Игра Лжеца

- Пожалуй, мне следует начать с самого начала. В начале не было ничего. Потом стало всё. Тогда Асгарда еще не было, а асами правил Бури, скорее вожак чем царь, скорее мудрец, чем правитель. Никто не знает откуда он пришел, легенды говорят, что первым существом во вселенной был Имир - отец ледяных великанов, но Бури был до него. Именно он смирил Имира, дав своим потомкам шанс на выживание. Его сын. Бор, посеял Мировое древо, а на вершине его создал Асгард. Бор помнил, как при его отце асы скитались по тому, что мы зовем Мидгардом, в те годы далеко не дружелюбному месту, он поклялся не допустить такой судьбы. А потому когда гиганты проникли в Девять миров, их властелин объявил им войну, на которой и пал, оставив после себя страну асов, какой мы ее знаем теперь и восемь ненавидящих его миров – Ванахейм, мир ванов, потомков Бури, добывающих потом то, что асы добывали кровью и не признавших Бора, Альвхейм – мир светлых эльфов, чародеев, живущих в согласии с природой, Нидавеллир – мир гномов, искуснейших мастеров. В годы правления Бора эти миры получили защиту Асгарда и если эльфы и гномы были ей только рады, то ваны сбросили с себя ярмо тирании сразу после смерти Бора. Но были и другие миры, те, которые населяли потомки Имира, которые Бор признал своими врагами и пожелал подчинить или уничтожить. Муспельхейм, некогда цветущий, стал миром пламени огненного великана Суртура, Йотунхейм заселили гиганты всех сортов от ледяных етунов до каменных троллей, Свартальвхейм стал обителью темных эльфов, с коварством которых могла сравниться только их жестокость. И наконец Нифльхейм стал обителью мрачной Хелы и царства ее имени, по договору, который древнее царя Бора, души всех жителей Девяти Миров после смерти отправлялись в Хель. Только асы и их союзники получили собственный загробный мир – Вальхаллу, также расположенную в Нифльхейме, но не подчиняющуюся ей. - Постой! – детский голос прервал складную речь рассказчика – Все знают, что Хела это дочь Локи! А Локи сын Одина! И у тебя получается восемь миров, а не девять! Асгард, Ванахейм, Альвхейм, Нидавеллир, Етунхейм, Муспельхейм, Свартальвхейм и Нифльхейм! – маленькие пальцы загибались по мере того, как звучали названия – А как же Мидгард? - Мидгард никогда не был одним из ДЕВЯТИ миров. Обычно Хел и Нифльхейм считают разными мирами, так их получается девять. Царство людей же древнее всех наших царств, здесь Бор посеял добытое им семя из которого вырос Иггдрасиль, мировое древо. Он объединяет наши миры. Что же до мрачной Хелы… Лишь она одна знает ответ на этот вопрос. - Тогда расскажи мне про Локи! Ты обещал рассказать мне про Локи! Рассказчик вздохнул и потрепал ребенка по голове, изумрудные глаза на секунду закрылись. Каждый ребенок в Йотунхейме желал знать историю великана, попавшего во дворец Одина и превратившегося в величайшего врага Асгарда. Воспоминания ясно кричат о себе, просят дать им волю, но еще не время для этого. А потому стоит восстановить мысль и продолжить как ни в чем не бывало. - Локи сын Одина, Вали. Чтобы понять его историю, стоит сперва рассказать о том, что ей предшествовало. – Ребенок насупился, но смолчал – После смерти Бора его сыновья, Один и Кул, сразились за власть, для победы в этой войне Один принес в жертву собственный глаз, но победа досталась ему. Но память о гибели отца в Йотунхейме терзала Одина и движимый местью он обрушился на непокоренные миры. Первым стал Ванахейм, сдавшийся лишь когда Один взял деву царского рода – Фрейю, в свою жены, дабы их сын стал наследником двух царств. За ним последовали и остальные, один за другим они падали. Последним стал Йотунхейм, которым в ту пору правил Лафей – могучий великан, в гордыне своей не только отказавшийся сдаться, но и потребовавший от Асгарда дань. В поединке Всеотец сразил великана и забрал к себе его сына, дабы воспитать как собственного. Зачем? Никто не знает. Одни говорят, что Одина терзали призраки прошлого, другие, что в духе ребенка, поднявшего тяжелый меч Лафея дабы сразить убийцу отца, он увидел собственного сына, есть и те, кто считает, что это было частью некого политического проекта или простой прихотью, дабы потешить собственное самолюбие. Как бы то ни было, восьмилетний Локи появился в Асгарде и сыну Одина – Тору, было приказано принять его как собственного брата. Они росли вместе, вместе учились и играли, вместе охотились, казалось, что не было двух братьев, более неразлучных. В какой момент любовь превратилась в ненависть, а детские проказы в амбициозные планы? Сложно сказать. Медвежья шкура, закрывающая вход в хижину разошлась и на пороге появилась женщина, лишь мертвенно белый цвет лица которой выдавал в ней дочь Йотунхейма. Ее одежда была проста, золотистые волосы были скреплены