Двумя месяцами ранее
"... Все оставшееся имущество на сумму 780 миллионов фунтов, а именно: пакет акций компании Ross Industries, счет в банке (...) Пентхаус площадью 25000 квадратных футов (...), Загородный дом площадью 10.000 квадратных футов (...), квартира в (...), квартира в (...), три машины (...), гольф клуб (...) ..... завещаю своей супруге Кэтрин Элизабет Росс. Возлагаю на Кэтрин Элизабет Росс все обязанности по должному воспитанию и присмотру за моей старшей дочерью Руби Аннабель Росс, а также младшей дочерью Оливией Джейн Уайтли. 20 миллионов фунтов передаю на благотворительные цели в (...) 100 миллионов фунтов завещаю положить на закрытый счет моих дочерей, каждой по 50 миллионов фунтов. Счет станет доступным после достижения полного совершеннолетия, а именно, 21 года, и с письменного согласия на то Кэтрин Элизабет Росс. Дэвид Росс". ― То есть - никогда... ― я еще раз пробежалась глазами по завещанию отца, прожигая дыру в содержании его последнего абзаца, и швырнула бумаги на стол. Не то, чтобы меня когда-то заботили деньги, но перспектива остаться ни с чем и под полной опекой Кэтрин меня не на шутку пугала. ― Спасибо, мистер Хьюмэн, ― мачеха слащаво улыбнулась и протянула свою наманикюренную руку душеприказчику. ― Оливия, помоги мне на кухне. Руби, а ты развлеки мистера Хьюмэна, пока мы накрываем на стол, ― с этими словами она бросила довольный взгляд в мою сторону и скрылась за дверью. Мне оставалось лишь неслышно фыркнуть и поаплодировать её безупречному актерскому мастерству. Эта мерзкая женщина умела легко входить в роль образцово-показательной матери и жены при окружающих, и технично из неё выходить, когда мы оставались наедине. Она даже отпустила прислугу и сама отправилась на кухню, чтобы пустить пыль в глаза этому старику. Какие жертвы! ― Мистер Хьюмен, ― не теряя времени, я обратилась к мужчине, решив узнать ответ на жизненно важный для меня вопрос. Мой голос подрагивал от настигнутого разочарования, а в голове застыл вопрос, почему папа доверил такое важное дело, как составление завещания, этому неприятному старику? Мне всегда казалось, что такие вещи подписывают в присутствии тех, доверие в ком непоколебимо. Об этом же мужчине я слышала впервые. ― Да, мисс? ― он не выглядел заинтересованным в этом диалоге, что отчетливо сквозило в глазах грязно-серого оттенка. ― Мистер Хьюмен, скажите пожалуйста, неужели никак нельзя открыть свой счет раньше срока? Ведь я единственная дочь Дэвида Росса и являюсь его законной наследницей! ― я сделала акцент на слове единственная, словно пыталась убедить в этом саму себя. ― Но мисс Оливия тоже является его дочерью, ― мужчина намеренно проигнорировал мои попытки сделать себя главной и принялся теребить в своих жилистых руках бумажку, на что я только закатила глаза, не желая даже слышать эти постыдные вещи. ― Как мне известно, документы еще не до конца оформлены и... ― По моим данным, через неделю придет свидетельство об удочерении, ― спешно перебил он, всё больше раздражая меня своими словами. ― В любом случае, в настоящее время в Великобритании не подписан закон хоть как-то защищающий законных наследников умершего, ― из его груди вырвался тяжелый вздох, а костлявые пальцы ухватились за пянсе, норовящими слететь с припухлого носа. ― Это воля вашего отца, и вы никак не сможете ее изменить. ― Даже в части, где нужно согласие моей мачехи? ― я почти запищала, выглядя жалко. ― Да, это тоже обязательно, ― старичок развел руками и развернулся к окну, давая понять, что разговаривать нам больше не о чем. Конечно, я же не могу отвалить ему кругленькую сумму за консультацию или хоть какую-то помощь в сложившейся ситуации. Какой прок тратить время на бесполезную болтовню с подростком. Во мне медленно умирала последняя надежда вырваться из тисков