудрявому показаться на пороге небольшого кабинета, как ухо резанул пьяный голос с нотками нескрываемой издёвки. — Не притворяйся, что удивлён, — ухмылка отразилась на тонких розовых губах. Тусклую комнату заволокла лёгкая дымка, исходившая из массивной медной курильницы. В воздухе стоял дурманящий аромат благовоний. Люк любил баловаться этими вещицами, Гарри же не входил в число фанатов вонючих штуковин, которые распыляли дым по комнате и раздражали рецепторы едкими нотками мускуса. Глаза цвета скошенной травы заволокла непрошеная плёнка влаги, отчего покрасневшие от недосыпа глазницы резко закрылись. В носу что-то защекотало, и парень не смог сдержаться, громко чихнув. Эванс знал об аллергии Стайлса на эти причудливые сандаловые палочки, а лёгкая ухмылка, отразившаяся на его небритом лице, лишь подтвердила то, что приезд Гарри давно ждали. — Присоединишься? — мужчина взлохматил копну рыжих волос и потянулся к недопитой бутылке виски. Он расслаблено сидел в большом кожаном кресле цвета теплого шоколада и безынтересно наблюдал за своим собеседником. — Празднуешь свою победу? — шатен изо всех сил боролся с подступающими слезами и отеком носа, стараясь звучать как можно тверже. Люк умел путать все планы. — Если хочешь, можем отпраздновать твоё поражение, — янтарная жидкость до краев заполнила стакан, обжигающе разливаясь по телу Люка. — Тебе повезло, что она осталась жива. Как ты вообще повёлся на такой глупый развод, Стайлс? Сдаёшь позиции, — рыжеволосый облизнул губу и сморщился, ища глазами дольку лимона. — Сукин ты сын! — но Гарри было не до веселья. Парень отпрянул от дверного косяка, служившего ему опорой, и направился в сторону кресел. — Не умерла, говоришь?! — Ты можешь быть тише. У меня раскалывается голова. — Да ты, блять, в своём уме! — Гарри почти настиг своего врага, нависая над ним, врываясь в его зону комфорта. — Что она тебе сделала?! Что? — он схватил рыжеволосого за шиворот и впился в затуманенный взгляд карих глаз. — Отвечай! Если ты хотел проучить меня, то и трогал бы меня! — Это не мой почерк, увы, — ехидная усмешка вырвалась из мужчины, и Гарри предвидел такой ответ. — Конечно, не всё ли равно, на одного человека больше или меньше, ведь так? — Стайлс выходил из себя, внутри закипал котёл эмоций, а костяшки пальцев окрасились в белый цвет. Он редко прибегал к насилию, но сегодня было исключение из правил. — Интересно, тебе бы было так же наплевать, если бы на месте Руби оказалась твоя сестра? Бедняжка бы просто попала под уникальный почерк одной конченой мрази… — Не смей говорить об Аманде! — сказанное достигло своей цели, и массивные руки Люка схватили Гарри за пиджак. — Не смей трогать тех, кто мне дорог! — Гарри со всей силы сжал шею мужчины, причиняя ему видимый дискомфорт. — И что ты сделаешь? Убьешь меня? — низкий голос перешёл на хрип — пальцы Стайлса ещё сильнее впились в разгоряченную плоть. — Если понадобится — убью. — Не забудь потом рассказать своему папочке, как убил его лучшего друга. — Наши отношения с отцом не на том уровне, чтобы бояться его гнева, — на последнюю фразу Люка Гарри только громко усмехнулся. — Я всегда говорил — что-что, а с сыном Десу не повезло. Ты же разрушил абсолютно всё, начиная от Мидл Холла и заканчивая бизнесом. А сейчас ещё угрожаешь и единственному его другу. Накал эмоций набирал обороты. Воздух будто пропитался миллионами заряженных частиц, которые вот-вот вспыхнут. Гарри продолжал нависать над почти лежащим в кресле Люком, предвидя любую попытку последнего взять ситуацию под свой контроль. Едкий запах сандала продолжал убийственно действовать на рецепторы молодого парня, но ему было не под силу переплюнуть его отчаянное желание отомстить за содеянное. — Другу, который упёк его в тюрьму, — некогда бархатный голос потерял все оттенки привлекательности, звуча так отчужденно и жёстко. — Брось, малыш. Мы оба знаем, что это не так, — Люку ничего не оставалось сделать, как попытаться открепить прилипшие пальцы от своей шеи. И у него почти получилось, пока Гарри не услышал это раздражающее слово. Он терпеть не мог, когда с ним обращались, как с ребёнком. — Так же, как установленная система безобидного