James Bay - Us (для всей главы)
Легкий порыв ветра коснулся моего разгоряченного лица, слегка растрепав вьющиеся волосы. Он пробрался под тонкий хлопок рубашки и пустил холод по коже, отчего чуть тронутая загаром кожа покрылась мелкой рябью. Мои руки взлетели вверх, пьянящее чувство свободы отразилось счастливой улыбкой на губах, а взгляд не покидал сине-зелёной глади, на горизонте которой виднелись горы Франции. — Поверить не могу, что вижу её так близко, — я облизнула губу, продолжая заворожённо рассматривать раскинувшуюся перед нами картину. Во время нашей поездки до Дувра Гарри упомянул, что в хорошую погоду с его скал можно увидеть другой континент. Это единственное место в Соединённом королевстве, где возможно рассмотреть берега Франции. — Нам повезло с погодой, — острый подбородок лёг на моё плечо, а соленый воздух вокруг впитал в себя нотки мяты. — Последние три раза Джемме так и не удавалось что-либо различить на горизонте из-за плотного тумана. — Вы часто сюда ездили? — длинные руки обвили талию, крепко удерживая меня на месте, и я откинула голову назад, позволяя мягким кудрям приятно щекотать мою шею. — Каждый раз, как прилетали в Англию. — Я здесь родилась, но за восемнадцать лет посетила лишь ближайший пригород Лондона. Мой голос был тихим, а во взгляде читалась задумчивость. Казалось, вокруг меня были такие просторы, но я словно не видела дальше своего носа. Деньги отца позволяли нашей семье объездить большую часть мира, представление о которой у меня сохранилось лишь по фешенебельным отелям с прилегающими к ним пляжами и бизнес классам аэропортов. У нас было столько возможностей, но не хватало ума выйти за пределы своей золотой клетки. Папа всегда был безучастен к путешествиям, его интересовал лишь комфорт и лэптоп с бесконечными звонками от сотрудников и рабочими письмами. Нашим отдыхом заправляла Кэтрин, и я не буду вдаваться в описание её скудоумия и исковерканных понятий о вещах, ценность которых превыше золоченой посуды и новенькой сумочки из какой-нибудь европейской столицы. Почему-то в моей семье не было любви к живописным просторам Англии, даже живя с мамой, в том детстве, обрывки которого сохранились в моей памяти после её гибели, мы не выезжали куда-то дальше нашего загородного дома. У меня не было привычной для многих бабушки, которая ждала бы нас каждые выходные в своём небольшом домике на юге Англии, и сейчас я сожалела о том, что никогда не задавалась вопросом о причинах конфликта мамы с её родителями или же о родителях отца и о том, почему они так избегали выезжать куда-то за пределы мегаполиса. Тогда мне казалось, им просто это было не интересно, и я понятия не имела, что существует совсем другая жизнь за лощеными фасадами Лондона. — Если тебе нравится такой отдых, то я буду рад узнать каждую бухту нашего острова вместе с тобой. — Ты побывал почти везде. Час, проведённый в поезде за горячим чаем и разговорами о прошлом, позволил мне сполна насладиться бархатистым хриплым голосом, повествующим с теплотой о местах, которые посетил Гарри с его мамой и сестрой. Они были дружны и просты для людей, чей отец занимался нелегальным бизнесом и содержал публичный дом. Это стало одной из горьких правд, в конечном счёте, разрушивших их семью. Гарри делился своими воспоминаниями из детства, выглядя по-настоящему счастливым, с искрящимися от слез глазами и заразительным легким смехом. Мне нравилось слушать его, в глубине души радуясь его беззаботному детству и теплу материнской любви, которое перекрыло осадок из-за действий его отца, повлёкших дальнейший переезд в далекую Калифорнию. Я поймала себя на мысли, что хочу когда-нибудь оказаться в этом солнечном штате именно с Гарри, потому что теперь я знала, насколько он способен дать мне ту самую свободу и погрузить в эмоциональный восторг. Он умел находить прекрасное в мелочах, став отличным учителем для меня. — Но я не был там с тобой, а это совсем другие эмоции, — заключил парень, заставив меня отодвинуться в сторону и с интересом посмотреть в его оливково-зелёные глаза, обрамлённые длинными ресницами. — Какие же? — Ты так искренне радуешься тому, что видишь, — на его малиновых губах вспыхнула улыбка, а в теплых зрачках заиграли искорки солнечного света. — Мне нравится чувствовать себя причастным к этой детской восторженности. — Ты снова назвал меня ребёнком, — мне не хотелось хмуриться, наигранно дуя губы, во мне играло лишь любопытство. Мы имели внушительную разницу в возрасте, и я не хотела ассоциироваться с ребёнком, которым давно не являюсь. — Ты знаешь, что я имел в виду. Не позволив мне выстрелить в ответ, Гарри оторвал подбородок от моего плеча и ловко поменял своё положение, закрыв спиной обзор на бескрайнее море и зелёные горы другого континента. Его губы изогнулись в сокрушительную ухмылку, стремительно приближаясь к моим. Ноги начинали дрожать, словно мы только познакомились, и очаровательный незнакомец в слишком обтягивающих штанах и майке, позволявшей рассмотреть накаченные руки с россыпью мелких татуировок, захотел меня