Куриная слепота

Автор уезжает в Питер. Пожелайте автору удачи х) В деревне, оказывается, классно. Здесь петухи кукарекают с частотой пять выкриков в три минуты, здесь слышно приглушённое мычание коров и недовольное ржание лошадей. Здесь пахнет речкой, солнцем и свободой. Здесь все смеются, а если и ругаются, то только по пустякам. Бабушка у Лили тоже классная – это Сашка решает для себя сразу же. От бабушки пахнет молоком и малиной, бабушкин взгляд насмешливый и очень – очень мудрый. Он словно проникает под кожу, в сердце, в душу. И это совсем не противно, скорее, наоборот, приятно. Бабушка Лилю любит, это видно. Её любовь выражается иногда странно, а иногда – совсем обычно: то Лиля шутливый подзатыльник получит, то добавки за обедом. И выглядит это так мило, так по – домашнему, что Сашке иногда даже обидно становится, что Роза Львовна не её бабушка. К ней самой Роза Львовна относится с пониманием. Не так, как все Сашкины родственники, нет. Она не жалеет – ни притворно, ни искренне. - Слепая? Тьфу ты, что за напасть-то, чай, ходить и думать сама можешь,- говорит она и тихонько смеётся. А Лиля сидит рядом. Она тоже тихонько хихикает и под столом сжимает Сашкину руку. И Сашке становится хорошо. Впервые за многие годы она ощущает себя нормальной, и это не просто пустые слова. - Вы такие хорошие девочки. Не поможете старушке картошку посадить? - Поможем, - отвечает Сашка. Розе Львовне она отказать не может. - Лопату возьмёте в сарае. Посадить немного нужно – грядок двадцать. Вы же справитесь? - Справимся, - кряхтит Лиля, и Сашке отчего-то кажется, что она тоже не может отказать бабушке. На улице, в огороде, хорошо. Ветер треплет волосы, земля под ногами проваливается, шелестят яблони и вишни. - Не спи, Слепота. Идём. Сажать картошку оказывается весело, хоть и немного трудно. Приходится передвигаться на корточках. Всякий раз, когда Лиля выкапывает новую лунку, Сашка тщательно ощупывает землю, а потом уверенно бросает клубни. Лиля её не торопит, даже наоборот: опирается о лопату и с улыбкой наблюдает за неуверенными смешными действиями. Сашка не знает наверняка, но ей так кажется. А ещё Сашке вдруг начинает казаться, что Лиля возится с ней только из-за слепоты. Тьма тут же становится будто ещё темнее, давит с немыслимой силой, заставляет задыхаться. - Слепота, ты чего? – слышится сверху удивлённый голос. «Ничего», - хочется ответить Сашке. Только горло будто сжимает невидимая рука, во рту пересыхает. Сашка лишь отчаянно трясёт головой и пытается спрятаться от пронзительного взгляда зелёных глаз. Ей ведь совсем не хочется, чтобы Лиля о ней, как об истеричке. Сашка просто слегка неуверена в себе и прекрасно об этом знает. А ещё она просто не может до конца поверить в своё счастье. Увести девчонку у брата – да ещё и какую девчонку! А вдруг не сможет её удержать? Вдруг Лиле надоест возиться со слепой калекой? Проблем с парнями у Лили точно никогда не будет. От последних мыслей становится противно. Сашка сжимает кулаки и отворачивается. Её слёзы Лиля видеть не должна. А потом происходит что-то очень странное и приятное. Рядом с собой Сашка чувствует тепло. А потом её обхватывают обжигающе-горячие руки. - Я никуда не денусь, Слепота. Обещаю, - шепчет Лиля в покрасневшее ушко. И тьма разжимает свои когти, уступая место зелёным и оранжевым пятнам. Тишина идёт на попятную, возвращает в мир звуки пения птиц, тяжёлое дыхание и частый стук сердца. Сашке хочется плакать – от счастья, внезапно захлестнувшего с головой. Но она лишь тихонько смеётся и обнимает Лилю в ответ. Колени уже давным-давно затекли, нос противно трётся о колючий мохеровый свитер, но отпускать Лилю Сашке не хочется. - Да так вы сто лет картошку сажать будете, - слышится насмешливый голос Розы Львовны. Сашка подскакивает, как ошпаренная. Она ведь совсем забыла о Лилиной бабушке. - Извините... Мы сейчас... - Да ладно вам, оболтусы. Ещё пять грядок, а больше и не надо. Погорячилась я с двадцатью-то. После прихода Розы Львовны работа идёт быстрее, а время летит незаметнее. Сашка, словно автомат, ловко кидает картошку в лунки, успевая при этом слушать смешные истории Розы Львовны о молодости. Сашке легко и спокойно. Она невольно сравнивает эту жизнь – работу в огороде, вкусные обеды и приветливых соседей и жизнь в городе: скучную, серую, однообразную. Сашка бы осталась с удовольствием в деревне ещё на недельку-другую. Жалко только, что Лиле нужно возвращаться обратно к себе и идти в школу. «Но скоро будет лето. И кто знает, может, Лиля снова поедет сюда?» - мелькает обнадёживающая мысль. - Эка, как вы быстро управились. За такой труд и не грех накормить вас вкусным ужином, - со смехом говорит Роза Львовна, когда Лиля закапывает последнюю лунку. - Разжиреем мы тут у тебя, бабка. С места встать не сможем, - хмыкает Лиля. - Ну и пусть. Пухленьких тоже любят. Да и Сашеньке отъесться нужно. Она вон какая тощая: дунешь – улетит. - Ладно-ладно. Давай