''Карта пациента: Руби Анабель Росс. 01.08.1997г. Лондон, Великобритания. Симптомы: повышенная возбудимость; подверженность нервным расстройствам; панические атаки; сомнамбулизм (лунатизм)''.
― Серьезно, пап? Да такое прочитать, и меня можно сразу же отправлять в психушку! ― я закрыла папку с моим личным делом и отдала ее отцу. ― Но все это присутствует. ― Раз в несколько лет и то тогда, когда твоя дорогая жена задумывает очередную пакость в мой адрес! ― Руби, если бы ты ее не провоцировала... ― Что? Неужели недобор баллов для поступления на оплачиваемое место в колледже явился провокацией? Да ты можешь скупить все эти чертовы колледжи! Какая проблема выкинуть пару сотен на оплату моего обучения? ― я фыркнула, отворачиваясь к окну. ― В том то и проблема - ты привыкла получать все, не прикладывая к этому никаких усилий. ― Ты говоришь ее словами. Только папа, разве не ты сам оплатил обучение своей любимой жене и ее дочери? В чем я хуже? Вы должны были понимать, когда отправляли меня посреди семестра в этот закрытый пансион, что я не успею усвоить их программу и подготовиться к итоговым тестам! ― пропустив пальцы через высветленные волосы, я тяжело вздохнула, наблюдая за легкими порывами весеннего ветра. ― Не заводись, ― он всегда так говорил, когда я переходила на подобный тон в диалогах. ― Не разговаривай со мной, как с сумасшедшей, я в порядке. ― Неделю назад ты говорила то же самое... ― Если бы она заткнулась, ничего бы не случилось, ― мне надоело его заступничество за женщину, лишь своим присутствием осквернявшую нашу семью. ― Ты разнесла пол своей комнаты, и если это ничего не значит, то... ― Это была всего лишь комната, а не лицо Кэтрин. Вам стоило сказать спасибо и за это. ― Руби, ты понимаешь, что это ненормально. ― Ненормально то, как ты делаешь больно единственному родному человеку на этой земле! ― я повернулась к отцу, смахивая подступающие слезы. ― Врач всегда говорил, что мои симптомы - следствие тяжелой травмы, перенесенной в детстве. И ты знаешь, о чем я, ― он кивнул, пряча глаза в пол. ― И единственное, что может их излечить - это покой, любовь и внимание. А вы только и делаете, что выбиваете землю из-под моих ног и не даете поверить во что-то светлое. Горько вздохнув, я прошла мимо отца к двери, не желая продолжать бессмысленный разговор. Он никогда не станет прежним, и его попытка оставить меня на лечение в больнице была этому подтверждением. Они просто испугались очередного приступа паники, когда мне нечем было дышать, и некуда было деть все скопившееся внутри. Они просто разбежались по углам, вызывая скорую, а мне всего-навсего нужны были родные объятия и слова поддержки. ― Не забудь выпить таблетки, которые тебе прописали от лунатизма, ― конечно, единственное, что он мог сказать на все это - напоминание о лечении. ― Я не буду их пить, потому что только в таком состоянии я могу видеть маму и разговаривать с ней! ― Но ты пугаешь своими прогулками Кэтрин и ... ― Мне плевать на твою Кэтрин! Хватит делать из меня ненормальную, я просто ребенок, лишенный отцовской заботы и любви. Не больше, ― произнеся последнее, я захлопнула дверь кабинета, переходя на бег. Мне нужно было вернуться в свою комнату - единственное место, где я еще ощущала себя, как дома. Flashback конец Встряхнув мокрыми волосами, я отогнала от себя неприятные воспоминания, напомнившие мне о сегодняшнем приступе. Это началось с того дня, как умерла мама, все чувства во мне будто обострились, требуя от окружающих двойной отдачи, и, когда ее не было, моя реакция на происходящее была очень болезненной. Всего случалось три или четыре приступа, и все они были напрямую связаны с папой, с