Сваха

— Извините, — медсестра, до этого осторожно поправлявшая Мише подушку, чуть смущенно улыбнулась, сквозь карман халатика просвечивал вибрирующий мобильный телефон. Риф улыбнулся в ответ, тоже несколько более смущенно, чем хотелось бы. Во-первых, смущало собственное беспомощное положение, во-вторых, подозревал, что улыбка делает его и без того простоватое лицо окончательно идиотским. Но слишком уж ему нравилось общество собственной сиделки. В госпиталь Михаил Рифанов попал после очередной операции отряда «Тайфун» со своеобразной, но тяжелой травмой. Он немного оплошал при разминировании катера, одна из бомб взорвалась, изрядно располосовав парню ноги. Хорошо ещё, что Мишка от природы был невероятно везучим человеком, так что это самое везение спасло его от глубоких порезов, а хладнокровие и опыт Багиры от серьезной кровопотери. Но всё равно ещё предстояло долгое лечение, которое в кои-то веки радовало. Его сиделку, медсестру окружного военного госпиталя Наталью Мальцеву трудно было назвать красавицей, особенно по современным меркам. Русая, ширококостная, а от того кажущаяся полноватой, с забавным курносым носом и серо-голубыми глазами. Вдобавок мать-одиночка, причем судя по тому, как часто звонили воспитатели садика, сын у нее был довольно хулиганистый. Не самая привлекательная кандидатура для каких-либо отношений. Поэтому Риф откровенно кайфовал, пользуясь полным отсутствием конкуренции. Нет, ничего лишнего парень себе не позволял, отучила жизнь вообще и Багира, кстати регулярно проведывающая, в частности, но насколько же приятно было просто с Наташей разговаривать. Выслушивать забавные истории о ее сыне, делиться воспоминаниями, даже обсуждать кулинарные рецепты, ведь Мише давно хотелось с кем-то поделиться парой интересных находок, а в «Тайфуне» это было чревато. Там имелся вечно растущий и вечно голодный Кот. Сейчас Наташа вернулась немного расстроенной, будто по телефону ей сообщили не слишком приятные новости.  — Наташенька, что-то случилось? - Да, сын. Их садик закрыт на две недели на карантин, а отпуска мне никто не даст. Придется оставлять его с соседкой, но у нее трое своих и все хулиганистые. Димка у меня итак непоседа…  — А брать его с собой на работу? Все-таки отделение не инфекционное, заразы нет.  — Шутите? Я же работаю много, за ним присмотреть будет некому.  — Почему некому? — Риф улыбнулся, потом устроился поудобней и взял с тумбочки книгу. — Могу я присмотреть.  — Миша, но вы… Но ты же пациент!  — Ну не инвалид же. — Рассмеялся Риф негромко. — Даже ходить вполне могу, только не очень быстро. А опыт есть, я соседу постоянно с его пацанами помогаю. Приводите, хоть на день. Здесь же ужасно скучно лежать.  — Хорошо, я подумаю. — Наташа с улыбкой вышла из палаты, а Риф вытащил из-под подушки собственный телефон. Ему нужен был мудрый совет и кое-какие мелочи из квартиры. В целом его план Кошкина одобрила, по ее мнению лучшим способом доказать серьёзность намерений матери была именно искренняя забота о ребёнке. Кошкина даже пообещала Рифу найти пару помощников, у неё были довольно обширные знакомства, в том числе и среди пациентов клиники. Через три дня с маленьким Димкой уже возилась половина пациентов отделения, суровые пациенты, как оказалось, ужасно скучали по собственным сыновьям, братишкам и племянникам. А ещё через две недели, в последний день садиковского карантина, Наташа, зайдя вечером в палату, обнаружила следующую картинку: Димка сидел на коленях у Михаила и по слогам, но очень старательно читал текст из какой-то книги, а за этой идиллией с восторгом наблюдала Маргарита Кошкина.  — Мальчику нужен отец. — Вздохнула Наташа чуть грустно.  — Нужен. — Тихо, почти на ухо женщине подтвердила Кошкина и лукаво усмехнулась. — А возможному отцу очень нужны мальчик и его мама. Наташенька, вы подумайте об этом на досуге.