поцеловать. Моя способность выражать чувства слишком ярко и остро, по всей видимости, пленила Гарри тотчас, как его харизма и красота действовали на моё тело. Может быть, моменты искренней радости, которые ему удавалось увидеть среди окружавшей меня драмы, уносили парня в воспоминания о Скарлетт. В памяти врезались слова Найла о ней: беззаботная, веселая и открытая этому миру нараспашку. Может быть, Гарри цеплялся за эти ощущения, отчаянно вытягивая их из меня только ради того, чтобы вернуться ненадолго к тому, кем он был рядом с ней. Он полюбил её будучи ребёнком, и в своём нынешнем возрасте я казалась блеклой заменой его молодой и задорной Скарлетт. Если бы он хотел что-то лёгкое и жизнерадостное, то не возился бы с тобой, Руби. Я мотнула головой, стараясь прогнать непрошеные мысли, и подалась вперёд, обвивая парня руками, утыкаясь носом в его чёрную майку. — Ты не захотела меня целовать, — он пробурчал, обнимая меня в ответ и получая мокрый след от моих губ на своей твёрдой груди. — Иногда объятия ценнее какого-то там поцелуя, — я на самом деле так думала, стараясь запечатлеть в памяти каждую секунду этого чудесного дня. Мне хотелось стоять посреди безлюдных скал вместе с ним, ощущая себя в этих сильных руках, слушая размеренное биение его горячего сердца и вдыхая запах его тела. Тихий плеск волн и крики чаек были единственным шумом, который отныне будет вызывать во мне ассоциации с Гарри, где бы я ни была, и кто бы ни обнимал меня после. Мне восемнадцать, и я понимала, насколько молода, неопытна, и как необъятен мир, который мне только предстоит увидеть. Впереди будет колледж, новые знакомства, полноценная взрослая жизнь, это отчасти пугало, нежели вызывало трепет. За лето, пролетевшее кометой сквозь мою привычную жизнь, я кардинально изменилась, и мне было страшно идти дальше, боясь очередных крутых виражей. Единственное, что вселяло в меня уверенность - это дело отца, которое находилось под контролем Кристофера, и мои чувства к Гарри. Я любила его до дрожи в конечностях и ещё сильнее боялась момента, когда наш пузырь счастья лопнет. Все вокруг воспевают первую любовь, но, после, говорят, что она даётся нам для дальнейшего опыта. Словно это какое-то посвящение в настоящую жизнь, которое обязательно закончится, показав тебе не только, каково это - чувствовать любовь, но и как может быть больно, когда всё подойдёт к концу. Мне хотелось верить, что в нашем случае это лишь глупое клише, ведь мне никто не нужен, кроме парня с пленящими нефритами и копной длинных каштановых волос. Он стал моим миром, и я правда считала Гарри своим подходящим пазлом, единственным в своём роде, но ощущал ли он то же самое в отношении меня? — Не хочешь присесть? — глубокий голос вырвал меня из размышлений. — Хочу стоять так весь день, — но я лишь сильнее сжала скользкую ткань его майки, словно хваталась за спасательный круг, отделявший грёзы от реального мира. — Мои ноги гудят, — Гарри почти захныкал, начав переминаться на одном месте. — Ты планировал дойти до замка, — я демонстративно цокнула языком, больше от досады и своих странных мыслей, нежели от резкого холода из-за лишения объятий парня. Гарри пробежался языком по своей нижней губе, прежде чем поймать мой взгляд своими изучающими лесными глазами. На его лице мелькнула тень грусти, будто он влез в мою голову и прочитал мысли, но малиновые губы исправили ситуацию, дрогнув в привычной для Стайлса ухмылке. — Да, но я шёл в гору почти час, и убегал от диких пони. Мне нужен перерыв, мисс «я никогда не устаю» Росс, — состроив дразнящую гримасу, шатен резко обернулся и наклонился к брошенному у ног рюкзаку, доставая оттуда небольшой плед. — У тебя есть десять минут, мистер «в детстве дикая пони укусила меня за задницу, поэтому я такой невыносимый» Стайлс, — я обхватила себя руками и сдула выбившуюся прядь волос. Мои ноги, обутые в специальные походные ботинки, оставались неподвижными, а щёки пылали из-за резкой смены настроения. Не знаю, почему это происходило, но я ужасно злилась на себя за то, что позволила глупым мыслям испортить нашу попытку двигаться дальше без тупых ссор с выяснениями отношений. — Боюсь представить, кто покусал тебя, малышка, — услышав своё милое прозвище, я перевела расфокусированный из-за эмоций взгляд на парня, пока не поняла, что он нещадно схватил меня за руку, потянув за собой на плед. — Черт, мы сейчас упадём! Я охнула, оказавшись прижатой к его вибрирующей от смеха груди. Мой ботинок врезался в камни, а из-за безуспешных попыток выбраться мелкая галька полетела вниз, издавая глухой звук бьющихся о берег предметов. Было жутковато лежать на вершине скалы в метре от её крутого обрыва, но Гарри возвратился в своё беззаботное детство и не обращал внимания на опасность или мои перепады настроения. Он продолжал заливисто смеяться и прижимать меня к себе, щекоча носом мою пылающую щеку. Раньше я называла его биполярным, честно веря в расстройство личности Стайлса, который мог молниеносно перевоплощаться из грубого заносчивого хозяина Миддл Холла во что-то