''Мне всегда казалось: случилось, значит, случилось. Какая, к черту, разница, почему небо в очередной раз рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, следовательно, надо выстоять''
― А на верхней палубе бассейны с размером в этот дом, представляешь? Моя голова задвигалась в отработанном жесте, и не единый мускул на лице не выдал настоящих мыслей на этот счет. ― Они разных форм, и даже в нескольких есть горки для спуска. Ощущение, будто ты летишь прямо в океан! Это так здорово! А на носу... Миранда перешла от обычной беседы об изнурительной жаре, несвойственной для наших мест, к рассказу о своем путешествии на круизном лайнере по столицам городов Европы. Ее повествование набирало обороты, тональность скакала от очень высокой до невыносимо оглушающей, а руки то и дело летали из стороны в сторону, служа для меня подобием вентилятора. Да, в такую жару даже кондиционеры, работающие на полную мощность, не спасали мою кожу от выступающей на ней влаги. Поэтому длинные руки девушки были сейчас как нельзя кстати. Наверное, это единственная причина, почему я до сих пор сидела в гостиной и слушала ее пустую болтовню. Хотя нет, еще одной причиной было то, что все мои планы на будущее превратились в пыль, что осела на предметах интерьера в этом доме, и я приросла к этому месту вместе с ней. Конечно, я могла немедля собрать вещи и покинуть этот проклятый Миддл Холл. Но стоило ли менять теплую кровать и бесплатную еду на бездомное существование и отсутствие средств даже на покупку воды? Мой характер был отнюдь не самым уравновешенным, но ночь, проведенная в истошных криках и слезах, научила меня мыслить рационально. У меня не было паспорта, это раз. У меня не было денег, это два. Да, на мое имя был выписан чек на внушительную сумму, которой бы хватило с лихвой прожить несколько месяцев, позволяя себе питаться в самых приличных местах нашего города, но было одно но. Этот чек так и остался у Хлои, а наша встреча могла больше и не состояться. И да, у меня не было друзей. Это три. Нет, вам не показалось, и я не ошиблась. Произошедшее два дня назад прошлось по моему сердцу подобно клинку, после которого остались глубокие борозды, ставшие напоминанием о моей ошибке на всю оставшуюся жизнь. Я поняла, что впускать посторонних в самое сокровенное, что только у меня есть, было непростительным. Люди входят в нашу жизнь, завладевают нашим сердцем, мыслями и чувствами, а потом просто исчезают, разбивая нас на части. Они просто уходят и живут дальше, а мы не знаем, хватит ли нам сил собрать себя заново, или же уже стоит сдаться? Потому что мы не чертов пазл, который можно крушить, а потом снова собирать, крушить-собирать, крушить... ― А какие там были бутики, ― Миранда мечтательно закатила глаза, готовясь к очередному взмаху руками. Да мне плевать. Поток прохладного воздуха обдул мои щеки, приводя волосы в движение, и я решила улыбнуться, показывая тем самым свой интерес к этим чертовым бутикам. Мне все равно нечего делать... Я зажмурилась и отвела взгляд на мягкий бордовый диван, который так любила Хлоя и ее длинные ноги, нуждавшиеся в отдыхе после тренировок в спортзале. Образ девушки пролетел перед моими глазами, и я взмахнула головой, возвращая внимание к Миранде. Мое сердце на секунду показало признаки жизни, неприятно ударяясь о стенки грудной клетки, но этого было ничтожно мало, чтобы сделать меня прежней. Все безвозвратно изменилось. Мой телефон был отключен на протяжении всех этих дней, а бесчисленное количество пропущенных звонков и сообщений так и не было просмотрено. Это устройство напоминало мне о Найле, а нескончаемые оповещения от Хлои и Луи не давали возможности перестать думать о нем хотя бы на несколько минут. Это выводило из себя, нервировало, заставляло совершать глупости, из-за которых наш мусорный бак был заполнен пустыми пачками от поп-тартс и бутылками из под алкоголя. Наверное за это время я израсходовала внушительную коллекцию вин Стайлса, приблизила день своей смерти и убила последние извилины в крошечном мозге, но зато я сохранила нервные клетки. А они, знаете ли, у меня в недостатке, и их нужно тщательнее беречь. Одно лишь воспоминание о Луи приводило мои конечности в дрожь. Я как сейчас помнила наш с ним разговор и его обещание ничего не говорить Найлу. Но разве жизнь тебя не научила не верить пустым обещаниям, Руби? Мама обещала, что у ее девочки все будет, как в доброй сказке, но после ее смерти жизнь перешла на сторону зла, превращая все в ад. Папа обещал, что сделает все, чтобы его малышка была счастлива, а в итоге женился на змее, отравившей его отношения с дочерью. Гарри обещал, что не обидит и не причинит боли, но все получилось с точность да наоборот. Найл обещал спасти из затянувшегося ада, но бросил почти у самого выхода из него. А Хлоя... она просто была невестой того, кто поставил