***
Это случилось, в школе, на уроке литературы. Я внимательно слушал учителя, который увлеченно пересказывал содержание «Тысяча журавлей» Ясунари Кавабата. Рассказ полностью поглотил меня. В родном мире литература была далеко не на первом месте в списке моих занятий. Тем более – японская. В один момент… окружающий мир как будто выцвел. Я удивленно всматривался в белый цвет, пока сквозь него не проступили очертания отца… Моего родного отца, Куруруги Гэмбу! Меня охватила паника. Тишина сменилась криками людей. Тысячи голосов… женских, мужских, детских… все слилось в один пронзительный, ужасающий крик. Люди… черные тени без лиц… я убил? Их? Нет… убила! Я…она…я…убила! Дым… человеческие лица, искаженные агонией… Это души… души мертвых… тех теней… Я…она…мы… виновны… Часы? Они… без стрелок? Это… что? Снова тени… Нет! Страшно! Нас охватила паника. Мы не можем больше слушать это! Не можем видеть! Нет! Нет!! НЕТ!***
Я резко дернулся вперед и глубоко вдохнул, будто выныривая из-под воды. Уставившись перед собой невидящим взглядом, я обхватил плечи руками. Меня сильно трясло. Я дышал неглубоко и часто, чувствуя, как по щекам текут обжигающе горячие слезы. Я подавился глотком воздуха и закашлялся. Подтянул к груди колени, сжимаясь в комочек, чувствуя тепло собственного тела. Через некоторое время я почувствовал чужое тепло. Кто-то обнимал меня за плечи. Моя голова покоилась на чьей-то груди. Я пошевелился, распрямляя ноги. Выбираться из объятий не хотелось – они дарили ощущение защиты. Но… кто? Я поднял голову и столкнулся с обеспокоенным взглядом серых глаз. Ста…нислав. Всплыло в голове имя. Я повернул голову чуть в бок. Рядом с мужчиной стояла на коленях Ольга, держа меня за руку. Оба были неестественно бледными и обеспокоенными. - Яна, ты очнулась? – со слезами на глазах спросила женщина. Яна? Ах да… Яна. Я попытался ответить, но из горла не вылетело нечто, похожее на карканье. Я схватился за шею и с ужасом посмотрел в глаза Оль…матери. - Не пытайся ничего сказать, - она заплакала и уткнулась лицом в постель. Ее плечи содрогались. Наверное, пару минут назад я выглядел так же. Я перевел взгляд на отца. Называть его так, даже мысленно, было невыносимо больно. Вспомнив своего кровного отца, я содрогнулся. Станислав тут же сжал меня сильнее. - Ты почти сорвала голос, когда кричала, - прошептал он. Кричала? А… Наверное… Не помню… - Ты потеряла сознание прямо на уроке. А потом во весь голос закричала. Он говорил с трудом, будто заставляя себя. - Ты плакала и что-то кричала. Что именно – никто не смог разобрать. Школьный врач прибежал на крик – не нужно было даже бежать за ним. А потом твой друг, Вадим, на руках дотащил тебя до машины скорой помощи. Ты пролежала без сознания почти сутки… Отец не выдержал и крепко прижал меня к своей груди. Я сидел в шоке. Зашла медсестра и вколола мне что-то в вену, после чего я заснул. К счастью, мне ничего не снилось…***
Следующие несколько дней я провел в больнице. Родители очень не хотели оставлять меня одного, боясь повторения загадочного приступа. Врачи поставили диагноз «переутомление». Я же склонялся к мысли, что в «приступе» была виновата С.С. А это значило, что Яна участвовала в битве при Нарите. Тогда получается, что она придерживается сюжета… Это и хорошо, и плохо одновременно. С одной стороны – и она, и я знаем предстоящие события. А с другой – она знает, кто умрет и не делает попыток спасти. Наверное. С уверенностью ничего утверждать нельзя. Я не Лелуш, чтобы рассчитывать все вероятные события с точностью компьютера. Бедная С.