The Boundaries / РУБЕЖИ

– Гребаные журналисты! Гребаная Лидия Херст! Гребаный Бенедикт! Мартин захлопнул ноутбук, задействовав при этом чуть больше физических сил, чем следовало. Ноутбук протестующе хрустнул, и Мартин поторопился вновь поднять крышку, проверяя, все ли в порядке. Электронный друг появился у него сравнительно недавно, и Мартин все еще не перешел с ним на «ты», будучи объектом неизменных подшучиваний даже со стороны собственной жены. – Ну да, я печатаю двумя пальцами с черепашьей скоростью и что? Аманда обычно смеется и ласково ерошит ему волосы, а Бен слегка улыбается и смотрит так... ласково и снисходительно, что вызывает настойчивое желание врезать ему по физиономии. Аристократ чертов. С фотографии на экране ноутбука Бен смотрел себе вполне обычно: черноволосый, коротко стриженный и в смокинге. В одной руке бокал, в другой – девица: светленькая, весьма симпатичная и явно довольная, еще бы – ведь сам Бенедикт Камбербэтч за талию обнимает. Язык Мартина привычно прогулялся по нижней губе, а сам он откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки и угрюмо глядя на экран. «Звезда «Шерлока» снова влюблен?» – вопрошал заголовок статьи под фотографией. Да какого хрена они лезут не в свое дело! – Ты чего не ложишься? Мартин вздрогнул, обнаружив в непосредственной близости от себя Аманду, в пижаме и с кружкой теплого молока в руках. – Уже иду. Курсор почему-то не слушался, страничка с Беном никак не желала скрыться с глаз долой. – Что там? Что-нибудь интересное? – Аманда присела за кухонный стол напротив Мартина. – Да нет. Новости просматривал, ерунда всякая, – Мартин мягко улыбнулся жене и снова сосредоточился на компьютере. Экран, наконец, погас. Аманда молча, глоток за глотком, пила молоко, поглядывая на мужа поверх чашки. Мартин встал и сладко потянулся, отчаянно надеясь, что это выглядит достаточно убедительным. Хотя, живя с актрисой, никогда ни в чем и ни в ком нельзя быть уверенным. Ни в себе, ни в ней. Он обошел стол и, обняв жену за плечи, зарылся носом ей в волосы. Такой приятный запах, родной и успокаивающий... – Пойдем спать? * * * Аманда тихо посапывала во сне. Мартин лежал на спине и смотрел в белеющий в полумраке потолок. В соседней комнате спали дети. Коттедж, выделенный семейству Фримана руководством кинопроекта «Хоббит», нельзя было назвать шикарным, но все же он был весьма комфортабельным, особенно по меркам среднестатистической английской семьи. Однако Мартин отчаянно скучал по дому. Он слегка повернул голову и посмотрел на спящую жену. Аманде все это нравится. Весь этот размах, масштаб и грандиозность идеи. Ей это льстит. Ей льстит, что с ним носятся тут, как с гребаным яйцом. Мартин осторожно вздохнул и сел на кровати, спустив ноги на пол. Господи Иисусе, как же он устал. Этот чертов проект никогда не закончится. Очень хотелось куда-нибудь уйти, но уходить было некуда. Ловушка, мать вашу, что ни на есть ловушка... Он снова лег, на этот раз на бок, отвернувшись от жены и подтянув колени к животу. Что там написали в статье? Встречаются с января? В темноте можно было не притворяться, и Мартин сморщился, ощущая настоятельную потребность выразить невыразимое, выплеснуть хоть как-то переполнявшую его горечь, на которую он не имел никакого права. Наверняка, это все газетная утка. Нет, конечно, все это выдумки. Ведь Бен был здесь всего пару недель назад, прилетев в Новую Зеландию на съемки собственных сцен в «Хоббите». Три дня – всего ничего, даже и не повидались толком... Три дня – но зато сколько за эти полгода было разговоров. Камбербэтч и Фриман – снова вместе! Да у них и сцен-то совместных не планировалось. Бенедикт снимался в закрытой студии, а потом заявился на съемочную площадку к Мартину, чтобы полюбоваться на того в костюме Бильбо. Полюбовался. Ржал, как ненормальный, сволочь долговязая. Мартин улыбнулся, вспоминая, как Бенедикт долго крепился, болтая с ним о каких-то пустяках и очевидно стараясь не смотреть на его бильбоуши, торчавшие из рыжих и пышных бильбокудрей. А потом, прямо посреди какого-то слова, вдруг словно поперхнулся, согнулся пополам и ринулся куда-то в сторону, а Мартин так и остался стоять столбом, постукивая по полу бильболапой и слушая хохот наблюдавшей эту картину съемочной группы. А потом, вечером, они пили чай на кухне в коттедже у Мартина, и ни слова не было сказано ни о какой Лидии Херст. На следующий день Бен улетел обратно в Америку на съемки «Стартрека», а еще через неделю к Мартину приехала Аманда с детьми. * * * Два часа ночи, к чертям собачьим! С тех пор, как на проекте побывал Бен, у Мартина началась бессонница. Что было очень неразумно и даже весьма глупо, учитывая напряженную работу на съемках «Хоббита». Однако уснуть получалось только со снотворным, из-за чего с утра голова гудела хлеще, чем с похмелья. Поэтому Мартин ночи чередовал – ночь спал, ночь не спал. В «неспящую» ночь иногда получалось забыться под утро. На самочувствии это сказывалось, само собой, не лучшим образом. Питер Джексон тревожился, посылал Мартина к докторам, советовал больше отдыхать и думать о приятном. О приятном... Надо было дожить до сорока лет, чтобы узнать, что думанье о приятном может быть столь мучительным. Мартин зарылся лицом в подушку и тихонько заскулил. Аманда что-то сонно пробормотала в ответ, и он, не оборачиваясь, успокаивающе погладил ее поверх одеяла. Потом вновь лег на спину, сложив руки под головой. Нынешняя ночь согласно очереди была «неспящей». Что ж, он займется тем, чему посвящал последнее время все такие ночные бдения – будет вспоминать...