Мой любимый учитель

Перевалило за сотню страничек, я сделала это *Q* Черт, мама, папа, ну, почему вы воспитали меня таким добрым человеком?! Я кинул свою сумку в кусты и понесся в сторону переулка… Как и ожидалось, парни Волка окружили ту девчонку, лежащую у стены дома. Они гоготали, точно что-то хотели от неё и наверняка уже помяли. — Вы что творите?! – героически выкрикнул я, хотя казалось, что сам сейчас сдохну от страха. Всё-таки эти парни, чувствуя свою безнаказанность, могли сделать что угодно. Побить так, что потом на всю жизнь калекой останешься или исполосовать ножом, что мама родная не узнает. А в полиции благодаря всем известной несъедобной зелени всё свалили бы на каких-нибудь бомжей или повесили кому-нибудь в дополнение к делу. — Это кто тут борзой тако-о-ой?.. – наглым тянучим голосом прогнусавил один из парней. Смугловатый, с ворохом светло-коричневых волос и проколотой губой. Конечно, был вариант убежать, отвлечь на себя внимание. Но они бы либо вообще внимания на меня не обратили, либо разделились. И всё пошло бы коту под хвост. — Не трогайте девчонку. — Да? А что ты нам сделаешь? – дружный гогот вновь отразился от стен домов, разносясь эхом по переулку. А двое парней начали двигаться в мою сторону. Я только хмыкнул и достал так удачно подаренный мне кинжал. Ранить кого-то? Ну, и ладно. Я никого не убил бы, а поранить они ведь и меня могли, так что всё по-честному. Тем более, они не знали меня, и Волк не настучал бы своему папочке. А если вдруг и прознали бы о моей скромной персоне — у меня был мой личный Александр Андреевич, который, я уверен, в десять раз богаче какого-то там папика Волка. А те двое, увидев выставленный кинжал, остановились. Похоже, у них не было оружия, а, значит, полезть ко мне у них не хватало смелости. — Ты знаешь, кто я? – вышел чуть вперед мажорного вида льняной блондин в однозначно дорогой одежде. Лицо, однако, красивое, в правом ухе серьга. Интересно, педик или просто так проколол? В общем-то, обычная богатенькая капризулька, как мне показалось. Но я случайно посмотрел ему в глаза и меня как током прошибло. Нет, с ними было всё в порядке – янтарные, с желтоватым отливом. Но взгляд… Чрезмерно большая радужка, уверенный, наглый – это глаза волка. Не зря ему такое прозвище дали. А ещё это говорило о том, что он сам не лыком шит, и не особо зависит от папаши. — Хм, Волк? Все знают. — Вот и-и-именно. А ты знаешь, кто мой отец? — А что, — хмыкнул я. – Только на богатенького папика и надеешься? Волк лишь презрительно фыркнул: — Парни, у меня сейчас нет настроения избивать этого, — он кивнул на меня. – Так что пошли. Но я тебя запомнил, уяснил? И шестеро парней, высокомерно задрав головы, поспешили удалиться. Вот трусы… Странно, я по взгляду подумал, что Волк чего-то стоит… А тут… Честно говоря, я разочаровался в своей «способности» угадывать характер человека по глазам. И как только они скрылись за поворотом, я убрал кинжал и подбежал к девушке: — Эй, ты в порядке? – я осторожно потряс её за плечо. Та застонала от боли и с бока перевернулась на спину. На её круглом личике были ссадины, светло-русые серого оттенка волосы по плечи разметались, были все в снегу, но взгляд серо-голубых глаз был спокойным. Прям ангел во плоти. Такая хрупкая, маленькая. Весь её белый пуховик и белые брюки были в коричневых отметинах грязных ботинок нападавших. — Ты как? Сильно больно? Вызвать скорую? — Нет. Спасибо… — услышал я её хриплый голос, и девушка начала подниматься со снега, на котором была пара капель крови. — Точно с тобой всё в порядке? – я помог ей встать, поддерживая за талию и перекинув её руку через плечо. — Да. Я пошел… — «Пошел»? – ошарашено переспросил я. Как выяснилось, ОН хмыкнул: — Да, я очень похож на девчонку. Ещё раз благодарю за помощь, — он отстранился от меня, кивнув. – Мне пора. — Куда ты в таком состоянии? Ты же еле стоишь! Давай я… — тут у меня зазвонил телефон. Естественно, это был Александр Андреевич: — То надоедаешь мне, названиваешь, а то тебя нет. — Да-да, я тут… сейчас приду, — я отключил звонок и обратился