Leave your soul at home

Счастливое утро, по мнению Элвина, начиналось так: он просыпался, умывался, спускался вниз, где Бруно уже колдовал над плитой; альфа тепло улыбался, видя его, гладил живот и протягивал кружку с какао или горячим шоколадом. Бессовестно было примерять эмоции Бруно на себя, воображать, будто теплый взгляд обычно строгих глаз обращен на самого омегу, а не на ребенка, но Элвин позволил себе такую вольность и не хотел от нее отказываться. Ему нравились морщинки, появляющиеся в уголках глаз Бруно. Счастливый ужин, по мнению Элвина, начинался так: Бруно приходил с работы, а Элвин встречал его чистым домом и накрытым столом. Альфа спрашивал, как у Элвина дела, а после ужина усаживал рядом с собой в гостиной смотреть телевизор или читать книги. Элвин предпочитал второе, но и фильмы смотреть ему нравилось. А еще ему нравилось имитировать семью, хоть это и было ложью. Но кто не придумывал для себя нечто идеальное? Мистер Пулман подкармливал Элвина пирожками собственного приготовления, и тот, узнав рецепт, однажды попытался приготовить такие же для Бруно. - Побаловать решил? - поинтересовался альфа, рассматривая белый стол и омегу с руками в тесте. - Я никогда ничего не пек, простите, - Элвин вытер лицо и оставил половину теста на щеках. - Они получились ужасные. Альфа поставил на тумбу очередную коробку конфет и попробовал пирожок. Элвин отвернулся, чтобы не видеть своего позора, но альфа потрогал его за плечо и показал большой палец. - Они страшные, но вкусные, - поведал он. - Не клади в следующий раз так много начинки и тесто делай потолще. - Вам нравится? Правда? - поразился Элвин. - Еще как! Не переживай, я все смету, - альфа хлопнул в ладоши и набросился на еду. - Завтра кое-что покажу. - Что? - Сюрприз, но тебе понравится, обещаю. Элвин дожил до завтра, но Бруно сказал, что все будет вечером. Омега, чтобы его не съело нетерпение, сходил к Кайлу, а ближе к появлению Бруно ушел гулять с Джеком. В этом городе не было холодных зим, но Бруно купил ему теплую кофту и куртку. Он был не только хорошим человеком — это было слишком общее определение для Бруно. Альфа прятал заботу за неловкой грубостью, но порой та прорывалась сквозь непонятно зачем возведенную преграду. Еще он любил свой дом, и ему нравился тот уют, который создавал для него Элвин. А омеге было несложно. Все то нерастраченное, что копилось в нем долгие годы, наконец, нашло свой выход. Элвину не было нужды прятать себя настоящего за оболочкой несуществующей похоти, и он не прятал; ему не нужно было притворяться тем, кем он не являлся, и он не притворялся. Он любил цветы и свою пальму, он любил Джека, ему нравилась семья Кайла и пирожки мистера Пулмана. Он до жути обожал будущего Уилла Андервуда, который копошился в его животе и несильно толкал, когда Элвин надумывал грустить. Он любил читать, сидя в кресле на крыльце, и есть фрукты с конфетами. А еще... А еще его сердце сбивалось с ритма, когда Бруно прикасался теплыми широкими ладонями к его животу, и это здорово обескураживало и пугало. Но альфа не должен был даже догадываться о зарождающихся в Элвине чувствах. Пусть это светлое останется с Элвином: омега боялся увидеть на лице Бруно презрение или насмешку. Пусть будет имитация семьи и руки альфы на его животе, чем холод одиночества и вечное смирение, так доконавшие Элвина в свое время. Джек рвался вперед, но Элвин не мог идти так быстро. Рос живот — росла нагрузка, и несмотря на то, что омега ни разу не пожаловался Бруно, спать было неудобно, а мыть полы Элвин стал вдвое дольше. Поясница порой ныла, и Элвин растирал ее мазью, которую дал добрый доктор. Это был еще более неудобный процесс, чем сон, но просить у Бруно Элвину было неловко. Тот нечасто прикасался к нему, а не к животу, и Элвин то ли с радостью, то ли с некоторым