Leave your soul at home

- Зеленые или голубые? - Бруно скептически рассматривал обои, а Элвин бродил рядом. Первый за последние несколько лет поход по магазинам проходил успешно. В продуктовом Элвин с восторгом смотрел на прилавки, сперва ничего не трогал, но после, увидев, как другие покупатели без стеснения прикасались к продуктам, повертел в руках шоколадку, чтобы тут же вернуть ее обратно. Бруно как бы между прочим поинтересовался, не хочет ли Элвин себе чего-нибудь взять, но омега отказался. Он предпочитал, чтобы Бруно сам распоряжался своими деньгами, как хотел: решил — купил ему, не решил — не купил. Бруно хмурился и был явно противоположного мнения. - Давай, если тебе что-то захочется, ты это возьмешь. Я пока могу себе позволить такие мелочи, это же не машина или аренда дома. Ладно? Похоже, бывали случаи, когда омеги просили купить им машины. Элвин бы скорее язык себе отрезал, чем совершил такую наглость. Поэтому он взял понравившуюся шоколадку, сверив название с ценой на прилавке, убедился, что та была не дороже своих собратьев, и положил ее в тележку, которую катил Бруно. Тот только одобрительно кивнул и притянул Элвина к себе, когда они проходили через небольшую толпу в молочном отделе. Элвин с готовностью прижался к пахнущему древесиной из мастерской альфе, надеясь, что это выглядело не слишком нескромно. Бруно внушал доверие и надежность. И он не тащил Элвина в постель, что возводило альфу в ранг святых. Шесть месяцев воздержания рядом с омегой! Элвину порой чудился нимб над головой Бруно. Иногда закрадывались мысли, что к Элвину так добры, потому что он носил ребенка. Это, несомненно, было правдой, но вряд ли Бруно — а Элвин успел понять, с кем жил под одной крышей, — стал бы прикасаться к нему только из-за сына. Он был строг, но улыбался потугам Элвина приготовить суп на обед; он не слишком доверял людям, но в плохую погоду, когда шрамы ныли, позволял холодным пальцам поглаживать щеку. Приближалась весна, в конце мая ожидалось рождение Уильяма Андервуда, и Бруно вытащил Элвина в поход за обоями, погремушками и ползунками. Омега же, выбирая игрушки сыну, боялся задать Бруно главный вопрос: отдаст ли альфа Элвина обратно. Этот вопрос висел тучей на ясном небе, а омега опасался даже заикнуться, чтобы словами не испортить той атмосферы, которая царила в доме с тех пор, как малыш в первый раз дал знать о себе. Огорчать Бруно, который буквально ожил не так давно, оставляя суровое выражение лица за дверьми в дом? Элвин был не настолько подлым, чтобы позволить весам, где на одной чаше был вопрос, а на другой — спокойствие Бруно, допустить перевес в свою пользу. - Что думаешь, Эл? - Бруно не так давно сократил его имя до двух букв, и Элвину такое обращение нравилось больше. - Голубые или зеленые? - А можно? - Что можно? - не понял Бруно, протягивая руку и пододвигая Элвина ближе к дилемме. - Выбрать, - пояснил омега. - Ты не перестаешь меня поражать, - Бруно вздохнул как-то тяжело, и Элвин показалось, что «поражать» было сказано с отрицательным оттенком. Замолчали. Элвин не понимал, что умудрился испортить простым, вроде бы, вопросом, а Бруно сжимал его плечо, большим пальцем рисуя круги на куртке. - Извините, - решил попробовать нормализовать ситуацию Элвин, - я просто так уточнил. Мне нравятся зеленые. Вон те, которые ближе к салатовому. - Ты мог бы обращаться ко мне на «ты»? - спросил Бруно. - Если хотите, - Элвин прикоснулся к обоям и улыбнулся. Ему нравился зеленый цвет. Он ассоциировался