уже к новому знакомому: — Пойдем, мой… дядя отвезет тебя до дома. А то пока сам туда дохромаешь – ещё кто-нибудь нападет. — Я не… — Залезай, — я нагнулся, подставляя спину новому знакомому. Он, чуть помявшись, всё-таки залез. – Как тебя звать-то? — Валерий… — сказал он, прижимаясь ко мне плотнее и тяжело дыша на ухо. — Что ж ты, Валера, с такой внешностью по темным переулкам один шастаешь? — Я немножко заблудился. Недавно в этот город переехал с родителями – вот ничего и не знаю, случайно забрел. — Ааа… Ну, в следующий раз будешь знать. Вообще остерегайся его, Волка. Он типа местный авторитет с богатеньким папашкой. — Хм, ясно. И ты не побоялся пойти против него? – спокойным тоном спросил он, даже сложно было понять – спрашивает он или утверждает. — Ну, знаешь, мне совесть не позволила. А вон и дядя. Александр Андреевич стоял, облокотившись на свою машину и недовольно щелкая сенсорные кнопочки сотового. Одет он был в черную безрукавку поверх белой рубашки и в темные джинсы. Когда я подошел поближе, он заметил нас, удивленно воззрясь на тушку за моей спиной. — На него, — я выделил последнее слово, – напали в переулке… Вроде, говорит, что в порядке. Но… может, отвезешь его домой? — Конечно, залезай… — Валера. Можно просто Лера. — А Лера разве не девчачье имя? — А я разве не похож на девчонку? Учитель лишь хмыкнул. Я забрал свою сумку из кустов, и мы с Александром Андреевичем расположились на передних сидениях, Валера – на заднем. — Так, где ты живешь? – спросил англичанин, когда мы выехали из двора моего дома. — Знаете где сто пятьдесят шестой лицей? Вот я с родителями рядом живу. – Его голос и взгляд были таким же спокойными. — О, а я там учусь, — я посмотрел на парня в зеркало заднего вида над ветровым стеклом. — А я с новой четверти буду учиться. В 10 «А». — В 10 «А»?! – вместе спросили мы с учителем. — Ааа… Погоди, а ты случайно не Цветников Валерий Петрович? – поинтересовался Александр Андреевич. — Да, я. — Я сегодня как раз документы о тебе подписывал. — Так Вы мой учитель? — Да, классный и английского. — Хммм… — протянул Валера. – А чего это простой учитель на такой дорогущей машине ездит? — Даа… — подхватил я, лукаво смотря на недовольного Александра Андреевича. — Так в каком доме ты живешь? – как бы невзначай поинтересовался англичанин. — Не нааадо с темы уходить!.. – я стал лыбиться ещё шире и лукавее. — В восьмом. Кстати, я ещё не знаю, как вас зовут. — Димон Соколов, — я показал на себя, — Александр Андреевич, — на учителя. — Ясно. Приятно познакомиться. – На некоторое время повисла тишина. Но потом Валера будто очнулся: — Ой, точно. Вы же дядя и племянник. А я, было, подумал, что вы секс-друзья. Машина с визгом тормозов резко остановилась, что нас сильно дернуло вперед. Если б не ремни безопасности у всех троих – поцеловались бы со стеклом. Сначала я подумал, что такая резкая остановка произошла из-за фразы Леры, однако, как оказалось, все машины впереди резко тормознули – кто-то там чуть не врезался. Ну, а мы с учителем мимолетно переглянулись. — Цветников, не советую так выражаться при учителе, — невозмутимо сказал Александр Андреевич. Хорош актер! — Хм. Да. Простите. – Он вновь ненадолго замолчал, но потом всё-таки спросил: — Значит, между вами ничего нет кроме родственных отношений? — Валера, — брезгливо начал я. Ну, а что? Я тоже немножко актер. – Такого… никто и не захочет. Ты ещё не знаешь его характера. — Соколов… — угрожающе произнес Александр Андреевич, а я прикусил себе язык – опять говорю прежде, чем думаю. – И ты не забывай, что с учителем разговариваешь. — Да, Дима, — подхватил Лера. – Тем более, судя по красивому лицу и ширине плеч, талии и бедер, которые было видно даже через безрукавку – он накачанный и сексуальный. Из нас с англичанином вырвалось только недоуменное и протяжное «Э». — Цветников… Ты попридержи язык-то… — Это был комплимент. — Нечего подлизываться! – вставил я своё слово. — Я вовсе не подлизываюсь. Просто высказываю свою точку зрения, доказывая твою неправоту. Я хотел возмутиться, но Александр Андреевич прервал