С. Ей явно пришлось не сладко. Она рассчитывала вызвать воспоминания только у «меня»… А вместо этого связала троих – меня, Яну и Лелуша. Мысли вертелись по кругу все время, что я провел в больнице. Несколько раз, помимо родителей, заходили Олег и Вадим. Школьный врач подтвердил мои мысли о том, что «приступ» был и у Яны. Также он сказал, что с ней все хорошо и она уже приходит в себя под контролем брата. Я в который раз попытался выяснить имя «няньки» сестры. И вновь Олег замялся, отвел взгляд и промолчал. Я злился, но ничего поделать с этим не мог. Олег, словно почувствовав мою ярость, поспешил ретироваться, напоследок еще раз уверив меня, что с Яной все в полном порядке. Разговор с Вадимом прошел куда интереснее. Он пришел в тот же день, когда я очнулся. Сел на край кровати, даже не смотря в мою сторону и замер. Мы просидели так минуты три. Я смотрел на него, а он – в стенку. Тишина оглушала. - Как ты? – наконец спросил он, когда мне уже надоело рассматривать его профиль. - Жить буду, - усмехнулся и отвернулся к окну. Голос все еще больше походил на карканье. - Слушай, - тихо начал Видим спустя еще нескольких минут тишины. Я оторвался от рассматривания неба и вопросительно изогнул бровь, как это делала Яна. – Ты… ты действительно Сузаку? Я удивился. Я очень удивился. - Код Гиасс пересмотрел? – пытаюсь добавить в голос яд. Получается плохо – я не привычен язвить. - Просто… - Вадим внимательно посмотрел мне глаза. – Там, в классе ты кричала… кричал… на японском. Я не сказал этого твоим родителям и врачам, потому что это бессмысленно. А никто из наших даже подумать не мог, что ты разговариваешь на другом языке… Парень резко схватил меня за плечи и сильно тряхнул. Моя голова мотнулась из стороны в сторону. Перед глазами все поплыло. - Это правда? - П-правда, - стукнул зубами я. – Только перестань трясти меня! Вадим послушно отпустил мое многострадальное тельце и отсел подальше. Я глубоко вздохнул, пытаясь не шататься. - Прости, - тихо прошептал он. – За то, что поцеловал. Я не должен был… - Благородный рыцарь тут как бы я. А ты больше не заикайся о поцелуях и яое! Все, забыли! - Прости. А… - Что? - Как это, - Вадим смутился, - быть… ну…в теле девушки? - А ты представь, - я усмехнулся. – Сначала странно, потом привычно, потом всякие «друзья» целоваться лезут, потом вообще застрелиться хочется, потом опять привычно. - Застрелиться? - Угу. Когда просыпаешься от боли в животе, между ног – кровь, а ты сидишь и твоя душа в панике от «неожиданного ранения», а отпечаток ее души сокрушается, что нужно теперь постель стирать! – закончил я возмущенно. И такое уже успело со мной случиться. Вадим честно попытался не заржать. Но в результате так скривился, что засмеялся я. Он, не выдержав, тоже разразился хохотом. - А что за отпечаток души? – отсмеявшись, уточнил он. - Давай я тебе это попозже расскажу, - я подозрительно покосился на дверь. – Не хочу, чтобы Олег узнал о том, что я рассказал тебе. И называй меня Яной, как раньше, хорошо? - Олег? Школьный врач? – я утвердительно кивнул. – Ну оке. Но ты мне все расскажешь, поняла? Я кивнул еще раз. Мы немного поговорили на отвлеченные темы и Вадим ушел. Разговор «о душах» состоялся через день после моей выписки. Было решено, что в школу до конца недели я ходить не буду. А на случай непредвиденных обстоятельств со мной должен был остаться Вадим, как самый близкий друг. «Близкий друг» осознав, что «приступ» больше не повторится, с радостью согласился прогулять уроки, присматривая за мной. Попутно я