точку во всей этой неразберихе, кто обещал сохранить дружбу и любовь, но смог осуществить только первое. Да, ответственность за все была в первую очередь на мне, но мой эгоистичный затуманенный разум хотел найти виновника, поэтому срывался на единственных близких, пытавшихся помочь. Знаете, некоторые отталкивают от себя людей, потому что не хотят снова чувствовать боль. Другие же отталкивают людей, потому что им больно. Чертовски больно. Поэтому я просто не брала трубки и всячески игнорировала, внушая себе, что так будет лучше. Так будет спокойнее. И мне было спокойнее, потому что я отключила свои эмоции и стала просто существовать, не думая о завтрашнем дне. Мне было плевать, до какой отметки сегодня поднимется столбик термометра, какая еда будет приготовлена на завтрак, который я с успехом просыпала, вставая в обед, а то и к вечеру. Мне было плевать на болтовню Миранды и ее вечное упоминание имени Найла или Гарри. Мне было плевать на то, какая жидкость на этот раз разольется по моей крови, помогая уснуть, какие сны покажет мне мое подсознание, и будут ли они вообще. Мне было плевать, проснусь ли я утром, или это был последний день, который я прожила на этой земле. Вот что с людьми делает их желание стать кому-то нужными, важными и единственными. Их потребность в этой гребаной любви. Она убивает. ― И он мне купил все это, представляешь? Там были лимитированные коллекции, которые мы не нашли даже в Милане... Черт, еще несколько минут, и из моих ушей пойдет кровь, потому что рассказы об одежде были последним, в чем нуждался мой мозг. Но тебе нечего делать, Руби. Будь вежлива с единственным человеком в этом доме, который хоть как-то помогает тебе не сойти с ума в четырех стенах и с отравляющей жидкостью у изголовья кровати. ― Здорово, ― непослушный язык несколько раз запнулся, прежде чем выговорить эту фразу, но Миранда не обратила внимания на мою несвязную речь. Она была слишком занята потребностью вывалить на кого-нибудь свой дневной рацион болтовни. Что ж, во всяком случае, это лучше, чем говорить с потолком, которому, наверное, уже осточертело мое нытье. Моя жизнь была в полной заднице, а будущее было настолько темным, что я даже не решалась уделить несколько минут своего времени на обдумывание выходов из сложившейся ситуации. Видимо, я была в любимчиках у судьбы, которая от скуки играла со мной, с каждым разом все изощренней придумывая сценарии для своих развлечений. И единственное, что я могла делать в этой ситуации, это терпеливо ждать. Мне нужно было выстоять, как и всегда. И я выстою. Потому что я люблю эту чертову жизнь. Потому что я Руби. ― Прости, ― звонок телефона вновь возвратил меня к Миранде, которая прервала свой монолог, недовольно морщась горящему экрану. Я пожала плечами и вздохнула, ловя себя на мысли, что сон потихоньку завладевает мною, а голова начинает неприятно болеть, прося новую дозу снотворного. ― Да, привет, ― сидящая напротив меня девушка стала серьезнее, и я решила запечатлеть этот момент в памяти. Неужели она может быть адекватной? ― Могу. Прямо сейчас? Хорошо, ― держа телефон плечом, Миранда встала из-за стола и начала складывать журналы, которые были принесены специально для показа мест, в которых она отдыхала. ― Люк, да скажи ты мне, что случилось? Ладно, буду готова! ― с этими словами она отключила телефон и разочарованно вздохнула, убирая его в карман. ― Мне нужно идти. Клиенты не ждут, ― она дернула плечами и засеменила в сторону выхода. ― Увидимся. ― Непременно, ― прошептала я себе под нос и откинулась на спинку кресла. И знаете, даже упоминание имени, которое ассоциировалось у меня с тем самым Люком, способным свернуть мою шею одной рукой, не вызвало во мне ровным счетом ничего. Совершенно. На протяжении недолгого времени мои мысли бесцельно блуждали по комнате, пока не сконцентрировались на небольшом деревянном стеллаже в углу мужской зоны. ― Ладно, только немножко, ― я подошла ближе, начиная диалог со своим разумом, и открыла дверцу. Янтарная, алая и бордовая жидкости наполняли длинные стеклянные сосуды с потертыми надписями, говорившими о прошлых столетиях. Пробежавшись глазами по бутылкам, я захватила на этот раз конусообразную, подавляя в себе подступающие рвотные рефлексы. Это был бурбон, и один лишь вид бултыхающейся жидкости пробуждал во мне отвращение, заставляя руки отставить бутылку обратно. Но мне нужно было что-то покрепче, нежели вино. Мне нужно было подольше поспать, и пара глотков этой отравы должны сделать свое дело. ― Мне нужно поспать. Чем дольше спишь, тем быстрее придет день твоего рождения. Тем быстрее ты сможешь начать все сначала, ― успокаивала я себя, поднимаясь по холодным ступенькам Миддл Холла. Был день, и в это время люди были заняты своими делами или же клиентами, поэтому мне удалось незаметно пройти в свою комнату, закрыться, сделать пару глотков бурбона и провалиться в сон. Сон, казавшийся сейчас лучшей частью моей жизни.***