видеонаблюдения в машине Дэвида Росса оказалась бомбой? — зеленоглазый скривился, вспоминая их предпоследнее дело с Люком, обернувшееся в трагедию и унёсшее жизнь одного из уважаемых людей Лондона. — Ты тогда чуть не довёл до решётки моих друзей, убил человека и чуть не погубил его маленькую дочь! Ты чудовище, Люк! — Ты забыл, что это чудовище потеряло кругленькую сумму, чтобы спасти задницы твоих друзей от полиции, — Эванс не сдавался. Он имел ответ на любой вопрос, а в ожесточенном сознании попросту не было места для сострадания. Он всегда добивался того, чего хотел, совершенно не думая о тех, чьими руками совершались его гнусные поступки, и какую боль они приносили другим. — Если бы ты не обманул тогда нас, ничего бы не было! Одному только Богу известно, как дочь Дэвида не оказалась в этой машине! — Что ж, ей повезло. Хотя, не думаю, что являясь единственной наследницей империи Росса, она долго проживёт, — ответил Люк, безразлично пожав плечами. — Ты меня достал. Нужно было прекращать этот бессмысленный диалог. Гарри предвидел каждую последующую фразу своего врага, а словесная перебранка только растрачивала его энергию и выбивала из равновесия. — А эта сучка и вправду тебя зацепила. Давно не наблюдал такого разъярённого малыша Стайлса, — карие глаза превратились в мелкие щелки с россыпью глубоких морщин у самых их уголков. Взгляд, полный самодовольства, оценивающе проскользил по лицу Гарри. — Значит, всё, что с ней сделали, было не зря. Это было последнее, что вырвалось из грязного рта Люка — кулак молодого парня с хрустом врезался в небритую щеку, пока за ним не последовал новый удар. Гарри не видел, куда бьет. Глаза щипало от пота и слез, костяшки пальцев саднило от мощных ударов, а тело пребывало в ожидании броска исподтишка. Люк Эванс был некогда мастером спорта по рукопашному бою, и, замахиваясь на него, Стайлс понимал, что получит ответ. В следующую секунду, тело Гарри отлетело на метр назад. Люк понял, что ожидаемый всплеск эмоций молодого парня перерос в неконтролируемый выброс адреналина, и его пора было усмирить. В одночасье небольшая комната заполнилась звуками борьбы и гневными мужскими криками: они сражались не на жизнь, а на смерть, пытаясь доказать своё превосходство. Бутылка с недопитым алкоголем была вдребезги разбита о мраморный стол, длинная книжная полка — перевёрнута и опустошена, а входная дверь была проломлена чьей-то головой. — Люк! Испуганный женский голос растворился в шуме свистящих ударов. — Люк! Прекрати! — Аманда стояла на пороге комнаты и не верила своим глазам. — Выйди! — бросил ей брат, замахиваясь с новым ударом на лежащего под ним Стайлса. — Люк, остановись! — но девушка даже не думала слушаться. Она подбежала к брату и ухватилась за повисшую в воздухе руку. — Прекрати! — Ты в своём уме? Он променял тебя на какую-то малолетнюю шлюху и явился сюда, кстати, тоже из-за неё! — гневный рык вырвался из груди мужчины, и он взял передышку, смахивая струйку крови тыльной стороной ладони. — Давно пора поставить на место этого малолетнего ублюдка. В считанные секунды сильная рука вырвалась из слабой хватки девушки и нанесла очередной удар по залитому кровью лицу Гарри. — Нет! Но крики сестры не действовали на Люка. Они имели обратный эффект, подстегивали его продолжать начатое, безмолвно говоря, что всё делалось только ради неё самой. Стайлс давно играл с огнём. Слишком своенравный и гордый, он думал, что вести дела нескольких фирм с миллионными оборотами — лёгкое дело. Юношеский максимализм перекрывал реальное восприятие мира — где нужно было прикусывать язык, он пер без оглядки и создавал кучу проблем. Стычки между Люком и Гарри начались с тех самых пор, когда последний решил изменить годами заложенные правила поведения в Мидл Холле, постепенно превращая дом в убежище для нуждающихся, нежели в место для утех многочисленных друзей и бизнес партнёров Стайлса старшего. За первой трещиной в из взаимоотношениях последовали другие, постепенно выводя мужчин на взаимную неприязнь и скрытую трапу войны. Да, Гарри был женихом Аманды и обладал внушительными ресурсами, без которых идеи Люка не могли воплотиться в реальность, поэтому все