этих двух женщин, а глаза начали неприятно пощипывать. Нет, я не дам им повода позлорадствовать над моей беспомощностью Писклявый голос Оливии деформировал наши барабанные перепонки, оповещая о готовности ланча, и мы поспешили пройти в столовую, что было как нельзя кстати для моего треснутого внутри сердца. Мне нужно было отвлечься, и еда - беспроигрышный вариант. Весь последующий час я ковыряла вилкой в пироге, который, не удивлюсь, сделали специально по заказу Кэтрин, чтобы в очередной раз ткнуть меня в мою никчемность. Я ненавидела рыбу, вылезавшую из тонких слоев ароматного теста. Но разве в этом доме кому-то было дело до моих вкусов? Никогда! Зная, что мы не одни, и мне следует вести себя смирно, всё ещё надеясь на какую-то выгоду со стороны папиного душеприказчика, я время от времени состраивала гримасу внимательного слушателя, кивала их шаблонным фразочкам и мило улыбалась мачехе. Единственная шалость, которую я себе позволила, это толстуха Оливия и её колхозные манеры. Моя нога то и дело задевала её окорок, оставляя, уверена, на нем тёмные вмятины. Кто, если не я, намекнёт ей, чтобы та хотя бы в присутствии гостей не чавкала за столом, как свинья. ― Еще раз спасибо вам за всё, мистер Хьюмен. Позвоните мне, когда уладите все процедурные вопросы, ― мачеха еще минут десять рассыпалась в благодарностях и комплиментах, прежде чем проводить старикашку за дверь. Мне, наверное, не стоит говорить о своих рухнувших надеждах хоть как-то исправить ситуацию? Мистер старый скупердяй намеренно делал вид, что меня не существует, а Кэтрин вилась вокруг него до тех пор, пока его затхлый запах не покинул нашего дома. Что ж, мне оставалось порадоваться хотя бы тому, что этот дешевый театр лести закончился, и я могла наконец-то закрыться в своей комнате и дать волю застрявшим в груди эмоциям. ― Руби, куда ты направилась? ― но в моей жизни всегда все происходило с точностью, да наоборот. Стоило мне сделать шаг в направлении комнаты, как голос Кэтрин моментально изменился, не оставляя и следа от заискивающей милой леди. ― К себе в комнату, ― бросила я ей, продолжая подниматься по лестнице. ― А ну-ка вернись и убери все со стола! ― начала приказывать она. ― В доме полно прислуги, пусть они и убирают, ― я перешла на тон под стать её и недовольно покачала головой. Серьезно, мы никогда не проводили время на кухне и не делали всю работу по дому, поэтому её выпад разозлил меня. Или из-за того, что моё имя не вписали в завещание, я падаю на ступень ниже этих самозванок и теперь прислуживаю им наравне с остальным персоналом? Не то, чтобы мне сложно прибрать за собой, я не неряха и всякое такое, но она не тот человек, которых будет приказывать мне это делать. ― В этом доме хозяйка я. Поэтому теперь ты живешь по моим правилам! ― она сакцентировала внимание на словах ''я'' и ''моим'', переходя на визг. И это стало для меня сигналом к действию. ― Ты - подлая тварь, ― я резко развернулась к ней лицом и, сощурив глаза, отчеканила каждое слово, ― еще вчера ты и твоя дочь и слова молвить мне боялись. Как же, а вдруг благословенный Дэвид завещает всё свое состояние своей дочери, и вы останетесь ни с чем! Мои щёки горели, а кулаки сжимались до белеющих костяшек. Стычки с Кэтрин были моей каждодневной привычкой, и она знала, как любое колкое слово, кинутое в мой адрес, действовало на меня подобно вспыхнувшему фитилю. Я не могла проглотить её попытки доминировать, это было не в моём характере. ― Но Дэвид принял верное решение, оставив всё своей любимой жене, а не непутевой дочери, ― она ехидно улыбнулась, пробежалась по мне острым взглядом и скрестила руки на груди. ― Конечно, ты столько лет шла к этому, отравляя разум отца и настраивая его против меня. Змея, ― я выплюнула, ощущая, как рычаг стопа во мне стал неисправен. Боль