Blue - Hurt Lovers
Свет от уличного фонаря косыми лучами пробивался сквозь тяжелые занавески, рассеивая привычный полумрак комнаты. Унявшаяся головная боль начала возвращаться, отчего в висках неприятно запульсировало. Прищурившись от полоски света, казавшейся спросонья ослепляюще яркой, я перевернулась на бок и накрыла лицо прохладной подушкой. ― Вы издеваетесь! ― мои пальцы сильнее сжали наволочку, но ничто не могло заглушить скрежет, раздавшийся где-то в коридоре. Мне нужно завязывать пить эту гадость, ― твердила я про себя, пытаясь унять шум в голове. Как бы я хорошо ни засыпала, но действие алкоголя продолжалось не долго, поэтому каждую ночь мне приходилось просыпаться и унимать головную боль новой порцией яда. И в тот момент мне было плевать, что один глоток этой жидкости был сродни шагу навстречу к медленной смерти. Мне просто хотелось ни о чем не думать и спать. Разве я не имела на это права? Но раздавшийся громкий удар в дверь решил сам ответить на этот повисший вопрос. Нет, я сегодня точно не посплю. Поднявшись на локтях, я уставилась на вибрирующую деревянную поверхность, не зная, какого черта за ней творится. Меня это не пугало, спасибо моему успокоительному бурбону, но происходящее вызывало недоумение. Стук повторился, сопровождаясь уже дерганием дверной ручки. ― Странно, ― прошептала я, нехотя вылезая из под теплого одеяла и встречаясь голыми ногами с холодным полом. С каждым шагом моя тонкая ночнушка приобретала прежний вид, теперь свободно лежа по фигуре и прикрывая бедра, а шум, раздававшийся из-за двери, становился слышен все отчетливее. Он был вперемешку со скрежетом и чьими-то голосами, что сподвигло меня незамедлительно отпереть засов. ― Зейн?! ― я охнула, рассматривая высокого брюнета с аккуратно убранными на бок черными волосами и светящимися карими глазами, выражавшими беспокойство. ― Привет, Руби, ― не успел парень договорить, как дверь с силой дернулась, а у другой стороны дверного проема показалась ссутулившаяся фигура с небрежно разбросанными по лицу кудрями. Гарри стоял в тени, и я была рада, что не видела его пристального взгляда, уже ощущая его на своей коже. ― Я дошел до последней стадии, или она стоит переда нами? ― голос с режущей слух хрипотцой заполнил пространство, приводя меня в недоумение. После почти недельного отсутствия мне было непривычно слышать Гарри, чувствовать на себе его взгляд и дышать с ним одним воздухом. Все это казалось таким далеким и... странным. Услышав его реплику, я несколько раз моргнула, возвращая внимание к Зейну. ― Нет, Стайлс, в этот раз ты не дошел до чертиков, и Руби реальна, ― брюнет тяжело вздохнул и развел руками, адресуя мне какое-то неясное послание. И с чего они взяли, что я могу быть не реальна? И может быть это у меня чертики, и все происходит во сне? ― Хм, ― Гарри хмыкнул, и в следующую секунду по моей руке будто прошелся разряд тока. ― Больно, ― прошипел он, убирая подальше свой палец, который так неудачно коснулся моей оголенной кожи. ― Что происходит? ― я не выдержала напряжения и посмотрела на Зейна, так как второй нежданный гость продолжал стоять в тени, то и дело неуверенно облокачиваясь о дверной косяк. ― Ты не рада меня видеть? ― но хриплый голос продолжал требовать моего внимания. ― Ему нужен отдых, ― прервал затянувшееся молчание Зейн, пока я стояла в проходе и гадала, сон это или реальность. ― Да, я хочу спать. Высокая фигура направилась ко мне, на что я успела лишь раскинуть руки, упираясь пальцами в деревянный проем. Сделав еще один шаг, Гарри сравнялся со мной, дотрагиваясь завитками моего лба. ― Ты не пустишь меня? ― его горячее дыхание отдавало парами спирта и мяты, отчего я лишь поежилась и сильнее ухватилась за дверной косяк. Какого черта здесь происходит? ― У... у тебя есть своя комната, ― еле выговорила я, еще находясь в каком-то полудреме. Он же не мог объявиться спустя неделю и как ни в чем ни бывало завалиться в мою комнату, дыша перегаром? Нет, определенно нет. ― Теперь это моя комната, ― но, увы, это был не сон. Его длинные пальцы с силой сжали мои, отрывая их от дверной рамы, и оставляя меня в полном недоумении у порога. ― Какого черта? Но мой вопрос, как и тысячи других, повис в воздухе. Зейн продолжал стоять у входа, устало наблюдая за действиями Гарри, а я просто не знала, что делать дальше. За моей спиной раздался грохот смешанный с ругательствами, которые оповестили нас, что парень неудачно приземлился на стул, ударяясь ногой о край шкафа. Так ему и надо. Но никто не спешил объяснять происходящее, и мне оставалось лишь набраться смелости и шагнуть обратно в комнату. Ноги почти не слушались, а голова была забита мыслями о кудрявом парне и его друге, так внезапно свалившимися на мои плечи. Это был не самый лучший момент