Часть 1
19 января 2015 г. в 19:58
Давным-давно в Средневековой Англии жил один человек. На лице его постоянно была надета маска безразличия и отстранённости, из-за чего частенько можно было услышать от живущих с ним по соседству, что он продал душу Дьяволу. Суровый нрав и нужда, которая заставляла его экономить на всём, не считая, разве что, материалов для кузнечного дела, и вправду отстранили его от других сельчан.
Этот человек жил в одиночестве, работая кузнецом с рассвета до захода солнца. Можно было подумать, что его удовлетворяло такое положение дел. «Вы не лезете в мои дела, а я не лезу в ваши», — таковы были его слова тем, кто из интереса, или же из шутки заговаривал с ним про его чёрствость и отчужденность. Несмотря на деревенское происхождение, он был одним из немногих в своем селе, кто умел читать. Хоть и сковывала его бедность, кузнец не мог отказать себе в редкой радости купить дорогого бумажного друга в близлежащем городе. Постепенно он вовсе перестал искать в окружении отдушины, и книги заменили ему то скудное общение с реальными собеседниками, которое ещё было в его жизни. Всё чаще он засыпал с книгой в руках, убаюканный старинными историями.
Кузнец дожил до почтенного возраста, но не осталось при нём добрых друзей, не было рядом любящей семьи. Суровость превратилась в угрюмость, экономность уступила место скупости. Даже на книги он уже не обращал прежнего внимания. Угрюмый и скупой старик, всё ещё не лишённый ума, но никому не нужный так же сильно, как никто не был нужен ему. Каждый день он чувствовал, что в спину ему дышит смерть; каждый вечер за кружкой пива и куском подсохшего хлеба он понимал, что смерть обошла его стороной.
Однажды ночью после такого же ничем не примечательного дня, каких было тысячи на веку у этого человека, во сне ему явилась женщина, чья высокая и неестественно тонкая фигура была одета в тёмный плащ из грубой ткани; лицо её было прикрыто капюшоном. Едва лишь обратив на неё свой взор, старик догадался, кто стоит перед ним, и упал на колени. Смерть строго посмотрела на него, и по спине у несчастного забегали мурашки. Женщина заговорила тихим, но властным голосом с ледяными нотками:
— Дрожишь? — Она презрительно усмехнулась. — Я не заберу тебя с собой сегодня.
В глазах старого хрыча промелькнула мимолётная тень облегчения, но напряжённое тело сохраняло неподвижное положение. Смерть прищурилась и продолжила.
— Я пришла сообщить, что с этого момента ты проклят. То главное, ради чего душа человека после ухода в загробный мир снова и снова возвращается сюда, проходя жизненный путь — это Любовь. Через это возвышенное чувство душа познаёт мир, учится сосуществованию с ним в радости и гармонии; через отсутствие любви душа учится ценить каждое мгновение в этом состоянии. Любовь — истинное богатство. Любовь — это всё, что миру нужно. Для человека, пребывающего в любви, все деньги и всё золото на свете обесценены.
С каждым словом ночной гостьи глаза кузнеца расширялись всё больше. Он побледнел, его губы задрожали.
— Ты этот жизненный урок не смог постичь, и не усвоил, — сухо продолжала Смерть. — Но не думай ошибочно, что ты единственный в своём роде. Люди во все времена жили по разному, кто-то позволял себе дарить и принимать любовь в свою жизнь, а кто-то закрывался от всего. Преследуя свои цели одним путём, или другим, добиваясь этой цели, или упуская, они всё равно в итоге умирали. Живя, впускали благодать в свою душу далеко не все, но все надеялись на благодать, умирая. Откуда ж взяться чему-то в пустоте? Откуда раю появиться за пределами жизни, если в отведённое на жизнь время люди от рая отрекались?
— С завтрашнего дня к тебе вернётся половина прожитого тобой времени, — Смерть смерила старого кузнеца строгим взглядом. — Ты снова станешь молодым и не примешь мою благодать, продолжая жить в юном теле до тех пор, пока не научишься любить кого-то, или что-то, кроме себя.
