Роксолана

Во взгляде отца сын прочитал смертный приговор, забился, задергался в сильных руках дильсизов, задыхаясь в накинутой на шею петле из зеленого шелкового шнурка. В Амасье Хюррем замерла на месте, широко раскрыв глаза.Кадер верная служанка бросилась к ней – Что, госпожа, что с вами? - Не знаю, что-то плохое случилось.

***

– Госпожа… Весь вид Ташлыджалы-аги демонстрировал важность предстоящего сообщения, а еще его испуг. У Роксоланы, которая возилась с бумагами улыбка сползла с лица, сердце ухнуло вниз: – Что случилось?Яхъя-ага стрельнул глазами влево, вправо, словно показывая, что не мешало бы удалить присутствующих. – Оставьте нас одних…Служанки исчезли, словно их и не было в комнате. – Что случилось?Друг топтался, словно не решаясь сказать что-то очень важное. В глазах все так же метался испуг.Роксолана невольно отметила, что это испуг, но не ужас. Пока из комнаты уходили последние девушки и за ними страшно медленно закрывалась дверь, султанша успела передумать многое. Что-то с Мехмедом?! Но тогда Яхъя-ага был бы не просто испуган, для него, как и для нее, это гибель, едва ли он стал бы вот так тянуть. Шехзаде??? – Что?! Говори уж, наконец!Ташлыджалы-ага приблизился, зашептал почти невнятно: – Повелитель казнил шехзаде Мустафу… – Что?!Но Ташлыджалы уже опустил глаза и протягивал письмо, пухлая, женственная рука подрагивала. Роксолана почти разорвала, вскрывая, печать как назло не желала отставать от бумаги быстро. -НЕТ!НЕТ!-закричала Хюррем. Ложь, но что она могла возразить? – А что Повелитель? Замялся евнух. – Он приказал казнить сына Мустафы. Конечно, это стоило ожидать, оставлять в живых того, кто имеет право мстить, даже если этот мститель совсем маленький, опасно. Если не внук сам, то его именем месть обязательно состоится. Подумала: началось… Столько лет борьбы за власть не знали, столько лет было спокойно… Сердце затопила горечь. Неужели всегда и везде так, там, где власть, обязательно льется кровь, причем кровь невинных? Внук Повелителя виновен только тем, что рожден от предавшего своего отца Мустафы. Власть… как же ты страшна! Возможность встать над всеми, почувствовать себя хозяином одновременно рождает страх упасть, оказаться отравленным, убитым, потянув за собой и всех близких. Гонец прибыл нежданно, посреди ночи.У Махидевран сжалось сердце, уже по тому, что не к ней пришел, а к главному евнуху, минуя мать шехзаде, она поняла, что случилось что-то нехорошее. Мустафа снова не послушал ее совет и сделал что-то против султана? Конечно, он уже не мальчишка, скоро сорок, не прикажешь, не отругаешь, но Махидевран почувствовала, что когда доберется до сына, не сдержится. А теперь гонец, но не от Мустафы, иначе ей бы уже передали.До утра заснуть так и не смогла, мысленно металась от надежды, что это Мустафа прислал хорошую весточку, до отчаянья, что падишах строго спросил со старшего сына за развращение младшего. Все перебрала, только об одном не думала, что сын мог перейти черту, за которой прощенья от султана уже не будет. Втайне надеялась, что Мустафу остановит чувство опасности.Утром главный евнух переступил порог вскоре после рассвета, глаза прятал, значит, все же провинность. Так и есть, нужно уезжать. Куда еще, куда их можно отправить дальше Амасьи? – В Бурсу. – Куда? Бурса совсем недалеко от Стамбула, почти рядом, почему в Бурсу? А… наверное, падишах решил держать неугомонного старшего сына под боком, чтобы не совратил еще кого-то из младших… ну, да, конечно! – А… шехзаде Мустафа уже там? Евнух мрачно помотал головой: – Нет. Глупости, конечно, нет! Он же в походе вместе со всеми.Но почему мрачен евнух? – Исмаил, ты будешь нас сопровождать или мы вернемся сюда? – Нет. – Что нет? – Я не поеду, вам дадут охрану.Вот теперь Махидевран почти обрадовалась, ясно, шах Тахмасп как всегда обманул Сулеймана, такое уже бывало. Много лет назад султан казнил своего любимца Ибрагима-пашу именно после такой ошибки. Тогда Ибрагим повел войско против Тахмаспа в одну сторону, а хитрый перс отправился в другую. Оплошности главному визирю Сулейман не простил, хотя поговаривали, что казнил за другое, но Мустафа смеялся, мол, Ибрагим выставил падишаха глупцом уже во второй раз, вот и поплатился.Видно и сейчас Тахмасп оказался где-то рядом, и чтобы женщины и дети не попали к нему в руки, Мустафа приказал быстро переправить их подальше. Но почему в Бурсу? И почему не написал ни строчки или не передал, чтобы не беспокоились о нем самом?