для разговоров или выяснений отношений, или любой другой вещи, которую задумал Гарри. Мне было плевать на все. В том числе и на него. Да? ― Гарри, я не знаю, что здесь происходит, да и мне плевать. Просто встань и уйди в свою комнату! ― я подошла ближе к парню и топнула для серьезности ногой, желая побыстрее избавиться от него и спокойно продолжить сон. ― Это моя комната. Но он будто не слышал меня, сидя в полусогнутом состоянии на стуле и медленно расстегивая свою рубашку. О нет, только не это... Я замолчала и закусила губу, сдерживая рвущееся наружу желание схватить его за волосы и вытолкнуть из спальни. Почему он не реагирует на мои слова, черт возьми?! ― Кто знал, что ты не уедешь в Австралию и будешь здесь, ― и только я успела в сотый раз представить, что бы сделала с этой кудрявой башкой, будь у меня достаточно сил, он заговорил. Его волосы слегка встрепенулись, а голова поднялась, позволяя тусклым лучам света прогнать падавшую на его лицо тень. ― Кстати, почему ты не со своим любимым Найлом? При упоминании Найла его губы сложились в кривую усмешку, а темно-зеленые глаза пристально смотрели в мои, будто наперед зная ответ на заданный вопрос. И что бы я ни говорила ранее, как бы ни пыталась уверить себя, что мне на все плевать... Это были лишь слова, не способные заглушить настоящие эмоции внутри меня. Алкоголь еще с пробуждением прекратил свое спасительное действие, а появление Гарри усугубило ситуацию, возвращая туда, откуда я пыталась сбежать. И как бы я ни боролась, стараясь глушить все на корню, я не смогла. Мое сердце не было железным, и сейчас оно давало непростительный сбой, начиная разрывать грудь изнутри. В такой момент одно лишь упоминание о случившемся было способно отправить меня в нокаут. И если бы не полумрак, скрывающий мое побледневшее лицо и трясущиеся ноги, я бы уже давно была поражена. Игнорируя Гарри, я тяжело сглотнула и отвела взгляд, ища помощи у Зейна. Я знала, что Гарри следил за моими действиями, отчего что-то делать было в разы труднее. ― З-зейн, что происходит? ― я сделала над собой усилия, чтобы преодолеть расстояние в несколько шагов и добраться до уха брюнета, стараясь говорить почти неслышно. ― Руби, Гарри.. он был в ужасном состоянии последние два дня, и как только пришел в себя, ринулся ехать сюда, ― Зейн вторил моему шепоту, легко при обнимая меня за плечи. ― Он такой... другой. ― Он пьян. Услышанное, подтвердило все мои опасения. До этого я не сталкивалась с Гарри в таком состоянии, но по увиденному сейчас могла сказать, что он не относился к тем людям, которые напивались и мирно засыпали, свернувшись калачиком. Он приехал в этот дом и что-то хотел от меня. От этих мыслей меня передернуло, а былая уверенность в себе и вовсе исчезла. ― Это опасно? То есть, как сильно он пьян? ― Если брать по шкале от одного до десяти, то на все двадцать. ― Что? Мне лучше уйти! ― я пискнула, но сильная рука не позволила мне двигаться дальше. ― С ним уже все хорошо. Просто дай ему уснуть в этой комнате. Он бредил об этом с того самого дня, как я нашел его, ― Зейн отстранился и сжал мои плечи. Господи, и во что я опять вляпалась... ― Зейн... Что-то внутри меня неприятно сжималось, подсказывая, что это не лучшая идея - оставаться здесь дальше. Гарри не адекватен, а Зейн совершенно ничем не поможет. Я не была уверенна в этом человеке. ― Что вы там шепчетесь? ― раздавшийся из комнаты глубокий голос не дал мне возможности высказать свои опасения. ― Я пойду, ― воспользовавшись моим замешательством, брюнет отстранился и зашагал прочь, не реагируя на мои попытки его остановить. Не зря я ему не доверяла. Луи бы так не поступил, подумала я, в первые за эти дни вспоминая о нем с тоской. Но его здесь нет. Как и никого другого. Только я и Гарри. И мне следует уйти... ― Я ему успел надоесть за эти четыре дня, ― Гарри воспользовался моим промедлением и заговорил первый, привлекая к себе внимание. Значит с субботы он был у Зейна. Отлично. Все те дни, что его искали, он пьянствовал и сидел у Зейна. Когда рушилась жизнь его лучшего друга, он просто был у Зейна. Он расстался с Амандой, будучи пьяным и у Зейна. Он идиот! ― Тебя искали со среды, Гарри, ― я не смогла промолчать, потому что обида за всех нас взяла верх над всеми другими чувствами. ― Твои друзья, твоя девушка, все не находили себе места, а ты просто пил и сидел у Зейна?! Превосходно! Он чертов идиот, из-за отсутствия которого Найл узнал правду и, не разобравшись во всем, уехал, разбив мне сердце. Ведь если бы он смог увидеть Гарри раньше и объясниться с ним, все бы было иначе, так? Потому что Гарри плевать на меня, как было плевать и раньше... ― А ты, ― он теперь сидел, устало облокотившись на стену и в упор смотря на меня. ― Тебя не волновало мое отсутствие? Его голос звучал на удивление мягко, как раньше. Легким эхом проносясь по комнате и