Старик вздрогнул всем телом, освободившись от оцепенения. С трудом разлепив ссохшиеся губы, он попытался заговорить, но с севшим от долгого молчания и ужаса голосом это получилось не сразу:
— Н-но. Но почему так? Почему я? Ты же сама сказала, что я не первый. Как же так!.. Ты сказала, что мы снова и снова рождаемся, чтобы испытать любовь. Я н-не. Я не понимаю, что ты имеешь ввиду. Т-так почему меня ты решила проклясть, а не заставить… Ох!.. Р-родиться заново. Скажи же!..
Он не был уверен в своих ощущениях мира полностью, однако на долю секунды ему показалось, будто Смерть снисходительно усмехнулась. В любом случае, уже в следующий момент образ её снова стал непроницаемым и ледяным.
— Как ты осмелел перед моим лицом. Уж мне подумалось, что за столь долгие годы ты говорить разучился. — Суровые слова обдали старого кузнеца новой волной холода. — А зачем же тебе перерождение? Ты не готов. Ответь за то, что было в этой жизни, пока что ни к чему тебе начинать жизнь новую. Поймёшь мои слова — так сразу свидимся вновь.
Договорив последние слова, Смерть развернулась и пошла прочь, не обращая внимания на крики и чертыханья проклятого старика.
Женщина в плаще сдержала своё слово. Тем же утром кузнец увидел в своём зеркальце, что кожа на лице его стала более мягкой и гладкой. Однако наложенное проклятие не образумило его и не заставило поменять свои взгляды.
Старик решил воспользоваться положением и стать умнейшим из людей, и вскоре судьба улыбнулась ему и позволила перебраться в город, где он принялся заниматься алхимией, естествознанием и астрономией. Но не только в деревнях человеческой натуре сложно сосуществовать в мире с чем-то, что выбивается из годами сложившихся традиций. В городах изменения в укладе случаются чаще, чем за оными пределами, однако то же противление встречают изменения на своём пути. Проклятый изгнанник и вправду был не первым. Не первым он решил заняться наукой. Не первым он загорелся желанием постичь то, что раньше было скрыто. Но никто ему не говорил, никто не сказал ему в дружественной беседе за общим столом, что, даже из самых благородных побуждений, попытка изменить мирские устои вопреки воле большинства, в лучшем случае встретит порицание.
Спустя некоторое время на него поступил донос. Обвинённый в ереси и колдовстве, он был вынужден оставить свои труды и спешно бежать. Когда и новая, и старая жизнь остались далеко позади, он выбрал местом для нового жилища леса вблизи от океана.
Для человека, долгое время проведшего в добровольном одиночестве и не испытывающего тоску по людскому общению и теплу, нет большей радости, чем своё общество. Нет худшего наказания для человека, долгое время проведшего в добровольном одиночестве, чем получить надежду на что-то новое, и быть отвергнутым без права на обжалование.
Через 60 лет вечно молодой старик совсем отчаялся от своего положения и решил попробовать умертвить себя самостоятельно. Он часто и долго гулял, охотился, бродил по этим местам, погружённый в свои мысли, поэтому у него в голове сразу появился план самоубийства.
Его выбор пал на самую высокую прибрежную скалу. Её отвесная стена высоко поднималась из тёмных вод могучей морской пучины, скальные камни грелись под ласковым солнцем, играя в оранжевых лучах и отдавая своё тепло каждому, кто к ним прикоснётся. Но изгою этого мира не было дела до солнечных красок и тепла. Его интересовали сильные волны и тёмная глубина моря, такого же бесконечного, как и тянущиеся годы изгнания.
В один из следующих дней он оставил пожитки, сложил оружие, в последний раз провёл рукой по грубым стенам своего пристанища, молчаливо прощаясь с прежней жизнью вновь. Юноша пошёл по уже знакомой тропе. Наконец, он вышел к знакомой скале и довольно быстро вскарабкался на нее. Наверху эта затея уже не казалась ему такой легко выполнимой, как он посчитал вначале. Несчастного сковало знакомое чувство, страх. Стеклянным взглядом он смотрел на белеющие пеной волны, с шумом разбивающиеся об острые вершины массивных подводных камней. Здесь он был готов вновь дать хоть тысячу обещаний впустить любовь в свою жизнь. Здесь он хотел снова встретить непреклонную гостью в грубом плаще, и на коленях молить о прощении. И здесь он принял решение шагнуть вниз.