от поступка папы и собственная никчемность подпитывали мою желчь, испытывавшую потребность вылиться наружу. ― Попридержи свой язык, девочка. Ты не в том положении сейчас, ― черты её лица приобрели остроту, а в глазах сверкнул недобрый огонёк. ― Ты мне угрожаешь? ― мои губы сложились в ухмылку. ― Возможно. ― Что? Ты сейчас серьезно? ― этот диалог начинал меня забавлять, ― И что же ты сделаешь, если я не прекращу? Я открыто веселилась, понимая, что все её слова просто фарс. Так было всегда, мы кидались едкими фразочками, а потом расходились до начала следующей стычки. Она ведь не могла навредить мне, так? ― Вышвырну тебя из этого дома, ― ярко-алые женские губы задрожали от злости, заставляя меня громко рассмеяться. ― А как же завещание отца? Возлагаю на Кэтрин Элизабет Росс все обязанности по должному воспитанию и присмотру за моей старшей дочерью Руби Анабель Росс, ― я попыталась повторить интонацию, с которой он бы это сказал, и пристально посмотрела ей в глаза. ― Это и есть воспитание. Дэвид бы поддержал меня в такой методе. Тебе пойдет на пользу, может научишься уму-разуму, ― но она лишь вскинула идеальную тонкую бровь вверх и наградила меня своей притворной белоснежной улыбкой. ― Да, как он поддержал тебя в истории с колледжем. Мне не хватало сил сдерживать себя, а всё случившееся играло злую шутку с моим самообладанием, отчего я сильнее сжала перила и постаралась дольше обычного задержать воздух в легких, не позволяя слезам вырваться наружу. Как быстро ты можешь перейти от веселья к истерике, Руби. Не сейчас. И не при ней. ― Просто смирись с тем, что ты обычная ничем не выдающаяся девчонка, Руби. Твоя планка - это должность менеджера по продажам в каком-нибудь богом забытом магазинчике. Без образования в этой жизни никуда, ― Кэтрин довольно цокнула языком, видя своё превосходство надо мной. Она всегда наслаждалась моей неспособностью держать расшатанные нервы в узде. ― Спасибо, охотница на олигархов. Тебя, по всей видимости, в колледже научили приемам бесконечной лести и профессиональной лжи. Сдаваться было не из моих правил. Я боец, поэтому даже в момент такой уязвимости я сквозь негодование расплылась перед мачехой в комичном реверансе и поддельно улыбнулась. ― А тебя и этому не научат, потому что ты туда не смогла даже поступить! ― Все спасибо Кэтрин Элизабет Росс. Придумала себе такое аристократичное имя, но внутри ты осталась все той же Маргарет, которую отец подобрал в каком-то придорожном кафе, ― я с презрением пробежала взглядом по её сотрясающейся от злости фигуре. Кэтрин до бешенства не любит, когда ей напоминают, кем она является на самом деле, и я знала это слабое место. ― Довольно, мерзавка! ― спустя несколько долгих секунд её колебаний, дом заполнил истошный визг. ― Вон из моего дома! Вон! Она произносила это на полном серьезе, впервые за столько лет из её рта вырывалось то, что женщина мечтала сказать с момента нашей первой встречи. Фактически, теперь это был её дом, в котором, как мне дали понять, я больше никогда не почувствую себя равной. ― С радостью! ― адреналин забегал по моим пульсирующим венам, а голос надорвался, в отчаянии крича. Я взбежала по ступенькам и на мгновение остановилась, чтобы бросить в эту суку последний свой козырь. ― Не подавись деньгами, сворованными у нашей семьи! И следи за своей Оливией... она же вылитая свинья, ей Богу. Такой даже колледж ничем не поможет! Дверь моей спальни с треском захлопнулась, и я упала на колени, стараясь отдышаться, чтобы не спровоцировать паническую атаку. Я чувствовала усталость и измотанность, словно все прошедшие пять лет жизни бок-о-бок с этой семейкой проявились в сегодняшнем дне, вырывая меня из её ядовитых тисков. Случилась точка невозврата для всего, что было «до». Для Руби Аннабель Росс, которая в мгновение