слишком покладистое и заботливое. Теперь я понимала, что это никакое не психическое расстройство, а его многогранность, которая проявляется с каждым человеком с определённой стороны. — Не вздумай испортить эти выходные, — смех перестал заполнять пространство, а сильные руки приподняли моё тело вверх, так, чтобы Гарри смог послать мне свой серьезный взгляд. Я сжалась от его слов, пугаясь этой способности так четко считывать мои истинные эмоции. — Если только ты... — в горле застрял ком. Я занервничала и сжала губы, боясь произнести свои сомнения. Наверное, это был самый неподходящий момент, и с моей стороны было глупо переживать об этом, но я действительно боялась оказаться выброшенной за борт подобно Аманде. — Продолжи то, что хотела сказать. — Если только ты скажешь, что чувствуешь ко мне на самом деле. Я прикрыла глаза в попытках спрятать свой стыд. Неделю назад я призналась ему в любви, спонтанно и необдуманно, до конца не осознавая всю серьезность последствий этой фразы для моего сердца. Не то, чтобы я считала, что Гарри играет мной и моими чувствами. Он не был человеком, способным развлекаться за счёт боли других людей. Но неприятное покалывание в груди будто напоминало, что наши отношения - это не типичная история любви, в которой люди клянутся быть рядом вечность и умирают в один день. Какие бы я ни строила воздушные замки, реальность была жёстче, а наши отношения омрачались странным началом и продолжением, в котором присутствовали бывшая любовь моего парня и его несостоявшаяся невеста. Как бы я не отнекивалась, но эгоистичные начала взяли во мне верх, и я с горестью признала, что не могу смириться с мыслью о своём промежуточном явлении в его запутанной личной драме. Слабая проекция или способ уйти от рутины, кем была для него эта вечно хмурая и грустная Руби? — Разве это не понятно? Я, блять, оголен перед тобой, — в его голосе засквозило раздражение, а цепкие пальцы начали подрагивать, всё ещё держа моё тело на весу. От резкости в тоне, с которым он произнёс эту фразу, я вздрогнула и вновь распахнула глаза, видя перед собой того Гарри из клуба Зейна, слишком серьёзного и способного убить одним своим взглядом. — Я сомневаюсь... — мне потребовались усилия, чтобы произнести последнее более уверенно. Глупо было выпрашивать ответного признания в любви, ведь он не чувствовал этого. Но я хотела хотя бы знать, что имею шанс услышать это когда-нибудь. Моё сердце всегда остро нуждалось в таких повседневных словах, которые мне говорили только мама и Мелани, снова и снова, будто убеждая меня в своей нужности и значимости для кого-то. И сейчас, пережив потрясение за потрясением, я нуждалась в этой пресловутой фразе, способной стереть все сомнения, помочь двигаться дальше, стать увереннее и счастливее. Может быть, слишком рано, ведь здесь руководило сердце, а не время, но я боялась того, что, после, может стать уже слишком поздно. Мои страхи настолько глубоко засели внутри, норовя вылиться во что-то сокрушительное для нашего мимолетного счастья. И пока я размышляла над происходящим, покалывающее молчание, царившее между нами двумя, было прервано хриплым рыком, звучавшим опасно и в то же время успокаивающе: — Я ничего не скажу тебе, Руби. Я покажу это. Гарри резко притянул меня к себе, так, что наши грудные клетки произвели удар друг о друга, а лбы соприкоснулись, не оставляя шансов спрятаться от чувственных губ, приближавшихся к моим. Его поцелуй был резким и требовательным, а пальцы слишком сильными для моей тонкой кожи. Я издала писк, чувствуя, как мы поменялись местами, и моя спина коснулась неровной земли. Тяжелое тело парня сдавило бедра, а губы соскользнули к подбородку, ведя путь вдоль шеи и ключиц. Гарри не обращал внимания на мои попытки вырваться из этой западни, ведь мы продолжали лежать на краю скалы, и рядом могли оказаться другие туристы. При мысли о последнем, мои щёки вспыхнули, а руки вцепились в накаченные бицепсы, оставляя на них характерные следы от ногтей. В ответ же зеленоглазый лишь сильнее впился губами в кожу, всасывая её в себя, не заботясь о синяках, которые точно выступят на моей шее. Его ладони начали хаотично двигаться вниз, пробираясь под футболку и цепляясь за упругую грудь. — Ч-что ты делаешь? — я охнула, чувствуя смущение и страх. — Что на тебя нашло? — Показываю, что чувствую к тебе. Разве ты не этого хотела? — прежде чем снова оставить на мне след, он сверкнул недоброй улыбкой и облизнул край губы. — Хорошо, я поняла, можешь остановиться, — я потянула его вверх и оглянулась. Слава богу вокруг не было гуляющих зевак. — И что же ты поняла? — Ты хочешь меня. — Нет, ты не правильно поняла! — он снова хотел продолжить свою пытку, но был остановлен моими ожившими ногами. — Гарри, пожалуйста! Здесь обрыв! — Мне плевать на это! — к моему удивлению, парень резко подскочил на ноги и схватился за рюкзак. Он избегал смотреть на меня, делая вид, что занят своей чёрной шляпой и очками, которые тотчас спрятали ярость в его взгляде за темными стёклами. Поправив массивные лямки и повернувшись