его действиями по отношению ко мне, когда его поступки разбивали сердце и рушили доселе построенный мир. Мне казалось, что с его уходом из жизни, ушел и мой последний приступ, возродив новую меня. Руби, чье сердце уже невозможно было разбить, так как это уже сделали раньше. Неужели Гарри настолько пробрался внутрь меня, что возродил этот жуткий симптом боли? Или же, это связано с тем, что я вновь постаралась жить дальше, придумала новый мир, а он в один день чуть не рухнул, как карточный домик? Я не знала, что происходило сейчас, но продолжать рассматривать свое поникшее отражение в зеркале - не было выходом из сложившейся ситуации. Мне стоило собрать волю в кулак и войти в комнату, где меня ждал тот, кто обескураживал своими поступками, а минутами назад подарил мне забвение и эйфорию. И спас от панической атаки весьма неординарным образом. Закутавшись в махровый халат, я повернула ручку и вошла в комнату. На какой-то миг мне показалось, что она пуста, царила мертвая тишина, но движения на моей кровати поспешили разрушить ее. Гарри, облокотившись спиной о деревянную опору, обернулся ко мне, блокируя яркий экран телефона. Его волосы уже высохли, пребывая в растрепанном состоянии, что нельзя было сказать об одежде. Серьезно, Руби? Ты будешь думать о том, что он сидит в мокрых штанах на твоей кровати? Чуть помедлив, выбирая куда сесть, я решила пройти к противоположной стороне кровати и забралась под одеяло, так как мое тело не покидал легкий озноб. ― Как себя чувствуешь? ― Гарри заговорил первым, нарушая неловкое молчание между нами. ― Дышится легче, ― я кивнула, перебирая розовый материал пододеяльника в руках. ― Это впервые или... ― Бывало и раньше, ― мои глаза считали складки на одеяле, боясь встречаться с ним взглядом. ― Это было опасно. ― Но ты смог предотвратить. Хотя, ― я запнулась на последней мысли, подбирая слова, ― весьма своеобразно. ― Я сталкивался с таким. При панике помогает контрастный душ и задержка дыхания, а, так как ты не могла сделать этого самостоятельно, я помог, поце... ― Да, я поняла, ― я перебила его, краснея даже от одного слова о поцелуях. ― Ты поэтому не смотришь на меня? ― его вопрос вогнал меня в ступор, а легкое хмыканье, послышавшееся с противоположной стороны, подтвердило очевидность ответа. Мне не стоит стыдиться того, что произошло. Ничего не исправишь, так зачем попусту расшатывать только что приведенные в порядок нервы. ― Так о чем ты хотел поговорить со мной? ― я собралась с мужеством и подняла глаза на парня, что раскинул длинные ноги на правой части моей кровати. Может быть, стоит сказать, что его ботинки пачкают простыни? Господи, и почему такие ненужные вещи лезут в мою голову в такой момент... ― Я не хотел, чтобы наш разговор состоялся таким образом, ― он провел рукой по волосам, на что я только ухмыльнулась. ― Но сделал все так. ― Я боялся твоей реакции. ― Ну, сегодня ты увидел ее сполна, во всех проявлениях. Злость и обида ушли на второй план, они изжили себя с каждым новым ударом, что совершали мои руки, паника отступила, сердце вернулось в спокойный ритм, и сейчас мое тело чувствовало какое-то опустошение. Оно устало бороться, ему требовался отдых, поэтому, я была готова к диалогу с Гарри, каким бы он ни был. Нам нужно было поговорить, слишком много недосказанностей крутилось в воздухе. ― Да уж... ― Почему ты сделал это? Только не говори, что из-за Аманды, иначе бы тебя не было здесь, и не было бы того, что случилось в душе, ― я вновь запнулась, наблюдая, как Гарри облизнул губу. ― Ты про поцелуй? Хорошо, что мы находились на безопасном расстоянии друг от друга, мне бы не хотелось, чтобы он услышал дробь в моей груди