Поглощенная во тьме

POV Ксения       Усердно отодвигаюсь от своих обидчиков, устремляя глаза в полупрозрачное стекло. Голова немного кружится от приторно-слащавого аромата дыма дешёвых сигарет, глаза постепенно наполняются очередным приступом паники, который я успешно стараюсь подавить вот уж вторые сутки к ряду. Должна признать, боль маленьким, но настойчивым ручейком пробивается сквозь стальной стержень души, надолго задерживаясь в каждой клеточке организма. Пытаюсь сконцентрировать внимание на проезжающие мимо пейзажи: такие прекрасные, родные... просторы Российской Федерации, но тщетно — все мысли до отказа забиты произошедшим и ребятами. Недовольно ёрзаю по кожаным креслам в надежде освободиться от хорошо завязанных узлов спутанной веревки, как меня тут же прерывает грубый мужской голос, цепко вонзая свои липкие от вина пальцы на затёкших запястьях. — Не так быстро, Ксения! — нарочито сладким голосом шипит он, сдавливая венозные артерии. Повинуюсь, застывая на месте, безразлично мотая головой в направлении окна. В салоне солидного, отлично слаженного автомобиля разносится гулкий свист подвыпивших парней, напевающих дурацкие мотивы над самим ухом. Водитель того самого авто кажется мне до боли знакомым, вернее черты лица его, яркие, на первый взгляд, броские запечатлеваются в мутнеющем сознании. Брюнет, будто отточенный механизм, ловко держит руль, не забывая поглядывать то на пассажиров, то на меня. Непринуждённая болтовня присутствующих меня совершенно не заботит — я больше предпочитаю «уйти в себя», закрывшись от внешнего мира, но вот посторонние поглаживания тонкой талии сухими сморщенными подушечками пальцев сидящего рядом, вынуждают яро противиться, уворачиваясь и извиваясь, подобно пойманной добыче, не желаемой быть вкусным обедом. Похититель с размаху ударяет по моему бедру, оставляя алую отметину на молоденькой коже. Корчусь от резкого запретного деяния, одаривая того злобным пронзающим взглядом. Ответом мне служит самодовольная улыбка, не сползающая с потресканных губ русоволосого. — За что? Кто вы? — запрокидываю голову назад, боясь встречи с разъярёнными глазами противника. — Мы, Ксения, хорошие знакомые! — усмехается впереди сидящий, беззаботно глотая невесть какую порцию наркоты. — Я, чёрт возьми, не понимаю, зачем я нужна вам!? — пытаюсь сорваться на крик, но голос хрипит, пропадая в шумах неугомонного двигателя. Покорно сижу на заднем сидении, поджав колени под себя. Горячие струи скатываются по щекам, западая за шиворот. Беззвучно рыдать, надеясь на спасение — пожалуй, худшее из бед. Мой вопрос канул в неизвестность, в темноту ночи... Я не знаю, кто я и что я — последнее, что мне удаётся уловить, елейный аромат белоснежного порошка и солоноватый привкус на языке.

***

POV Автор — Сколько стоит полчаса? Парень на вид тридцати-тридцати пяти лет вертел ворот своей рубахи, шмыгая носом. Его каштановые волосы беспокойно раздувались по ветру, отчего он вынужден был постоянно поправлять уродливую причёску, подобающую всем заправщикам. Грязные брюки, перепачканные в мазуте неуклюже свисали поверх жилистых ног. Шатен с интересом рассматривал только что доставленную к нему блондинку, которая находилась сейчас в состоянии наркотического опьянения. С удовлетворением кивнув, он протянул довольно крупную сумму денег товарищам, какую именно Ане увидеть не удавалось. Несуразно вскинув Ксению на плечи, незнакомец потащил её в сторону заправки. Антонова чересчур нервничала, кусая и без того распухшие губы и откупоривая, наверное, третью по счёту банку энергетика. Сделав глоток, Аня выдохнула: жгучая жидкость медленно потекла по пересохшему горлу, оставляя кисловатый привкус на губах: девушка задумала действовать решительно! Последний раз окинув себя восторженным взором в зеркало заднего вида, Антонова уверенной походкой направилась ко входу заправки. Нутро блондинки передёргивалось каждый раз, когда глаза невольно следили за похитителями Ксении, увлечённо считающими полученные банкноты. Девушка невольно поправила выбившуюся прядь светлых волос, чуть слышно постучав в хлипкую дверцу. Затем, глубоко вдохнув, повторила манёвр, после чего скрипучая, ветхая дверь всё-таки отворилась и из-за неё выглянула безобразная копна коричневого оттенка. — Чего надо? — небрежно съязвил он, озираясь по сторонам. Антонова, опустив бархатистые ресницы, неловко поёрзала на месте, в невинном жесте дотронувшись до оголённого плеча парня. — Неужели не скучаешь? — Сейчас, погоди! — кратко ответил ей новый знакомый, прикрыв дверь. Спустя две минуты из дверного проёма вышел тот самый заправщик, кое-как волоча истерзанное увечьями тело Вершининой. Анна зажалась около входа, устало прильнув к порогу. «Это только ради Ксюшки...» — подумала она, дерзко вызывающе улыбнувшись идущему навстречу парню.       Очутившись среди облезлых стен, грязного заляпанного машинным маслом ковра, она поморщилась, неуверенно расположившись на краю стоящей кровати, из которой выпирали колющие пружины. Впервые на глазах Антоновой блеснули слёзы, а во рту пересохло от немого волнения.