сожалением понимал, что неинтересен Бруно, как сексуальный объект. Этот факт разрывал надвое. С одной стороны, к Элвину никогда не были нежными, и он до сумасшествия хотел узнать, каково это. С другой стороны, без чего-чего, а без секса Элвин был готов жить хоть всю оставшуюся жизнь, потому как, кроме принуждения, фальши и тошноты этот мерзкий процесс ничего в себе не нес. Джек залез в кустарник, а Элвин остановился рядом, засмотревшись на небо. Дело шло к вечеру, и горизонт уже темнел. На небе бегали тучи, но дождя сегодня не обещали. Элвин поправил кофту, двинувшись вперед, убрал узелок пояса с живота, куда он заполз, на бок, и задел кого-то плечом. - Извините, - Элвин поднял глаза и столкнулся с изумленным взглядом альфы в куртке и с банкой пива в руках. Смотреть тут было не на что, да и Элвин уже извинился, но его, собирающегося обогнуть объект торможения по дуге, остановил смутно знакомый голос: - Элвин, да? Ты? Альфа подошел к омеге поближе, но не нарушая личного пространства, а Элвин судорожно ухватился за поводок. - Простите, я вас знаю? - Элвин заметил, как взгляд альфы скользнул по его фигуре, замер на животе. - С моим членом ты очень хорошо знаком, детка, - усмехнулся альфа. - Нехорошо забывать клиентов. Элвин их и не запоминал, предпочитая стирать из памяти все, что происходило в комнатах борделя. Он еще крепче сжал поводок, умоляя Джека отвлечься на него. Ребенок беспокойно завозился, и Элвин успокаивающе прижал свободную руку к животу. - И кто же нас обрюхатил? - альфа ухмыльнулся и взял в руки свисающие концы пояса, поглаживая его и удерживая омегу на месте. - Не ваше дело. Пропустите, пожалуйста, мне надо домой. - Вот почему тебя давно не было в борделе. Я ведь уже соскучился по тебе, детка. Ты был лучшим. - Пропустите, - еще раз попросил Элвин, нервно сглатывая. Он озирался по сторонам, но прохожих почти не было, а те, что были, шли по другой стороне улицы и скрывались в темноте переулка. - А ты по мне соскучился? - альфа не слышал. Рука погладила щеку омеги, и он отшатнулся было, но тут же охнул, когда край натянувшегося пояса уперся в бок и живот. - Куда ты так спешишь? Раньше не спешил. Отсасывал мастерски. Повторим? У Элвина затряслись губы. Он укусил их и снова попробовал: - Прошу, отпустите. Я жду ребенка, не надо. - С пузом будет экзотичней, - альфа прошелся пальцами по животу омеги, и того передернуло от омерзения. - Ну чего ты ломаешься? Шлюха же, должен радоваться, когда тебя хотят. Я заплачу. Пойдем? Трахну тебя так, что век не забудешь. Могу даже с другом, я же знаю, что ты и двоих сразу брал, моя маленькая сучка. - Я хочу домой, - Элвин все-таки не выдержал и зарыдал. Зарычал Джек, вызывая смех у альфы. - Боже, и шавка мелкая. Специально выбирал? Ну чего ты ревешь? Как в первый раз. - Я н-не хочу, - сбивчиво пробормотал Элвин, икая и пытаясь подавить в себе зачатки начинающейся истерики. Стоило только закрыть в дальнем шкафу прошлое, как оно с улыбкой садиста поскреблось о деревянную дверцу и приоткрыло ее, демонстрируя свое грязное лицо. - Прошу, можно мне домой? Я хочу домой. Зазвучали шаги и голоса — к ним приближалась шумная компания парней. Альф, кажется. Элвин с надеждой посмотрел на них, и один парень, с которым он столкнулся взглядами, что-то сказал остальным. - Эй, у вас все в порядке? - компания приблизилась к Элвину и удерживающему его альфе. - Да, можете валить, - огрызнулся альфа. - Слушай ты! Давай повежливей. От омежки руки убрал! - рявкнуло вразнобой несколько парней. Количественное преимущество, естественно, было на стороне компании. Альфа, скрипнув зубами, отошел от Элвина, а тот, чуть ли не бегом бросился к спасителям. - Ходят всякие уроды, - прошипел один парень из компании. - Мы тебя проводим, - сказал он Элвину. - Спас-сибо, - Элвин пытался перестать лить