раздражительные моменты хранились глубоко в сердце, до сегодняшнего дня не находя повода вырваться наружу. — Люк, ты его убьешь! — зеленые глаза девушки наполнились ужасом. Парень с длинными кудрявыми волосами попытался вырваться из железной хватки своего противника, схватив его за горло, но был сбит массивным кулаком, впечатавшимся в его скулу. — Ты же знал, с кем будешь иметь дело, Стайлс, — Эванс прокашлялся и встал на ноги. Пора было завязывать этот цирк, они слишком далеко зашли. Ощутив свободу, Гарри приподнялся на локтях и сильно зажмурился — капли пота и крови стекали по его усталому лицу, кожу саднило в местах трения с чужим телом, а изо рта вырывалось прерывистое дыхание. Он чертовски устал. Парень, не любивший решать вопросы такими методами, не чувствовал разочарования или других подобных вещей, которые обычно испытывают при поражении. Потому что он не был поражён. Да, его лицо напоминало большой кровавый синяк, но соперник выглядел не лучше. Гарри изначально знал, с кем будет иметь дело, и то, что Люк пошёл в рукопашный бой, а не схватился за оружие, уже говорило о том, что убивать никто никого не будет. Они решили вопрос по-мужски: один вновь доказал своё превосходство, а другой показал, что впредь не будет играть по чужим правилам и позволять трогать тех, кто ему дорог. — Если ты ещё хоть раз тронешь пальцем… — холодный взгляд Стайлса говорил всё за себя, и Люку не потребовалось слушать продолжения. — Я не трогаю дважды, — рыжеволосый ядовито улыбнулся. — Мой юрист подготовит бумаги о расторжении контракта, — Гарри прикусил губу и аккуратно поднялся на ноги. — Надеюсь, больше мы не увидимся, — с этими словами парень отвесил слабый поклон сбитому с толку собеседнику и, пошатываясь, поспешил скорее убраться из этого дома. — Надейся, Стайлс. — Гарри, — если колкий комментарий мужчины не произвёл никакого эффекта на адресата, то медовый женский голос подействовал, как глоток холодной воды. За своим стремлением выплеснуть весь скопившийся гнев, парень совсем не заметил присутствия в помещении его бывшей девушки. Увидев, как удаляющаяся фигура замедлила шаги, Аманда, игнорируя протесты брата, вышла из комнаты и заперла дверь. — Можно я помогу? — девушка взглянула на опухшие глаза парня. — Брось, Гарри, ты не сможешь даже завести машину в таком состоянии. И как бы кудрявый не усмехался сказанному, ему нужно было принять её правоту. — Мне нужно чем-нибудь снять этот отек, — он вновь потёр зудящие глазницы и, чуть пошатнувшись, оперся рукой о шершавую стену. Аманда знала его, как никто другой, и спорить было даже глупо. Ведь он действительно нуждался в лекарстве. — Пойдём, — девушка слегка улыбнулась и открыла дверь своей комнаты.***
— Минут через десять отек должен сойти, — Аманда пристально изучала набухшие мешки под глазами парня. Ресницы слиплись и пропитались влагой, отчего выглядели ещё длиннее прежнего, само же глазное яблоко было изрезано мелкими красными полосками, придавая взгляду некогда нефритовых глаз, печальный вид. — Спасибо, — Гарри прикрыл веки и откинулся на спинку небольшой софы. В голове взрывались петарды, тело ныло от боли, а рассеченная губа щипала при любом попадании на неё слюны. Парень хотел забыть о произошедшем и переключиться на то, что должно было волновать его больше всего. Но появление Аманды и её доброжелательное поведение спутывало и без того запутанные мысли. — Ай… — что-то влажное коснулось края рта Гарри, отчего он вскрикнул и машинально схватил руку девушки. — Что ты делаешь? В его голове до сих пор не укладывался ответ на вопрос — зачем она, после всего гнусного, до сих пор делит с ним один воздух? — Решила убрать запекшуюся кровь, — в ярко-зелёных глазах рыжеволосой вспыхнул озорной огонёк, и рука с мокрым платком вновь коснулась раны на лице Стайлса. — Но… Зачем тебе это нужно? — Ты мне не посторонний человек, — всё было настолько просто, что в это сложно верилось. — Я причинил тебе столько дерьма. Аманда, я тебя не узнаю, — Гарри покачал головой, пристально всматриваясь в лицо бывшей девушки. Оно было таким же молодым и красивым, каким и запомнилось парню с последней их встречи. Но куда делась привычная ей