и увидел покраснения на щеках. ― Да. ― Ты злишься на меня из-за этого? ― Нет, то есть... нет, ― я выдохнула, не в силах врать. ― Я думал, ты ничего не вспомнишь после того раза, когда потеряла сознание. Я много раз представляла наш разговор в своем воображении, но ни разу не выходил такой расклад. Не помню... он, должно быть, шутит? Хотя, ему было бы на руку моя выведенная из строя память. ― Было бы хорошо, ведь так? Но я все помнила, но не придавала этому большого значения. ― Серьезно? ― он удивился, вскидывая брови, на что я неуверенно кивнула. Потому что я глушила в себе все эти воспоминания. Зачем рассказывать больше, выворачиваясь наизнанку, если можно прибегнуть к отрицанию? ― А я думал об этом постоянно, каждый день, и не находил себе покоя, ― он придвинул ноги к себе, облокачиваясь на согнутые колени. ― Я хотел разобраться в себе, понять, что произошло. ― Разве это не естественно для парней - целовать кого-то? Такое бывает, это же ваша натура, ― я хотела вывести его на разговор, вспоминая слова Хлои о том, что Гарри не такой, как остальные. ― Это не свойственно мне, Руби. Хочешь - верь мне, хочешь - нет, но я за все эти три года ни разу не изменял Аманде, даже в мыслях. Я знал, что она лучшее, что могло со мной случиться, но потом появилась ты. ― Звучит довольно странно, не находишь? ― я попыталась сдержать самообладание, но голос все-таки дрогнул. Но потом появилась ты. ― Это чертовски странно, и я не хочу верить тому, что подсказывает мне, ― он замолчал, прикрыв глаза и откинувшись назад, с шумом пропуская воздух через ноздри. ― Чему? ― любопытство взяло надо мной верх. ― Твой взгляд... ― он привел голову в прежнее положение и резко открыл глаза, отчего мурашки неприятно пробежались по всему телу. ― Он напоминает мне. Впрочем, этого не может быть. ― Но... ― Я не могу объяснить, почему ты так действуешь на меня, Руби. Но это происходит, ― он прервал меня, звуча раздраженнее обычного. ― Аманде кто-то прислал фото с вечера у Майкла, где мы с тобой танцуем. ― Я знаю. ― Она сказала? ― он удивленно посмотрел на меня, на что я кивнула. ― Конечно, мне стоило догадаться, что ты не по собственной воле приняла оборонительную позицию. ― Я обороняюсь только тогда, когда мне наносят удар в спину. В тусклом свете комнаты отразилась его улыбка и светящийся взгляд, что заставило меня закатить глаза и, отбросив серьезность, улыбнуться в ответ. Не зная чему. ― После того, как правда раскрылась, она сказала, чтобы я выгнал тебя отсюда, ― он продолжил рассказ, все больше удивляя меня. ― Но я не мог этого допустить. Знаю, что вел себя ужасно по отношению к тебе, но я чувствовал ответственность, понимаешь? Я чувствовала, с каким напряжением ему давались эти слова, было ощущение, что он прокручивал в голове каждую фразу, боясь сказать что-то лишнее. Он был очень осторожен. ― Поэтому сделал меня проституткой? Отлично! ― я почти хлопнула в ладоши, не успев подумать, что такая реакция может спугнуть его попытки выговориться. ― Это был следующий ультиматум, когда я не согласился с первым, ― Гарри тяжело вздохнул, вытягивая из кармана телефон. ― Сперва, он показался мне абсурдным, но после... ― он замолчал, блокируя экран и начиная что-то печатать. Его лицо озарил яркий искусственный свет, подчеркивающий сложенные в тонкую дугу губы и глаза, смотрящие куда-то в одну точку, пока пальцы хаотично скользили по экрану. Мне показалось, что все это было не для срочной нужды кому-то написать, а просто служило помощью для приведения в порядок мыслей. ― Я еще тут, ― заметив, что Гарри мог просидеть в таком положении достаточно долго, я щелкнула пальцами, привлекая внимание. Сон медленно