Под знаком четырех

Джон Ватсон с обреченным стоном поднял с пола ложку и потянулся за тряпкой, чтобы вытереть разлетевшиеся по всей кухне брызги яблочного пюре. Восьмимесячная малышка была в отличном настроении, что никоим образом не улучшало настроения её родителям. Дочка придумала новую игру, которая на её детском языке, вероятно, называлась: раскидай как можно больше еды, пока папа пытается впихнуть её тебе в рот. А потому малышка плевалась, выбивала из рук доктора ложку, запускала пальчики в тарелку, после чего вытирала их об отцовскую футболку. И при этом оглушительно хохотала. — Может, ты сама её покормишь? — сдался наконец Джон и умоляюще посмотрел на жену. Мэри усмехнулась: — Даже не подумаю. Мне бы хотелось скорее вернуться на работу, и как ты тогда будешь справляться? Нет уж, учись! — Мы могли бы нанять няню, — вздохнул доктор. — Не так же плохо у нас с деньгами, в самом деле. — Еще кредит за дом выплачивать, — рассудительно заявила миссис Ватсон. — Да и вообще, мне бы не хотелось, чтобы с нашей девочкой сидел кто-то посторонний. — Можно миссис Хадсон попросить, — сделал последнюю попытку Джон. — Она любит малышку. — И окончательно свести Шерлока с ума? — любимая жена приподняла бровь. — Он и так на людей кидается, а если с ним в одном доме еще и постоянно будет находиться грудной ребенок… — Это да, — согласился доктор. — Шерлок тогда точно кого-нибудь убьет. — Как думаешь, что с ним в самом деле происходит? — озабоченно спросила Мэри. — Откуда мне знать? — Джон развел руками. — С тех пор, как вернулся с того задания, которое придумал для него Майкрофт, прямо как с цепи сорвался. Рычит на всех, Лестрейда просто послал, когда тот попытался обратиться за советом… Грег и так пришибленный, после того, как… Ватсон осекся и виновато посмотрел на жену. Она фыркнула: — Договаривай уже, раз начал. Я давно поняла, что случилось что-то необычное. Сколько можно подогревать мое любопытство? — Даже не знаю… — Джон отвел взгляд. — Это такая странная история… — Рассказывай, а я, так и быть, сама покормлю малышку, — миссис Ватсон решительно отобрала у мужа ложку, которую он только что поднял с пола и ополоснул под краном. — Видишь ли, — доктор с облегчением уступил ей место рядом с детским стульчиком, — прошлой весной у Лестрейда, вроде как, случился роман. С… одним человеком, которого я вообще никогда не заподозрил бы в том, что он способен вступить с кем-то в близкие отношения. — Неужели с Шерлоком? — Мэри вытаращила на мужа глаза. — Нет, невозможно! — Хуже, — Джон скорчил гримасу. — С его старшим братом. — Майкрофт? — она окончательно растерялась. — И Лестрейд? Вот уж точно, нереально. Старший Холмс в этом плане еще безнадежнее младшего, он в принципе не способен подпустить к себе кого-то настолько близко. — Тем не менее, это случилось, — Джон нахмурился. — И я думаю, что Шерлока это каким-то образом задело. Настолько, что он поспособствовал их разрыву, а потом смертельно разозлился на обоих. — Не слишком-то это похоже на Шерлока, — с сомнением произнесла Мэри, запихивая в рот дочки очередную ложку пюре. Вот же странно, с матерью малышка тут же перестала баловаться. — Чтобы он стал портить жизнь брату и другу? С чего бы это? — Может, своего рода ревность? — пожал плечами Джон. — Майкрофт же всегда все свое внимание, свободное от управления страной, уделял только ему. А тут появился еще кто-то. — Ты это о Шерлоке? — миссис Ватсон фыркнула. — Который был шафером на свадьбе своего единственного близкого друга и помощника? Если уж он и стал бы кого ревновать, то скорее тебя. — Мы с ним никогда… — вскинулся Джон. Супруга рассмеялась. — Я знаю, глупый! Я о другой ревности говорила, о той же, что и ты. Или ты подозреваешь, что