Бездна и небо

       Ольга неотрывно смотрела в окно равнодушным, неподвижным взглядом. Солнце отражается в окнах домов, в лужах на асфальте. Небо синее, яркое, высокое. Скоро зацветет сакура. Весна.       Неподвижно сидеть и смотреть, ни о чем не думая, слиться с сияющей голубизной неба. Так бы застыть, замерзнуть навсегда, заблудиться в дебрях сознания, не возвращаться в реальный мир. Её тело полулежит на кожаном диване у окна, опираясь на высокие подушки. На том самом диване, на котором она слушала музыку Рейты через закрытую дверь, в тот день, когда сделала свой выбор. Та же квартира, та же комната. Только сама она другая, ничто в ней уже не напоминает перспективного амбициозного молодого архитектора Ольгу Сотникову, бесконечно увлеченную своей работой. Что-то в ней надломилось. Её собственное тело, лежащее сейчас неподвижно, вызывает в ней отвращение. Слишком слабое, слишком бесполезное. Не пригодное для настоящей жизни. После того, как она так неудачно сорвалась, прошли месяцы, проведенные в больнице, потом дома у Рейты. Зажили раны, срослись переломанные кости. Но ноги так и не вернули чувствительность. Она не может ни ходить, ни стоять, она вообще их не чувствует, как будто их нет. Не помогли операции, массаж, физиопроцедуры, иглоукалывание, ничего...       Краем сознания она улавливает шум льющейся воды и звон посуды, доносящиеся с кухни. Рей что-то делает там, напевая басом. Он такой сильный, никогда не сдается, и все эти месяцы только он один поддерживает её. Без конца сидел с ней в больнице, а потом ухаживал дома, таскал на руках, кормил, развлекал. Постоянно возил по врачам в своей красивой спортивной машине. И совершенно забросил свою работу. Согрупники отнеслись с пониманием, хотя это не доставило им радости. Но долго так продолжаться не может. Ей скоро нужно будет вернуться домой, визу продлевать бесконечно тоже невозможно. Конечно, ей все говорят, да она и сама знает, что жизнь не кончена, а работать можно дистанционно, что многие инвалиды, прикованные к креслу, полноценно живут и работают, управляют автомобилем, даже рожают детей. Но пока она не может об этом думать, и не хочет. Потом. Когда необходимость безжалостно встанет перед ней, она соберется. А пока можно делать вид, что тебя почти не существует, что ты взлетаешь и паришь в безоблачном весеннем небе.       Дверь распахивается, на пороге возникает Рейта с подносом в руках. На подносе - тарелка с супом, распространяющая мясной аппетитный запах. Это событие возвращает её из лабиринта забытья. Он ставит тарелку перед ней, подает ложку, и что-то болтает о каком-то фильме. Он пытается развлечь её, но ему не очень-то удается. Она слушает без интереса и начинает ковырять ложкой в тарелке, желания поесть не возникает. "Бедный Рей, - думает она привычно,- ему-то это за что?" - Эй, я старался! - басит музыкант. - Давай, поешь. Вкусно же!       Она честно пытается, но не может проглотить более двух ложек. Он подходит ближе, почти вплотную, наклоняется и заглядывает в глаза. Его лицо без повязки совсем близко. - Я никогда не отступлюсь. - тихо и медленно произносят его губы. - Слышишь, Ольга, никогда. Ты будешь ходить. Если надо, повезу в Китай, в Америку, к лучшим врачам, куда угодно.       Каждое его слово тяжело падает ей в душу. Она хочет верить ему, и она верит. Эта фраза: "никогда не отступлюсь"... Волна нежности к нему накрывает девушку с головой. Он и правда никогда не отступится, человек, когда-то изменившей её жизнь, которому она так легко разбила сердце. Её руки тянутся к нему, что бы обнять, губы чуть не произносят непроизвольно: "Рей, я люблю тебя", но она вовремя возвращает свои руки на место и закрывает рот.       Ей вспоминается, что она наговорила ему восемь месяцев назад, в этой самой комнате. "Не смогу остаться с тобой. Моя работа, моя свобода важнее для меня, чем ты и твоя любовь", - вот что она сказала тогда. А теперь, когда она сломана и брошена на обочину - "Я люблю тебя, Рей. Буду тебе обузой, гирей на ногах"? Это разве справедливо?! Не заслужил этот добрый и мужественный человек быть привязанным навсегда к калеке. - Прости меня, Рей, - сказала она. - Я знаю, что была глупой и эгоистичной. Сейчас я уже не понимаю, как я могла отказаться от твоей любви. Отказала самому замечательному человеку на свете, и ради чего? Работы, карьеры. Суеты, и себя в этой суете. Теперь я понимаю, что натворила, жаль, что ничего нельзя изменить.       Рейта молчал, на его лице застыло то самое нечитаемое выражение, которое она видела и раньше. - На самом деле, это я был эгоистом, - устало произнес он, помолчав. - Ты молодая, талантливая, со своим особым призванием. А я хотел ограничить тебя, привязать к себе. Ты сделала правильный выбор тогда. Кто мог знать о том, что случится. - Нет, это был не правильный выбор, и я жалею о нем. Не потому, что теперь я никуда не гожусь такая. Просто раньше у меня не было времени остановиться и спокойно подумать. Я всё куда-то летела. А эта авария дала мне возможность побыть в тишине с самой собой, я многое переосмыслила. - Ты же не хочешь сказать, что... - Я поняла, что быть рядом с тобой - и есть моё истинное призвание. Потому что я любила тебя всегда, с самого первого дня, и это - важнее всего на свете! - она выкрикнула слова, которые так долго держала в себе, и замолчала, испугавшись.       Акира выглядел потрясенным. Несколько долгих секунд его мозг пытался понять значение этих слов. А потом все преграды рухнули, он кинулся к ней, сжимая в объятиях, покрывая лицо горячими поцелуями. ***       Солнце клонилось к закату, заливая золотым светом комнату, где эти двое были бесконечно счастливы. - Ты так ничего и не съела,- напомнил Рейта. - Ну вот, суп пролился, придется чистить ковер. Она молчала и улыбалась. Их обоих ещё качало теплой волной, обволакивало нежностью. Золотой свет заходящего солнца делал их лица прекрасными. - Совсем забыл, у нас же торт в холодильнике. - Я бы съела кусочек. - Что ты хочешь, чай или кофе? - Чай. Нет, лучше кофе. Или чай?.. - Понятно, слишком сложный выбор. Тогда и то, и другое, - Рей поцеловал её и пошел на кухню.       Ольга проводила его счастливым взглядом, и стала ждать, откинувшись на подушки. Но какие-то неприятные ощущения мешали ей расслабиться. Она даже не сразу осознала, что дискомфорт вызван покалыванием в стопе, которую она не чувствовала много месяцев.