рассказал все с того момента, как встретил Лелуша возле грузовика террористов. Вадим слушал внимательно, иногда задавая наводящие вопросы. Немного поразмышляли на тему, кем бы мог быть брат Олега. Сошлись во мнении, что Сесиль. Потому что только она на протяжении всего аниме хоть как-то беспокоилась обо «мне». Сначала я попытался возразить – Сесиль же девушка! Но Вадим заявил, что возражение не принимается, так как я сейчас тоже баба. Пришлось согласиться с его доводами. А через пару дней, сидя на кухне и попивая кофе, я рассказывал новому другу (уже своему) о новой проблеме. Мне стали снится кошмары. Они напоминали видения, насланные С.С. Снова уверенность в том, что я вижу убитых мной людей, снова дикая паника. Только теперь добавились картины разрываемых на части человеческих тел и меха. И мои воспоминания из детства, когда Британия нанесла первый удар по Японии. Я с криком подскакивал на кровати. Меня без перерыва трясло, а из глаз потоком лились слезы. Прибегающие на крик родители не могли меня успокоить. Они хотели даже вернуть меня в больницу… но я отказывался, утверждая, что больничная атмосфера угнетает. А снотворное я и так выпить могу. Первый день я думал, что это – последствия «приступа». Но на второй, лежа в кровати и пытаясь анализировать сон, я понял, что там нас было двое. Она и я. Наши ощущения сливались на протяжении всего кошмара. Не было «она» и «я». Были «мы». И – я чувствовал, что она рада моему присутствию. Рада тому, что кто-то разделяет ее боль. Но откуда взялась боль сестры, чего конкретно она боялась и почему – я понять не мог. Вадим предположил, что не готовая к военным реалиям Яна боится мертвых. Я, после долгих размышлений, согласился. Уточнив, что сестра боится их мести. Боится, что они придут за ней. Когда Вадим спросил, почему я отказываюсь опять лечь в больницу, я ответил, что снотворное, скорее всего, заглушало нашу связь. Поэтому сны я начал видеть только после выписки – ничего нам не мешало. Вернуться в больницу означает лишиться этой связи. Вадим сначала не понял, почему я добровольно согласен страдать. А я не мог объяснить ему, что… Что иначе Яна останется в этом кошмаре одна. Что «мы» для нее – спасение. Так мы хотя бы делим страх на двоих, уменьшая его. Друг, слушая мои попытки объяснится, только качал головой и спрашивал, почему Яне никто не вкалывает снотворное. Я пожимал плечами. Может быть, она никому не рассказывала. Я тоже не горю желанием сообщать об этом Олегу. Или, может, ей снотворное не помогало. Может быть, если связь нарушить с ее стороны, это не спасет ее от кошмаров, но не даст мне шанса пробиться к ней. Ответов не было. Оставалось только пить кофе, смотреть на пару с Вадимом аниме и улыбаться, внутренне холодея от страха за сестру.Конец POV Сузаку
«Сузаку?..» «Да. Как Яна?» «Все очень плохо, брат. Говорит, ей снятся кошмары. Но на Ланселоте сигает так, что профессиональные пилоты завидуют! А еще… Она, похоже, боится оставаться одна. Уходит с неохотой» «Ты же рядом с ней? Сузаку волнуется. Он… Похоже, он уже любит Яну» «Да, я рядом. Но, сам понимаешь… Мои действия ограничены. Надеюсь, как сестру?» «Чертова организация! Я бы с удовольствием послал ее в интимное путешествие и позволил бы этим двоим встретиться!» «Не сходи с ума. При всем желании мы не сможем открыть портал» «Но ты можешь рассказать…» «Нет. Я люблю нарушать приказы, но не в этом случае. Мы можем поплатиться за свои ошибки!» «Эти двое разве не стоят того?» «Твоя жизнь мне дороже… А они сильные – справятся» «И возненавидят нас» «…»