***
Очнувшись, он обнаружил себя в очень странном месте. Тут не было океана, тут не было земли, солнца и неба. Из материального тут не было ничего, из нематериального тоже. Глаза, повидавшие много на своём веку, никогда не видели раньше ничего подобного. Повсюду вокруг находился лишь белый свет, и непонятно было, откуда берется освещение, слегка раздражающее своей яркостью эти глаза. Поверхности, на первый взгляд, не было, хоть и лежал юноша на тверди. Он попытался встать на ноги, но ноги не очень хорошо его слушали, не привычные к тому, что стоять приходится на пустоте. Тогда юноша сел на твердь и постарался не смотреть вниз, пока не привыкнет к новой местности. Руками он ощупал пространство под собой. Было непонятно, что это пространство представляет из себя, и на ощупь также оно было странным, словно копирующим те качества, которыми его награждает случайный гость. Так, когда юноше подумалось, что такая мирная белая бесконечность будет гладкой и ласковой, так и получилось — поверхность под его пальцами теплела и отдавалась приятными ощущениями безупречной гладкости. Когда юноша отвлёкся на приятное тепло, вся эта поверхность под ладонью исчезла, вновь став пустым воздухом, и рука его мягко касалась уже не тверди, а пустоты. Он испугался и одёрнул ладонь, но его тело никуда не падало, продолжая сидеть на том же месте. Ушам здесь тоже было в новинку. Окружающая пустота была абсолютно безмолвна. Казалось, что воздух вибрировал от стоящей тишины. Осмотревшись, парень убедился, что больше здесь абсолютно ничего нет, и в глубине души уже начал ругать себя за слабость, приведшую его сюда, ведь сейчас он мог сидеть за своим большим столом, сделанным им когда-то из старого дуба, вдыхать аромат поджаривающегося на вертеле кабана, уткнувшись в научные труды забытого ученого, давно уже сожженного на инквизиторском огне. Не успел юноша закончить воображать, как возле него неизвестно откуда возникли все элементы, бывшие минуту назад фантазией. Глаза расширились от удивления. Он вдыхал запах дикой свинины, глядел на свой дубовый стол со стопкой книг на нем, и не мог поверить в происходящее. Лихорадочное перебирание вариантов о том, кто мог бы так над ним подшутить, не принесло разумных результатов. Во рту пересохло, мысли гостя этой пустыни стали вертеться вокруг кружки с прохладной водой. Через мгновение на столе возникла желанная ёмкость. У бывшего утопленника сильно билось сердце, дрожащими руками он ухватился за кружку и отхлебнул из неё, от волнения чуть не подавившись и пролив часть воды на свою одежду. Теперь ему пришло понимание, как это место работает. По его желанию перед ним тут же возникли чистые сухие вещи, которые он, довольный своей находчивостью, поспешил надеть. Проклятый находился в этом странном мире уже 4 месяца, с восхищением наблюдая, как любая его мысль проецируется в реальность. Он был вполне удовлетворён своей новой жизнью, в которой не было места для тугоумных суеверных простолюдинов, ждущих любого прокола подозрительных, по их мнению, соседей, для доноса и отправления этих соседей на костёр. Однако в иной раз на него нападала грусть от неверия в происходящее. Такие моменты иногда оставляли за собой уже почти забытое, горькое послевкусие тоски по, когда-то оставленному, старому миру. Когда это случалось, отшельник раздражённо замыкался в себе, сидя подолгу на одном месте. Глаза его двигались настолько вяло, что их движение было практически незаметно; впрочем, они и не пытались что-то увидеть. Губы без остановки двигались то в безмолвном шёпоте, то в тихом ритме лихих старых песен, принесённых румяными матросами прямиком с дальних уголков моря. Отшельник сам того не замечал, как, тоскуя по прошлому, постепенно его забывал. Образы в памяти сначала были обычными, но с каждым разом становились всё бесцветнее и тусклее, и из них уходило что-то важное. Задорные морские мелодии стирались медленнее, но тоже безвозвратно.***
Вскоре способ борьбы с апатией нашёлся. Парень решил построить в своей голове целое королевство, которое населяли бы добродушные, образованные люди, любящие интересные книги и хорошую музыку. Теперь в этом тихом месте кипела работа. Первым делом он создал здесь разделение на день и ночь. Одинокий создатель корпел над каждой мелочью, чтобы его творения не были похожи друг на друга, и дарил каждому человеку, животному, насекомому и растению индивидуальную красоту. В каждого человека было вложено сознание, умение думать и чувствовать, в каждом растении поселился неповторимый аромат. Защищая его долину от посторонних, юноша создал несколько морей с безобидными рыбками и опасными монстрами. Создал для жителей королевства подводную лодку жёлтого цвета, дополнительно научив её летать. Работа была сделана. Когда он хотел познакомиться с жителями королевства и пришел к ним, этот человек заметил, что они не видят его. Проведя столько лет без солнца и любви, он почти потерял себя, стал серым и полупрозрачным, как призрак. В ужасе нового открытия проклятый убежал прочь, не разбирая дороги, пока удивительное место не осталось далеко позади. Он тяжело дышал, в горле стоял комок. Пожираемое обидой и досадным разочарованием, его сознание стало рисовать страшных, необычных, злобных существ синего цвета, летающих чудовищ, похожих на сжатые гигантские кулаки с глазами, и великое множество разных монстров. Способность создавать реальность обернулась против него, и теперь единственное, чего хотел обитатель Ниоткуда — оказаться как можно дальше отсюда.