Заповедник обречённых

Apocalyptica – The Unforgiven – Отравления, убийства, опять отравления, тайное убийство… О! Что-то новое! – доставая из по груды смятых заказов ровный лист светло-зелёного цвета с золотистой каймой и печатью небезызвестного дворянина, я наконец-то мог видеть работу по-настоящему пригодную для некроманта, чьи обязанности почему-то всё чаще путали с обязанностями наёмного убийцы. В заказе требовалось поговорить с умершей и разузнать, где оказались спрятаны деньги, что копила она со слепой и непомерной жаждой богатства. Сродни драконам… И хоть дело было куда менее выгодным чем иная, грязная во всех смыслах работёнка, я предпочёл остановиться на дней, позволяя душам не упокоенных убитых мной существ временно не обретать новые соседства. Сердце подсказывало, даже без контакта с будущей собеседницей, что виновным в смерти родственницы был сам заказчик – убил, позабыв разузнать важную информацию и спохватился запоздало, но не совсем. Я был рядом, и не менее самого дворянина жаждал обладать хотя бы частью накопленных богатств.

      Задремав прямо над книгой Акира всё ещё продолжал чувствовать, как воспоминания наполняют его, хоть и приходят из сновидений и лёгкой дрёмы, а не из тёмных заклятий и старинных обрядов. И просыпаясь плавно, будто бы перетекая из одного состояния в другое, он продолжал чувствовать себя наполненным некогда случившейся явью, а не выдумкой несуществующих событий. Во сне эмпатическая связь видоизменялась, превращаясь из обычных цепей в подобие вен, через которые память возвращалась. Медленно, обрывочными воспоминаниями, но возвращалась! Акира даже успел подумать о том, как здорово было бы просто уснуть, восстановить потерянное по кусочкам не отправляясь в неизвестность иных миров, но как только сон полностью спал цепь вновь дала о себе знать, резко натягиваясь и едва не бросая мужчину вперёд к порталу. Это заметили и находящиеся неподалёку духи – именно так хотелось воспринимать их Акире, называя слишком материальными душами и не зацикливаясь на ином их призвании, – разом вскинувшись навстречу опасливо покачнувшемуся спутнику, они не смели подойти ближе, всё ещё помня кто он.       – Ну? И долго это будет продолжаться? – разозлившись их непонятному страху и силе чужого неприсутствия, он кратко окинул взглядом братьев и вновь согнулся над сумкой, выкидывая из неё всё лишнее и оставляя место лишь для книг. – Луна взошла. Что дальше?       – Дальше, собственно, сам контракт, – нерешительно напомнил Такемаса, опережая остальных, предпочитая оставаться в тени разросшихся древ.       – Скажи, согласен ли ты принадлежать нам в той же мере, что и мы будем принадлежать тебе до тех пор, пока цель твоя не обретёт успех или же пока силы твои не иссякнут обрекая на смертельный исход?       – Согласен, – заверил Акира не сводя взгляда с говорящего. Митски не был напуган. В его спокойной речи не было ничего кроме желания произнести все должные фразы и покончить с этим, раз и навсегда.       «Покончить с этим», – у Акиры прополз холодок по спине от столь ярких, но не своих мыслей. Он прекрасно помнил, что испытывал при связи с Хиёри, помнил и последствия вмешательства Такемасы, Митски и остальные, они были равны в своей силе хоть и пытались казаться разными. Это была слишком тяжелая ноша, но и шагать в неизвестность одному, стоя на костях таких же безумцев, шагнувших однажды, было слишком рискованно и попросту глупо. Выжить на волосок от смерти, но погибнуть там, где и не предвиделось – Акира желал другой участи. Ему ещё нужно было заглянуть в глаза той живой глупости, что ввязала его в этот поиск.       – Согласен, – повторил он и шагнул к камню, что будто бы начал пульсировать живым сгустком мышц. И выглядело это не самым приятным образом. Когда из проступивших трещин заструилась тёмная влага Акира решил, что не желает видеть происходящего.       