подбирался ко мне, а ответы так и не были услышаны. ― Так что изменило твое решение? ― Я узнал о вас с Найлом, ― свет потух, сопровождаясь звуком, когда ноздри вбирают воздух на всю свою мощь. ― Что?! ― я почти взвизгнула от услышанного. ― Мне передали, что вы хорошо проводили время вместе, и я подумал, раз ты нарушала все правила, позволяла себе уехать из дома, то лучше дать тебе больше свободы. Тогда бы не возникло вопросов у остального персонала, все же видят, и могут потреб... ― А теперь останови эту чушь и скажи мне что-нибудь, чтоб я увидела хоть каплю здравого смысла, ― мои пальцы сжали края одеяла, представляя, что это шея Гарри. ― Но так все и было. ― Это называется ревностью. ― Что? Нет! Неужели им двигало желание решить конфликты между персоналом, что, скорее всего, были просто россказнями Элисон, и "сделать лучше для меня", зная, как я отношусь к настоящей деятельности этого дома? Он противоречил себе, в первую очередь. ― Значит, ты меня не ревнуешь и даешь полную свободу? ― Да. ― Отправляя при этом Найла в Австралию? Хороший ход, ― я отказывалась воспринимать его слова, как что-то имеющее место быть. ― Это тебя никак не касалось, ― он щелкнул языком, обнимая себя руками. ― Конечно, ― я одернула одеяло, чувствуя, что его перетягивают с противоположной стороны. ― Что ты делаешь? ― Гарри уже накрывал свои ноги, лишая меня привычного тепла. ― Мне холодно, ― виноватая улыбка украсила его суровое лицо, когда одеяло полностью перебралось на его сторону. ― Так веди себя теплее! ― я потянулась в ответ, вступая с ним в борьбу за кусок ткани. ― Ты не даешь этого делать! ―Потому что ты не говоришь мне правды! ― взмахнув в эмоциях руками, я потеряла край одеяла, в момент полностью лишившись его. ― Так не честно, ― что-то похожее на хнык испустил мой рот, а ноги машинально поджались, стараясь спрятаться под края махрового халата, что еле доставал середины бедер. Победное лицо Гарри озарила улыбка, будто он выиграл сражение века, а руки взмахнули взбитый пух, стараясь накрыть меня им. Отлично, сначала забрал, а потом решил поделиться. И кто еще говорил, что я ребенок? ― Я не хочу сидеть под одним одеялом с неисправным эгоистом, ― я шикнула на него, приводя тело в вертикальное положение. Ноги нехотя задвигались в сторону пуфа, давая подтверждение сказанному. ― Эгоисты не умеют делиться, а я умею. Значит, ты не права, ― его размеренный голос с чуть уловимой веселостью послышался из-за колонны, заставляя меня пренебрежительно сощуриться. ― Думаю, наш разговор окончен, ― я встряхнула головой, прогоняя подступающий сон, и поднялась на ноги, намереваясь показать ему, где находится выход. ― Да, ― остановившись на полпути, я развернулась на звук, когда парень уже встал с кровати и сосредоточенно смотрел мне вслед, ― я ревновал, немного. Гарри пожал плечами, начиная сокращать расстояние между нами. ― Что ж, значит ты эгоист-собственник, ― моя рука дотянулась до дверной ручки. ― Только скажи, как можно ревновать того, кто тебе не принадлежит? ―Это лишь вопрос времени. ― И сейчас тебе пора решить свои семейные проблемы, ― его приближение начинало давить на мою решительность, и я отступила назад, почти прячась за распахнутой дверью. ― Я и решаю, разбираясь в себе. ― Не подходи, ― я пискнула, понимая, что Гарри научился рушить мои неприступные стены, заполняя мое личное пространство и не сводя взгляда с приоткрытых губ, ищущих свежий воздух. ― Просто дай мне шанс, Руби. ― К-какой шанс? Это звучало так смешно, что способствовало образованию в горле маленького кома, который я тут же попыталась убрать, кашляя сквозь смех. ― Шанс показать себя с лучше стороны, ― он остановился, почти