ко мне спиной, Гарри даже не удосужился помочь мне встать или как-то объяснить свою вспышку ярости. Он просто зашагал вперёд по ровной тропе, растянувшейся вдоль скал. Наблюдая за ним, я на мгновение потеряла дар речи. Его поведение казалось абсурдным, несколько часов назад мы мило беседовали, держась за руки, после он пытался совершить что-то непривычно грубое и, в то же время, сексуальное на краю обрыва, а сейчас психовал и уходил. Мне не хотелось что-то кричать ему вслед, действия парня не на шутку пугали, ведь я правда не думала, что обычный вопрос о чувствах мог вызвать такую реакцию. Мой взгляд упал на плещущиеся внизу волны, и я подавила нарастающую панику, отползая назад и укутываясь в оставленный Гарри плед. Тёплые солнечные лучи больше не согревали меня, как и клочок колючей ткани, накинутый на подрагивающие плечи. Голова упала на колени, а руки зарылись в волосах, оттягивая их на себя. Я начала покачиваться взад-вперёд, усиленно думая, что делать дальше, ведь ключи от комнаты в отеле остались в рюкзаке, а моя гордость не позволяла побежать следом за парнем. Это не то, что хочет услышать девушка, спрашивая о чувствах. Я имела право на этот вопрос, черт возьми! Время тянулось мучительно долго, но я не слышала рядом приближающихся шагов или чьего-то присутствия. Всё выглядело так, будто Гарри психанул и бросил меня посреди безлюдной природы. Одни лишь мысли о сокрушительности моего положения вызывали тошноту и покалывание в груди. — Нечего было влюбляться в придурка, Руби! — я стиснула зубы и потянулась за телефоном, который лежал в кармане моих шорт. Происходящее казалось тем самым концом, мерзким и убивающим, но мне нужно было выбираться из этого места, прежде чем начинать впадать в депрессию и реветь. Пальцы разблокировали экран, а взгляд упал на показатели сети. — Дерьмо... Связи не было, и мои попытки уехать отсюда с высоко поднятой головой летели прямиком в пропасть, разбиваясь о синие волны. Моя голова вновь встретилась с коленными чашечками, которые тут же стали влажными от не сдерживаемых слёз. Если Гарри пошёл в сторону замка, который должен был быть расположен как раз в направлении, куда он уходил, то моё раннее прибытие в отель будет бестолковым, ведь я не смогу открыть дверь или как-то доказать, что имею право быть в номере. Мои мысли были несвязны, чувства разбиты, а тело ощущало нахлынувшую усталость, поэтому я сильнее закуталась в плед и уставилась вдаль, удивляясь, как ещё смогла сохранить самообладание и не впала в истерику. Видимо, в глубине души я была готова к чему-то подобному - вновь остаться брошенной и не нужной. Это нормально, я привыкла быть куском дерьма для окружающих. Человеком, которого легко отшвырнуть, не заботясь о его чувствах. Так когда-то поступил папа, после - Кэтрин, Найл, а теперь и Гарри. Казалось, ничто не могло сломить меня, всё происходило по привычному сценарию, но я продолжала слишком остро реагировать на попытки уничтожить во мне последнюю веру во что-то чистое. Мои губы потрескались от ветра и недостатка влаги, я продолжала их нервно покусывать, когда где-то сбоку раздался треск гравия под чьими-то быстрыми шагами. Нарушивший тишину звук заставил меня встрепенуться, размышляя, был ли то случайный прохожий или Гарри, чьё возвращение вселяло в меня легкую панику. Сильнее обхватив себя руками, я посмотрела на небо, гадая, не собирается ли дождь за серыми облаками, плывущими в сторону нашей бухты. Тратить время на беспокойство о погоде было лучшим решением, чтобы унять клокочущее в груди сердце из-за человека, который медленно садился рядом со мной. Я замерла, когда запах его парфюма ударил мне в нос, отчего мои зубы впились в край нижней губы, прокусив её до крови. Гарри вытянул ноги вперёд, опираясь руками о неровную землю. Он не издавал ни звука, пока мысли в моей голове панически крутились, совершенно не помогая найти выход из сложившейся ситуации. Случись подобное со мной несколько месяцев назад, я бы не задумываясь встала на ноги, забрала этот чертов рюкзак и ушла в отель, не желая слушать оправданий, либо видеть очередную неуравновешенную вспышку. Но та экспрессивная Руби ещё не знала этого запутанного парня, чьи поступки всегда несли в себе хаос, который она принимала снова и снова. Поэтому я продолжала сидеть, укутанная в тонкий плед, который не помогал скрыть озноб из-за сдавших нервов. — Мне жаль, — его голос был слишком тихим и хриплым, что мне на мгновение показалось, словно эту фразу произнесло моё подсознание, но никак не Гарри. Не отреагировав в ответ, я продолжила следить за облаками, молясь, чтобы застывшие в уголках глаз слёзы не коснулись моей кожи. — Мне нужно было прийти в себя, — он продолжил, и я почувствовала острый взгляд на своём лице. Поэтому ты бросил меня здесь почти на полчаса. Я не смогла произнести это вслух и шумно вздохнула, показывая своё нежелание поддерживать беседу. — Я не могу сказать то, что ты хочешь слышать. Как только понимание услышанного дошло до моего сознания, предательская слеза скатилась по щеке. Я