Куриная слепота

Спасибо тем, кто читал. Всё пропало из-за сбоя. Выкладываю ещё раз. И да, спасибо за отзывы. Ребят, для меня очень-очень важно, что вы это оценили. День выдаётся слишком ярким, слишком солнечным. Вокруг все будто бы назло слишком радостные, слишком счастливые. Бесит. Лиля сидит на перроне, облокотившись на сумку и задумчиво глядя на поезда. Вокруг суетится народ: мамаши зачем-то тащат своих детей вдоль платформы, рядом друзья провожают какого-то паренька, смеются, хлопают его по плечу, просят привезти сувениров. Лиля хмыкает и переводит взгляд на небо. Ей ужасно тоскливо, а ещё немного обидно – никто её не провожает. Да и кому оно надо: родители уже умотали подготавливать квартиру к приезду доченьки, друзья-приятели в школе, а Слепота... А о Слепоте лучше вообще не думать. На душе становится ещё тоскливее. Так противно-гадко, что хочется пойти и сделать какую-нибудь опасную глупость: под поезд кинуться, как это бывает в пафосных книжках. Ну, или что-нибудь в этом роде. - Лилька! Голос эхом разносится по всему перрону, а Лиля в недоумении оглядывается. Миг – и плохие мысли отступают на задний план, сменяясь умиротворённым настроением. Пугая голубей и мамашек, ей навстречу несётся Идиот. - И что же ты тут забыл, а? – ласково-ехидно спрашивает Лиля, стараясь не рассмеяться в голос. - Тебя проводить решил. Ты же у нас барышня шумная, без фанфар и торжественных речей можешь и не свалить. Лиля медленно поднимается и вешает сумку на плечо. - Так вот какого ты обо мне мнения. Ну ничего, я тебе ещё устрою «барышню», - обещает она и уверенно идёт к своему поезду. Идиот спешит следом. Возле вагона пахнет углём, копотью и пылью. Проводница недобро косится на друзей. Лиля в ответ лишь фыркает и складывает руки на груди. Идиот внимательно наблюдает за ней. Ему и раньше нравилось смотреть на эту слишком уверенную в себе девчонку, которую не могло остановить ничто, которая почти ничего не боялась. - Ты про Слепоту ничего не хочешь рассказать? Идиот как-то сразу мрачнеет, отводит взгляд, мнётся. - А нечего рассказывать. Она почти и не говорит ни с кем, только на пианино играет да с Мурёнкой в обнимку валяется. Лиля молчит, лишь глубоко вздыхает и щурится. - Лиль, она ведь из-за тебя так. Тебе разве не стыдно? - Стыдно? Придурок, да я жить нормально не могу, как вспомню о ней, так сразу башкой об стенку побиться хочется, - почти шипит сквозь зубы Лиля и пытается унять дрожь в коленках. - А если так, то зачем тебе всё это вообще было надо, а? Зачем после знакомства ты продолжила с ней общаться? Зачем при знакомстве ты тут же обозвала её Слепотой, зачем полезла туда, куда не следует? – с каждым новым вопросом голос Идиота становится всё резче, всё громче. А Лиля молчит, собирается с мыслями, пытается найти правильные слова для ответа. - Ты как всегда ничего не понял, - говорит наконец она, - Разве ты не видел Слепоту? Такая уставшая, одинокая, ей же хотелось быть наравне с остальными, понимаешь? И когда я только-только с ней заговорила, у неё на лбу было написано: «Не жалей. Не смей». Если бы ты заметил это, может, и не стал бы меня осуждать, а, умник? Лиля замолкает и пристально смотрит на Идиота. А он молчит, лишь изредка открывая и закрывая рот. - И ты сама до этого додумалась? - Я хоть и ноль в отношениях, но такого только тупой не заметит. - И ты... Была всё это время с ней из-за жалости? И Лиле безумно хочется сказать «Да», только вот что-то мешает. Сердце слишком быстро бьётся, стоит только вспомнить Слепоту. Да и не за что её жалеть. Ноги-руки есть, ходить умеет. А по характеру да по качествам душевным получше некоторых видящих тварей будет. - Не задавай таких вопросов, ладно? Я не знаю, что тебе ответить, - говорит Лиля как-то тихо и очень беспомощно. Голос из мегафона гнусаво объявляет посадку на поезд дальнего следования. Проводница нетерпеливо цокает языком и пытается прожечь в друзьях взглядом дырку. - Ну, вот и прощаемся с тобой, придурок, - фыркает Лиля и крепко обнимает дорогого Идиота за плечи, - Звонить-писать не буду, времени не найдётся на подобный бред. Может, судьба ещё и сведёт когда, в далёком будущем. А потом она разворачивается и медленно идёт к проводнице, слегка горбясь от тяжести сумки. Идиот следит за подругой, видит её спину, обтянутую тонкой белой майкой, видит её потёртые джинсы и поношенные кеды, исподтишка любуется её лохматыми рыжими вихрами. И слишком отчётливо понимает, что нет, не захочет судьба их снова свести. Вдруг в голове рождается странный, но очень важный вопрос. - Лиль! – вопит Идиот, обращая на себя слшком много внимания, - Лиль, а почему именно Сашка? За что?.. И Лиля смотрит ему прямо в глаза, как-то отчаянно, озлобленно, нежно. - Как говорил Экзюпери, глазами самого главного не увидишь, зорко одно лишь сердце! – орёт она в ответ, а потом быстро юркает в вагон под строгим взглядом нескольких пассажиров. А Идиот почему-то улыбается, смотрит куда-то вдаль и, шлёпая дорогими ботинками по тёплым лужам, торопится домой. * Сигаретный дым улетает в открытое окно. Лиля сидит в туалете, в очередной раз наплевав на все правила и запреты. Она почему-то боится выходить в тамбур, а курить хочется до ужаса. И пускай в дверь стучат и настойчиво просят выйти, Лиля будто и не слышит. Её мысли витают где-то слишком далеко. Перед глазами всё ещё маячит образ Слёпки – худенькой, маленькой, хрупкой, отчаянной. Перед глазами всё ещё мелькают картинки из их короткой, но такой яркой совместной жизни. На губах всё ещё остался какой-то привкус – немного кислый, очень-очень сладкий. А в ушах всё ещё звучат слова, сказанные почти детским голоском с почти взрослой серьёзностью. «А ты в курсе, что я тебя люблю?» И Лиля вдруг начинает хохотать, натянуто, вымученно. А затем мешком оседает на пол. - В курсе, Слёпка, конечно в курсе, - в полубреду шепчет она, еле сдерживая истерическое хихиканье, - И я тебя, Слёпка. И я тебя тоже. В дверь стучат, требуя открыть немедленно. За стеной начинает плакать ребёнок. А Лиля сидит на холодном грязном полу и давится сигаретным дымом с кисло-сладким послевкусием. Поезд дальнего следования стрелой мчится на северо-восток. Конец.