у Элвина со своей пальмой и гортензией мистера Пулмана. Возможно, и у Бруно вырастет такая: омега ежедневно ухаживал за ней. - Хочешь, сходим куда-нибудь? Ты был в кино? - Нет, - ответил Элвин и понял, что только в очередной раз промахнулся. - То есть, я был... Давно. Мне не очень там нравилось, поэтому я не ходил... - А фильмы тебе нравятся. - Да, но это дома, а кино... - Элвин не смог придумать, что кино, поэтому прервал неубедительное бормотание. Нужды что-то придумывать не было. Бруно смотрел на него с горечью и сжимал челюсти настолько, что были видны желваки. - Не злит... не злись, - попросил Элвин. - Ты все еще не хочешь сказать мне правду? - Зачем? - Хочу знать. Опять не тот ответ. Элвин помотал головой. Обои они купили зеленые. В этот день вечером похолодало и пошел дождь, поэтому поход в кино и кафе отложили на потом. Пока Бруно загонял машину в гараж, Элвин переоделся и приготовил чай с горячими бутербродами. Он взял свою кружку и прислонился спиной к столу, рассматривая кухню сквозь поднимающийся от чая пар. Всего пять с небольшим месяцев — а Элвин уже был влюблен в этот дом и ориентировался в нем с закрытыми глазами. Он погладил живот и услышал, как хлопнула входная дверь. В проеме показался Бруно с пакетом в руке. Элвин совсем забыл, что они купили эклеры. - Уже и чай готов? Эл, ты волшебник. Элвин присел рядом с Бруно и поморщился от боли в пояснице. Ныла она постоянно. Врач пояснил, что это из-за того, что омега слишком изящно сложен и, несмотря на потребление шоколада, до сих пор не набрал приличный для себя вес. - Что не так? - Бруно зорко следил за ним. - Все в порядке, - помотал головой Элвин. - Я сейчас схожу разотру спину. Болит немного. - Тебе же, наверно, неудобно самому. Я помогу, - сказал Бруно. Он не спрашивал — он ставил перед фактом. Через несколько минут после чая Элвин был усажен на кровать в своей комнате, а Бруно выдавливал мазь на ладони. Омега снял кофту, но ожидаемого страха не почувствовал — только смущение и легкий стыд за свой вид. Это было, как и все метаморфозы с Элвином за последнее время, странным. Он думал, что чем больше жил спокойной жизнью, тем ужасней для него должно было оголяться перед чужими. Но Бруно, как чужой, не воспринимался, и Элвин, раньше уходящий в себя, стоило лишиться части одежды, теперь с изумлением и краснеющим лицом ловил прикосновения грубых ладоней, втирающих мазь ему в поясницу. Бруно был добрым, и Элвину хотелось, чтобы он всегда вот так прикасался к нему своими теплыми руками, помогал. Интересно,Чарли чувствовал к Виктору тоже самое? А Кайл к своему мужу? - Что ты думаешь обо мне? - вопрос вылетел быстрее, чем Элвин успел подумать и правильно сконструировать его. Рука Бруно замерла на его спине, а после возобновила движения, поднимаясь выше и теперь просто массируя и расслабляя мышцы. Элвин прикрыл глаза. Ему никто не делал так хорошо. - Думаю, что ты скрытный, умный и красивый, - ответил Бруно. - И только? - Ты же не признаешься мне. Почему я должен говорить? - парировал Бруно. - У тебя гладкая кожа, - рука скользнула вниз, прошлась по животу. Элвин мгновенно покрылся мурашками, а Бруно выдохнул куда-то ему в макушку. - Ты нежный, и я абсолютно не верю твоим словам о жизни в том чертовом борделе. Ты не похож на... Эл, я далек от совершенства, понимаю, но тебя не обижу. Скажи, ты ведь обманываешь меня? Бруно потерся щетиной об обнаженную лопатку. Элвин губкой впитывал в себя эти ненавязчивые ласки, запоминая и