обычной заколкой и единственным украшением служило ожерелье из небольших камешков, на каждом из которых был вырезан рунический знак. Тем не менее великанша была красива и взгляд рассказчика невольно оторвался от ребенка, устремившись к его матери. - Ты снова рассказывал мальчику истории. В голосе слышался упрек, но не было злости и тем удивительнее был тот холод, с которым прозвучал ответ. - В правильных руках знания могут быть куда опаснее меча. Тут вмешался сам ребенок, мальчуган лет десяти, точная копия своей матери во всем от золотых волос до отдельных нот голоса. - Мама, дядя Лофт обещал рассказать мне про Локи! Трудно было оценить глубину повисшего молчания, нарушенного женщиной. - Выйдем? Рассказчик напоследок потрепал мальчика по голове и в последний раз оценив свое жилище, скромную деревянную хижину, взглядом направился вслед за его хозяйкой, по пути взваливая на плечи увесистый мешок. Они шли молча по припорошенной снегом траве где-то две сотни шагов, после чего мужчина рискнул нарушить молчание. - Ты знаешь, он сам спросил. - И значит нужно было рассказывать ему во всех подробностях? - Ну, подробности в духе рассеченного трупа Лафея, я опустил… - Ты знаешь о чем я. Я пытаюсь оградить его от твоего влияния, не хватало еще, чтобы Вали взял меч и пошел получать то, на что имеет право. - Ты предлагаешь мне лгать? – Мужчина рассмеялся, но великанша не оценила иронии, на сей раз одарив его таким взглядом, что рядом с рассказчиком почернела трава. - Мы уже давно не вместе и я рада тебе помочь… - На сей раз она была прервана идеально изображенным собственным голосом: - Но сейчас иди отсюда, милый и не возвращайся еще хотя бы пару лет, а я и дальше буду продолжать строить из себя поборницу справедливости и потому дам тебе в дорогу немного еды, - он перешел на собственный голос, - Можешь не трудиться, уже ухожу. – И с этими словами, мужчина зашагал прочь, но не успел пройти и трех шагов как ему в спину прилетело имя, заставившее его резко обернуться: - Локи! Температура сразу же упала градусов на двадцать, когда он обернулся, в изумрудных глазах плясало пламя, а правильное, аристократическое лицо покрытое небольшой бородой было искажено гримасой злобы, темный плащ развевался за спиной, капюшон откинулся и темные волосы лишь дополняли ту тень, которая лежала на мужчине, природой одаренном красотой. Эта тень не возникла из ниоткуда, она всегда была с ним, но теперь не нужно было близко знать Локи, чтобы ее разглядеть за фальшивой улыбкой, с годами сросшейся с лицом. - Не смей произносить это имя! Каждое слово было подобно плети и к концу фразы, великанша обнаружила, что лежит на земле, в глазах ее были слезы. - Я просто пыталась защитить нашего сына… - Как защитила Фенрира?! Как защитила Ермунганда?! Явилась к моему отцу с просьбой принять внуков под свое крыло, устыдившись чудовищ, что породила, а единственного похожего на тебя оставила себе? Знаешь, что с ними стало?! – Она попыталась подняться и обнять его, но Локи ногой отбросил ее от себя – ты жалка, Ангербода. Вспышка изумрудного пламени и обманщик исчез, оставив мать своих детей рыдать в пыли. Не таким она его узнала, не таким полюбила. Через несколько минут она отряхнет грязь с колен, утрет слезы и вернувшись в хижину сладким голосом расскажет сыну, что «дядя Лофт» не смог остаться. И Вали поверит, потому что даже немного пожив с Локи, Ангербода научилась лгать. И только ночью к ней вернутся ее призраки, дети, отданные ей Одином, в надежде на хоть какую-то заботу для них. Волчонок Фенрир, еще слепой, но попискиванием зовущий мать, змееныш Ермунганд, пронзительный взгляд которого, унаследованный от отца, предполагал большее сходство в будущем. Но потом она вспомнит Вали, своего любимого сына Вали и с мыслями о нем уснет, а визит супруга станет лишь неприятным воспоминанием. А где-то в другом мире, по равнинам Муспельхейма брел обманщик, изредка боязливо оглядывающийся по сторонам, он слишком долго задержался на одном месте, возможно Хеймдалль успел его выследить. Расчувствовался, решил встретиться с семьей, болван… В конце -концов у Локи было много женщин и Ангербода ничем не выделялась на их фоне. А дети? Они все были похожи на матерей. Но впереди еще много дел, а потому Локи оторвется от тяжких дум, ночь он себе выиграл и хотя бог лжи легко мог поддерживать в себе бодрость магией, сон был одним из тех удовольствий, в которых он не мог себе отказать. Найдя уютную на фоне лавовых рек, пещеру и наложив охранные чары, он закроет глаза и сразу же уснет, лишь чтобы увидеть во сне другие времена. Времена, когда снег в Асгарде растаял, уступив место теплому лету, и сменив меха на дорогие одежды, молодой принц лежал с книгой под деревом, с улыбкой перелистывая страницы.