гордость? Ответом на достаточно резкий вопрос был лишь тяжёлый вздох. Больше девушка не проронила ни слова. Её серьёзный взгляд скользил по острым скулам парня, переходя на волевой подбородок и обратно. Мокрая ткань смывала кровоподтеки, возвращая коже былой оттенок. — Аманда? — но парень не останавливался. — Шшш, сейчас будет немного больно, — рыжеволосая вновь не дала ответа. Прикусив губу, она смочила ватку бесцветной жидкостью и поднесла к разбитой брови Стайлса. Рана сильно защипала, а в её углублении образовалась пена. Парень вздрогнул от неприятных ощущений, но вскоре снова расслабился — прохладный воздух струился из алых губ девушки, действуя лучше всякого обезболивающего. Она вела себя чертовски странно. — Аманда, — немного придя в себя, Гарри открыл глаза, отмечая, что зуда больше не было, и вопросительно посмотрел на стоящую рядом девушку. — Что ж, так уже лучше, — будто не замечая его слов, она коснулась лба парня и, взглядом видавшего виды врача, осмотрела лицо с одиноким синяком под левым глазом, запекшейся раной у края брови и ссадиной на нижней губе. — Теперь можем поговорить, если тебе так не терпится, — в её голосе слышалась ухмылка, и Гарри знал ей причину. — Да, это нужно было сделать немного раньше, — он взлохматил липкие волосы, дожидаясь, пока Аманда устроится на стуле напротив него. — Да… — девушка слегка покачала головой и закинула ногу на ногу. — Так о чем ты хотел поговорить? Не думаю, что это входило в твои планы на сегодня. — Нет, не входило, — Гарри сказал известную им обоим правду — разговор с Амандой был последним, о чем он вообще мог думать. — Зачем ты помогла мне? Прежняя Аманда поставила бы мне в вдогонку ещё один синяк и вышвырнула из своего дома. — А разве ты знал меня прежнюю? — Что ты хочешь сказать? — Скорее, я знала тебя прежнего, — девушка опустила взгляд, изучая свои длинные пальцы. — Того Гарри, который знал цену себе и своим словам, уважал близких, был честен и не рушил свою жизнь из-за какой-то первой встречной. Я любила прежнего Гарри. Да и сейчас люблю, ведь неделя — это не срок, — она смахнула невидимую слезинку и гордо посмотрела на парня. — Тебе ли не знать, как долго проходят сильные чувства. Ты любишь Скарлетт до сих пор. При упоминании этого имени, сердце Гарри сжалось. Оно напомнило о том, что случилось этой ночью, и залило лицо краской от стыда перед той, для кого он некогда был целым миром. — Аманда, давай не будем говорить об этом. — он попытался остановить её, дать время передумать, но было слишком поздно. — Мы всегда были откровенны друг с другом, и оба знали, что в наших отношениях Любовь была лишь у меня, — кудрявый попытался вставить слово и отрицательно замотал головой. — У тебя было уважение, дружба, симпатия, но не любовь. И меня это устраивало, Гарри! Я думала, что моей любви хватит на нас двоих, ведь я была счастлива, и ты был счастлив. Глупо это отрицать. — Я не отрицаю, — Стайлс пожал плечами. — Так что тебе нужно было ещё? Я не понимаю… — Наверное, мне захотелось почувствовать самому эту пресловутую любовь. Повисла пауза. — Только не говори, что за какой-то месяц полюбил эту малолетку! — терпение вот-вот норовило выплеснуться из еле сдерживающего себя тела молодой девушки. — Нет, — парень помедлил, ища сам ответ на этот вопрос. — Но я что-то почувствовал. И сказанное было правдой. Горькой, но правдой. Тишина заполнила уютную комнату. Два взгляда зелёных глаз, таких разных, но похожих в своей горечи, изучали друг друга. Отек покинул мужское лицо, возвращая ему былую привлекательность. Тысячи мыслей кружились роем в их головах, но так и не были озвучены. Кому это было нужно? За этот маленький срок в одну неделю произошло слишком много необратимых вещей. Но в сердце девушки, сидящей напротив Гарри, всё ещё теплился огонёк надежды. Она не отпустила его, и произошедшее этим утром было хорошим шансом исправить разногласия. Ведь она даже не знала, что на самом деле натворил её брат, и как содеянное стало точкой невозврата в их отношениях со Стайлсом. — Ты всё ещё не разобрался, — девушка нарушила тишину первой. — Ты запутался, — заметив лёгкий кивок, она встала со стула и приблизилась к парню. — И