Магия не всегда порождает тьму

"Казни, совершаемые разом над целыми массами, начинаются в Германии около 1580 года и продолжаются почти целое столетие. В то время как вся Лотарингия дымилась от костров... в Брауншвейге между 1590-1600 годами сожгли столько ведьм (ежедневно по 10-12 человек), что позорные столбы их стояли "густым лесом" перед воротами..." И. Шерр

Брауншвейг (Брунсвик), примерно 1597 год, Германия - Где же ваша девочка? - мягким голосом поинтересовалась невысокая, сухопарая женщина, войдя в полуразрушенный дом, обеспокоенно смотря на старушку, вытирающую слёзы грязным, некогда белым, фартучком. - Я закрыла ее в подвале. Я так испугалась... - ее шепот прервался громким треском и отвратительным хохотом, на который сразу же побежала колдунья. Увиденное могло подвергнуть любого в шок, но не Белинду, все это ее уже давно не страшило: когда за день видишь такого рода картинки по нескольку раз. Она приходила на любую просьбу, брала плату лишь на кусок хлеба и совершенно не думала о том, что когда-нибудь будет поймана и казнена по закону. Маленькая девочка лет семи сидела в обломках досок: все, что осталось от люка подвала; некогда голубые глаза сейчас горели неестественным синим цветом. Красиво очерченные, ещё по-детски пухленькие губки были окрашены кровью, стекавшей по подбородку и ручкам, в которых малютка держала уже неживую кошку. - Не стыдно мучить маленьких? - голос рыжеволосой колдуньи не дрогнул. Последовало отрицательное мотание головой и хищная, окровавленная улыбка. - Так дело не пойдёт... - Из походной сумки, всегда перекинутой через плечо, она достала деревянный крест и флягу со святой водой. Ребёнок швырнул животное в сторону, взяв вместо этого острую половицу, зарычав. - Неразумное сверхъестественное существо... - Белинда загнала дитя в угол, где так удачливо располагались иконы. - Нечистый дух, что ходит по безводным местам, ища покоя и не находит, возвращайся в дом свой, откуда ты вышел, беря с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живи там... - нараспев произносила женщина. От этого тело девочки начало биться в конвульсиях, выгибаться под неестественным углом, издавая истошные крики на протяжении всего обряда. Изгнание беса - процесс изнурительный, а для тех, кто его проводит, особенно. Поэтому рыжеволосая не заметила, как в дом старушки через открытую дверь ворвались несколько стражей и схватили ее, не дав даже понять, в чем дело... ~*~ "Делая добро, добра не жди", - таково было последнее жизненное наставление матери, когда ещё молодая девушка Белинда, выбравшая именно такую помощь людям, не задумывалась над этими словами, считая их абсурдом. Сейчас же, стоя в ветках, крепко привязанная к столбу, и видя эти толпы зевак, которые тыкали в неё пальцами, выкрикивая ругательства, она понимала, что прожила жизнь зря. Такая позорная смерть была совершенно не для неё. Спасенные души ей не помогут, да и кто решится заступиться за ведьму? - Как же вы все ничтожны! - выкрикнула Белинда, когда толпа людей затихла, и вокруг неё заполыхал огонь. - Всех нас никогда вам не уничтожить, слышишь Вильгельм?! Никогда! - Ее глаза метнулись к герцогу Брауншвейга. - Ваши души черны и станут ещё чернее! - Языки пламени ласкали босые ноги колдуньи, казалось, что это не причиняло никакой боли. Ее рыжие волосы слились с огнём в одной ипостаси. - Я проклинаю каждого из присутствующих здесь, а особенно тебя, Вильгельм, сын Эрнста I! - с этими словами огонь полностью завладел женской фигурой, однако, прощальный взгляд ее был направлен вдаль, к стоящему позади всех мужчине, который положил сжатый кулак на область сердца, поклонившись и что-то прошептав... ~*~ Брауншвейг был одним из немецких герцогств, где постоянно возникали конституционные конфликты, вследствие чего перерастали в революционные гражданские волнения, которые вскоре получили название "шихтен". Шла весна и третий день проливных дождей. После нападения город выглядел не лучшим образом: разгромленные мостовые; обугленные дома; по улицам слонялись попрошайки, кем являлись безработные или же люди, потерявшие кров; было полно раненых, которым по физиологическим соображениям не успевали оказывать помощи; атмосфера угрюмости и страданий, паники и страха буквально давили... А может, это происки тёмных сил? Около уцелевшего и не разрушенного чудом кафедрального собора в такой день толпились жители, приходившие найти хоть какое-то успокоение в молитвах, забыв о своих проблемах и горестях. Конечно, места внутри собора категорически не хватало, но это никому не мешало. Люди опускались на святую землю и воззывали к Всевышнему, дабы он их услышал, помог с трудностями, выпавшими на их долю, поддержал боевой дух. Однако такие картины выглядели ещё щадяще по сравнению с тем, что творилось в зловонных переулках, где обитали люди, которые понимали, что срок их жизни недолог, но еще служили эти места пристанищем для воров, карманников и беглых тюремщиков. Под навесом, хотя сложно так назвать дырявую крышу, стояла грязная, ссутулившаяся женщина в летах. Около ее ног была большая коробка, в которой находились отнюдь не котята и щенята, а ее собственные дети. Самой младшей являлась девочка, на вид ей не исполнилось и десяти, она сидела между двумя братьями, разница между которыми в возрасте, на взгляд, составляла пару лет, не больше. Ребятишки жались друг к другу, укрываясь дырчатым пуховым платком, промокшие, как и мама, до нитки. История у этой семьи не самая жизнерадостная и вера в чудо уже давно потеряна... - Госпожа, вы продаете этих детей? - сквозь шум дождя спросил высокий мужчина в тёмном плаще и такой же шляпе с широкими полями, не боясь намокнуть и уже давно привыкнув к этим дождям, которые отнюдь не считал проклятием недавно сожженной колдуньи, как и нападение на герцогство. - Да, господин! - отчаявшаяся женщина подняла на незнакомца глаза, не веря этому вопросу. - Это Аннет, Феликс и... - Мне не нужно всех, я спешу! - слегка грубо перебил ее мужчина, цепко осматривая каждого из мальчишек, в то время как они не смотрели на него. Он совершенно не обращал внимания на девочку, которая съежилась меж братьев, словно за могучими стенами, где чувствовала себя в безопасности, не собираясь никого отпускать из них. - Простите, но мы неразлучны... - заявил этот светловолосый ангелок, который тут же получил по губам от матери и грозный взгляд. - Так что вы решили, многопочтенный господин? - Я беру этого, - взгляд тёмных глаз метнулся к старшему сыну. - Думаю, что здесь достойная плата за него. Пошли, парень, - не сказав более и слова, мужчина кинул увесистый мешочек с монетами в коробку и медленно побрел прочь, слыша, как через несколько минут раздался бег босых ног по лужам, а затем более спокойный шаг позади него.