Он просто поднял голову к небу, позволяя серебристому шелку волос соскользнуть по плечам и спине. С благодарным выдохом он принял завораживающую силу луны и тошнота почти отступила. Даже когда на следующем шаге он мог с уверенностью сказать, что слышит шепот этой скользящей по порталу влаги, ещё не крови, но уже чего-то отдалённо напоминающего её, он оставался спокоен. Подавляя в себе мысль об алтаре-людоеде и ловушке престранных братьев, он позволял лунному свету обнимать себя, вдыхал его вместе с прохладой воздуха и крепче прижимал к груди походную сумку. И все грехи, что находились к нему так близко, те, кто не потребовал ни росписи под нерукописным контрактом, ни особенных клятв, вдруг перестали ощущаться рядом. Осталась лишь луна, огромной белой жемчужиной в оправе когтистых веток, она отражала в себе тысячи смертей, случившихся на этой поляне, а вместе с тем и затягивала в себя Акиру, сделавшего последний шаг. Это было падение вверх, только без права разбиться. Здесь вообще не было правил.       Здесь были голоса. Множество голосов, эхо множащееся на тысячи раз и миллионы искаженных отголосков. Это могло бы сводить с ума, но Акира чувствовал, что в этом полёте его привычного не существовало. Он не мог потерять то, чего не имел, по крайней мере сейчас. И время остановило свой ход, потеряло смысл и стёрлось в бесконечности падения – плавного, а оттого и более усыпляющего. Но спать, как и терять рассудок было невозможно чисто физически.       Когда вся череда переменчивых ощущений исчезла и под ногами вновь появилась твёрдая поверхность, первое чему удивился Акира был яркий солнечный свет. Ещё не помня, но уже догадываясь, что в других мирах у времени другой ход светил он накидывал себе на голову капюшон, пряча непривыкшие глаза от слепящего освещения и спешно продолжал проверять не исчезло ли что-нибудь при переходе. Сумка с книгами в руках, одежда и даже закрепленный на поясе кинжал оставались нетронуты – всё же прочувствованное падение оставалось лишь обманкой, в которую попалось скудное сознание, просто неспособное целиком воспринять всей картинки перехода из одного мира в другой. Осмотревшись по сторонам Акира мог остаться доволен не чувствуя давящей тяжести древнего леса. Здесь тоже были небольшие группки деревьев, но даже не леса – лишь их жалкое подобие, шепчущее на непонятных языках ещё не запечатлённые временем легенды. С долей растерянной радости и, вместе с тем, тревоги он запоздало понял, что грехов рядом нет. Все пять мужчин пропали или же не появились после перехода, Акира испытывал желание позвать их по именам, но почему-то остерегался делать это в едва знакомом месте.       А тем временем солнце, только достигшее своей полуденной точки, нещадно палило, обжигало чуть сгорбленную спину и голову, спрятанную под плотной тканью. Невероятно хотелось пить, и мужчине даже слышался где-то в отдалении шум воды, прохлада ручья манила его вслед за собой, хоть Акира ещё и продолжал оглядываться на месте своего появления, ожидая запоздалого прихода попутчиков. Но те не спешили проникать в новый мир.       «Или же по случайности попали в другой, без меня», – подумал он с долей разочарования нестабильно чередующегося облегчением. Всё-таки наличие ещё одного договора было бы слишком тяжелой ношей. Тут и от первого-то невозможным оставалось избавиться, а мир – яркий и радужный совсем не напоминал тот, что нужен был ему. Хотя у Акиры ещё оставалась слабая надежда на то, что он просто не имеет не малейшего понятия о демонических мирах и в реальности всё именно так и обстоит. Но… надежда была невероятно мала. Поверить в неё было ещё сложнее, чем по слуху найти ручей, который вроде бы и был рядом, но всё никак не желал представать перед взором. Он словно дикий зверёк прятался меж каменистых возвышенностей и земельных обрывов, уводя всё дальше к островку леса, но так и продолжая прятаться в высоком непролазном ковре травы. И когда Акира уже почти отчаялся найти источник звонкой, пропитанной влагой песни, его нога следующим шагом оказалась наполовину погружена в ледяную воду, скрываясь в колючем холоде до самого колена. Чертыхаясь и спешно отступая назад, мужчина внимательней осмотрел землю перед собой, только теперь замечая серебро водных бликов, в которых играло солнце. Не ручей – чистейшей воды озерцо находилось перед ним, и обрывчатый край не предполагал более удобного способа напиться нежели, встав на колени, пригоршнями зачерпывая живительную влагу. После