ты очень устал. — Очень, — он выдохнул, ощущая, как длинные пальцы дотронулись скул. — Я помогу тебе расслабиться, — тихий голос, переходивший на шёпот, одурманивал. Приятные ощущения возникли в области спины, когда девушка аккуратно провела фалангами пальцев по шелковистому материалу рубашки. Не в силах сражаться со своими мыслями, парень запрокинул голову и закусил губу. Где-то в глубине подсознания он понимал, к чему всё шло, но забытые его телом мурашки прогоняли все протесты разума. Ему нужна была разрядка. Тем более, хуже уже быть просто не могло. Казалось, здравый смысл напрочь покинул тело Гарри, уступая место инстинктам. Да, Аманда была права, говорив о том, что он не любил её. Она была прекрасной любовницей, незаменимым другом, верным напарником, интересным собеседником, младшей сестрой, которую хотелось защищать и баловать. Кому нужна была эта любовь, если существовало множество других граней? Сейчас, сидя на мягкой софе в, ставшей уже родной, комнате девушки, Гарри пытался обуздать нахлынувшие на него эмоции. Нежные прикосновения были настолько родными, а шёпот до сих пор погружал его в лёгкий гипноз, что, в какой-то момент, ему захотелось закрыть глаза и стереть всё, что произошло за этот месяц. Забыть все воспоминания о сероглазой девушке, которая так глубоко закралась в душу, вытеснив оттуда весь привычный мир парня. Сильные руки крепко схватились за тонкую женскую талию, а губы рефлекторно приоткрылись, позволяя девушке исполнить задуманное. Но даже эта близость не смогла затуманить рассудок… Страстный и долгий поцелуй Аманды машинально сравнивался с теми, что пленили своей невинностью и кротостью. Припухшие алые губы — с, уступающими им объёмом, но завораживающими своей красотой губами Руби. Надрывистые стоны — с мимолетными, но такими желанными тихими вздохами. — Черт, — Гарри разорвал контакт и тяжело вздохнул. Он не мог прекратить быть с одной, но думать совсем о другой. Это было предательством. Таким сладким предательством… Не успев перевести дух, его рот обдала новая волна горячего воздуха, завлекая в свои сети. Рыжеволосая бестия давно сидела на коленях у парня, ловким движением рук расстегивая намокшую рубашку и гладя упругий торс. Ей были известны все слабые места бывшего жениха, поэтому не составляло труда его одурманить и вырвать нетерпеливый стон с его порозовевших губ. Чем ниже спускались женские пальцы, тем сильнее возрастало напряжение внутри Гарри. Он с шумом вобрал воздух и сжал рёбра девушки, когда её рука обхватила то, что давно выдало все его попытки утихомирить нарастающий всплеск эмоций. Поняв, что дело зашло дальше положенного, и отступить уже не получится, парень резко поднял Аманду и повалил на софу, навислая над ней, беря инициативу в свои руки. — Ну же, Гарри, — томный шёпот растворился в воздухе, и, облизнув нижнюю губу, парень дёрнул за тонкий пояс халата. Шелковая материя соскользнула вниз, открывая вид на точеную женскую фигуру в полупрозрачном кружевном белье. В висках стало сильно пульсировать, а глаза цвета скощённой травы потемнели, когда Стайлс лишил возбужденное тело девушки последнего атрибута одежды и резко вошёл в неё, заполняя комнату громкими вздохами. Их губы слились воедино, а тела двигались в едином ритме. Слишком резком, слишком необузданном, слишком неправильном. Движения парня были лишены постепенности, он со всей силы впивался в вибрирующие бёдра рыжеволосой бестии и требовательно прикусывал её пухлые губы, стараясь оставить все силы в этом моменте, заполнить его без остатка, лишить себя возможности думать о чем-то кроме. — Гарри, — женский голос переходил на неконтролируемый крик, отчего движения набирали амплитуду, а бёдра достигали твёрдого каркаса под мягкой обивкой софы. — Я люблю тебя, Гарри, — Стайлс почувствовал, как женское тело начало обмякать, и, вложив все оставшиеся силы, сделал последний рывок, падая на голую грудь и устало выдыхая. Сердце бешено стучало, а мысли кружились вокруг последнего брошенного слова. «Я люблю тебя, Гарри». Ждала ли она ответа? Надеялась ли на что-то? Но внезапный звонок телефона спас Гарри из неловкой ситуации, и он поспешил разорвать контакт и погрузиться