ока превратилась в обычную ничем не выдающуюся Руби, чей богатенький папа ещё при жизни осознанно отказался от неё. Мне нечего было терять, так как всё уже давным давно кануло в небытие, и я была готова к такому исходу еще задолго до того, как душеприказчик ступил на порог нашего когда-то дома. Дома семьи Росс больше не было. Как не было Дэвида Росса и Элизабет Росс. Здесь не осталось ничего, что держало бы меня в этих стенах. Поэтому я просто ушла, прощаясь с прежней Руби Росс. Потому что за порогом этого дома всё безвозвратно изменится, и я знала об этом. Я предчувствовала это.***
Спустя два часа сборов и поисков ночлега я забрела в маленький мотель в спальном районе Лондона. Он был совершенно обычным и ничем не примечательным, ну, кроме цены за ночь пребывания. Это самая маленькая сумма из всех, что я слышала. А я обзвонила абсолютно все мотели города. Так что жаловаться было не на что. Я не избалованный жизнью ребенок. Хотя, наверное, была такой и могла бы стать, если бы не появление Кэтрин. Я бы ни в чем себе не отказывала, была бы в центре внимания городских вечеринок и новомодных событий, одевалась бы только от кутюр, поступила бы в лучший колледж, далее университет, встретила бы парня под стать нашей семье, сыграла бы шикарную свадьбу, родила троих детей, открыла бы собственный бизнес и жила бы, как в сказке. Неплохо, да? Но во всем этом повествовании есть одно ''но'', такое маленькое, но кардинально меняющее суть. Это пресловутая частичка ''бы''. Я жила в реальности, а реальность, к сожалению, плачевна. В моей сумке лежали диплом об окончании старшей школы, несколько личных документов, самые нужные вещи на первое время, ноутбук, 100 фунтов и фотография нашей счастливой семьи - папа, мама и я, время, когда все были живы... оно утекло, как вода. Я обложилась газетами с бесплатными объявлениями, приготавливаясь звонить по каждой подходящей мне вакансии. Мне нужно было на что-то жить и чем-то платить за жилье, а на это моих денег хватило бы максимум на пару дней, не больше, поэтому поиск работы был главной моей целью на ближайшие дни. В глубине души я бранила себя за то, что не была хитрее в моментах, касающихся материальных ценностей. У моего отца, как показало завещание, было многомиллионное состояние, и ему не составило бы труда выделять мне больше карманных денег или покупать что-то ценное, попроси я об этом. Если бы у меня имелось что-нибудь из драгоценностей, я бы могла их заложить, а если бы я так опрометчиво не удрала из собственного же дома, оставив свою машину в гараже, а ключи на полке в гостиной, то мой транспорт был бы сейчас со мной. Я могла бы его сдать, в конце концов, и этих денег хватило бы с лихвой, чтобы прожить оставшиеся месяцы до моего совершеннолетия. Но мне ведь так отчаянно хотелось вырваться из под родительской опеки, стать свободной и независимой в своих действиях, что, добившись своего, я с энтузиазмом обзванивала работодателей, искренне веря, что кто-то заинтересован в таком работнике, как я. И знаете, в моём выдуманном розовом мире никто не смел мне отказать, ссылаясь на несовершеннолетие или же отсутствие должного образования. Я знала, что многие подростки в семнадцать уже работают, но, как оказалось, я не имела представления, где и кем. Круг моих знакомств, состоящих из Оливии, Мелани и её парня Картера был не тем, кто нуждался в дополнительной подработке. Я со вздохом толкнула дверь пятнадцатого по счету кафе, решив бросить затею с обзваниванием объявлений и пойти искать работу самой. ― Здравствуйте, я ищу работу, должность не имеет значения, ― с моих губ слетела уже вызубренная фраза, а уголки машинально изогнулись, приветствуя девушку на кассе. ― Как ваше имя? ― спросила она, что меня удивило. Спустя часы поисков я уже и не надеялась что-то