***

      Аня дрожащими пальцами схватилась за влажную материю собственной куртки, смахивая одной рукой подступившие слезинки. Плотно захлопнув дверь, Антонова побежала к машине, попутно стаскивая с себя нижнее бельё с остатками алой вязкой жидкости, укрываясь от порывов ветра тканью зажатой в руках. Внедорожник похитителей стоял на месте, но саму Ксению рассмотреть во мраке ночи блондинке не очень-то и хотелось, исходя из того факта, насколько сейчас ей омерзительно трогать своё порочное тело, над которым чуть не надругался неотёсанный мужлан. Губы девушки сложились тонкой линией, а дыхание было частым. Страх того, что она выиграла в этой схватке с заправщиком, убив его, не давал ей расслабиться. Кое-как натянув сменную одежду, Аня вцепилась в руль, продолжая следить за негодяями. Машина постепенно тронулась с места и продолжила свой путь. —Чёрт, ненавижу тебя, Вершинин! — пробормотала она, сжав челюсти.

***

       Паша принудительно сдавливает переносицу рукой, шире распахивая голубые сонные глаза. Парень сбивчиво дышит, чувствуя утомлённость от езды. — Гош, — толкает он в плечо, — давай ты за руль, а? Брюнет что-то неразборчиво произносит, потирая глаза и разворачиваясь от окна к мешающему собеседнику. — Нет, я не могу! В темноте глаза слезятся жутко... — Ясно, — выдыхает Вершинин, — Лёху будить и не стоит! Волга останавливается возле придорожного отеля, мерцающего всевозможными переливами огней. Звучно хлопнув дверцей, Паша вдыхает, кажется, каждую частичку пропитанного влагой воздуха и размеренно направляется внутрь примыкающего здания. — Здравствуйте, — обращается блондин, касаясь настенного колокольчика, служащего для оповещения прихода клиентов. — Добрый вечер, — дама услужливо вертится около стойки, обнажая ряд белоснежных зубов. — Нам бы два номера: двухместный и трёхместный. — Без проблем. — девушка показательно семенит к компьютеру, пару раз нажав по клавишам, всё ещё широко улыбаясь протягивает ключи, взамен получая выручку за ночь. Вершинин, вновь оказавшись на улице, поспешно настигает машину, практически выталкивая ничего непонимающих друзей. — Ну и? Чё это такое? — возмущается Горелов, складывая руки на груди. — Держи. — Павел с размаху швыряет связку ключей от номера другу в широкую ладонь. — Спасибо, братух! — мерещится едва различимый вдалеке голос счастливого Алексея и хихикающей Насти. Одобрительно кивнув в знак поддержки, блондин, в качестве некого полководца послушно повёл оставшихся Вику и Гошу. Брюнетка не отставала от предмета своего обожания, игриво хлопая густыми ресницами. Петрищев, понуро свесив голову, кое-как поплёлся за остальной компанией, прихватив гаджет. — Спим, а потом в дорогу. — приказным тоном сообщает Павел, случайным образом сталкиваясь с Саркиной. Тем временем Лёха и Настя...       Запотевшие ладони Горелова робко проскальзывают под задранную майку Насти, исследуя миллиметр за миллиметром пахнущей лавандой кожи. Девушка слабо улыбается, мурлыкая что-то не столь важное, но нежное, выгибаясь навстречу действиям своего парня, подобно покорной львице, угодившей в лапы своего обаятельного хозяина. Рыжие волосы, которые в свете тусклых софитов принимают оттенок огненно-рыжего, небрежно рассыпаются по перьевой подушке. Романова извивается, цепляясь за крепкую спину Лёши, коготками оставляя следы. Им очень хорошо сейчас — порой, такие моменты ценны для таких разношёрстных, на первый взгляд, но похожих личностей. Они ненавидят друг друга так же, как и любят — дерзко, вспыльчиво, но без остатка...       Посторонний шорох за дверью вынуждает обоих прекратить начатое, насторожившись. — Лёёш, — потягивает рыжеволосая, с недоверием вжимаясь в Лёху. — Не знаю, — отмахивается тот, вслушиваясь в тишину одинокой ночи. Горелов медленно, едва слышно отворяет дверь и замирает: на пороге, уткнувшись плечом в бетонную стену, сидит Паша, зажав жестянную банку энергетика обеими руками. — Паш, чё случилось-то? — недоуменно спрашивает парень. — Вика дрянь, у нас с ней было! — А Гоша? — голубые глаза с любопытством прожигали подвыпившего товарища. — Сбежал в машину, — пожал плечами Вершинин, сдавливая челюсти, — а я понял... — Чего? — с подозрением покосился Лёша, присев на корточки. — Я не удержался на четвертый месяц и изменил Ане... Залпом осушив банку, Паша откинулся назад, с грохотом выпустив её из рук. «Какая же я тварь!» — подумал парень и осмотрел своего друга, но ничего не заметил кроме как удручающего презрения. — Но самое страшное: я люблю её! — Кого? — шепнул Горелов. — Аню... — пробормотал блондин, больно ударив кулаком о непрочную конструкцию стены.