в разговор. На дисплее показалось имя Луи, отчего мужское лицо тотчас исказила хмурая гримаса. В пальцах неприятно запульсировало — парень боялся ответить. С долю секунды его глаза блуждали по комнате, будто не замечая девушки, внимательно изучающей происходящее. — Да, — он сглотнул, поднимаясь на ноги и застегивая ремень. — Гарри, — и только по первой фразе друга, сказанной так тихо, будто с опаской, было понятно, что новости никого не обрадуют, — прошло шесть часов, они вынуждены диагностировать кому. — Да, я понял, — парень сверил часы. Он предчувствовал это. — И ещё… — Луи помедлил. — Её перевели на аппарат искусственной вентиляции лёгких, она перестала самостоятельно дышать. — Что?! — внутри Гарри всё рухнуло. Пол будто ушёл из-под ног, а в глазах зарябило. — Думаю, тебе нужно вернуться. — Буду через пол часа, — в трубке раздались обрывистые гудки, напомнившие своим ритмом аппарат в палате Скарлетт. И за ними последовал совсем другой — длинный и протяжный, оповещавший, что всё конечно. Прогоняя болезненные воспоминания, парень потряс головой. Брошенный на пол пиджак возвратился на широкие плечи, а наполненный страхом взгляд тщательно игнорировал все попытки Аманды привлечь к себе внимание и узнать, что так озадачило Гарри.Harry Styles — Sign of the times
— Мне… мне нужно срочно уехать, — единственная фраза, которую смог вымолвить парень, спешно покидая пропитанную запахом похоти комнату. В другой иной момент, он бы, конечно, не позволил себе уйти так внезапно и грубо, но сейчас все мысли, которые так тщательно глушились внутри, вновь заполонили сознание. В воздухе образовалась едкая дымка, разъедающая чувствительные глаза. Или, может быть, это была лишь отговорка непрошеными слезам. Мир в округе замер: яркие солнечные лучи проходили сквозь ссутулившийся силуэт мужской фигуры, почти в беге шедшей к чёрному внедорожнику, пение птиц заглушалось звуком выпрыгивающего из груди сердца, рёв мотора невозможно было разобрать за потоком голосов в голове, а образы красочных летних пейзажей, проносившихся мимо со скоростью комет, заменила всплывшая перед глазами сцена, которая шесть лет назад оборвала жизнь и в самом Гарри.Flashback начало
— Пора, — женская рука коснулась плеча молодого парня, что понуро сидел на железной скамье. Глаза, цвета листьев с поблескивающими каплями росы, безжизненно посмотрели на потревоживший их покой женский силуэт. То была Луиза Аддерли, чья дочь уже больше месяца лежала в больнице Барлоу, безуспешно борясь за свою жизнь. Её состояние стремительно ухудшалось, показатели падали, и врачи начинали готовить близких к любому исходу — всё чаще уходя от ответов и печально пряча глаза в пол. Днём ранее девушка, спустя три недели, пришла в себя, но момент радости продлился недолго — стоило ей открыть глаза и увидеть улыбку мамы с любимым, как они снова закрылись. Ночной звонок лечащего врача Скарлетт потревожил сон миссис Аддерли и сделал ещё угрюмее дежурившего в ту ночь у кровати девушки Гарри. Его попросили покинуть помещение, так как возобновились судороги, а монитор в комнате разрывался от писка. Парень предчувствовал неладное, но продолжал верить в свою любимую. Он делал это каждый день, начиная с того самого рокового вечера, когда его мотоцикл не поддался управлению и улетел в кювет; когда, почти теряющую сознание, Скарлетт доставили в отделение неотложной помощи с подозрением на разрыв селезенки; когда девушку увезли на первую в её жизни операцию; когда она пришла в себя и всё, казалось бы, осталось позади, но невнимательность интернов и забытый в теле тампон завели обратный отсчёт; когда первая операция сменилась второй и третьей; когда была долгая реанимация и период затишья; когда миссис Аддерли позвонила Гарри со слезами в голосе и новостью о том, что их девочка не смогла прийти в себя, и её ввели в медикаментозную кому; когда кома затянулась, а показатели не улучшались; когда она перестала самостоятельно дышать; когда вновь вернулись судороги, и врачи оповестили о том, что девушке осталось жить меньше суток… Всё это время, несмотря ни на что, парень продолжал верить. Маленький серебряный крест не покидал его рук, а молитвы