еду. Сейчас придём. Пока бабушка хлопочет в доме, Лиля и Сашка умываются около большой кадушки. - Хорошая она у тебя. Классная, - говорит, отфыркиваясь, Сашка. Лиля лишь посмеивается, а затем серьёзно говорит: - Классная. Но много всего пережила. И голод в 47-м, и перестройку с банкротством. Сердце у неё слабое. Поэтому беспокоить её лишний раз не надо. Предки мне позвонили из своей супер – далёкой экспедиции, сказали, что у неё вроде как приступ был, аж «Скорую» вызывали. Вот и попросили меня погостить тут недельку. Вдруг что. Сашка замирает. Так вот значит как. - Ну ты-то носа не вешай. Бабка у меня крепкая. Без боя приступу не сдастся. - Хочется верить, - шепчет Сашка и идёт в дом. На кухне пахнет ужасно вкусно – пирожками с повидлом и лимонами. На кухне тепло, даже немного душно. На кухне уютно. - Садись, ешь, - говорит Роза Львовна и первой садится за стол. Не обсуждать за ужином свой день – это так непривычно и здорово. Сашка даже и не представляла, что вместо нудного отсчёта о повседневных буднях можно говорить о чём-то действительно интересном. - Бабка, а это правда, что ты по руке предсказывать будущее умеешь? – с интересом спрашивает Лиля, откусывая от пирожка большой кусок. Роза Львовна усмехается. - Умею, Лилька, умею. - А погадай тогда нам со Слепотой. Сашка напрягается. Не то что бы она не хотела узнать своё будущее. Какая нормальная девчонка не хочет узнать что-то новое о себе? Только вот страшно: а вдруг никакого счастливого будущего не будет? Вдруг ей предстоит прожить одной? Сашка вздрагивает, когда её ладошка оказывается в горячей, мозолистой ладони. Руки у Розы Львовны очень похожи на Лилины руки – они тоже ласковые, осторожные и дарят уверенность и надежду. Роза Львовна вдруг отпускает Сашкину руку. И молчит. Сашка ёрзает. Ей немного страшно: неужели всё так плохо, что и говорить не хочется? Лиля под столом сжимает её ладошку. Сашке становится спокойнее. - Ну девчата, вы и даёте, - наконец удивлённо говорит Роза Львовна. - Неужели всё так плохо? – испуганно шепчет Сашка. - Или наоборот, хорошо? – хохочет Лиля. - Нет, девчата, - отвечает Роза Львовна, - всё не хорошо и не плохо. Просто ваши судьбы немного похожи. У Сашеньки будет всего две любви. Первая – самая сильная, запоминающаяся на всю жизнь. Вторая – чуть слабее. Но именно со вторым человеком ты, Сашенька, и проживёшь всю оставшуюся жизнь. У Лильки – куча несерьёзных романов. И тоже две сильных влюблённости. И первая тоже – самая сильная. Роза Львовна замолкает. Молчат и девочки, думая каждая о своём. Сашка не верит. Если судить о любви, то получается, она любит Лилю? И запомнит эту любовь на всю свою жизнь? Бред же. - Девчата, верить в судьбу необязательно. Она существует лишь тогда, когда в неё верят. В основном мы сами создаём нашу судьбу, - говорит Роза Львовна и уходит в другую комнату. Сашка думает над её словами весь вечер. Почему-то хочется верить. Но лишь отчасти. Судьба – она ведь как сказка. Пока веришь – есть. Бабушка укладывает их спать на одну кровать. - Я же вас знаю, подружки-болтушки, - смеясь, объясняет она своё решение девчонкам, - одна из вас наверняка ночью прибежит к другой, чтобы поговорить о чём-нибудь. А я упрощаю вам задачу. «Плохо она нас знает», - думает с тоской Сашка, закрывая глаза и натягивая на себя одеяло, - «Я бы побоялась идти куда-то ночью, а Лиле бы это и в голову не пришло». Кровать большая, просто огромная. Можно спать хоть звёздочкой, не задевая друг друга. Кровать удобная: можно свернуться калачиком на самом краешке и не мешать никому. Кровать-то большая и удобная, только вот прижиматься к Лилиному боку намного приятнее. - Эй... – неуверенно шепчет Сашка, - Ты спишь? Лиля отрицательно мычит. - Эй... А ты веришь в то, что нам бабушка нагадала? Лиля задумчиво причмокивает губами, а затем поворачивается лицом к Сашке. В нос тут же ударяет запах дешёвой зубной пасты, но даже он не в силах перебить тот извечный аромат табака и малины. - Почти верю, Слепота. Почти верю. Только вот первой большой любви у меня не было. - А как же брат? – удивляется Сашка. - Ну... Он как друг. Только с этим другом ещё и целоваться можно было. И только. Сашке немного обидно за брата. Его просто использовали. Но вместе с тем приходит и какое-то облегчение. Значит, место первой любви всё ещё свободно. - А вообще, не верю я в любовь. И влюбляться не хочу, - говорит вдруг Лиля, - бред всё это. Сашка молчит. Нет, она не согласна, но спорить не будет. Пусть Лиля думает, что хочет. Когда придёт время, она передумает и поверит. Время течёт незаметно, и Сашка постепенно проваливается в сон. Сквозь пелену дрёмы она слышит задумчивый шёпот. - Эх, Слёпка-Слёпка. Не верю я в любовь, такое у меня правило. Но вот смотрю на тебя, и с каждым днём больная идея сделать для тебя исключение становится всё сильнее. А потом её целуют в висок – невесомо, едва касаясь губами мягких волос. Засыпает Сашка со счастливой улыбкой на лице.