Заповедник обречённых

Jozef Van Wissem & SQURL – Sola Gratia (Part 1)       Длинные пальцы впились в плечи едва не прорывая плотную ткань наряда. Он злился. Причинял боль, незначительную для вскрика, но достаточную для негодующего шипения. Низкий. Обманчиво хрупкий. Он излучал столько же ненависти, сколько и любопытства. Цвет глаз менялся неопределенно, от тёмно–карего до алого, но единственное, что оставалось неизменно – это отсутствие любых намёков на страх. Он желал меня. По–своему, но желал. От этой мысли голову кружило подобно опьянению, где наркотиком служили его эмоции, яркие, захлёстывающие, пробуждающие желание безумств, а именно желание задержаться в этом плену ещё на какой–то миг.       Злится. Душит. Ставит на колени так… смешно по сути, что и поддаться не кажется чем–то оскорбительным. Он хорош. Определённо хорош в своём гневе. Яростный демон. Любопытный демон… Глупый. Глупый до такой степени, что даёт волю гневу и тут же теряется, получая в ответ не сопротивление и желание драки, а поцелуй. Моя маленькая прихоть, прежде чем скрыться в серости многоэтажных домов, укрытых дождевым плащом.

      Солнечные лучи золочёными нитями просачивались сквозь густые кроны массивных древ, крохотные бабочки–огоньки танцевали в этом свете переливчатыми самоцветами и старались насытиться тем малым теплом, что так скудно проникало в лесную обитель. Изумрудная листва приглушенно шумела о гостях потаённых троп и колючие кустарники покорно расступались, признавая в идущих своих хранителей – лесных жителей, чьи песни дарили жизнь в той же мере, что и забирали их острые, пропитанные заговорённой смолой, стрелы жизнь чужаков. Но сегодня малый патруль из пяти эльфов удалялся от охраняемой ими границы вглубь леса, незаметные ранее, но замечающие всё, они обнаружили человека, чьё происхождение не могло быть узнанным – слишком бледна была его кожа и слишком необычны серебряные пряди длинных спутанных волос. Он был нездешним, об этом говорило всё от внешности, до странного укуса на плече, не принадлежащего ни одному из обитающих поблизости диких зверей. Серебряноволосый, так про себя эльфы окрестили незнакомца, не приходил в себя и всё больше бредил от жара охватывающего его тело. Он умирал, чем будил в представителях древнейшего рода не только сочувствие, но и воспоминания об их прошлом предназначении. Эльфы помнили, что во времена существования их мира не были обречены на скитания в древнем лесу подобно диким зверям. Они помнили, что призваны спасать заблудшие души и латать их сосуды – хрупкие тела, до того момента, пока человек, или же другое существо, не обретёт силы для нового шага в бесконечном Пути. В крови каждого эльфа, будь то воин или же портной, ещё таилась капля живительного волшебства, но всё чаще была она закрыта и не пригодна к использованию, а потому, приходилось пользоваться помощью тех, кто не променял свой дар ни на что иное.       Светлые силуэты будто бы скользили над землёй туманной дымкой, перетекали по знакомому пути сквозь время и пространство, и их белоснежные скакуны покорно шли следом, копируя в горделивом шаге своих спешившихся наездников. Найденный раненый человек был привязан к одному из таких животных, и будь он в сознании то обязательно бы подивился мягкости снежно–шелковой шерсти под собой, не удержавшись провёл бы руками по всей длине чуть волнистого покрова, подивился мудрости огромных глаз, так похожих на лошадиные и несомненно остался бы зачарован всей изящностью животных, чем–то напоминающих кошек, но, в тоже время, не напоминающих совершенно никого.       Но мужчина был далёк от раскрытого перед ним великолепия, с каждым шагом, что делал маленький отряд в глубь леса, он делал шаг куда–то в пропасть, в манящую темноту за которой уже не было ни боли, ни жара, ни всех тех мук, на которые обрекала земная жизнь. И тёмные лапы тянулись к нему, звали коснуться их и проследовать за собой, но оставалось ещё что–то незримое, что удерживало его от поспешности этого шага. Он предпочитал терпеть мучения, сам не зная зачем это делает. Но бездна тёмно-карих чужих глаз и ощущение незримой привязи – цепи к чему–то далёкому, ещё удерживали тут, где лес шумел возмущённо о чужаке, где эльфы перешептывались на своём наречии, всё ещё не уверенные в правильности своего решения.       