они с Майкрофтом… — Боже упаси, — доктор испуганно захлопал глазами. — И в мыслях не было! — Тогда с чего Шерлоку препятствовать отношениям брата, подумай сам. — Но факт налицо, — Ватсон снова нахмурился. — Помнишь ту странную историю с наследством Энгуса Маккормика? Шерлок от моего имени оформил доверенность на право пользоваться домом какому-то Гривсу. А ребята из отдела Лестрейда поведали мне по секрету, что вроде Майкрофт изменял с этим Гривсом Грегу. Когда инспектор узнал об этом, они и расстались. Так что Шерлок явно каким-то образом причастен. — Странно все это… — Мэри вытерла рот дочки слюнявчиком и вытащила её из высокого стульчика. — И концы с концами не сходятся… * * * — Ты занят, Шерлок? — миссис Ватсон дружелюбно улыбнулась и обняла лучшего друга мужа за плечи. — Есть время поболтать? — Нет, — довольно прохладно отозвался детектив. — Полно работы. — Очередной клиент с твоего сайта, у которого пропала любимая черепашка? — Мэри фыркнула. — Ты же уже больше полгода не берешь ни одного дела, которое расследует Скотланд-Ярд, и занимаешься всякой мелочевкой. — Чего ты хочешь? — голос детектива еще больше похолодел. — Просто поговорить, — она уселась в бывшее кресло мужа и, протянув руки через стол, взяла ладони детектива в свои. — Что с тобой, Шерлок? Я же вижу, что ты места себе не находишь. — Не выдумывай! — Холмс поморщился и отнял руки, для верности скрестив их на груди. — Я в полном порядке. — Правда? — Мэри покачала головой. — Психотерапевт Джона сейчас сказала бы, что такой жест свидетельствует о желании скрыть что-то, закрыться внутри себя. — У меня нет времени на эти глупости, — фыркнул детектив и поднялся. — Спасибо, что зашла навестить. — Сядь, — резко скомандовала миссис Ватсон и с силой толкнула детектива обратно в кресло. — И послушай. Я люблю тебя, Шерлок. И я в долгу перед тобой: за то, что ты сделал для меня. Для всех нас! А еще, если ты забыл, я не всегда была обычной домохозяйкой и привыкла видеть больше, чем другие. Джон рассказывает какой-то бред, услышанный от дружков из Скотланд-Ярда. Что ты взбесился из-за романа твоего брата с Лестрейдом, потому звереешь, когда кто-то из них пытается приблизиться к тебе. Мой муж может верить в эту ахинею. Но не я. Тут есть что-то еще, Шерлок. — Ты закончила? — сухо поинтересовался Холмс. — Если да, то позволь мне заняться работой. — Я — спецагент, помнишь? — ровным голосом проговорила Мэри. — А они бывшими не бывают. Правда, я хотела завязать с прошлым, но ради тебя готова вспомнить все, что умею. Подумай об этом. Помощь тебе явно нужна, и пойти за ней тебе не к кому. Есть что-то, с чем ты не можешь справиться сам, и что буквально выжигает тебя изнутри. Детектив закатил глаза. — Мэри, у тебя муж и ребенок. А у меня — дело о сбежавшей наследнице крупного состояния, которая связалась с аферистом. И это — все, что меня сейчас волнует. В то время как тебя должна волновать только твоя семья. — Просто подумай о моих словах, Шерлок, — мягко повторила она и ушла. Холмс закрыл глаза, запирая внутри рвущуюся из груди боль. Он запретил себе вспоминать, но идеальный, высокоорганизованный мозг впервые в жизни давал сбои. Потому что, стоило остаться одному, в ушах начинал звучать знакомый ехидный голос с ирландским акцентом. В каждой тени мерещился поворот головы и взгляд темных до невозможности глаз. Шерлок часами терзал скрипку, чтобы только не сидеть в тишине, и хватался за любую работу. Какую угодно, даже совсем неинтересную. Лишь бы рядом с расследованием и близко не было Лестрейда. Потому что видеть его детектив не мог. Инспектор заглянул к Холмсу-младшему всего один раз, примерно через месяц после того, как они все вернулись из Шотландии. И даже не успел