ударяясь грудью с моей, и озадаченно заглянул в глаза, думая, что это новый приступ паники. Но нет, моих сил хватило лишь на хриплое подобие смеха. ― Мне не нужно этого, Гарри. Зачем? ― Тебе нужно это. ― Ты ошибаешься, ― его близкое присутствие начинало понемногу выводить меня из состояния равновесия, поэтому мне хотелось быстрее закончить этот утомительный разговор. ― Твое сердце, ― он поднес руку к моей груди, оставляя на ней мимолетное прикосновение, ― оно говорит всю правду. Чувствуя, что он снова оказался прав, я закусила губу и отдернула мягкий материал хала, пытаясь спрятать то, что с каждым новым ударом норовило порвать его на мелкие кусочки. На протяжении всего дня я изо всех сих старалась быть сильной, независимой, способной дать отпор, что под его конец, в итоге, самый важный орган дал сбой, протестуя слушать доводы рассудка. ― Зачем это нужно тебе? ― я повторила вопрос, пока все остальные эмоции внутри сдувались, как лопнувший шар. ― Я хочу подружиться. ― Что? Не говори ерун... ― Тшш, ― прерывая мою речь, фаланга его указательного пальца дотронулась до моей нижней губы, стараясь высвободить ее из сильной хватки зубов, ― просто, позволь показать тебе мою светлую сторону, ― очертив невидимую линию скул, пальцы дотронулись подбородка, аккуратно приподняв его навстречу алым губам, которые окутали кожу жаром, врезая в память каждое произнесенное слово. Пошатнувшись от резкой потери поддержки его рук, я заморгала, вглядываясь в отдаляющееся лицо, отражавшее легкую ухмылку и озорной взгляд, всем своим нутром говоривший, что все только начинается. Я смогла прийти в себя, только когда дверь закрылась с обратной стороны, оставляя меня наедине с собой в этой темной комнате. Осмотрев дрожащие руки, ноги понесли меня к кровати, требуя отдыха и ухода от сводящей с ума реальности.***
― Доченька. ― Солнышко, вставай. ― Доченька. Мелодичный голос нежно звал меня, а родные руки легонько поглаживали тело сквозь одеяло, отгоняя мрачные кошмары. ― Мамочка? ― я распахнула глаза, встречаясь с теплым взглядом любимых глаз, от которого начинало радостно трепетать сердце. ― Ты пришла! Я так долго тебя ждала, ― мое тело подпрыгнуло, будто находилось в невесомости, а руки крепко обняли тело, светящееся в полумраке. ― Я тоже по тебе скучала, ― она взяла меня в руку, зовя за собой. ― Пойдем. ― Куда? ― щека прильнула к мягким волосам, а ноги задвигались в сторону неосязаемого тоннеля. ― Ты плохо спишь, я хотела помочь. ― Ты стала редко приходить, почему, мамочка? ― мы шли, держась за руки, и я ощущала себя вновь маленькой девочкой, гуляющей в летнем парке с любимым человеком. ― Я прихожу только тогда, когда тебе плохо. Чтобы помочь тебе, дорогая, ― мама открыла белые двери, пропуская меня внутрь, и поцеловала в щеку. ― Руби? ― Руби, что с тобой? ― Тебе нужно поспать, ― мы приближались к какой-то возвышенности, похожей на большое мягкое облако. ― Но я не хочу спать, мамочка, ― какие-то неведомые силы потянули меня обратно, но мамина рука удержала меня, подтолкнув вперед. ― Стой, Найл, не трогай ее. Она лунатит. ― До чего ты довел ее, Стайлс?! ― При чем тут я? У меня тоже было такое, это не поддается объяснению. ― И все же, в этом есть и твоя вина. ― Тшш, давай просто посмотрим, что хочет ее подсознание. ― Ложись, Руби. Сейчас все пройдет, ― теплое одеяло накрыло меня с головой, погружая сердце в спокойствие. ― С ними ты в безопасности, не бойся. Твое счастье уже прямо перед тобой. ― Спокойной ночи, мамочка, ― чуть слышно прошептала я, сворачиваясь в калачик. ― Бедная... ― Ты ее сейчас разбудишь, Гарри. Отойди. ― И где теперь нам спать, Хоран? Какого черты ты вообще вернулся!