Их скакуны также недовольно отфыркивались и рычали, не привыкшие к чужому запаху. Шарахались от своего сородича призванного нести сомнительную ношу буквально пропитанную запахом смерти. Они боялись. Боялись того, что им не могло грозить в ближайшие десятилетия. Заранее боялись той, Неотступающей, что рано или поздно приходила ко всему живому.       Последние ветки терновой преграды покорно раскрылись перед идущими и загадочная тропа сменилась просторной поляной щедро залитой солнечным светом. Здесь не было места тревоге и тоске, прячущиеся в гнёздах птицы смелее пели оду новому дню и время будто бы замирало в одной поре, пьяное безмятежностью и светом. Когти изящных скакунов с легким лязгом коснулись массивных камней поросших мхом, они вышли на некогда мощённую площадь, что теперь всё более отдавалась во власть растений. У колодца в центре площади смолкли эльфийки в лёгких одеяниях, поначалу встретившие своих собратьев лёгкой улыбкой, теперь, они заметили чужака на спине зверя и поспешили забрать глиняные кувшины и разойтись по домам, что ровным полукругом огибали поляну. Шорох лёгких тканей был подхвачен ветром и унесён ввысь, в наступившей тишине становилось как никогда понятно – здесь не любят ни чужаков, ни вестей о смерти.       Но пришедших это не остановило. Тот мужчина, чей зверь был обречён на тягостную ношу, взял умирающего на руки и поспешил к центральному дому отличающемуся от остальных лишь рисунком клевера, покрывавшим все стены и часть ставен. Дверь перед ним распахнулась – его ждали, как и ждали того, кто нуждался в помощи, – новости в лесной глуши распространялись со скоростью прохладных ручьёв, что испещряли своей живительной паутиной все владения бессмертных.       – Заноси его сюда, на диван, – мягко скомандовал хозяин жилища и благодарно кивнул, когда его пожелание осталось исполнено. Рыжие пряди при этом плавно соскользнули с плеч, закрывая часть бледного, будто бы фарфорового, лица. – Дальше я сам, попытаюсь.       Согласный кивок и молодой эльф поспешил прочь, прикрывая за собой дверь и погружая просторную комнатку зала в мерное янтарное освещение разливающееся от изысканных витражей тягучим мёдом. В бархатном голосе эльфа было беспокойство, как и в глазах его, таивших в своей глубине закатное золото. Он не был уверен, что справится. Только не один. Закрывая глаза он ещё раз позвал на помощь того, кто делил с ним ложе больше года, того, кто сегодня с утра по привычке отправился на охоту, задолго до того как первые нотки паники сорвались с лесных струн. Всего один мысленный призыв и больше тратить силы было непозволительно – он прошел к мужчине и полы его наряда тихо зашептались касаясь начищенного до блеска паркета. Изящная рука легла на горячий лоб мужчины убирая белёсые пряди и тут же отпрянула назад – нездоровый обжигающий жар говорил больше, чем дало бы любое сканирование умирающего тела. Он достал из–за пояса небольшой нож с резной ручкой и освободил раненное плечо от остатков одежды с запекшейся кровью и грязью. Он невольно поморщился – глубокие следы от клыков. Драконий укус. Яд, хоть и не значительный, но слишком долго пребывавший в организме, уже почти коснулся жизненно важных органов, заражая их собой без остатка. Время ещё было, но… его оставалось до неотвратимого мало.       Не мешкая больше, эльф откинул назад тяжелые мешающиеся пряди и склонился над приоткрытыми губами мужчины начиная шептать заклятье, верное, тягучее, сплетённое не одно поколение назад и вернувшее тех, кого вернуть, казалось бы, было уже невозможно. Оно возвращало силы умирающему, но… это были силы самого эльфа, некогда было взывать ему к силам Природы, а потому он делился самым сокровенным, тем, чем делиться не принято было вовсе. Но в этом и было отличие жрецов от обычных эльфов – они готовы были не задумываясь пожертвовать собой ради незнакомого существа нуждающегося в исцелении. Вот и теперь, рука шатена, покоящаяся на ране, дрожала от нахлынувшей усталости, но всё равно продолжала вырисовывать целительные символы. Подушечки тонких пальцев уже изрядно успели испачкаться болезненной алостью, когда чужая боль пронзила их до самых костей, эльф сдержал вскрик и не оборвал сплетаемого из слов магического кокона, невидимого, но способного потягаться в крепости даже с нитями гигантских пауков, что жили в северной части лесной глуши.       – Койю! – окрик донёсшийся от входа был полон тревоги и укора, дверь с громким лязгом закрылась за вбежавшим блондином, но даже это не смогло остановить начатой магии – безвозмездной отдачи своих сил другому. Светловолосый был одет в более простой наряд. Не стеснявший его движений, а потому ему совершенно ничего не стоило в считанные секунды оказаться рядом с возлюбленным и оборвать губительную связь. Буквально силой оттащив эльфа от нежданного и всё ещё бездыханного гостя, блондин развернул его к себе лицом, стараясь уловить дыхание.       – Всё в порядке, Ю, – густые ресницы неуверенно затрепетали и вскоре чуть замутнённый медовый взгляд скользнул по лицу пришедшего. Улыбка коснулась пересохших губ, и чуть охрипший голос разбил тревожную тишину. – Я успел. И ты тоже… успел.       – Ну допустим, мне действительно было кого спасать, а что до тебя… кто это? – краткий кивок в сторону приходящего в себя мужчины, и Ю уже чувствовал, как в его кровь просачивается неприязнь к тому, кто неосознанно, но поставил Койю – его Койю! – в не самое лучшее положение.       – Понятия не имею, – честно признался эльф, вставая, – но думаю, скоро мы это узнаем.       – Не сомневаюсь. Вот только не уверен, что хочу про него что–то знать.       – Почему же…       – Это человек, Койю! Чужак! – негодование в голосе светловолосого будто бы заставило витражную вставку в двери задребезжать. Но нет, это всего лишь учтивый гость дал о себе знать, прежде чем приоткрыть дверь.       – Простите, – заглянувшая эльфийка была юна и не на шутку встревожена, на её бледном почти детском лице читалась мольба о помощи, что было привычно в доме жрецов в любое время дня и ночи. – Мильва рожает, боюсь, без Вашей помощи не обойтись.       – Я пойду, – тут же вызвался Ю, но был остановлен мягким, почти ласковым прикосновением. На него взирали всё те же медовые глаза, полные уверенности в обратном. Именно благодаря чарующему плену этой янтарной глубины, Ю не раз отступал от своих принципов, поддавался и становился послушной марионеткой в руках своего возлюбленного. Заглянувшая – Нимея, – не застала этого краткого переглядывания и последовавшего за ним диалога и так считая себя слишком назойливой.       – Это ведь больше по моей части, – напомнил известную истину Койю и, забрав со стола походную плетёную сумку с различными припасами, выскользнул на улицу напоследок бросая: – А ты проследи за тем, чтобы наш гость пришел в себя, и помни: мы здесь тоже чужаки, как и он.       Наступившая на мгновения тишина нарушилась чужим стоном, глухим, неминуемым для человека только–только побывавшего на пороге смерти и вновь неуверенно ступившего в мир живых. Ю с неприязнью посмотрел на стонущего, мысленно прикидывая, что у него в запасе есть ещё как минимум десять минут – достаточный объём времени для человека жаждущего переодеться, привести себя в порядок и, возможно даже, уделить время раненному, но не плачевно обречённому гостю.       Взлетев на второй этаж с ловкостью достойной эльфа проведшего в седле всё утро, Ю злился сам на себя, точнее на свою натуру призванного помогать существа. Он уже вспоминал невольно где лежит лечебная мазь и чистые бинты, знал какой отвар лучше восстановит силы мужчины. И это наваждение не сбивалось даже прохладой воды вылитой на голову из серебряного кувшина – подарка местных жителей врученного им на прошлое полнолуние. Белый шелк легкого одеяния прогонял прочь дурные мысли и негодование – сам по себе белый цвет не был предназначен для тёмных дум. Ещё раз взмахнув длинными рукавами, выравнивая их, Ю будто бы стряхнул с себя и остатки былой нервозности и уже спокойно мог позволить себе заделать волосы вычищенным корнем замысловатой формы, заколкой, что также оказалась однажды подарена кем–то из благодарных жителей.       