найти, поэтому, услышав ее вопрос, я лишь вытаращила глаза и несколько раз запнулась, прежде чем произнести свое имя. ― Руби, нам требуется посудомойка на неполный рабочий день. Сколько тебе лет? Я быстро ответила, на что девушка попросила меня подождать некоторое время, пока не свяжется с администратором. Обычно, на этом моменте и заканчивались мои попытки стать сотрудником маленького кафе в спальном районе Лондона. Улыбчивая кассирша продолжала внимательно слушать голос в своём телефоне, не сводя с меня изучающего взгляда. Закончив, она опёрлась руками о прилавок и обратилась ко мне: ― Условия работы - ежедневно с 09:00 a.m. до 04:00 p.m., зарплата 6.20 фунтов в час. Можешь выходить с завтрашнего дня. Все устраивает? ― не веря своей удаче, я быстро заморгала, прежде чем кивнуть и записать услышанное в телефон. Удостоверившись, что им не требуется от меня каких-либо документов и справок, что говорило о нелегальности, в какой-то мере, моей работы, я выбежала на улицу, ловя ртом свежий вечерний воздух. Последнее, что меня заботило, так это правовая основа моей деятельности. Не думаю, что посудомойку в кафе на окраине Лондона кто-то будет проверять на наличие оформленного трудового договора. В любом случае, они будут платить мне деньги за выход, и это было самое главное. Кто бы знал, что я, Руби Аннабель Росс, дочь одного из самых богатых людей Великобритании, буду несказанно радоваться тому, что меня согласились взять работать посудомойкой. Помнится, ещё днём я вспылила только из-за одного намёка Кэтрин на уборку стола. На улице уже стемнело, стрелка на часах доходила до семи после полудня, и я решила отметить начало своей новой жизни круассаном и кофе в соседней кофейне. Может быть, все будет не так уж и плохо, думала я, сдувая пенку с круглой чашки. Достав телефон, я начала подсчитывать свой будущий доход и свои расходы, отчего приподнятое настроение сошло на нет. Денег бы мне не хватило, учитывая проживание в мотеле и хоть какое-то стандартное питание. Я могла продать ноутбук и смартфон, обменяв их на что-то попроще, но вряд ли кто захотел бы у меня это купить с рук без каких-либо документов, да и я нуждалась в средствах связи со своими друзьями. Зарывшись руками в волосы, я начала усиленно думать. Выход представлялся только один - еще одна работа. А вот где её найти, это уже вопрос, скорее, риторический. Расплатившись по счету, я вышла на улицу и пошла в сторону оживленного квартала. Мозг усиленно думал, а кожа покрывалась мурашками. Хоть на дворе и стояло жаркое лето, погода сегодня была весьма неблагосклонна к долгим пешим прогулкам, учитывая, что на мне были одни джинсовые шорты и легкая майка. Ноги гудели от долгой прогулки вдоль незнакомых улиц. Казалось, я жила в Лондоне с рождения, но места, мелькавшие мимо меня в этот вечер, были такими далёкими и неизвестными. В груди неприятно закололо, когда в глаза бросились пестрые вывески ресторанов, а уши оглушила музыка, струящаяся из окон увеселительных заведений. Я пренебрежительно посмотрела на одну из вывесок какого-то бара и фыркнула. Последний и единственный мой визит в подобного рода место испоганил остаток моей школьной жизни, и как бы мне ни было весело в тот момент, последствия до сих пор слишком ранили, чтобы я могла нормально относиться ко всем этим барам и клубам. Я вдалбливала в себя мысли отца о том, что все эти заведения были придуманы для людей, бесцельно прожигающих свою жизнь. Будто в их существовании больше не было ничего интересного, кроме как напиваться каждые выходные и просыпаться в постели с незнакомым человеком раз за разом. Там царили лишь разврат, наркотики и пьянство, и эти места не были для девушек, моего уровня и воспитания. Да, папа умело прочищал мои мозги, пытаясь слепить из меня покорную монашку. Но являлась ли