лишая меня самообладания. ― Нет, ― я покачала головой, радуясь, что в темноте не виден пунцовый цвет моей кожи. ― Совершенно. Добавила я для полной уверенности, хотя сама была в этом совершенно не уверенна. Ладно, этот вопрос застиг меня врасплох, потому что как бы я ни концентрировала свое внимание на грядущей поездке в Австралию и на Найле, внутри меня скребли кошки. Я предчувствовала неладное, но все оказалось зря. Он просто пил, и мои переживания и ночные кошмары оказались пустыми. Поэтому лучше обо всем забыть, да? ― Хм, ― единственное, что произнес Гарри, продолжая осматривать мой силуэт в дверном проеме. Обстановка давила на виски, а парень не собирался покидать комнаты, ожидая от меня не понять чего. Интересно, он знал о Найле? И если знал, как ему хватило смелости прийти после всего этого ко мне? Или он действительно идиот, или просто пропил последние мозги... ― Так почему ты не улетела в Австралию? ― стоило мне сделать шаг в направлении пуфа, так как ноги начинали затекать, а спать, по всей видимости, мне давать не собирались, Гарри нарушил молчание. ― Ты сейчас серьезно?! ― я чуть не вскрикнула, слыша его болезненный вопрос. Он издевается. ― Вполне, ― он пожал плечами. ― Может быть потому, что Найл оказался лучшим человеком из всех нас, ― я заломила пальцы, отводя взгляд к зашторенному окну. ― Он предпочел дружбу ради того, кто не стоил даже его улыбки, его взгляда, его... ― глухой всхлип вырвался из горла, и я поспешила заслонить лицо руками, чтобы не расплакаться. ― Я ничего не понял, ― в другом конце комнаты послышалось движение, и меня затрясло. Потому что Гарри лучше оставаться на своем месте и не приближаться ко мне. Никогда. ― Хватит притворяться, Гарри! Ты все знаешь. Ты этого и добивался, ― я резко развернулась, останавливая его неуверенные попытки подойти ближе. Пускай я лучше упаду на пол, чем в его объятия. Он все спланировал, но я не поддамся. Не в этот раз. ― Руби, ― он тяжело вздохнул и оперся рукой о прикроватную колонну. ― О чем ты сейчас говоришь? Я слышала в его голосе нетерпение, но происходящее продолжало казаться мне каким-то фарсом. Дешевой игрой кудрявого парня перед глупой девчонкой, которая поверит в его рассказы и прыгнет в объятия. ― Найл узнал о том, что было между нами, Гарри. Все твои гребаные развлечения и игры в чувства обернулись тем, что твой лучший друг решил не участвовать во всем этом и отступил, ― я подавила в себе подступающую волну слез и на секунду задержала дыхание. ― Он решил, что я тебе нужнее, и уступил, чтобы не потерять друга. На какое-то мгновение комнату пронзила гробовая тишина. Гарри теперь сильнее опирался на колонну, а его пошатывающееся тело говорило, что ноги вот-вот откажутся держать его в вертикальном положении. ― Я чертова вещь, которую оставили Гарри Стайлсу, ― мои стеклянные глаза изучали его, горящие нездоровым блеском в полумраке комнаты. ― Скажи мне, зачем ты сделал это с нами? Что с тобой не так, Гарри! Не выдержав напряженного зрительного контакта и отказываясь читать эмоции в его обеспокоенном взгляде, я отвернулась и медленно пошла к кровати. Мне нужно было убраться из этого места, мне было больно и обидно, что диван в гостиной и соседство с баром сейчас представлялись лучшей идеей для продолжения ночи. Нужно лишь одеяло. Поддавшись вперед, я схватила подушку с одеялом и направилась к выходу. ― Ты куда? ― видимо, Гарри был не готов к моей резкой смене поведения, но мне было все равно. ― Спать, ― я пожала плечами, не удосуживаясь повернуться к нему лицом или остановиться. ― Нет! ― его требовательный крик лишь на секунду подкосил мои ноги, из-за чего край одеяла соскользнул на пол, волочась за мной по паркету. ― Прекрати, Гарри. Ты хотел быть в этой комнате? ― я взмахнула на ходу рукой. ― Так получай! Что тебе еще надо? ― Я хотел быть здесь, потому что это единственное место, которое напоминает мне о тебе, ― проговорил он с несвойственной быстротой, так, что после комнату заполнили его громкие попытки восстановить дыхание. Он специально говорит это, Руби. ― Специально, ― прошептала я, двигаясь дальше. ― Оставь это для других, ― но мне нужно было собраться с силами и сказать последнюю фразу, перед тем как захлопнуть дверь и прекратить эти мучения. ― Ты не понимаешь меня, Руби! С этим воскликом одеяло сзади меня дернулось и натянулось, как струна, затягивая меня назад, спутывая мои ноги и руки. Не успела я понять, что происходит, как по комнате пронесся треск, и большие холодные ладошки сжали мои бедра. ― Ты идиот, Стайлс! ― я выронила подушку из рук, оказываясь прижатой ногами к груди парня, что стоял теперь на коленях передо мной. ― О-отпусти меня! ― мои ладошки ударялись о его плечи, а пальцы старались отцепить эти прижатые мускулы от моих ног. Но все было тщетно. Гарри лишь сильнее сжимал меня, не позволяя ступить и шагу, а его лицо