меня: — Мы приехали. — Спасибо, что подвезли. Похоже, ещё встретимся. Тогда до свидания. — До встречи, — кивнул учитель. – Больше не встревай в неприятности. Валера чуть улыбнулся, я же не удостоил новоявленного знакомого и взглядом, тот тоже как-то особенно холодно на меня посмотрел. М-да, а ангелочек оказался вовсе не такой и даже не таким, каким казался на первый взгляд. Мы двинулись с места, отъезжая от дома Цветникова, который почему-то стал меня раздражать. Наверное, своим поведением, безэмоциональным тоном и такими же холодными и отстраненными глазами. А с учителем он любезничал. За стеклом автомобиля мелькали яркие вывески нашего большого города. Александр Андреевич слишком сосредоточенно, не как обычно, всматривался в дорогу, я же в основном смотрел на потемневшие людные улицы. — Какой-то он странный, — наконец, выдал я. – Заторможенный. – Англичанин не ответил, также вел машину. – Аллё… Будешь на меня внимание обращать? – я помахал рукой перед глазами учителя, тот раздраженно отпихнул её: — Совсем, что ли, рехнулся?! – прошипел он, следя за дорогой, но зло поглядывая на меня. – Я веду, не отвлекай! Я отвернулся к окну. И чего он на меня вздулся?.. Весь остальной путь мы ехали так же молча, поднялись в номер тоже молча, вымыли руки, переоделись, я – в футболку и шорты, он – в джинсы и рубашку с коротким рукавом. Я налил себе водички из кувшина, стоявшего у барной стойки, выпил, поставил стакан, развернулся, чтобы отойти, но наткнулся на преградившее путь тело учителя. Он облокотился руками на стойку по обе стороны от меня, так заперев пути отхода: — Значит, говоришь, меня никто и не захочет? — Что? – решил я притвориться невинной овечкой. — Я про то, что ты сказал в машине, — Александр Андреевич угрожающе нагнулся ко мне, заглядывая в мои глаза. А в его глазах плескались какие-то дьявольские огоньки… — Д-да просто… Просто я хотел оправдаться! Ну… ну, ты же знаешь, что я не ведаю, что мелю! – я жался к стойке, однако это не сильно помогало. — Да уж… — тихо и грозно согласился он. — А вообще я считаю, что ты очень сексуальный! Ну, серьезно! У тебя такие мышцы – любой обкончается! – как можно убедительнее заявил я. — Да что ты говоришь… — Ага, — пискнул я, зажмуриваясь. А Александр Андреевич, как и утром дома, прижал меня к себе одной рукой, другой вцепившись в волосы, целуя яростно, жестко, кусая губы, всасывая язык – дурманя моё сознание и спутывая мысли. И снова он резко отцепился от меня с громким чмоком, отчего я пошатнулся и не упал, поскольку за мной на этот раз была стойка, на которую я облокотился. Я закрыл глаза – вся комната кружилась, а голова начинала гудеть. Казалось, что я шатаюсь как на палубе в шторм. — Значит, не возбуждаю? Что ж у тебя шорты так топырятся? Из-за головокружения я ничего не чувствовал – пришлось проверить рукой. О, дааа… — Я же забрал свои слова… — комната вроде перестала крутиться, я уже смог точно рассмотреть ухмылку учителя, который стоял, сложив руки на груди. — А тебе это не сойдет с рук… – он подошел ко мне, прикасаясь губами к моей шее, обвивая талию руками. — Хм, я догадывался… — отстраненно произнес я, когда англичанин стянул с меня футболку. Подняв меня на руки, понес к кровати, уложив на спину и начав целовать шею. Почти сразу спустившись к груди, он обхватил губами сосок, медленно посасывая его. Я прикрыл глаза тыльной стороной кисти, тяжело дыша и вцепившись в волосы Александра Андреевича, когда тот стянул с меня шорты и боксеры. Он вернулся к шее, а я убрал руку, согнув её в локте. Учитель, ставя засос на груди, провел руками по моим плечам, скользнул по предплечьям, сомкнул их на запястьях и потянул мои руки вверх, к спинке кровати. Он прикусил сосок, отчего я чуть застонал – жарко, хорошо, возбуждающе, щёлк… — Что, бля? – я запрокинул голову, посмотрев вверх. – Уаааа! Отстегни меня, извращенец! Александр Андреевич лишь гаденько засмеялся и, улыбнулся, довольный двумя браслетами наручников у меня на руках, пристегивающих меня к кровати. Он слез с постели, присев на корточки рядом, полез в нижний ящичек