сообщить, зачем пришел: детектив выставил его за дверь, изложив свое отношение к этому визиту в таких непечатных выражениях, что позавидовал бы и Джим. Джим… Это имя отозвалось в мозгу глухой болью. Когда жизнь твоего любимого человека гарантирована только словом брата, чьей второй натурой стала ложь, уверенности не может быть ни в чем. Но и пытаться выяснить, в порядке ли он, Шерлок не смел. Потому что любым неверным движением мог сделать только хуже. Майкрофт, вопреки своему обыкновению, действительно оставил брата в покое. На Бейкер-стрит не появился ни разу за полгода. Однажды они столкнулись лицом к лицу в доме у родителей, когда Шерлоку не удалось в очередной раз отвертеться от приглашения на семейный ужин. Увидев политика, детектив развернулся и заявил, что заедет в другой раз. После чего просто сбежал, предоставив брату самому успокаивать мать и объяснять ей, что это было. Судя по тому, что родители потом не обрывали младшему сыну телефон, старший сумел придумать что-то убедительное. Шерлок с трудом подавил истерический смешок, представив себе реакцию матери, если бы Майкрофт сказал ей правду. Она так переживает, что сыновья до сих пор одиноки! Интересно, схватилась бы мамочка за ремень, как в детстве, если бы узнала, почему одинок её младшенький? Попадаться ей под горячую руку было до сих пор опасно. Для нее важная персона, которой стал Майкрофт, по-прежнему оставалась мальчишкой, при случае нуждавшимся в воспитании. Детектив вздохнул и усилием воли заставил себя сосредоточится на текущем расследовании. На сей раз дело попалось и в самом деле не лишенное интереса. К нему под строгим секретом обратился граф Рафтон и поведал, что его юная наследница, леди Фрэнсис, сбежала из дома с католическим священником по фамилии Шлезингер. Обращаться в полицию семья не хотела, хотя формально повод был. Леди Кэрфакс всего семнадцать, её избранник вдвое старше. К тому же, девушка прихватила с собой уникальные украшения, доставшиеся ей от бабушки: бриллианты необычной огранки в оправе старинной испанской работы. Но тогда графу Рафтону не удалось бы замять некрасивую историю. Которая при ближайшем рассмотрении оказалась еще хуже. Шерлоку понадобился лишь один день, чтобы доказать, что Шлезингер — никакой не Шлезингер и даже не священник. Под этим именем скрывается известный международный аферист Питерс. Таким образом, побег девицы, который грозил одному из старейших родов Англии всего лишь мезальянсом, превратился в реальную угрозу для самой наследницы. И теперь детективу предстояло найти леди Фрэнсис, пока с ней не случилось чего-нибудь непоправимого. * * * Грегори, как обычно, добрался домой глубокой ночью. И тихо выругался, споткнувшись о подставку для зонтов в прихожей. Надо убрать отсюда эту чертову старомодную штуку — причуду его квартирной хозяйки. Всё равно он ей не пользуется. И никаких владельцев зонтов в гости не ожидает. Лестрейд переехал сюда лишь полгода назад, когда понял, что больше не может жить в своей прежней квартире. Потому что, даже вымотанный работой и падающий с ног от усталости, был не в состоянии заснуть в той постели, где… Нет, не нужно об этом вспоминать. Ему и так все сложнее убеждать себя, что отношения с Майкрофтом были ошибкой. Холмс-старший — ужасный человек, который не разбирается в средствах, стремясь к достижению цели. Который считает людей расходным материалом, а ложь и интриги — нормой. И всё же… Он засел в сердце Грега как заноза, извлечь которую никак не удается. Снова поймав себя на мысли, что тоскует по Майкрофту, что почти готов плюнуть на гордость и принципы, лишь бы только хоть раз увидеть его, Лестрейд поморщился. Сегодня он гонялся за убийцей, за последние три дня зарезавшим трех