упиралось мне в живот, обжигая горячим дыханием кожу. ― Я тебя больше никуда не отпущу, ― почти прошептал он, водя головой из стороны в сторону, отчего моя ночнушка начинала медленно собираться в месте трения, оголяя бедра. Он ненормальный... ― Гарри, прекрати, ― мои силы были на исходе, и теперь я просто неподвижно стояла в его крепкой хватке, то и дело поправляя съехавшую ночнушку и не зная, что делать дальше. Он был из тех людей, кто не принимает отказы. И когда-то мне это нравилось... но не сейчас. ― Я так скучал по тебе, ― он уткнулся носом в мой живот, что заставило меня нервно сглотнуть и зажмуриться. ― Гарри, ― прошептала я, надеясь, что мой спокойный тон усыпит его бдительность и уменьшит хватку на моих бедрах. Но я не догадывалась, что имя, вырвавшееся из моих уст, сподвигнет его пальцы двинуться выше, оставляя чуть ощутимые полоски на коже. Щекоча ее и покрывая мурашками. Он просто передвинул руки выше, чтобы сильнее меня держать, а я почти сошла с ума... И это было главной причиной, почему я боялась находиться с Гарри один на один. Потому что даже не смотря на всю причиненную боль этот человек был способен забрать ее одним прикосновением. ― Гарри, пожалуйста. Я сейчас упаду, ― мелкие мурашки покрыли мою кожу, а ноги начинали затекать, находясь под давлением крепких рук. ― Если даже ты не скучала по мне, то твое тело делало это за тебя, ― в его голосе послышалось веселье, а мне не хватило секунды, чтобы ударить его за это, пока длинные пальцы не помогли мне сесть на колени, упираясь носом в расстегнутую рубашку парня. ― Что тебе нужно от меня, Гарри? ― игнорируя его последнюю реплику, я решила перейти к делу. Подбив под себя упавшее одеяло, я разместилась на нем, прежде отстранившись от Гарри и его рук на безопасное расстояние. ― Мне жаль, что так случилось с Найлом. ― Правда? ― его лицо стало серьезным, а болезненная для меня тема все никак не могла покинуть пределы этой комнаты. ― Я не понимаю, в чем ты меня винишь, Руби? ― неожиданное наступление Гарри ввело меня в ступор. Он продолжал сидеть на коленях, теребя в руках край подушки и изучая меня своим пронзительным взглядом. Его лицо по прежнему освещалось тусклым светом от фонаря, и я могла заметить каждую морщинку, каждую неровность на его коже. Казалось, что за прошедшую неделю он изменился настолько, будто прошел целый год. Его волосы были длиннее, или же из-за того, что парень не спешил их зачесывать назад, завитки сейчас свисали вдоль скул, почти доставая плеч. Складка на переносице будто стала глубже, отражая бессонные ночи, проведенные в раздумьях. Лучиков около глаз стало больше, а под глазами кожа была темнее обычного, что говорило о нездоровом сне. Щетина, не свойственная прежнему Гарри, немного блестела в свете ночи, прибавляя парню возраста. Наверное, именно так выглядят люди, уходящие в недельный запой. Ничего необычного, Руби. Но разве у таких людей взгляд может быть настолько глубоким, что никакие океаны мира не сравнятся с ним? Разве в нем можно прочитать что-то еще, кроме как потребность в отдыхе, сне и выпивке? Гарри смотрел на меня так, словно я была его центром вселенной. Он так искренне распахнул глаза, задавая мне, казавшийся до этого наигранным, вопрос, что всё мое бесстрастие полетело к чертям. И я больше не могла позволить себе колкой фразы в его адрес, начиная верить, что он действительно не знает, что произошло в стенах этой комнаты несколько дней назад. ― Только в том, что ты запутал всех нас и бесследно исчез. В том, что ты оказался другом Найла, для которого ваша дружба стала превыше всего. В том, что ты появился в моей жизни и разрушил ее, Гарри, ― я прикусила губу, не разрывая нашего зрительного контакта. ― Смотри к чему привела твоя минутная слабость. Одинокая слезинка скатилась по моей щеке, завладевая вниманием парня. Он проследил весь ее путь: от бледных щек до уголков губ, от ключиц до легкой ткани ночнушки. ― Я решил дать вам шанс и ушел, ― теперь был черед Гарри закусывать нижнюю губу и, хмурясь, отрицательно качать головой. Я же просто молчала, ожидая услышать хоть какие-то ответы на вопросы, разрывающие мою голову. ― Тогда в клубе, ― он вздохнул и, чуть пошатнувшись, зафиксировал одну ногу под собой. ― Я видел, как тебе было хорошо с Найлом. Как вы сидели в обнимку и смеялись. Я смотрел на вас и не понимал, что же я сделал не так. Почему ты несколько часов назад была готова дать мне шанс, говорила, что мои попытки не бессмысленны, а потом целовала его и согласилась уехать на другой континент. Ты не представляешь, каково мне было видеть все это. Это блять так больно, ― зеленые глаза в последний раз поймали мой ошеломленный взгляд, и закрылись, погружая нас в давящую тишину. Мое сердце выпрыгивало из груди, потому что вспоминать тот вечер было невыносимо. Вечер, изменивший многое, казавшийся началом