слезы, но те словно прорвались и не заканчивались до самого дома, сколько омега их ни вытирал. Парни посоветовали ему прикупить газовый баллончик и, попрощавшись, ушли. Элвин подошел к дому, увидел в окнах свет и снова попытался привести себя в порядок. Он не знал, каким было его лицо, хотя слезы Элвин вытер. Ребенку было вредно, чтобы он нервничал, нужно было выпить чаю и перестать думать о произошедшем. Бруно открыл дверь с легкой улыбкой на губах, но и она тотчас померкла, стоило ему увидеть Элвина. - Кто обидел? Что случилось? - спросил он, закрывая за Элвином. - Никто, все хорошо. Я просто так, извините. Можно мне умыться? - Элвин, да ради всего святого! Что произошло? - Бруно встревоженно пошел вслед за Элвином, который не стремился отвечать. Рассказывать, что к нему пристал бывший клиент? Чтобы напомнить Бруно, кто Элвин, и чем он занимался? Напомнить, что его пользовали все, у кого были деньги? Что он столкнулся с козлом, который не единожды трахал его? Только не это. В ванной Элвин умылся, посмотрел на себя в зеркало и снова зарыдал, кусая кулак, чтобы не было слышно: он был уверен, что Бруно стоял под дверью. Что ему было нужно, ведь с малышом все в порядке! - Открой дверь, я все слышу, - потребовал Бруно. - Уйдите! Я хочу побыть один. - Я выломаю дверь, если ты не откроешь, - пригрозил альфа. - Со мной все в порядке! - Выйди немедленно, Элвин! - рявкнул Бруно. Омега рывком распахнул дверь, мечтая уйти наверх, но его внезапно прижали к себе сильные руки. Лицом Элвин уткнулся в пахнущую Бруно рубашку. Альфа поглаживал его по волосам и шептал на ухо что-то успокаивающее. Положил подбородок ему на макушку, поцеловал. Элвин вздрогнул и вцепился в Бруно. - Ну чего ты, Элвин? Не молчи, скажи, что случилось. - Я не могу, не хочу. Не заставляйте, пожалуйста. - Хорошо, - легко согласился Бруно. - Но ты ведь скажешь мне, если посчитаешь нужным или если понадобится моя помощь? - Да, - Элвин кивнул, насколько позволяла поза. Они постояли в коридоре еще какое-то время. Элвин, впервые познавший, что такое чувство безопасности и покоя, хотел стоять так вечность, но Бруно разжал руки, отрывая омегу от себя, сжимая и поглаживая плечи того. - Все хорошо? - С вами спокойней, - прошептал Элвин. Поглаживания прекратились. Элвин поднял глаза на альфу, отрывая взгляд от мокрых пятен на его рубашке. - Можно? - спросил Бруно как-то глухо, и губы Элвина накрыли чужие — сухие, жесткие, но невероятно теплые. Весь Бруно был теплым. Элвина никто так не целовал. Обычно ему грубо пропихивали язык в рот или обходились сексом без поцелуев. Здесь же... Гром и молнии, ядерный взрыв, шумящее море после нескольких лет заточения... Наверно, только это было сравнимо с тем, что пережил Элвин. Бруно несколько раз отрывался от него и вновь льнул к губам, словно слышал мысленные просьбы Элвина не отпускать его. Но отпустить пришлось. Элвин вцепился в руку альфы, чтобы сохранить равновесие. Голова кружилась, и в ней царили мир и океан благоухающих полей из цветов. Идеальный поцелуй, лучший из всех! Вот они какие, значит. - Идем, я обещал сюрприз, - сказал Бруно и повел Элвина к комнате, которую он постепенно отделывал для ребенка. Элвин послушно поплелся следом. Соображать было тяжело, и до омеги не сразу дошло, что ему показывал Бруно. А потом он увидел и почувствовал себя еще лучше, хотя больше было просто невозможно. - Я сам ее сделал. Нравится? Это была детская кроватка. Элвин провел рукой по прутьям и вырезанному на дереве рисунку, похожему на гортензию мистера Пулмана. Балдахин из светлой ткани, легкий, покачнулся от прикосновения. - Она великолепна, - прошептал Элвин. Губы Бруно поцеловали шею омеги сзади, а сам он обнял живот. Элвин накрыл руку альфы своей ладонью. - Когда-нибудь, Элвин, ты расскажешь мне все, о чем боишься сказать.