Сладкое сердце тебе к лицу

Если у вас разводились родители, то вы сможете понять моё нынешнее состояние. Честно признаться, я обрадовался их решению, так как устал от ежедневных споров, криков и понимания того, что они ломают жизни друг друга, лишая себя возможности начать всё заново. Вся эта история началась с того, что отец лишился основного заработка, державшийся на написании саундтреков для дорам, последняя из которых провалилась. Хоть музыка была хорошая, её никто не заметил. Приходилось жить на одну зарплату мамы, которая была не самой большой, поэтому на жизнь хватало с трудом. Родители начали ссоры на почве денег, так как мама любила жить без забот и не нуждаться в деньгах. В самом начале отношений и до определённого момента папа мог обеспечить ей такую жизнь, но конкуренция на музыкальном рынке стала слишком большой. Мне вот уже три месяца стыдно за них, а ещё и за себя, ведь я ничего не могу сделать. Друзей у меня нет, лишь приятели, у которых можно списать домашнюю работу, ведь постоянные крики дома не дают мне учиться. Я мог положиться лишь на самого себя. Несколько дней назад пришло уведомление об официальном разводе. Опеку надо мной поручили маме, так как у отца не было дохода и жилья. Сегодня он должен был прийти, чтобы забрать последние вещи и попрощаться со мной, так как уезжает в свой родной город Мокпо. Но кроме папы я ждал ещё одного человека, с которым, по словам мамы, я теперь буду часто видеться. -Всё собрал? Ничего не оставил? -Да. -Я приеду к тебе, как только закончиться учебный год. -Хорошо, сынок, я буду ждать. Кушай хорошо, учись и слушайся маму. Отец обнял меня. От его объятий на душе всегда становилось спокойно. Иногда мне казалось, что я любил его больше, чем маму, хотя в то же время становилось как-то противно от этой мысли. Отец всегда ругал меня гораздо меньше мамы, несмотря на то, что больше проводил со мной времени. Такой критерий, как оказалось, сильно влияет на рейтинг родителей для меня. Мы разговаривали, когда пили чай, обсуждали будущее, возможности встречи. Не было желания расставаться, но и выбора тоже не было. Посмотрев на часы, я вспомнил, что через несколько минут настанет время прихода того загадочного человека, о котором мне все уши прожужжала мама. Мне стало даже интересно. Ключ скользнул в замочную скважину и повернулся три раза. Мы с папой услышали, как две пары ног зашли в нашу небольшую квартиру. -Мам, это ты? -Да. Реук, выйди в коридор. Я, кажется, ожидал увидеть кого угодно, только не того, кого увидел. Передо мной стоял высокий, где-то под 180 см, мужчина с чёрными, как ночь, волосами, одетый в простые, но на вид дорогие футболку и джинсы. Только благодаря этим предметам одежды я смог увидеть большую часть его татуировок и, кажется, не основную. На шее красовалась большая бабочка, задевая крыльями скулу и подбородок. Кажется, все его руки были в наколках, все рисунки располагались так тесно, что я не мог разобрать ни одной. Из-под выреза футболки выглядывала часть ещё одной тату, но более разборчивой. От него несло недавно выкуренными сигаретами. Тёмные глаза смотрели сквозь меня, пытаясь уловить реакцию на него. Что мне было сказать? Я был в ауте. -Познакомься, дорогой, это мой сын, - дорогой? Сколько лет жизнь моей матери я пропустил? Этому мужчине на вид было не больше тридцати пяти, а моей маме сорок восемь. На её голос вышел отец, тоже не ожидая увидеть такую картину. Его глаза бегали от бывшей жены к незнакомцу, который тоже удивился. -Здравствуйте, я Ким Чонун, - его голос был низким и с хрипотой, от такого мурашки по коже пошли, - А вас как зовут? – он обратился к отцу, но его ответ перебила мама. -Это просто знакомый, вчера переночевал у нас, но он уже уходит. В глазах матери просто плескались месть и чувство удовлетворения. Кажется, я как-то слышал, что отец говорил, что она никому будет не нужна, но приводить нового мужчину в дом сразу после развода была слишком жесткого с её стороны по отношению к нам обоим. Отец взял сумку, стоящую около входа и, даже не попрощавшись со мной, ушел, хлопнув дверью. Я понял, что остался наедине с ними, поэтому почувствовал лёгкий холодок, пробегающий по спине. Мне нужны были ответы на вопросы, которые я не осмелюсь задать. -Реук, что ты гостя на пороге держишь, пригласи войти. Всё, что я мог сделать, это только отойти в сторону, освободив место для прохода. Мама сразу повела своего хахаля в сторону кухни, оправдываясь из-за отца. Я не хотел присоединяться к их разговору, но выбора мне не оставили, и уже через несколько минут мне приходилось выдерживать давление под взглядом мужчины. -Это, конечно, не твои хоромы, но чаю выпить можно. После этой фразы всё для меня встало на свои места. Теперь было понятно, почему мама накинулась на молодого для неё мужчину, ей просто захотелось роскошной жизни. Все всегда говорили, что она выглядит гораздо моложе своего возраста, как минимум, лет на десять. Но ведь простые комплименты не уберут этот возраст в реальности, поэтому я просто не мог осознать, что она решалась на такое, и как этот