я ею на самом деле? Пролетев стрелой мимо очередного бара, сумасшедше-гениальная идея пришла в мою голову. Ну, конечно, мне следовало искать работу именно в такого рода злачных местах. Они работают только в вечернее время суток, что идеально подходило для моего графика, и там не столь требовательны к возрасту. Ну, какая разница, кто там у них моет посуду в два часа ночи? Я пробежала глазами по улице, ища более-менее приличное заведение. Решив начать с внушающих доверие мест, куда обычно не пускают рабочих с соседней стройки с желанием выпить и облапать весь обслуживающий персонал, я направилась вглубь квартала. Мое внимание привлекло отдельно стоящее двухэтажное здание, выполненное в ультрасовременном стиле. Дорого и без излишеств. На нем красовалась надпись Cockoo Club. Набравшись смелости, я подошла к закрытым дверям и нажала на звонок. Еще очень рано для открытия клуба, но персонал, уверена, уже на месте. Ответа на последовало. Я позвонила еще раз, потом ещё и ещё. ― Клуб закрыт, ― послышался мужской баритон, и вскоре в дверном проеме показалась большая гладко выбритая голова, скорее всего, охранника. ― Извините, я ищу работу. Может вам требуется кто-нибудь из персонала? ― постаралась сказать я более уверенно, вскидывая нос вверх. ― Мэм, мы никого не ищем. ― Вы уверены? ― я решила переспросить. Мне все равно нечего терять, не убьют же они меня за настырность. ― У нас есть приказ отправлять всех к мистеру Малику, ― за дверью раздался еще один бас, на что моя бровь взлетела вверх, а во взгляде затеплилась надежда. Охранник неодобрительно окинул меня взглядом и начал кому-то звонить. ― Мэм, тут пришла девушка, спрашивает работу. Что прикажете делать? Да, мэм. Хорошо, мэм. ― Проходи, ― тяжелая дверь поддалась вперед, позволяя мне проскользнуть внутрь. ― Посидите здесь, сейчас к вам подойдет администратор, ― я последовала указаниям громил и присела на диван в слишком темном и пустом холле. ― Мэм, я Кларисса, ― спустя какое-то время ко мне подошла элегантно одетая девушка в черном платье с собранными наверх волосами, ― администратор здешнего клуба. ― Очень приятно, Руби, ― я устало улыбнулась и начала постукивать пальцами по своему рюкзаку. ― Так, вы ищите работу? ― Все верно. Меня устроит любая должность. ― Хорошо, сколько вам лет? ― Семнадцать, ― ладошки покрылись легкой испариной, зажимая скрещенные пальцы. Мне нужна была эта работа, безрезультатные поиски выжали из меня все соки, и я чувствовала, что обойти с десяток клубов будет не под силу моему истощенному организму. ― Хм, ― она задумалась, оглядев меня с ног до головы, но вскоре милая улыбка тронула уголки ее алых губ, ― думаю, я представлю вас мистеру Малику, а там уж как он решит. ― А мистер Малик тоже администратор? ― ненароком поинтересовалась я, пока мы проходили по затемненным коридорам. Какая необычная фамилия - Малик. ― Нет, он владелец этого клуба. Очень влиятельный человек, будь с ним учтива. ― Ох, хорошо, конечно. Кларисса доложила о нашем приходе охраннику, и теперь мы стояли около двери в ожидании приглашения. Нервозность отражалась в кровоподтеках на моих искусанных губах и в слишком больших зрачках. Они всегда становились такими, когда мне приходилось переживать из-за чего, к примеру, как встреча с боссом мужского пола. ― Мистер Малик ждет, ― пробасировал мужчина, открывая передо мной дверь. Я набрала полные легкие воздуха и зашла внутрь, сталкиваясь глазами с ослепляюще белыми стенами. От этого контраста веки машинально закрылись, а ноги тотчас начали путаться в пространстве. ― Сейчас привыкнешь, ― послышался приятный мужской голос, эхом разливаясь по комнате и забирая с собой весь страх этого момента. И действительно, глаза достаточно быстро привыкли к яркому цвету, и мне удалось без происшествий добраться до указанного