вздрогнула, когда шершавые пальцы коснулись мокрого следа на моей раскрасневшейся коже, и отпрянула в сторону. Если мне и было известно, что Гарри не испытывал ко мне любви, то услышать подтверждение своих догадок из его уст было невыносимо тяжелой вещью. На мои действия парень шумно вздохнул и убрал руку, продолжая сверлить меня своими изучающими глазами. — Это будет нечестно по отношению к тебе, — он попытался объяснить, но это было сложно для понимания. Мне хотелось задать уточняющий вопрос, чтобы не путаться в догадках его завуалированной речи. Останавливало лишь то, что я была слишком расстроена его правдой, и мой голос готов был сломаться в любой момент, вымолви я хоть звук. Поэтому мне удалось пересилить своё любопытство, продолжив изучать раскинувшийся горизонт затуманенными от слёз глазами. Казалось, мои щёки были сплошь в мокрых линиях, и этого было достаточно, чтобы Гарри понял, что от меня не стоит требовать какого-то конструктивного диалога. — Я не могу признаться тебе в любви, когда ты каждое утро уходишь от меня из-за... — уверенность покинула его голос, а сам тон снизился на несколько октав. Каждой клеткой своего тела я чувствовала сквозящее от Гарри напряжение. Мои брови нахмурились в ожидании окончания его фразы. — Из-за того, что я говорю во сне эти слова Скарлетт, — конечно, он любил её, и для меня не было сюрпризом это откровение. — Ты заслуживаешь быть единственной, кому говорят слова о любви, — я ощутила движение со стороны парня. Он поднялся на ноги и сделал шаг к обрыву, прежде чем взмахнуть руками и резко обернуться, ловя мой испуганный взгляд. Мне захотелось провалиться сквозь землю, я выглядела жалко, прося оправданий за то, что кто-то меня не любил. Я покачала головой и уставилась на свои дрожащие пальцы. Пора было уходить, чтобы закрыться в комнате и вдоволь наплакаться из-за своей никчемности. По крайней мере, он был честен со мной, словно предупреждал, чтобы я не летала в облаках и не требовала слишком многого. Понимая это, я начала подниматься с земли, немного пошатываясь от долгого сидения в одной позе. — Если у нас такие проблемы из-за моих гребаных снов, половину из которых я не помню, то я не хочу никаких признаний, пока всё это не прекратится, — голос Гарри застиг меня врасплох, а вылетевшая фраза заставила остановиться и вновь посмотреть на него. Я окончательно запуталась в его словах и желала лишь, чтобы он говорил понятнее. — Аманда ждала прекращения всего этого три года, в конце концов получив сообщение о расставании, — я удивилась своему голосу, слыша его легкое эхо в безлюдном пространстве между нами. При упоминании бывшей девушки лицо Гарри напряглось, а рот приоткрылся для ответа, но я ещё не закончила: — Знаешь, боюсь, я не буду готова ждать и трёх недель. Я произнесла то, что давно разъедало моё сердце. Жертвенность - не моя черта характера, а эгоцентричность не до конца вымылась из моей крови, если я в конечном счёте приходила к выводу о том, что не смогу биться вновь и вновь, понимая, как меня засасывает в трясину, из который не было выхода. Да, я любила Гарри, но я сомневалась, смогу ли быть в любви с ним и с его прошлым. — Я не любил её, Руби, — он почти прошептал и сделал шаг мне навстречу, наблюдая, как я спешно скидываю плед и готовлюсь сорваться с места в любую секунду. Это выглядело дико, но я боялась находиться с Гарри на расстоянии вытянутой руки, потому что его близость рушила во мне возведённые стены здравого смысла. Он всегда появлялся и перечёркивал всё, что должно быть правильным. — Да, как и меня, — я пожала плечами и закусила губу, оставаясь неподвижной перед его приближающейся фигурой. — Я сказал, что не люблю тебя? — в зелёных глазах вспыхнуло пламя, а холодные ладони обхватили моё лицо, заставляя меня вскрикнуть от неожиданности. — Ты дал это понять, — мой голос дрожал, и я начала быстро моргать, чувствуя себя в его ловушке. — Не додумывай, Руби. Я лишь говорил, что не могу это сделать, пока мы не решим проблему с моими снами и тобой в моей постели по утрам. — Звучит, как глупая отговорка, — я замотала головой, пытаясь вырваться из хватки парня. — Решать все твои проблемы было бы проще, когда знаешь, что ты действительно любима, а не какой-то промежуточный этап в жизни запутавшегося мужчины. Тебе двадцать шесть, Гарри, уже должен был научиться придумывать более убедительные оправдания. Ладони, сжимавшие мои щёки, опустились, позволяя порыву ветра покрыть кожу колючей рябью. Я сглотнула образовавшийся в горле ком и попятилась назад. Надежда на то, что Гарри поймёт сказанные мною слова, тускнела с каждым новым шагом, увеличивавшим расстояние между нами. Он продолжал неподвижно стоять, не сводя потускневшего взгляда с моего лица. Концы его длинных кудрей развивались на ветру, ударяясь о загорелую кожу, а края свободной майки поднимались, оголяя изображения листьев папоротника у кромки штанов. Ему шла эта широкополая шляпа, которая спасала волосы от превращения их в растрепанное гнездо, грубые ботинки, украшавшие длинные подкаченные