заменили все иные речи. Небольшая комнатка в глубине больницы стала его отдушиной, туда мог прийти любой желающий, излить свою боль и побыть наедине с Богом. Изо дня в день этот, ещё совсем юный, парень возвращался в тот пятничный вечер, ставший роковым для двоих влюблённых. Скарлетт давно просила покатать её на его любимом мотоцикле, который являлся предметом ревности у девушки и зависти у друзей. Гарри не любил катать на нем кого-либо, зная, что это не безопасно, но разве можно было отказать этой сероглазой красавице? Она слёзно умоляла прокатить её на том, кому он уделял внимания больше, чем ей самой. Она хотела ощутить эту скорость ветра собственными клетками тела. Она была так счастлива, крепко сжимая кожанку парня и крича в пустоту. Она нежно целовала его за ухо и шептала, как любит, а он терял контроль от её прикосновений. Один вылетевший на дорогу камень, один неконтролируемый момент — и мотоцикл вылетел на обочину. Парень с девушкой отделались лишь ушибами, и в тот момент никто из них, громко смеющихся и помогающих друг другу выбраться на дорогу, даже представить не мог, куда их заведут несильные покалывания под хрупкими рёбрами Скарлетт. — Всё будет хорошо, — Гарри крепко сжал дрожащую руку миссис Аддерли и заглянул в её заплаканные глаза. — Нам нужно держаться ради неё. Его голос был пронизан болью. Он был растерян и подавлен с тех самых пор, когда всю отчаянную веру в лучшее жестоко растоптали, запустив Скарлетт обратный отсчёт. Прикроватный монитор назойливо пищал, на нём отображались стремительно замедляющиеся показатели пульса. Молодая девушка неподвижно лежала на просторной больничной койке. Её золотистые волосы были аккуратно заплетены в косу, глаза с обрамляющими их длинными ресницами безжизненно прикрыты, а нос и нежные губы закрывала массивная маска с трубкой, через которую поступал кислород. И даже в таком состоянии она казалось самым замечательным творением природы, в этом чисто белом одеянии похожая на ангела, спустившегося с небес и подарившего Гарри такое незаслуженное счастье длинною в девять лет. — Скар, я рядом, — парень сел на стул и дотронулся до прохладной руки девушки. Ему так хотелось вновь ощутить тепло её тела, услышать мягкий голос, почувствовать, как пальцы погружаются в его спутанные волосы, а кожа покрывается мурашками от нежных прикосновений и заливистого девчачьего смеха. Он любил её безусловно, каждой клеткой своего тела. Он любил её без остатка, отчего сидеть на этом твёрдом стуле изо дня в день и видеть, как смысл его существования покидает этот мир — было невыносимой пыткой. Сколько раз он снова и снова возвращался в тот роковой день, молил небеса забрать его вместо этой хрупкой и совсем ещё юной девушки. Пытался свести счёты с жизнью, но вновь просыпался и попадал в жестокую реальность. Он не искал себе оправданий и не замаливал грехи, парню казалось, что худшего наказания за его ошибку быть просто не может. Но почему за это всё должна была расплачиваться она… — Прости меня, — не выдержав щемящего сердца, Гарри сильнее обычного сжал руку девушки и поднёс её к своим губам. Ему хотелось оживить её, согреть, наполнить жизнью… Всё его существо отчаянно протестовало реальности — она не могла покинуть этот мир. Горячие слёзы скатились на бледную кожу, а комната заполнилась чуть слышными всхлипами. «Я буду любить тебя всегда. Где бы я ни была, Гарри — на небе или на земле. Знай, моя любовь к тебе будет вечна». Это были любимый слова Скарлетт, ставшие такой горький правдой. — Я буду любить тебя вечно, Скар, — Гарри склонился над её безмятежно спящим лицом. — Мы обязательно встретимся там, — неконтролируемый утробный крик вырвался из его горла — неприступные плотины больше ничем не сдерживались. Говорят, мужчины не плачут. Это глупая ложь. Прикроватный монитор вновь издал режущий слух звук, и по рукам парня прошла волна напряжения — тело Скарлетт вздрогнуло, будто её поразил заряд тока. — Всё будет хорошо, — датчик, некогда мешавший дотянутся до холодной женской руки, был снят с безымянного пальца, а бледную кожу покрыли отчаянные мокрые поцелуи. — Я люблю тебя. Я люблю тебя… Он повторял это снова и снова, пока тело