молодых женщин. Комиссар топает ногами, требуя результатов. Журналисты, как обычно, гонят волну и поднимают панику, с садистским удовольствием пиная Скотланд-Ярд и расписывая его неспособность защитить мирных граждан. А у инспектора — ни одной зацепки. Завтрашнее утро может начаться с нового сообщения о трупе, исколотом ножом. Есть о чем подумать, кроме этой странной, нелогичной и никому ненужной скоропалительный влюбленности. Всё равно она с самого начала была обречена. А он, едва придя домой, снова вспомнил Майкрофта. Чертова подставка для зонтов! Надо плюнуть на мнение миссис Хиггс и просто вынести эту рухлядь на помойку. Если бы не та история, маньяк уже сидел бы за решеткой. Потому что на сообщение о первой же жертве примчался бы Шерлок — и увидел то, чего не заметили остальные. Может, попытаться позвать его еще раз? Правда, однажды бывший друг попросту спустил инспектора с лестницы. Заявив, что единственная помощь, которую он желает ему оказать — это пинок под зад, и что подстилкам Майкрофта в его доме не место. Люди гибнут, пока он лелеет свою обиду. Должен же он это понять! Разве ему объяснишь, что все, чего Грег хотел — это чтобы Мориарти ответил за свои преступления по закону. Чтобы предстал перед судом, который определит ему меру наказания. И не вина Лестрейда, что криминального консультанта снова увезли в неизвестном направлении и заперли где-то, где с ним могут вытворить что угодно. При воспоминании о яростных обвинениях Шерлока и о горькой улыбке Мориарти, становилось тошно. Этот человек — преступник, но инспектор дал ему слово, что с ним поступят по справедливости. И не смог свое слово сдержать. Майкрофт! Ужасный человек, для которого закон не писан. Который уверен, что вправе навязывать другим свою волю. У Грега есть все основания его возненавидеть. А он не может. Потому что любит… все еще любит, вопреки всему. — Глупо, — твердо сказал инспектор сам себе. — Он, надо полагать, уже и думать забыл. И я забуду! * * * Утро у Холмса-старшего выдалось не лучшим. Угораздило же его во время завтрака посмотреть новости. Белобрысый парень с выпирающими зубами вещал с экрана о новом Джеке Потрошителе, о множестве жертв, бездействии полиции и необходимости для всех особей женского пола от мала до велика соблюдать крайнюю осторожность. Поморщившись, политик собрался было переключить канал — и застыл с пультом в руках. Потому что на экране появилось лицо человека, забыть которого оказалось выше его сил. За прошедшие шесть месяцев Майкрофт почти убедил себя, что сделал правильный выбор. Что его долг перед страной и королевой важнее, чем чувства. И даже верил в это — днем, сидя в своем кабинете. Разрастающийся кризис в Восточной Европе и финансовые проблемы Евросоюза занимали все его внимание. До тех пор, пока политик не возвращался домой и не ложился в постель. А уже там он ничего не мог поделать с воспоминанием о тепле чужого тела под своим боком, легком дыхании на груди и ощущении счастья, которое тогда испытывал. Холмс проклинал настырную память, загонял поглубже, сосредотачиваясь на текущих внутренних и международных проблемах. В отрицании эмоциональной стороны жизни он не знал себе равных, так было всегда. Но не теперь. Белобрысый журналист кривлялся, задавая Лестрейду вопросы, которые ему самому, должно быть, казались невероятно остроумными и коварными. А на деле были — банальнее некуда. Грег хмурился, и повторял, что поводов для паники нет, полиция делает все возможное. А в застывшем взгляде читалась усталая безнадежность. Майкрофт, кусая губы, вглядывался в родное лицо. Отмечая новые морщины и седину, круги под глазами… Много работы, колоссальное давление и полное отсутствие результата. Инспектор почти на