Немного поразмыслив, Махидевран решила, что это как раз объяснимо. Мустафа переправляет гарем тайно, чтобы не дошло до Тахмаспа, видно никому не может доверять вокруг. Это верно, в окружении султана у Мустафы одни враги. Тогда хорошо, у нее заботливый сын, он со всем справится, а еще Мустафа будет прекрасным султаном, он словно рожден для этого. Почему «словно»? Она для того и рожала сына, чтобы видеть его султаном!Махидевран забыла, что вовсе не Мустафа первенец, что только жестокий рок, отобрав у Сулеймана двух сыновей, возвел Мустафу на вершину. Но сейчас это было неважно. Мустафа прав, если в Амасье опасно, то нужно поскорей уехать отсюда. – Румеису и Хюррем нужно предупредить, чтобы собрали детей – Уже сказали, госпожа, они готовы. Ноябрьские утренники не просто прохладны, они холодны. Это днем солнце нагреет воздух, а пока оно еще толком не появилось из-за гор, потому холодно. Когда добрались до селения, было уже совсем темно, даже неугомонный Ахмед заснул, привалившись щекой к шее несущего его рослого охранника. Стало ясно, почему они так торопились, ночевать в горах не слишком приятно да и холодно. Все настолько промерзли и устали, что было одно желание – упасть и заснуть в тепле.Но сон быстро пропал, когда, уложив сына, к Махидевран с Хюррем подсела Румеиса. – Госпожа, зачем нас везут в Бурсу? – Наверное, шехзаде Мустафа так спасает нас. – Нет, госпожа, Абдулла сказал, что шехзаде казнили… – Что?! Ты с ума сошла?!-зашипела на нее Хюррем.-Шехзаде Мустафа жив!Все слышали ЖИВ!И Мой Шехзаде Мехмед ЖИВ!МУСТАФУ НЕ УБИЛИ!НЕ МОГЛИ!АААА! Румеиса горячо зашептала в ухо: – Госпожа, Абдулла сказал, что это и сообщил евнуху гонец, только нам приказано не говорить. – Нет, – замотала головой Махидевран, – нет, это неправда, этого не может быть! Умом Махидевран понимала, что возможно все, но старательно находила доводы против услышанного. Горячо шептала, убеждая непонятно кого – Румеису или себя. Та закивала, соглашаясь: – Да, госпожа, это выдумки. Конечно, выдумки.Только усталость помогла не сойти с ума, немного погодя Махидевран просто провалилась в сон, не в силах бороться с напряжением и с ужасом свалившегося на нее известия. Заснула с мыслью утром тряхнуть этого Абдуллу как следует, чтобы не нагонял страха, им и без того тяжело. Но чем больше проходило времени, тем лучше Махидевран понимала, что это правда, страшная, жуткая, невозможная правда. Ее сын, ее кровиночка, надежда, сама ее жизнь погиб! А их везут в Бурсу… их везут в Бурсу, потому что именно в Бурсе хоронят шехзаде, только для Мехмеда Хюррем добилась права быть похороненным в Стамбуле, Синан даже комплекс построил.Неужели в Бурсе ее встретит могила сына?!С горами начало твориться что-то невообразимое, они стали кружиться, словно дервиши в танце.Евнух едва успел подхватить падающую Махидевран. – Что с вами, госпожа, вам плохо?!Махидевран смотрела на склонившуюся над ней невестку сквозь туман, застилающий глаза. – Это правда? – Что, госпожа? – То, что ты вчера сказала? – Да. Сына Хюррем Шехзаде Мехмеда Сулейман отдаст приказ задушить,Ахмеда сына Румейсы тоже. …В Бурсе Махидевран ждала могила сына, тело Мустафы доставили куда быстрей, чем приехала его мать.Сначала она онемела, не выла, не кричала, не рвала на себе волосы, увидев могилу сына, просто онемела, превратилась в каменное изваяние. Стояла без движения, не шевелясь, не отзываясь на оклики.Если до той минуты была хоть крошечная, хоть совсем призрачная надежда, что это неправда, то теперь и такой не осталось. Перед ней могила сына, единственного сына, единственного человека в мире, ради которого она жила уже долгие годы.Она даже не плакала, слез больше не осталось. Остался только вопрос: за что? Почему судьба так обошлась с ней? Хотела многого? Но кто же в гареме не хотел? Хюррем упала перед могилой Мустафы.Провела рукой по холодной безжизненной щеке. -Вставай.А как же наш сыночек?Мустафа,тебе не место здесь,любимый.Аааа!Она кричала и только черные вороны летали над ней. -Мустафа вставай.Я же не успела тебе сказать.Я же беременна.Вставай.Мы уедим из Стамбула.Будь он проклят станем жить у меня в Рогатине.Ааа! На следующий день они с Румеисой,Махидевран и Хюррем плакали на могилах своих сыновей уже втроем...