ноги, массивный рюкзак, свисавший с понурых плеч. Ему шло абсолютно всё, и мне хотелось плакать от осознания того, что я не могу просто взять и оставить Гарри из-за того, что он не смог влюбиться в меня так быстро, как это сделало моё неопытное сердце. Во мне было миллион сомнений, которые перекрывал лишь один взгляд темных изумрудов, способный выбить весь здравый смысл из моей маленькой головки. И когда я уже в сотый раз слезно приказывала себе перестать пялиться и уйти, Стайлс сказал то, что перечеркнуло всё услышанное мною ранее. — Повтори ещё раз, — я нахмурилась, потому что не расслышала в полной мере его тихую фразу, заглушенную очередным порывом ветра. — Что, если я боюсь говорить кому-то это снова? — Гарри облизнул губу и начал нервно постукивать ногой по земле. — Что ты имеешь в виду? — Последний раз, когда я сказал, что люблю... — он сглотнул и прикрыл веки, выглядя так, словно внутри него шла борьба. — У неё остановилось сердце, — его глаза снова открылись, но теперь их зелень была пропитана влагой, от вида которой во мне всё съежилось. — Я пообещал себе, что больше не скажу этих ебаных слов никогда! Какой в них смысл, Руби? Они не спасают от смерти! Они пустые! Люди говорят их, а потом уходят! Ты сделала сейчас тоже самое! Я, блять, не хочу признаваться кому-то в любви, а потом снова терять. Потому что для меня это больше, чем слова... Я замерла на месте, переваривая услышанное, а губы тихо прошептали: — Я... я не уходила от тебя. — А что тогда это было? — Мне просто нужно было подумать. — Но ты требовала от меня этого, совершенно не замечая, что я сделал и делаю, чтобы быть с тобой, — Гарри разочарованно покачал головой, заставляя моё сердце сжаться. — Я просто хотела знать... Не признаний в любви, только знать, кто я для тебя. — Мне казалось, ты из тех, кто смотрит на поступки, а не на слова. — Твои поступки противоречивы, — я заправила распущенный волос за ухо и нахмурилась. Стайлс продолжал стоять в нескольких шагах от меня, молча буравя землю своим сосредоточенным взглядом. Напряжение в воздухе было таким сильным, что его можно было разрезать тупым ножом, но я не спешила разворачиваться и уходить. Как бы то ни было, мне нравилось, что мы заговорили, нам нужен был этот странный, местами запутанный, диалог. — Да, — он прервал тишину и поймал со мной зрительный контакт. Язык коснулся края тонких мужских губ, а указательный палец задел подбородок, прежде чем хриплый голос продолжил, — потому что впервые за семь лет у меня снесло крышу по кому-то вроде тебя. Я вздохнула и выдохнула, словно рыба, резко выкинутая на сушу. Моё сердце ускорило свой ритм, ладони вспотели, а во взгляде отразилось всё, что я была не в силах сложить в слова. Ноги завибрировали и сделали неуверенный шаг вперёд. Может быть, это и не было признанием в классическом его понимании, но мне было достаточно увидеть тревожный взгляд тусклых нефритов, чтобы расценить сказанное правильно. — Гарри... — я почти налетела на него, отчего парень покачнулся, балансируя на неровной гальке. Руки обвились вокруг его торса, а лицо уткнулось в горячую шею, которую тотчас намочили вырвавшиеся наружу слёзы. — Эй, — мягкая ладонь заботливо гладила мою спину, которая сотрясалась от не сдерживаемых рыданий. Я испытывала боль, стыд и счастье одновременно. — Я так редко слышала добрые слова в свой адрес, — мой голос прерывался всхлипами и местами обрывался, но Гарри должен был знать истоки моих попыток вывести его на признание. — В какой-то момент это стало комплексом. Я нуждалась в любом проявлении чувств, просто чтобы знать о своей нужности для других людей. Я перестала реагировать на поступки, потому что они не помогали ощущать себя уверенной. Мне нужно было, чтобы кто-то меня обнял, сказал, как любит и нуждается во мне, всегда поддержит и не бросит из-за очередного припадка. Папа, может быть, и делал всё для моего будущего, но я никогда не чувствовала его любви. Похоже, я спроецировала свои комплексы и на наши отношения, — я подняла лицо, чтобы увидеть то, как Гарри смотрит в мои заплаканные глаза. — А тут ещё и твои бывшие девушки, из-за которых я постоянно ощущаю себя третьей лишней... — Как давно ты испытываешь подобное со мной? — он перебил меня, получая тихую благодарность за это. Если бы мой мозг вошёл в новый этап раздумий по поводу пассий Стайлса, то последовал бы взрыв. — С того дня, когда впервые осталась у тебя с ночевкой. Если углубиться, то вернее было сказать - со дня, когда наши взгляды пересеклись в накуренном и тусклом коридоре, соединявшем кабинет Зейна и танцпол его злополучного клуба. Я постоянно искала мотивы в действиях зеленоглазого незнакомца, ждала, что он ясно даст понять, зачем не прошёл мимо и ввязал меня в свою жизнь. Его поступки были непоследовательны, запутаны и сложны, а я довольствовалась лишь редкими вспышками ясности и короткими фразами, которые никогда не давали полных ответов на мои вопросы. Он не говорил мне привычных комплиментов или же признавался в чувствах, их заменяли всплески ярости, необъяснимой ревности