тумбочки, наверняка за смазкой. Ну, а что? Может, так прикольно будет, можно попробовать… Говорят, обостряет ощущения. Не, я не мазохист, но вдруг реально круто?.. Шуршание со стороны тумбочки прекратилось, на лице англичанина появилась хищная улыбка. Оказалось, он достал какую-то книжку и… пульт? Потом вдруг уселся на кровать, включил телек и уткнулся в книгу… — НЕ ПОНЯЛ… — я ошарашено уставился на не обращающего на меня внимание учителя и с силой подергал наручники. – АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ!!! У меня, простите, стояк! Помните? Сделайте для начала что-нибудь!!! — Я же сказал, что тебе это так с рук не сойдет, — хитро глянув на меня, сказал он. Блять, и это типа наказание?! — Ооо, я не знал, что так ущемил твоё мужское достоинство! – с ехидной лыбой сказал я, отчего Александр Андреевич фыркнул. Я тоже фыркнул и закрыл глаза, попытавшись успокоить требующий внимания член. Но неожиданно англичанин дотронулся до него, так, что меня чуть ли не подбросило на кровати, и я распахнул глаза. Всё ещё смотря в книгу, держа её левой рукой, правой он начал водить по моему члену, у него не получалось скрыть довольную усмешку. Широкая ладонь плотно обхватывала мой ствол, быстро и рьяно скользила вверх-вниз, приближая разрядку, заставляя меня прогибаться в пояснице, постанывать и кусать губы. И момент, секунда до долгожданной кульминации, иии… и ничего. Руки, дрочащей мне, как и не было. Весь достигнутый результат спал на нет, а я посмотрел на учителя сквозь пелену слез: — Александр Андреевич… — прохныкал я, сгибая ноги, комкая пальцами ступней простынь. – Александр Андреевич… — вновь позвал я. — М? – совершенно без интереса отозвался он. — Пожалуйста! — Что? — Ну, п… можешь… можете… поо…дрочить мне? – эта фраза вызвала у него смешок: — Нет. — Александр Андреевич! — Привыкай. Я люблю не болтать, а действенные наказания. — Наказания?! Да что я такого сделал?! — Разговаривал с учителем в неподобающем тоне и манере, — он провел ладонью по моему члену, отчего я выгнулся, подался бедрами вперед. — Я… я… извинился… — я всхлипнул, откидывая голову. — Это в воспитательных мерах. Мамка с папкой тебя совсем набаловали – больно язык распускаешь. Я даже надулся, хотел что-то сказать, но приятная судорога, прошедшая по телу, заставила меня забыть об этом, застонать – вновь англичанин гладил меня там, но… всё снова исчезло вместе с его рукой. Я с застывшими слезами на глазах спросил: — Тебя часто в детстве наказывали? — О, даа… — учитель даже улыбнулся и отвел взгляд, вспоминая своё прошлое. – Пороли за каждую провинность. — Родители, откажитесь от насилия ради лучшего будущего детей! (п/а: реклама, пля… аааахахаха xDDD) Англичанин снова лишь хмыкнул, уткнувшись в книгу, мне оставалось только заткнуться, ибо сделать я ничего и не мог. Я лежал, проклиная свой длинный язык, учителя, его безоговорочное доминирование надо мной и Мать-природу, ПОТОМУ ЧТО, МАТЬ ЕЁ, НУ, ПОЧЕМУ ТАК УДОВЛЕТВОРИТЬСЯ ХОЧЕТСЯ, КОГДА ВСТАЕТ?! Вновь рука Александра Андреевича накрыла мой влажный и все ёще возбужденный орган. И всё снова повторилось. — Я тебя просто ненавижу… — сквозь зубы прошипел я, он хохотнул. Учитель провел языком по своей мокрой от смазки руке и пошел в ванную – испачкал обе ладони, поэтому книжку не представилось бы возможным взять, не измазав. А раз он скрылся из виду – значит, нужно было что-то делать! Я снова подергал наручники. Ну, нет, там ничего сделать не мог… Вот хоть ногами себя удовлетворяй! Хотя… Нет, конечно, ноги бы я так не извернул (наверное), но я перевернулся на живот, благо, мои путы не мешали. Прохладная ткань простыней ещё больше разожгла желание, я, больше по какому-то инстинкту, интуиции, нежели по приказу мозга, чуть раздвинул ноги, оперевшись на согнутые пальцы, стал тереться о кровать. Вот никогда бы не подумал, что буду так удовлетворяться! Но сейчас это представлялось единственным шансом и возможностью. Легкие стоны вырывались из меня, белье подо мной уже стало мокрым, а двигаться приходилось всё быстрее, изворачиваться, чтобы, наконец, дойти