пределе, и с каждым новым найденным трупом истерия будет возрастать. — А Шерлок Холмс? — спросил вдруг журналист с победоносной улыбкой. — Раз полиция не может справиться сама, то почему бы вам не привлечь человека, который не раз доказывал, что один стоит целого Скотланд-Ярда? Лицо инспектора исказилось такой болезненной гримасой, что Майкрофт едва сдержал стон. — Шерлок сейчас занят другим делом, — вздохнул Лестрейд. После чего, извинившись, буквально сбежал из кадра. Бравый представитель прессы продолжил издеваться, каждым словом подчеркивая никчемность и слабость столичной полиции. Холмс выключил телевизор и задумался. Брат демонстративно игнорирует любое дело, которым занимается Скотланд-Ярд, сколь бы сложным оно ни было. Однако с этим маньяком, судя по всему, Грегу самому не справиться. Значит, придется заставить Шерлока помочь инспектору. К счастью, у него есть способ. * * * — Шерлок, что ты об этом думаешь? — Джон смотрел на друга, который, по своему обыкновению, молча размышлял о чем-то. — Что? — детектив вышел из транса и удивленно моргнул. — О, конечно. Я думаю, след отыщется в Лозанне. Но ехать туда сейчас у меня нет никакого желания. Ты не хотел бы? Клиент оплатит все расходы. Ватсон закатил глаза. — Как этот маньяк может оказаться в Лозанне, если только прошлой ночью убил очередную женщину в центре Лондона? — Какой маньяк? — Холмс скорчил гримасу. — Я говорил про Питерса. На тамошнем аукционе вчера всплыли серьги из бриллиантового гарнитура леди Фрэнсис. Выставлены анонимно, но, пожалуй, можно было бы попытаться отследить продавца. — Да при чём здесь серьги! — Джон начал злиться. — Уже пять жертв! Пять молодых женщин убиты, а тебя интересуют серьги?! — Какое мне дело до этих убийств? — фыркнул детектив. — Пусть полиция этим занимается. — Ты переходишь все границы! — Ватсон вскочил и нервно заходил по комнате. — Я не верю, что такие громкие убийства совсем не привлекли твоего внимания. Ну, не хочешь общаться с Грегом, скажи мне. Хоть какие-то мысли, кто этот маньяк и где его искать, у тебя есть? — Мне это совершенно не интересно, — отрезал Холмс. А доктор больше ничего не успел сказать, потому что дверь открылась, и на пороге возник Лестрейд. — Вон! — очень холодно проговорил Шерлок, не дав бывшему другу даже рта раскрыть. — Джон, оставь нас на минутку, — инспектор решительно тряхнул головой. — Я хочу поговорить с Шерлоком наедине. — Я уже сказал, что думаю о тебе, — детектив презрительно скривился. — Уйди из моего дома, пока я снова не спустил тебя с лестницы. — Джон, прошу тебя! — и без того тонкие губы полицейского сжались буквально в нитку. — Хорошо, — Ватсон обреченно кивнул. — Пойду осмотрю миссис Хадсон, она опять на бедро жалуется. Когда лучший друг исчез, Холмс молча поднялся с кресла, с явным намерением исполнить свою угрозу. Лестрейд поспешно проговорил: — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Вломился в это «учреждение» с отрядом полиции и вытащил его? Я даже не знаю, где оно находится. — Спроси у своего любовника, — ледяным тоном отозвался детектив. — Может он и помощь в расследовании тебе заодно окажет. А меня оставь в покое. — Я не видел твоего брата с того самого дня, когда… — лицо Грега болезненно скривилось. — Мы больше не встречаемся. — Мне плевать, — фыркнул Шерлок. — И у меня нет никакого брата. — Думаешь, я сам не понимаю, что виноват? — обреченно проговорил инспектор. — Я обещал Мориарти, что его будут судить честно. Но мы даже до Лондона не добрались, нас перехватили в Абердине. И я ничего не смог сделать. Вернувшись, я пошел к комиссару и потребовал вмешательства в эту историю. А он наложил на меня взыскание и велел все забыть. Дескать, не мое дело. Прямой приказ вышестоящего начальства… Его нельзя нарушить, но я всё равно пытался. И едва не вылетел с работы. Скажи, что еще я могу? — Покинуть мой дом и больше здесь не появляться, — Холмс снова сел в кресло и прикрыл глаза. — Я близко не подойду ни к одному расследованию, которое ведешь ты. — Хочешь, я попрошу самоотвод? — Лестрейд устало вздохнул. — Женщины гибнут, Шерлок. Твоя помощь необходима. Детектив пожал плечами. — Я не обязан, — равнодушно отозвался он. — И мне нет дела до твоих проблем. — Ты такой же, как он, — разозлился Грег. — И не отрицай ваше родство, оно слишком бросается в глаза. Вам обоим плевать на остальных людей, вы любите только себя. — Не смей меня сравнивать с этим выродком, — процедил детектив сквозь зубы. — И я не поведусь на твои хитрости, они достойны тебя. Слишком очевидны. Думаешь, если задеть меня за живое, то я вот прямо так сразу кинусь доказывать, что ты ошибаешься? Я не настолько глуп. И, повторяю, со своими проблемами иди куда-нибудь в другое место. Я тебе помогать не собираюсь. Лестрейд почувствовал, как злость в его груди внезапно улеглась, сменившись ледяным спокойствием. Он посмотрел в холодные светло-серые глаза бывшего друга и произнес, не скрывая презрения. — Я разочарован, Шерлок. Все эти годы ты казался мне хорошим человеком. С этими словами он удалился. Сбежал вниз по лестнице, почти не разбирая дороги. И на последней ступеньке буквально врезался в грудь мужчины, который собирался подняться наверх. Разглядеть лицо в полумраке было совершенно невозможно, но запах знакомого одеколона, ударивший в ноздри, парализовал инспектора на месте. Майкрофт… * * * Политик тоже сразу узнал человека, который едва не сбил его с ног. Сердце пропустило удар, и казалось, переместилось куда-то в горло, мешая дышать. Холмс с трудом восстановил равновесие и придержал инспектора за плечи, гоня прочь отчаянное желание обнять его. — Грег, — пробормотал Майкрофт. Полицейский поспешно отступил на пару шагов. — Простите, мистер Холмс, — сухо проговорил он. И собрался обойти Холмса, стоявшего у него на пути. Политик вздохнул: можно было не спрашивать, зачем Лестрейд сюда приходил. — Он согласился? — поинтересовался Майкрофт. — Нет, — просто ответил Грег. — Прошу меня извинить. С этими словами он проскользнул мимо, почти прижимаясь к стенке, чтобы ненароком не задеть бывшего любовника. И исчез за дверью. Холмс закрыл глаза, усмиряя бурю чувств внутри. Сколько раз он, лежа один в темноте, пытался представить, что будет, если они с Грегом снова встретятся. Прокручивая в голове разные варианты. Упреки, обвинения, оскорбления… Такая реакция Лестрейда показала бы Майкрофту, что чувства инспектора еще живы. Но не холодная вежливость. «Я сделаю то, зачем пришел сюда, — подумал политик, усилием воли подавляя душевную боль. — Даже если Грег вычеркнул меня из своей жизни.» Младший брат, увидев в дверях старшего, молча потянулся к каминной полке за лежащим там пистолетом и направил его в грудь незваному гостю. — Я предупреждал, — холодно проговорил он. Майкрофт отстраненно подумал, что, не будь встречи на лестнице, такой поступок Шерлока мог бы его огорчить. Но сейчас, когда нервы еще обожжены эмоциональным шоком, он не способен ничего чувствовать. — Хочешь увидеть Мориарти? — бесстрастно поинтересовался политик. Рука с пистолетом дрогнула. — Цена? — голос младшего Холмса тоже ощутимо дрожал. — Маньяк, — спокойно заметил Майкрофт. — Поймай его, и я отвезу тебя к твоему возлюбленному. У вас будут сутки. Каждая новая жертва уменьшает это время на пять часов. Ты согласен? — Жертв больше не будет, — Шерлок отложил пистолет и стремительно поднялся. Старший брат лишь горько улыбнулся, когда младший почти бегом выскочил из квартиры.