новой жизни, и ставший лишь началом конца. Череды разочарований, слез и разбитых сердец... Попытки не бессмысленны... эта фраза казалась такой знакомой. ― Но я отступил. Я просто, черт возьми, ушел и не появлялся в вашей жизни всю эту неделю, ― Гарри снова начал говорить, будто обдумывая каждое слово. ― И ты все равно винишь меня во всем этом. Что бы я ни сделал, я всегда оставался ужасным. Конечно, когда есть я и заботливый и добрый Найл, ― парень нахмурился и потянулся в задний карман брюк, почти теряя равновесие. ― Скажи мне только одно, Руби. В его руках показался измятый лист бумаги с блестевшими полосками от скотча, и чем больше я вглядывалась в этот пожелтевший клочок, тем меньше кислорода оставалось в моих легких. Этого не может быть. ― Почему, когда я попытался отступить, сказав, что никогда не стану таким, как Найл, и вряд ли сделаю тебя счастливой, ты написала это... ― он начал разворачивать бумажку, и все мои предположения подтвердились. Это было мое письмо, так и не успевшее дойти до своего адресата. ― О-откуда оно у тебя? ― почти выкрикнула я, не давая Гарри продолжить. ― Я нашел его в том туалете. ― Но я же его вы... ― Выкинула? ― Гарри продолжал изучать исписанный лист, ловя тусклые лучи света среди полумрака комнаты. ― Я зашел в туалет, так как ты была чем-то напугана, и твои синяки... ― он снова нахмурился, недовольно качая головой. ― Ладно, письмо. Оно валялось на полу, и я бы не заметил его, если бы мое внимание не привлекли капли крови на плитке и лежащий рядом клочок бумаги. На нем было написано мое имя. После его слов я начала ерзать на месте, отчетливо помня каждое слово, написанное в этом письме. Это было невозможно забыть... никогда. ― У меня столько вопросов, Руби! Что случилось в этом туалете? Почему ты не отдала мне это письмо? Если бы ты передумала, то не было бы всего э... Я блять запутался, ― Гарри неудачно покачнулся и упал на бок, ударяясь локтем о холодный пол. ― Твою же мать, ― прошипел он, и я поддалась вперед, стараясь не дать ему распластаться по полу. ― Не надо. Но он не принял моей помощи, отворачиваясь в бок и пытаясь вернуться в прежнее положение. Свет от фонаря отразился на его грязных кудрях, а где-то над ухом что-то дало отблеск, привлекая мое внимание. ― Это же кровь! ― игнорируя его сопротивление, я потянулась к голове парня, отодвигая волосы и рассматривая запекшуюся рану. ― Что это? ― Неудачно упал. Гарри лишь хмыкнул и попытался увернуться от меня, но его положение было шатким, поэтому я имела преимущество в этой битве. После всего им сказанного мое сердце сжалилось. Да, произошло много вещей, которые уже не исправишь и не вернешь назад. Мы жили, боясь сказать правду, показать свои настоящие чувства, боясь рискнуть. Мы недоговаривали, держа все в себе, что и стало для нас злым роком. Да, я до сих пор винила Гарри, так как он не имел права делать все эти вещи, будучи помолвленным. Он не мог требовать от меня чего-то, так как сам не знал, в чем именно он нуждался. Можно было приводить тысячи примеров, анализировать каждую встречу и каждое слово, но среди всего этого было и то, чего я не знала. Или на что я просто закрывала глаза. Никогда нельзя оценивать ситуацию, не посмотрев на нее с разных ракурсов. Нельзя принимать поспешных решений и делать преждевременных выводов. Гарри отступил, по своему глупо и безрассудно, но он сделал это. Дав нам с Найлом шанс быть счастливыми. И ему было действительно больно... Только в этой маленькой комнате среди ночи и в полудреме я смогла увидеть в этих больших зеленых глазах нечто большее, чем интерес, игривость и напористость. Одним лишь недолгим взглядом они смогли передать всю боль и грусть, всю правду, что тщательно скрывалась под этой радужкой цвета скошенной травы. В них было нечто большее, способное залечить борозды в моем сердце. И может быть когда-нибудь я стану готовой принять их помощь. Я всегда была глупа, а с Гарри это только усугублялось. ― Ее нужно промыть, ― я продолжала держать голову Гарри в своих руках, нависая над ней, изучая сгусток крови. ― Все нормально, ― а он продолжал шипеть, стараясь отодвинуться от меня все дальше. ― Хорошо, если я отвечу на твой вопрос, ты дашь мне спасти тебя от заражения крови? ― я села на корточки, ловя его согласие. ― У меня их много. К примеру, скучала ли ты по мне так же до ненормальности сильно, как и я по тебе, ― в первые за эту ночь он слабо улыбнулся, показывая чуть заметные ямочки. Так, что я даже не могла злиться на его вопрос, напротив, что-то теплое разливалось внутри меня, а уголки губ дергались в ответной улыбке. Но мне не стоило принимать все эти речи на свой счет, ― или какое белье на тебе сейчас. ― С тобой нельзя по хорошему, ― я закатила глаза, но кроме смеха, ничего не смогла сделать со своим гневом. Наверное, после всего напряжения я была даже рада этой попытке разрядить обстановку. ― Хорошо, если ты стесняешься, тогда скажи, почему ты передумала? ― от улыбающегося парня не осталось и следа, и я лишь кивнула в знак согласия. ― Я узнала, что ты помирился с Амандой, и вы назначили день свадьбы. Это означало, что ты определился, и мое письмо никому не нужно. ― Черт… это было из-за… ― Не надо, ― я остановила попытки Гарри оправдаться, понимая, что сейчас все это не играет никакой роли. ― Но ты должна знать. Я хочу. ― А я нет. Все изменилось, Гарри. Я изменилась. И мне не нужно этого, ― я хотела скрестить руки, но парень успел первее, ловя мою свободную ладошку в свою. ― Чего именно? ― Всего этого, ― мои плечи дрогнули, а по телу разлилась приятная теплота от соприкосновения подушечек пальцев о кожу. ― Руби, но ведь это не правда, ― пальцы заменили холодные губы, оставившие влажный поцелуй на запястье. ― И то, что ты до сих пор сидишь здесь со мной, говорит о многом. ― К примеру о том, что я слабохарактерная и жалею всех, кто заваливается в мою комнату в нетрезвом виде и с раной на голове, ― я постаралась легонько одернуть руку, увлеченно рассматривая свои колени. ― Мы оба знаем, о чем я хотел сказать. Возникла пауза, которую я усиленно пыталась занять посторонними мыслями, не сходившимися на Гарри и всём, о чем он говорил за эту долгую бессонную ночь. Мои глаза слипались, а тело чувствовало усталость. Голова разрывалась от вопросов и полученных ответов, а сердце еле стучало, говоря, что на сегодня хватит терзаний. Мне хотелось подумать обо все позже. Не сейчас. Хотелось оттянуть наступление суровой реальности на более поздний срок, поэтому я решила просто лечь спать. Но с Гарри не бывает все просто. ― А теперь моя очередь, ― встав с колен, я, пошатываясь, подошла к тумбочке и достала бутылку с бурбоном и платок. ― Это же мой бурбон 1935 года? ― Гарри с удивлением уставился на бутылку, и охнул, когда я вылила половину ее содержимого на белый платок. ― Знаешь, когда тебе разбивают сердце, это лучший помощник, ― не подумав, ответила я и с силой прижала ткань к запекшейся ранке. Меня никто не учил оказанию первой медицинской помощи, но в каком-то фильме делали именно так. За не имением лучшего выбора все средства хороши. ― Хватит, ― процедил сквозь зубы Гарри, и, убедившись, что пол его головы пропахло элитным алкоголем, я отстранилась, борясь с желанием сделать глоток. Но суровый взгляд парня, адресованный в мой адрес, обрубил это желание на корню, и мне оставалось только спрятать все обратно и вернуться за подушкой и одеялом, валяющимися на полу. ― Я хочу спать, ― я зевнула, объясняя тем самым, почему вытаскиваю из под ног парня одеяло. ― Хорошо. Единственное, что он сказал, прежде чем медленно встать и начать снимать еще не до конца расстегнутую рубашку. Видя, как его высокая фигура начала переминаться с ноги на ногу, а рассвет, бьющий через занавески, позволял рассмотреть постепенно оголяющуюся грудь парня, я закусила губу и отвернулась. Может быть в этот раз мне удастся уйти в гостиную? Потому что спать с Гарри в одной кровати я не была готова. ― Останешься со мной? ― он будто читал мои мысли, а я стояла как идиотка посреди комнаты и не могла как раньше топнуть ногой и уйти. Или же что-то не позволяло мне этого сделать. ― У меня есть выбор? ― я вскинула брови, понимая, что ответ очевиден, а новой сцены со стоящим на коленях Гарри мне не особо хотелось. ― Нет, ― парень счастливо улыбнулся, скидывая с себя рубашку, и я резко отвернулась, засеменив к кровати. Я просто очень устала… Спустя несколько минут кровать подо мной прогнулась, и гревшее мою спину одеяло натянулось, лишая меня тепла. Поежившись, я подогнула ноги, забирая себе края одеяла. Было странно ощущать, что с тобой под одним одеялом спит парень. И пусть он чертовски странный, раздражающий и портящий жизнь, но его дыхание опаляет кожу и он лежит совсем рядом, в одних трусах… и о Боже. Мне нужно срочно закрыть глаза и уснуть. ― Руби, ― меня уже уносило в другую реальность, как шорох за спиной и невнятный шепот прервали не успевший начаться сон. ― Да, ― хмыкнула я, начиная злиться на себя за то, что согласилась спать с Гарри. ― Найл действительно разбил тебе сердце? Его вопрос повис в воздухе, эхом ударяясь о стены, и я незамедлительно ответила, потому что это было правдой. ― Да. ― Что ж, тогда в этом мы не одиноки, ― почти неслышно сказал парень, а мое сонное сознание не смогло расслышать в его словах нужного смысла. Услышать, сколько в них было грусти и безысходности. Понять, насколько глубоко в нем засело это, казавшееся ранее мимолетным, влечение к маленькой девочке, без спросу ворвавшейся в его распланированную и спокойную жизнь.Даже когда ты потеряешь свое сердце И отдашь свой последний козырь. Не сдавайся, ни в коем случае не опускай руки. Тебе стоит попытаться вернуть свое счастье, Используй свой шанс.