И теперь, когда в протрезвевшую от тягостных мыслей голову приходили лишь светлые догадки, Ю поспешил вернуться обратно, только теперь по–настоящему, излучая ту любовь и свет на которые способен был жрец. В нём нуждались, не когда–то, а именно сейчас. Набирая на маленький деревянный поднос всё самое необходимое Ю спускался по лестнице так, будто бы не шагал вовсе а плыл утренним туманом. Но при этом действия его оставались достаточно быстры и выверены.       – Где я? – не сложно было догадаться, что первый вопрос сорвавшийся с губ незнакомца окажется именно таким, Ю лишь покровительственно улыбнулся и заглянул в серые глаза полные тумана и болезненного морока.       – В святая святых эльфийского народа, добро пожаловать на ту землю, где не должна была ступать человеческая нога, – в словах Ю не было и доли укора – он говорил правду, но, так уж вышло, что две правды сошлись в борьбе между собой. Эльфы были призваны лечить – и эта правда, увы, превышала святость земель.       – Эльфы, – в голосе очнувшегося сквозило разочарование. Только из–за него рука Ю дрогнула, когда он наносил живительную мазь, только из–за него в тёмных как ночь глазах вспыхнул и тут же угас озорной огонёк.       – Ну а кого ты ещё ожидал тут увидеть? Светлых эльфов? Высших? Или жё, совсем спятив, возжелал быть спасённым тёмными? Прости, но я боюсь даже единороги и грифоны были бы более радушны найти тебя, чем те подземные дикари, – несмотря на своя многословность и некую долю издёвки в словах Ю как никто другой знал, что именно такие "заговоры" чаще всего спасали от боли. Именно так, заговаривая зубы незнакомцу, он умудрился обработать рану со всех сторон и осторожно усадить мужчину, готовя для перевязки бинты.       – В моём мире вообще не было эльфов, – простонал мужчина запрокидывая голову назад, это могло бы выглядеть даже эротично… очень эротично, если бы не твёрдая уверенность Ю, что это всего лишь реакция на боль, когда он чрезмерно сильно затянул бинт.       – Тогда, это немного проясняет ситуацию, – ослабив–таки заалевшие ленты, Ю продолжил свои действия не забывая пользоваться высшей формой заговоров. – Я, как и все, знаю немного, но то, что тебя нашли в относительной глубине от лесной кромки уже кое–что да значит. Не могли проследить ловчие обычного человека, да тем более смертельно раненого. Кстати, о ране. В твоём мире обитали драконы? Ну или подобные им крупные ящеры?       Драконы. Это слово всполохом резануло по серости туч затянувших память. Он вспомнил комнату. Небольшую из–за обстановки – большая часть её была занята именно драконами, их изящными чучелами, чьи застекленевшие глаза смотрели со всех сторон с незамеченным ранее укором и ненавистью. Это был дом, одно большое скопление мёртвых существ, далеко не все из которых являлись лишь животными руководствующимися инстинктами. Часть из них при жизни была разумна, и от этой мысли бросало в дрожь.       – Да, драконы… Возможно они были там, – утирая со лба капельки проступившего пота мужчина чуть поморщился. Несмотря на ранение лишь одной руки, он плохо мог функционировать и другой – яд был неумолим и так просто отступать не собирался. – Но… я ничего не помню свершено. Даже… даже собственного имени.       – Такое бывает при тяжелых ранениях, – согласно кивнул Ю, подавая мужчине сосуд с приготовленным отваром, пусть не свежий – приготовлен он был ещё вчера, – но магический настой придавал сил, хоть восстановлению памяти поспособствовать и не мог.       Слова эльфа не воздали должного эффекта и не успокоили человека. Да, он был уверен что подобное явление не редко, но всё–таки это происходило не с кем–то, а именно с ним. И не знать о себе совершенно ничего было как минимум жутковато. Ничего не знать, и при всё при том, ощущать ни с чем не сравнимое чувство потери. И дело было не в памяти – он чувствовал, что потерял что–то большее, чем самого себя. И самым главным было то, что это были не совсем его чувства.       – Сейчас, ты вряд ли чего–то добьёшься, – огласил свой вердикт Ю, прекращая путешествовать по тёмным закоулкам сознания вместе с обладателем оного. Он не был силён в копаниях в чужих проблемах, да и вообще с трудом привыкал к роли жреца, изрядно скучая по музыке. Вот и теперь пальцы сводило об одной только мысли, что ещё немного, возможно, и ему удастся уделить время своей тёмной красавице. Обхватить гриф, пройтись по золочёным струнам… Вот только делать этого при госте не хотелось. Ревностно деля звучание гитары лишь с Койю, эльф обречённо выдохнул. – Пошли хоть накормлю тебя пока что. Наверняка же голоден, да и настой задремавший аппетит пробудит. Всё равно Койю ещё не скоро вернётся.       – Койю? – переспросил мужчина пытаясь подняться, боль была уже не так сильна и со второго раза он распрямился следуя за плывущей вперёд светлой фигуркой. Чужое имя не вызывало никаких ассоциаций. Но от его упоминания магия, ещё пропитывавшая тело, будто бы вновь ожила, крохотными песчинками пронзая тело до лёгкой щекотки.       – Это тот кто тебя спас, – укоризненно отметил мужчина жестом предлагая усесться за стол и отправляясь к высоким шкафам в поисках чего–нибудь подходящего. В этот раз охота не удалась – лес был встревожен предчувствием, а потому для позднего завтрака могло подойти абсолютно всё. – Меня, кстати, зовут Ю, а как мне называть тебя?       – Акира, – имя пришло из ниоткуда. Человек догадывался, что это не его имя. Но это словно бы значило что–то важное на незнакомом языке, если не для него, то для той потери, что продолжала отдавать куда–то в область сердца глухой тоской.       – Пусть будет так, – Ю улыбнулся. Невольно он повторил слова Койю, произнесенные им над новорождённым, он не мог этого видеть – всё происходило на небольшом расстоянии равном расстоянию соседней поляны, плюс ещё пятиминутная тропа тернистых зарослей. Но для их связи – крепко сплетённого чувствования друг друга, – это расстояние было ничтожным. Всего мгновения, но Ю мог оказаться на месте возлюбленного, держать в руках прекрасного мальчика и нарекать его светлым, приносящим счастье именем. – Угощайся.       – Спасибо, – странно поглядывая на эльфа явно находящегося в данный момент не здесь, Акира принял поданные к столу блюда: сыр, соления, травянистые нарезки и рыба. Всё это никак не напоминало изысканных эльфийских кушаний, но вполне годилось для утоления зверского голода возникшего буквально из ниоткуда.       – Совсем по–человечески приходится питаться, – не оправдываясь, но с долей горькой усмешки заметил эльф, пронзая гостя тёмным взглядом, но так и не добираясь до сокровенных тайн души, сокрытых сейчас даже от самого её хозяина. – На королевский стол обязательно было бы подано другое меню, но… всё это в далёком прошлом.       – Хочешь сказать, ты не всегда жил тут? – кивая в благодарность за протянутый бокал кисловатого сока, Акира всё же умудрялся задавать вопросы – эту пустоту в нём хотелось восполнить хоть чем–то. Если не своей историей, то хотя бы чужой, но Ю был неумолим.       – Это долгий и неинтересный рассказ, – отмахнулся он тоже принимаясь за еду, но, ловя на себе потерянный взгляд, всё же решил чуть сжалиться. – Тебе лучше знать кое–что иное. Здесь, тебе задерживаться долго нельзя. Если светлые тебя бы просто игнорировали, а высшие захотели взять в рабы, то мы лесные – чуть гуманней и просто пожелаем твоего скорейшего ухода с наших земель. Так что готовься к тому, что спустя пару дней, а может быть и раньше, тебе начнут весьма прямолинейно намекать, что ты… не здешний и места тут твоего нет.       – И куда же вы прикажете мне идти, в таком случае? – слово "прикажете" неохотно слетало с языка, знакомо, но не охотно – Акира не любил подчиняться.       – На юг, там нет пауков, – бросил первое пришедшее в голову Ю, а чуть позже добавил, загадочно улыбаясь, – зато, там возможно найдутся те, кто тебе помогут по–настоящему.       На улице раздалось негодующее рычание, а после быстрые шаги к двери и тихая ругань. Ю уже догадывался, что не менее голодная Искра по дороге хорошенько потрепала нервы своему второму хозяину в общем–то неповинному в её голодании, он встал из–за стола, направляясь к выходу прежде чем его бы туда отправили силком и жестом попросил мужчину остаться на месте.       – Койю вернулся, думаю, он также многое прояснит. Если не сильно устал.