наслаждаясь. - Да, - прошептал он в ответ на вопрос Бруно. - Тебя там обижали? Это было мягко сказано. Очень мягко сказано. Элвин укусил себя за губу, не давая сорваться потоку слов о принуждении, избиениях, надзоре и плети Беннета, узоры от которой красовались на теле Элвина, когда он впервые увидел Бруно. Ни к чему такие подробности. Бруно, так или иначе, ничего не исправит, если, конечно, у него в подвале нет машины времени, чтобы забрать того невинного подростка, который недавно потерял родителей и которого спихнули в бордель, как мусор. - Да, - сказал Элвин. Бруно прижался к его спине лбом. - Ты жалеешь мою психику, Эл? - вопрос был задан со смешком. - Поверь, там нечего жалеть. Я видел, как убивали людей, и сам убивал. Я думал, что умру, когда на меня свалилась балка в горящем здании, но выжил. Не нужно думать, что я рассыплюсь от твоих слов. - Почему у тебя никого нет? - спросил Элвин. Он не думал переводить разговор в иное русло, но ему не давало покоя, как такой альфа мог быть без омеги. За ним должны были ухлестывать толпы. Бруно продолжал гладить живот, губы нашли венку на шее Элвина. Омега сжался — было щекотно — но Бруно расценил это по-своему. Он отодвинулся. Элвину стало холодно, и он натянул кофту. Бруно помог ему улечься и устроился рядом, вернув руку на живот. Уилл пару раз толкнулся, вызвав улыбку на лицах родителей. - А сам как думаешь, почему я один? Почему я вообще пошел за ребенком к этому Джиму Беннету? - Я не знаю, потому и спрашиваю. - У меня был жених. Хорошенький, из воспитанной семьи. Я всегда хотел именно такого — милого, чистого и доброго. Мы обручились, уже хотели играть свадьбу, но меня послали на год в горячую точку. А за ней — еще в одну. Я писал жениху каждую неделю, просил прощения за отъезд. Он уверял меня, что любит и ждет. Я верил. Представляешь? Потом случилось несчастье и, - Бруно дотронулся до своей щеки, - на мне осталось вот это. Я перенес три операции, чтобы мое лицо выглядело так, как выглядит сейчас. Приехал сюда сразу из больницы, купил своему жениху подарков, - Бруно усмехнулся, а Элвин накрыл его руку своей, утешая. - Эта гнида уже трахалась с кем-то все то время, что меня не было, и пока мы были вместе тоже. Чертова шлюха! Он признался в этом, когда увидел мое лицо и скривился от омерзения. Я знал, что не красавец, но этого урода едва не вывернуло от моего вида. А потом и Кайл признался, что видел, как к нам домой приходила пара ребят, с которыми он развлекался. - Это ужасно, - Элвин поморщился. - Ты не достоин такого. - Почему? Со мной больше никто не встречался, а когда я махнул рукой на омег и решил завести хотя бы ребенка, оказалось трудно зачать. Суррогатные омеги выкидывали плод, и тогда, после нескольких неудачных попыток, я и пришел к вам. Ты забеременел с первого раза, Эл. Я не ожидал такого, иначе забрал бы тебя оттуда сразу, а не выжидал. Да, в этом они были схожи. Элвин тоже не ожидал, что забеременеет, хотя бы потому что его никто не предупредил. - Знаешь, - сказал омега, - твой жених идиот. Ты красивый. Ты даже не представляешь, сколько в тебе положительного. Поэтому я не понимал, почему ты одинок. Никак не мог сообразить, как так получилось, что рядом с тобой никого нет. Даже подумал о трагедии, о том, что ты лишился второй половинки. Бруно снова хотел дотронуться до своих шрамов, но Элвин успел быстрее. Погладил ожог, провел пальцем по старой ране. Да разве это шрамы? Настоящие не видны с первого взгляда: Элвин знал об этом не понаслышке.