до пика и выплеснуть своё невозможное напряжение. И, конечно, в этот момент на мою ягодицу опустилась тяжелая рука. — Что ты делаешь? — Делаю то, что не может делать мне мой любовник – удовлетворяюсь! – решил я подколоть его. Александр Андреевич перевернул меня обратно на спину. – Слушай, я же понимаю, что глупо было бы «наказывать» за такой пустяк. Чего тебе не понравилось? — Хм, ты понял. Ну, мне просто захотелось тебя помучить, — он довольно глянул на меня, хитро улыбаясь. — А я знааал… — произнес я уличающим тоном. – Извращенец! – он только неопределенно пожал плечами. – Садист! – вновь пожал. – К кому я в лапы попал?! Александр Андреевич фирменно гаденько засмеялся, проводя пальцем по моему члену. Я выгнулся, подумал, что сейчас же кончу от перевозбуждения, но учитель сжал ствол у основания, начиная двигать рукой, совсем скоро приблизив разрядку, и, на этот раз, достигнув её. Я резко выгнулся дугой над кроватью, не сдержав крик, сперма сильным, даже болезненным потоком брызнула мне на живот. Во всем теле появилась просто уничтожающая слабость, даже дрожь в коленях. Когда меня отстегнули, я не смог пошевелиться, но меня, конечно, понесли в душ. Уже голый Александр Андреевич, ещё держа меня на руках, посадил на подставленное колено, прохладной водичкой отмывал меня от спермы. Я со вздохом откинул голову ему на плечо, серьезно заглянув в глаза: — Больше никогда так не делай. Учитель помедлил, но потом всё-таки ответил: — Посмотрим на твоё поведение. Но сказал он это совершенно без энтузиазма, видимо, проникшись моим тряпичным состоянием. Позже, когда мы снова оделись, я нагло расположился НА Александре Андреевиче, уткнувшись ему в шею и довольно лыбясь. А, ну, ещё слушал гунчание по включенному телеку. — Кстати, — тут меня осенило. – Зачем мне кинжал? – я даже приподнялся, смотря на учителя сверху вниз. — Тебе не понравился? — Нет, — я смущенно улыбнулся. – Очень понравился. Просто, зачем мне? — Ну, как зачем? Чтобы защищаться. Такого хорошенького мальчика обязательно кто-нибудь захочет в какой-нибудь подворотне… — я хмыкнул, чуть улыбнувшись. — Не, я понимаю, там ножичек… Легко сунуть в карман или в рукав… А кинжал-то куда совать? В куртке он поместился у меня только потому, что там карманы глубокие. У меня таких больше нет. Хотя, признаю, кинжал действительно пригодился. Когда я спасал этого… — я насупился и процедил сквозь зубы: — Валеру… А уголки губ учителя странно приподнялись: — Чем ты его так невзлюбил? — Да прям мальчик-подлиза! И характер такой говенный… — Если он не бесится как ты, это ещё не значит, что он странный. Просто спокойный человек. — И нет вовсе! Он хам! Как он мог подумать, что мы с тобой… — я замолчал, смущаясь произнести это словосочетание. — Секс-друзья? – помог мне англичанин, лукаво улыбаясь. – Действительно, как он мог подумать, что мы трахаемся… — с сарказмом сказал он. — Да… да не в этом дело… Как он мог подумать, что я прыгну в постель к своему учителю?! – возмутился я. — Ааа… А разве это не так? — Во-первых, в постель затащил меня ты, а во-вторых, я не об этом. Ну, неужели мы похожи на любовников?! Если да – то к черту всю конспирацию! — А разве было не странно, что ученика в каникулы учитель ждёт в дорогой машине? Вот и спросил. А потом вспомнил, что мы «состоим» в родственных связях. — Хмм… — я задумался, — может, и от этого, да, но всё же! Наглый парень! Ещё и с нами в классе учиться будет… Да и чего он к тебе подлизывался?! «Судя по красивому лицу и ширине плеч, талии и бедер – он накаченный и сексуальный» – передразнил его я. — Да ладно. Мужчинам тоже приятны комплименты. А от тебя я пока ничего подобного не слышал. — Много чести, — фыркнул я и снова уткнулся англичанину в шею, обвив её руками. – И… ты, красивый и сексуальный, – мой. Понял? — пробурчал я. — Понял, — довольно ответил Александр Андреевич, скрепляя руки в замок на моей пояснице. Всё же не нравился мне этот Валера… Вообще не хотелось с ним связываться, пусть мы вскоре и начали бы учиться в одном классе. Но кто ж знал, что я с ним вскоре встречусь?!