девушки пронзали судороги, а сердце стремительно замедляло свой ритм. Зелёные глаза были застланы пеленой из слез, отчего невозможно было разглядеть меняющиеся показатели на мониторе. Оставалось только ждать. Как же это больно — ждать. Знать, что чуда не случится. Понимать, что в твоих руках и по твоей вине обрывается жизнь любимого человека. И ты становишься беспомощным перед лицом смерти. — Я люблю тебя… — парень отчаянно схватился за уши, пытаясь заглушить звук, от которого по сей день замирает сердце. Монитор громко запищал, показывая на графике одинокую сплошную полосу. — Нет! — на истошный мужской крик в палату вбежали врачи, а дрожащие женские руки ухватились за подрагивающие широкие плечи, пытаясь оттащить парня от тела девушки. — Время смерти — 12:45.Flashback конец
Чёрный внедорожник летел по автостраде, обгоняя и подрезая всё ещё спящих участников дорожного движения. «Она перестала самостоятельно дышать». — Твою мать, — машина издала протяжный сигнал, въезжая на парковку частной клиники. Гарри до безумия сильно сжал пальцами пульсирующие виски и замотал головой. Вспышки прошлого продолжали терзать его сердце, а эффект дежавю бросал в холодный пот. Смахнув со лба влагу, парень нажал на педаль газа и выпрыгнул из машины. Город давно проснулся, и теперь некогда безлюдные коридоры больницы наполнились людьми и гулом голосов. — Гарри, — первой увидела парня Хлоя. Её усталый взгляд удивлённо окинул ссутулившуюся фигуру Стайлса, останавливаясь на искаженном болью и синяками мужском лице. — Что произошло? — Луи поспешил подняться навстречу другу, но последний, будто не замечая, пронёсся мимо, прямиком к палате Руби. — Мистер Стайлс, к ней пока нельзя, — реплика персонала осталась без ответа. Если бы они только знали, сколько раз за тот злополучный месяц он слышал эту фразу, и сколько раз её нарушал. Достигнув нужной двери, Гарри остановился на пороге, боясь пройти дальше. В комнате был непривычный полумрак, а воздух пропитался запахом лекарств. Парень вновь тряхнул головой, стараясь прогнать подступающие воспоминания, и вгляделся в силуэт девушки, что неподвижно лежала на больничной койке посреди трубок и пищащих мониторов. Последний издал новый звук, пронзая мужскую грудь, словно кинжал. Не в силах терпеть эту пытку, Гарри с шумом выдохнул и закрыл дверь. Он не мог пройти дальше. Он не мог взять её за руку и пообещать, что всё будет хорошо. Он говорил это сотню раз, но так и не смог воплотить слова в реальность. Он боялся нового срыва, боялся до конца оголить своё сердце и снова прочувствовать эту душераздирающую боль. — Гарри, — спокойный голос Томлинсона спас от нахлынувших воспоминаний. — Ты в порядке? — голубоглазый подошёл ближе и пристально посмотрел на друга. — Что говорят врачи? — Она стабильна. Вливают какие-то препараты, выводят из организма токсины, — Луи нахмурился, вспоминая все манипуляции, которые производили над Руби за время отсутствия Стайлса. — Её врач должен скоро подойти, тебе бы тоже не помешало ему показаться. — Почему она перестала дышать? — но Гарри было не до своих ран. Он понимал, что друг переживал о нём, а в голубых глазах застыл немой вопрос о произошедшем в доме Эвансов. Только его мучило совсем иное. Парень, как сейчас, помнил, к чему в последний раз привела новость о подключении к системе искусственной вентиляции легких, и эти трубки на лице Руби просто били под дых. — Я и сам толком не понял, — Луи пожал плечами. — Эй, всё будет хорошо, Стайлс! — он легко ударил парня в плечо, стараясь хоть немного подбодрить. Видеть таким Гарри было невыносимо. — Я в этом не уверен, — зеленоглазый устало потёр переносицу. — Прекрати! Просто прекрати! — Томлинсон понимал, к чему клонит друг, но изо всех сил пытался ни ему ни себе не дать даже повода для плохих мыслей. — Я не выдержу, если из-за меня снова кто-то умрёт. Я не могу потерять и её, Луи, — глухой шёпот растворился в воздухе — в нем читалось отчаяние и боль. Мужчины тоже плачут, вы должны это знать. — Она справится с этим. Она ведь Руби, — сильные руки парня сомкнулись в объятиях на широкой спине Гарри. Они успокаивали и вселяли надежду, и этого было достаточно. Она ведь Руби…