Клариссой места - темно-фиолетового дивана в стиле гранж. ― Кларисса, спасибо, можешь идти, ― девушка вышла из комнаты, оставляя меня один на один с этим незнакомым мужчиной. ― Итак, ты Руби, семнадцать лет, ищешь работу, всё верно? ― он обратился ко мне, и я осмелилась поднять глаза. Передо мной за большим бело-черным столом сидел молодой парень, лет двадцати пяти от силы, волосы его были черные, как смоль, а глаза цвета шоколада, кожа такая загорелая, а улыбка... от нее можно было ослепнуть сильнее, чем от стен. Никогда не видела таких красивых людей. ― Д-да, ― я запнулась от поразившей меня картины. ― Что сподвигло тебя искать работу в столь злачном месте и в столь юном возрасте? ― его речь звучала так аристократично, что напомнило мне людей из окружения папы. Никогда бы не подумала, что владельцы клубов такие. ― Мне нужны деньги, чтобы снимать комнату и питаться, поэтому я ищу работу везде, где только можно. ― То есть, ты не целенаправленно пришла в наш клуб? ― он уточнил, заинтересованно скользя взглядом по моему пунцовому лицу. ― Нет. ― А где твои родители? ― Они, кхм. Их нет, ― я решила ответить, не вдаваясь в подробности, и сильнее заёрзала на месте. Не скажу же я правду о том, что папа оставил меня без гроша в кармане, а мачеха, и подавно, выгнала меня из дома. Может быть, и поделом такой, как я, но эти черты характера, не думаю, что должны быть известны моему будущему работодателю. ― Учишься? ― Я закончила старшую школу, могу показать диплом, ― руки начали нервно теребить застежку сумки. ― Нет, не нужно, ― он мягко улыбнулся, даже, можно сказать, сочувственно. ― Мистер Малик, простите, но мне правда нужны деньги. Я готова работать сутки напролет. Я буду делать всё, что скажете, ― я с мольбой посмотрела на него, не задумываясь, как могли звучать могли звучать мои слова на самом деле. ― Сутками не нужно, Руби. Лишь часов пять, ― мои глаза в надежде округлились, а лицо озарила улыбка. Он дает мне работу? ― Одна из официанток подвернула сегодня ногу и не сможет выйти на смену, поэтому, ты можешь заступить вместо неё. Работа три через два, с десяти вечера до закрытия, это часов до четырех. Зарплата двадцать фунтов в час плюс чаевые. С твоей внешностью они, думаю, будут хорошие, ― он начал объяснять, на что я залилась краской от такого незначительного, но комплимента. ― Я согласна, ― радостный возглас слетел с моих губ, опережая его речь. ― Только есть несколько условий, ― парень указал пальцем вверх для внимания, ― политика нашего клуба - сделать отдых клиента максимально комфортным. Ты должна быть учтива с ними, к нам ходят очень влиятельные люди, если кто-то будет приставать, не ссорься, вежливо обходись с ними и говори администратору, а мы уже разберемся. Если ты разобьешь или повредишь имущество клуба - взимается штраф с твоей зарплаты. Ну, в общем то и всё. А, ну и не опаздывать, выглядеть опрятно, тебе выдадут униформу и озвучат остальные требования к внешнему виду. ― Я всё поняла, ― я кивнула и улыбнулась во весь рот моему спасителю. ― Тогда заполни вот эту анкету и можешь заступать с сегодняшнего дня. ― Так, Руби Джоанна Уоллес, ― он зачитал заполненный бланк, на что я неуверенно кивнула. Мне не хотелось раскрывать своё настоящее имя, тем самым вводя людей в недоумение. Тем более, он не потребовал моих документов, что развязывало руки для придумывания личности для новой Руби. Мне не нужны были слухи о том, что дочь Дэвида Росса работает официанткой в каком-то клубе. С этого дня для всех я просто Руби и точка. Руби, потерявшаяся в пучинах этого темного мира... ― Что ж, хорошего рабочего дня. До встречи, ― я встала с дивана, учтиво поклонилась в ответ и вышла из комнаты навстречу своей новой самостоятельной жизни. Интуиция подсказывала, что она больше никогда не станет прежней.