или страсти. Единственная фраза, сумевшая врезаться в мою память, была: помни, это больше, чем влюбленность. Она сумела растопить лёд в моем сердце, но потом за ней последовало столько разочарований и боли, что я попросту забыла об этой туманной искренности. Казалось, всё, что я совершала, было ведомо лишь моими чувствами и делалось с позволения Гарри. Мне было комфортно отдавать себя, не задумываясь над его истинными желаниями, но день, когда в нашу идиллию ворвалась Скарлетт, заставил меня скинуть пелену с глаз и посмотреть на наши отношения под другим углом. Гарри потёр переносицу, прежде чем сильнее меня обнять и прошептать в спутанные волосы: — Мы исправим это, потому что ты всё, что для меня важно и нужно в данный момент. — Никогда больше так не делай, — я прильнула к нему, ощущая спокойствие. Он снова говорил образами, но теперь мне удавалось правильно воспринимать их. — Когда ты ушёл сегодня, я думала, что это конец. — Есть вещи, с которыми легче бороться в одиночку. Это была только моя проблема, не твоя, — сухие губы коснулись моего лба, и я молча кивнула, слыша тихое «прости». — И ты меня, Гарри. Мы продолжали стоять в обнимку, не обращая внимания на сгустившиеся над нами тучи или более холодные порывы ветра. Всё было не важно за исключением правды, которая смогла дать ответы на вереницу вопросов в наших сердцах. Я чувствовала, как смогла сделать несколько шагов вперёд, тех самых, о которых говорил Найл, прося поговорить с Гарри по-настоящему. Может быть, проблема с бывшими отношениями Стайлса никуда не делась, но я верила в возможность её преодоления. Мне удалось посмотреть глубже, вспоминая крупица за крупицей всё, что делал Гарри для меня, и это не было похоже на одержимость или временную утеху. По мере того, как мой разум начал возрождаться, боль в сердце утихла, вернув меня в состояние спокойствия. — Я проголодался, — Гарри откашлялся, словно пытался подавить легкий смешок, на что я отстранилась и дотронулась до краев его чёрной шляпы. — Так и быть, сегодня я разрешаю тебе пропустить экскурсию в замок, мистер «пони меня не любят, но...» Он прервал мою попытку вспомнить о нападении диких пони быстрым поцелуем, прежде чем схватить меня за руку и потащить в сторону города. — Оставь свой острый язык для более важных дел, малышка. — Гарри! — я густо покраснела из-за его двусмысленных слов и запищала на всю округу, в глубине души радуясь нашему перемирию. Спустя непрерывную ходьбу по горной местности, мы достигли отеля, на ходу заказав в номер еду и напитки. В планах на сегодняшний день была прогулка по скалам и посещение старого замка, ведь я любила подобного рода постройки, а Гарри обещал, что эта поразит меня своим видом. После, мы хотели остановиться в каком-нибудь местном кафе и провести уединенный вечер, любуясь звездным небом. Нам удавалось отлично планировать, но наши вспыльчивые натуры не всегда действовали по четко отработанному сценарию. Поэтому сейчас, когда стрелка часов достигла лишь шести после полудня, я сидела в мягком кресле и перебирала в руках влажные волосы, ожидая, когда Гарри примет душ, и мы сможем посмотреть какой-нибудь фильм. Мы впервые проводили время вдвоём в таком виде, начиная и заканчивая день вместе, деля быт и ночуя в общем номере. Я немного нервничала, думая об этом, но внезапно стихший шум, раздававшийся из ванной, не позволил мне углубиться в свои мысли. Просто расслабься. Я перестала трогать волосы и переключилась на изучение своих ног, которые прикрывал кусок персиковой ткани, служившей моим домашним халатом. Если быть честной, его мне посоветовала купить Хлоя, как и то, что было под ним. Она называла нашу двухдневную вылазку с Гарри маленьким медовым месяцем и заставила меня пройтись по магазинам, намекая, что мне стоит вновь надеть на себя что-то по-типу того белья, которое было куплено для протаскивания шприцов со снотворным в дом Люка. Конечно, я приобрела более скромный комплект, но, всё же, была благодарна подруге за помощь и советы о том, как влюбить в себя мужчину ещё сильнее. При мысли о последнем мои губы изогнулись в полуулыбке. Если всё было бы так просто. В этот самый момент дверь ванной открылась, показывая мокрую кудрявую голову и слишком обнаженное мужское тело. Я пробежалась глазами по упругому торсу парня и остановилась на длинных ногах, игнорируя короткие боксёры, которые неприлично обтягивали его ягодицы. — Как твоя нога? — кашель вырвался из моих пересохших губ, а взгляд застыл на синяке над коленной чашечкой. — С ней всё отлично, — Гарри отмахнулся и начал зачесывать волосы назад, стоя посреди комнаты, как какой-то чертов Аполлон. Да, у нас был секс, дважды, но всё происходило достаточно быстро и в темное время суток, поэтому я продолжала ощущать пожар на своих щеках, выглядя как девственница, впервые увидевшая голого парня. Кивнув в ответ на его явную ложь, я дотянулась до телефона, быстро набирая сообщение дяде Кристоферу. Он имел больший опыт с подобного рода делами и мог подсказать, как помочь этому неудачно споткнувшемуся о камень