мужчина повелся на разведённую сорока восьми летнюю женщину с ребёнком-подростком. -Не волнуйся, скоро и ты будешь иметь такие хоромы. Переезжай с сыном жить ко мне. Что?! *** Несложно догадаться, как моя мама отреагировала на это предложение. Уже через час она выкатывала из нашей квартиры чемоданы, а я же просто стоял в стороне, ведь не хотел переезжать, тем более к незнакомому человеку, но, как оказалось, незнакомым он был только для меня. Пока внушительных размеров внедорожник вёз нас в самый дорогой район Сеула, Чонун рассказал, что они с моей мамой знакомы больше двух месяцев, а встречаться начали через пару недель после первой встречи. От этих слов на душе стало ещё более паршиво. За сегодняшний день произошло слишком много всего плохого, я был готов расплакаться. Так же новой информацией стало то, что этому мужчине тридцать восемь. Этот возраст был близок к моим догадкам, но я всё ещё не понимал, как они оба решились на такие отношения. Мой новый, но совсем нежеланный дом представлял собой большой особняк в современном стиле. С первого вида было видно, что этот мужчина не обделён деньгами, но чтоб настолько. Судя только по внешнему виду строения его банковский счёт разрывался от огромной суммы, было трудно представить обстановку внутри. Так много контрастов сочных и пастельных цветов я ещё нигде не видел, только в этом варианте они не резали глаза, а притягивали. Мне отвели отдельную комнату с большой двуспальной кроватью, высокими потолками и мебелью стиля 18-го века. Я чувствовал себя принцем, так как дизайн моего нового дома кричал об этом. Мама несколько дней после переезда не переставала говорить о том, какой её новый спутник жизни замечательный, только этот человек не позволял ей больше простых объятий. Иногда мама пыталась при мне поцеловать его, показывая, что у них любовь и идиллия, только вот новый отчим отталкивал её, пристально смотря на меня. Первые две недели я почти не мог уснуть, кровать была жесткая, холодная, шелковые простыни как будто взяли у Снежной Королевы. Когда окна были открыты, бархатные громоздкие шторы колыхались, от чего становилось как-то не по себе, слишком одиноко. Из-за отсутствия друзей я даже не мог никому написать, чтобы рассказать обо всём и пожаловаться, но мне иногда звонил отец, которому я мог всё высказать. Из-за бессонных ночей я не мог сосредоточиться на уроках в школе, поэтому приходилось всё заново учить дома, что послужило неплохим оправданием, чтобы не ходить на совместный ужин, где я чувствовал себя нервным, всегда был под пристальным взглядом отчима. С Чонуном, по имени которого называл лишь в своих мыслях, я не говорил вообще. Когда он говорил мне что-то, это всегда были только утвердительные предложения, поэтому я просто кивал, соглашаясь со всем, так как не желал с ним разговаривать совсем. Всё что привлекало меня в этом человеке были татуировки, только после переезда я заметил большое изображение грифона на шее, узнал, что обколото у него около 75 процентов тела, даже на ушной раковине набит крест. Не знаю почему, но меня тянуло к этим татуировкам. Когда Чонун замечал моё любопытство, расплывался в улыбке, природу которой я не мог понять, а мне оставалось только быстро отводить взгляд. Ещё через несколько дней я узнал, что мой отчим неприлично много курит. Он никогда не делал этого дома, а если и делал, то на одном из многочисленных балконов, так что видно этого не было, а табаком потом не пахло, так как виделись мы довольно редко. Мама всё ещё работала, но вскоре думала бросить это дело и посвятить всю себя дому, где убиралась прислуга. Мне совсем не нравилась эта идея, так как я знал, что эти отношения продлятся недолго, а жить потом как-то надо будет. Как ни странно, я даже не пытался втолковать ей, что Чонун, судя по его поведению, совсем не любит её, а если и что-то испытывает, то чувства эти ничтожны. Останавливали меня благоразумность и довод, что для чего-то мама всё-таки понадобилась этому мужчине, ведь такой состоятельный человек не стал бы брать обычную государственную служащую к себе в дом, да ещё и с сыном. Первые два месяца моего пребывания в новом доме и в новом обществе меня вообще не интересовало то, как Чонун зарабатывает, мне вообще ничего в нём не интересовало, кроме татуировок. Но как только я подумал об этом, решил спросить у мамы. Как оказалось, этот мужчина татуировщик, владелец сети спортзалов и ресторанов здоровой еды, которые находятся в тех же спортзалах. Вроде бы удивительно, а вроде бы всё предсказуемо. Так прошло три месяца, ничего не изменилось, кроме моего личного водителя, прибавления карманных денег и обещания отчима свозить меня в Америку, страну моей мечты, где я уже был, когда отец был состоятельным. Я грезил о второй поездке, там не было надоедливой учёбы, постоянного контроля мамы, я встретил любимого певца и нашел друзей. Туда я был готов съездить даже с новым «папочкой», который вообще не спешил узаконивать это звание, чему я был рад. Раз он хочет выжать что-то из моей мамы, то и я готов выжать из этого недосоюза по максимуму.