парню перестать хромать. Погрузившись в свои мысли, я подпрыгнула на месте, получив быстрый ответ на свой вопрос. На лице заиграла улыбка, которая не смогла пройти мимо Гарри. — У тебя всё хорошо? — он уже сидел на краю кровати, устало облокотившись локтями о бёдра и с ухмылкой следя за мною. — Всё отлично, Гарри, — я ответила в его манере и резко поднялась на ноги. Мне нужен был лёд и специальная мазь, которую мне засунул в аптечку Кристофер, действуя как заботливый отец, впервые отправлявший ребёнка в горы. Собрав все нужные вещи для оказания первой помощи, я поравнялась с фигурой парня и легонько толкнула его в плечо, прося упасть на спину. Он подчинился и одарил меня самой очаровательной улыбкой, какая была в его арсенале. Его брови взлетели вверх, когда я села на колени и придвинулась ближе, на что я лишь тихо рассмеялась и помахала упаковкой со льдом. — Ты слишком возбуждён, мистер Стайлс, — взгляд упал на выпуклость в его чёрных боксерах, и на секунду я почувствовала нехватку воздуха. — Я здесь только ради твоей ноги, — произнеся это, я поднесла лёд к ушибу и надавила на него, отчего Гарри грозно зашипел. — Вообще-то, это не поможет, прошло много времени, — он имел в виду действие льда на синяк, выглядя больше взволнованным, нежели раздосадованным. — Знаю, я решила немного поиграть, — сама не понимая, чем руководствовалась, совершая это, я резко убрала холод и отбросила пакет в сторону, аккуратно дуя на темный синяк. — Но это точно сделает лучше, — я достала крем и открутила крышку, погружая его содержимое на специальный диск и легонько втирая в загорелую кожу. — Можешь сказать спасибо своей медсестре, — мне хотелось смеяться, наблюдая за парнем, в чьих глазах искрились недобрые огоньки. Теперь он сидел, опершись локтями о кровать и держа на весу своё мускулистое тело. Я знала, что он не спустит мне эту маленькую безобидную выходку, поэтому мой мозг усиленно продумывал пути отступления, пока пакет со льдом не прилетел прямиком мне в лоб. Уверена, Стайлс сделал бы именно это, поэтому я не придумала ничего лучше, как ухватиться за лёд и резко подняться, чтобы, после, первой добраться до раковины и смыть всё в горячей воде. Но стоило мне осуществить первую часть своего плана, как я почувствовала давление в области талии и звук рвущейся ткани. Не заботясь о моем халате, Гарри ухватился за его край, которым оказался пояс, и дёрнул за него. — Черт возьми, Гарри! Я ошарашено посмотрела вниз, понимая, что теперь не имею защиты в виде халата, а его петли и вовсе оторваны. Мне хотелось закричать на этого улыбающегося идиота, но щёки, вмиг ставшие пунцовыми, оповещали, что я попала в опасную западню, поднявшую температуру в комнате на слишком высокий градус. — Я знаю, что поможет мне лучше твоей мази, мисс Росс, — одним ловким движением своего натренированного тела Гарри принял вертикальное положение и оказался нависшим надо мной, требовательно сжимая покрытый испариной пакет, предупредительно качая головой. — Советую не сопротивляться. Его пальцы задели болтающуюся на моих плечах ткань, заставляя её упасть к ногам, а хищный взгляд бесцеремонно пробежался по моему комплекту в тон халата. — Ты же знаешь, что я от тебя без ума? — мой рот приоткрылся, выражая удивление. Я неуверенно кивнула и позволила парню выхватить лёд из моих скользких рук, ощущая, как край упаковки коснулся нижней части моего живота. — Ч...что? — из меня вырвалось подобие стона, а ноги машинально соединились, что вызвало озорство во взгляде зеленоглазого искусителя. — Я пытаюсь выражать чувства и подкреплять их действиями. Ты ведь этого хотела? — его брови изогнулись, когда язык смочил припухлые губы. — Я люблю тебя, — я не удержалась, встав на носочки, чтобы поцеловать Гарри. Если для него эти слова не значили ничего серьёзного, то я не имела возможности иначе прокричать о том, как нуждаюсь в его присутствии в моей жизни. В тот момент, когда мои губы коснулись его, в комнате раздался треск, и несколько кубиков льда ударились о мои ноги. — Ты же не думала, что я откажусь от возможности проучить тебя за твои коварные игры? — его рука направилась к моему обеспокоенному лицу, где кончики пальцев осторожно подняли мою голову так, что мы снова посмотрели друг другу в глаза. Я вздрогнула, ощутив холод на своей шее и то, как обжигающие капли скатились вниз, растворяясь в шелке персикового бра. Его действия были аккуратны, медленно заводя каждую клеточку моего раскалённого тела, а губы вновь накрыли мои, требовательно их кусая. От интенсивности этого момента я почти потеряла дар речи, превращаясь в марионетку в его умелых руках. — Не беспокойся, тебе понравится, —глубокий хриплый голос, больше похожий на урчание, был последней каплей моего самообладания, прежде чем я осмелилась перевести инициативу в свои руки и с силой толкнула парня на кровать, позволяя нашим телам потеряться во вспыхнувшем безумстве.Скажи мне, что, когда свет погаснет, Мы сможем найти выход даже в темноте. Скажи мне об этом сейчас, ведь я верю в кое-что важное, Я верю в нас.