третьего или четвертого глотка Акира решительно остановился, от холода воды ломило зубы, и горло будто бы немело охваченное её зачаровывающим пленом. Опасаясь заболеть в непредсказуемо долгом пути, мужчина принялся набирать воду в оставленную кожаную фляжку, что уже давно пустовала и только теперь по-настоящему пригодилась. Пока рука его была опущена в воду пальцы пронзало тонкими иголочками льда, ему казалось, что стоит только чуть дольше положенного задержать кисть в этом холоде и она обязательно заледенеет. Акира смотрел на своё отражение. Вначале полностью уверенный, что видит себя, а после признавший в чертах светловолосого Хиёри, он улыбался и не спешил послушной куклой повторять движения светловолосого.       – И не надейся, – кратко прокомментировал он, когда рука Акиры влево, а затем вправо прошлась над холодной гладью. Забавно поморщившись юноша выпрямился и перешел к делам более важным, чем объяснение о его странном появлении. – С первого раза с миром нам, как видишь, не повезло. Нужно искать новый портал и… да, я его чувствую. Он весьма странный и не стабильный, но он есть неподалёку отсюда пара-тройка дней на север и ты будешь на месте. Ты почувствуешь его, как и в прошлый раз, так что… в путь!       – Стоп, ты хочешь сказать, что я несколько дней подряд должен следовать по неизвестному миру в одиночестве не зная толком, кто я и куда иду? Здесь хотя бы живые люди есть?       – А что, уже соскучился? – милая улыбка Хиёри оказалась размыта движением руки Акиры, когда он достал уже наполненную фляжку, спешно затыкая её пробкой. Когда волны вновь успокоились, в водной глади отражался уже Махиро.       – Да, здесь есть люди, причём не остроухие подобия, а именно люди, вкусные и полные пороков. Можешь наплевать на портал и идти к ним, а уж дальше я найду, чем заняться, – облизнувшись, Махиро тоже попытался скрыть свой голод, как секундами ранее с этой задачей справился его брат. И ему это почти удалось, но блеск в фиалковой глубине глаз скрыть было невозможно. – Впрочем, большая часть людей тоже копится на севере, уж не знаю охраняют ли они портал или поклоняются ему. Иди… и помни про наш уговор. Прежде чем совершить ещё один скачок. Мы должны задержаться хотя бы в одном городе.       Акира предпочёл не узнавать зачем им требуется остановка в людном месте, понимая, что ему в любом случае нужно будет искать где-то ночлег, искать работу, соглашаясь на любую попавшуюся ради сытного ужина и пары лишних монет. Отчего-то внутри всё заныло сладостью этого предвкушения. «Это уже было», – подумал Акира не смея стереть с губ довольную улыбку. Однажды, и может быть не единожды, ему уже приходилось путешествовать по малоизвестным мирам в поисках чего-то сокровенно важного. Всё повторялось, пусть и в другом мире и при других обстоятельствах, но ноги несли его вперёд, не позволяя оглядываться на гладь опустевшего озера и не раздумывая ни на миг. В этот момент, позволяя палящему солнцу путаться в белёсых волосах, Акира уверенно переходил черту, за которой само путешествие становилось так же важно, как и его цель. Он шел на север, довольствуясь скудным предсказанием и собственным предчувствием его правдивости.       Через пару ней, когда немалое расстояние было пройдено, а аккуратные поля трижды сменились вполне проходимыми лесами, Акира впервые увидел на горизонте подобие деревеньки. В свете заходящего солнца серость камня и ребристый рельеф брёвен выдавали её небогатое, но всё-таки процветание, вспаханные поля полнило шелковым золотом море злаков, а пышные сады готовы были принести не малый урожай, зеленея свежестью яблок и незнакомых Акире плодов, что издали могли бы напоминать крупные гроздья винограда из-за густоты и округлой формы. В сердце мужчины закралась надежда на то, что сегодняшний вечер ему не придётся проводить в ворохе сырой листвы, а ужин сможет составить нечто большее, чем пережаренное мясо диких птиц, что удавалось ему единственным блюдом действительно пригодным в пищу и для здоровья не опасным. Обжившиеся в своей новой обители грехи всё чаще подавали голоса, и Митски более прочих смеялся над неспособностью Акиры обеспечить себя годной едой.       – Давай, я просто буду командовать когда тебе следует перевернуть птицу? – смеясь предлагал он, отражаясь в отблесках костра не раз, на что человек не терял возможности запустить сухую ветку в вечно ухмыляющееся лицо. Он прогонял видение и… вновь не успевал убрать поджаристые кусочки до того момента, когда бы они покрывались чёрной хрустящей корочкой.       – Кулинария определённо не твоё, – печально отмечал Такемаса в очередной раз предпочитая появляться в образе говорящей змеи, а не в стихийных непостоянных обличиях, что предпочитали его собратья. – Хочешь, я добуду для тебя птичьих яиц или же молодых птенцов? Они не имеют даже пуха, а оттого и сырыми могут идти в пищу. Их нежное мясо должно тебе понравиться…       Акира редко дослушивал речи змеи, но всё чаще задумывался вкусны ли рептилии на вкус. Отчего-то Такемаса после таких мыслей пропадал, отпуская захваченный разум гадюки или же ужа, позволяя живому существу вновь быть собой и сбегать прочь от огня. Акира забывал, что мысли его теперь слышимы для попутчиков постоянно, чем те нередко и откровенно пользовались. Вот и теперь, уловив его ликование возможной встрече с местными жителями, они нашептывали сладкие речи, торопили, прося задержаться здесь до ночи. Хотя бы до первой тьмы. И мужчина понимал, что эта прихоть не несёт за собой ничего хорошего, но уже забредал в широкое строение носящее табличку трактира – скупую и не несущую за собой более никакой лишней информации. Да и не требовалось ничего более, когда в полумраке первого этажа, здание сразу же окружало заплутавших гостей мерной песней поленьев потрескивающих в небольшом камине и ароматом свежеприготовленных блюд.       Пышногрудая хозяйка прекратила вычищать почерневший от сажи котелок и радушно улыбнулась новому гостю, даже видя, что одежда его истрепалась, а единственная сумка вряд ли таит в себе неземные богатства. Вряд ли вообще женщина смотрела на внешность человека, заворожённая серебром его глаз, она едва не поставила котелок мимо стола и поспешила, минуя занятые завсегдатаями столики к тому, что оказался выбран Акирой. Наклоняясь ближе и выставляя все свои немалые достоинства напоказ не самым приличным образом, она начинала разговор в томной и тягучей манере, будто бы и не ночлег собиралась предложить гостю вовсе, а себя.       – Не желает ли молодой путник вина и добрую порцию мясного рагу? – пророкотала она далёкими отголосками грозы, выставляя на стол прихваченный с собой кувшин. Кислинка ягодного аромата щекотала нос, пьянила нотками хмеля и прохлады.       – Желает, но… боюсь мне будет нечем заплатить вам, юная леди, – спрятав глаза за темнотой густых ресниц, Акира слитным движением убрал волосы за спину, прежде чем вновь поднять взгляд. – Мой путь был не близок, а дорога так пуста, что на вашу доброту у меня найдутся лишь скудные, но искренние слова благодарности.       – Неважно, – легко отмахнулась женщина, не забыв расцвести от комплимента о собственной молодости подобно розе, чьё очарование было так опасливо близко к краху. – Всё за счёт заведения редким гостям нашего скромного селения, а взамен… взамен ты расскажешь мне о своих странствиях, Путник.       – Договорились, – ещё одна обворожительная улыбка, не поднимая глаз и спустя пару секунд, когда женщина удалилась за обещанным ужином, Акира мог спокойно выдохнуть, распрямляясь. – Хиёри, а что ты прикажешь делать, когда ночью эта баба явится ко мне в постель?       – Тебе нужны конкретные инструкции или помощь по соблазнению? – засмеялось пламя в камине отчётливо собираясь в уменьшенную фигурку юного греха. Никто из посетителей не обращал внимания на видоизменённую прирученную стихию, как и на самого Акиру, что тихо разговаривал сам с собой.       – Ни то и ни другое. Неужели не было более разумного пути для очарования местных источников еды и ночлега? Теперь мы в каждом трактире будем…       – Подрабатывать на жизнь твоим телом? Возможно… – Хиёри вновь засмеялся заставляя Акиру с силой сжать горловину бутылки и только чудом сдержаться и не запустить её в нахального собеседника, чьи речи так опасливо могли походить на правду.       – Есть и куда более приятные варианты для заработка, – заверил Акира скорее самого себя, нежели языки пламени вновь заплясавшие в безостановочном танце хаоса, где жар с наслаждением вгрызался в сухие ветки.       – Вот, – тем временем дала о себе знать вновь появившаяся женщина с подносом полным мисок с едой и ломтями свежего хлеба. – Меня зовут Кармин, кстати, а можно ли узнать твоё…       – Акира, – бросил мужчина, желая скорейшего ухода хозяйки прочь. Наверное получилось слишком резко, потому как глаза её на мгновение увеличились до невероятных размеров, но после, охваченная властью господствующего в тот миг греха Похоти, она вновь расплылась в довольной улыбке и едва коснулась тонкопалой руки мужчины, прежде чем удалиться.       – Надеюсь, я в твоём путешествии стану одной из самых запоминающихся, Акира… – он не различил, да и не желал различать речей потонувших в задорном смехе женщины, что откровенно показывала своё расположение к гостю, приписывая его себе в рабы. Как минимум на одну ночь. Но почему-то Акира знал, что будь воля у этой властной хозяйки трактира, то она бы обязательно посадила его на цепь рядом собой. В игривых речах подобного намёка не существовало, но глаза… хищные глаза голодной кошки выдавали её с потрохами. Наливая вино в поданный стакан, Акира поёжился собственным мыслям, мерзким вызывающим отвращение ко всему живому в радиусе десяти метров.       – Всё не так плохо, как тебе кажется, – не преминул оповестить его из крохотного отражения Джунджи. – Ты главное не торопись. Трапеза дело весьма серьёзное и к спешке не приученное. Расслабься, твоя цель уже так близко, что можно позволить себе этот маленький отдых. Не думай ни о чём.       И Акира не думал. Глаза его чуть прикрывались в желании сна, но чарующая дрёма была обманчива, она, порождённая тёмными силами, не вгоняла его в сон, лишь расслабляла, позволяя довольствоваться преподнесённой пищей без всякого угрызения совести и дум о грядущей расплате. Мужчина мог лишь приятно удивиться вовремя подоспевшему Джунджи. Не такого эффекта ждал он от Лени, но ещё больше не понимал, почему ощущает такое отторжение к женщине, что была ещё достаточно привлекательна, чтобы быть желанной. Мысль о связи с демоном и краткие обрывки воспоминаний несли в себе ответ, но думать об этом не хотелось. Все мысли теряли свой смысл принадлежа лишь хорошей еде и хмельной выпивке, как и просил порок Уныния. Всё лишнее ускользало прочь как вода, оставляя на языке лишь привкус кисловатого вина, что прекрасно дополняло острое прожаренное мясо.       – Скоро стемнеет, – вновь дал о себе знать Хиёри, заставляя только-только угасшие угли разгореться вновь. И действительно, ночь накрывала селение, это было видно сквозь крохотные окошки лачуги, через редкие расщелины в стенах. Это чувствовалось в самом воздухе. Темнота этих мест будто бы имела свой вкус и запах, решил было Акира, но потом осознал, что дело скорее в нём. Грехи, предвкушая скорый тёмный час, метались в сознании, как пойманные в ловушку духи. Они всё отчётливей улавливали пьяные голоса людей, которых под вечер в трактире стало ещё больше, и едва не скулили от невозможности покинуть новоявленную тюрьму.       – Что я должен делать? – шепнул Акира тихо, прежде чем в висках его монотонно застучала кровь, едва не разрывая голову, пропитывая его болью и тяжестью незнакомой ноши. Он понимал, что бы ни задумали грехи, что бы ни требовалось им взамен на их силы… он согласится, только бы не ощущать это разрывающее изнутри чувство.       – Выпусти нас, если хочешь соблюсти свою часть договора, – голос Махиро звучал отовсюду. Безумно. Срываясь на хрип. – Выпусти, если посмеешь…       Взгляд упал на застрявший в оставшихся кусках мяса нож. Эта мысль действительно была безумна, но иных за ней не последовало. Недолго думая мужчина схватился за рукоять и оставил пару глубоких порезов на белизне свободной ладони. Острая боль пронзила кисть и тысячей искр поднялась до локтя, заставляя мужчину прикусить губу, лишь бы не закричать от свершенного. Несколько посетителей повернулись в его сторону, столь же недоуменно, как и он сам, наблюдая за каплями алой влаги, срывающимися на стол и стекающими по самой руке вниз. Перешептывания смолкли, и лишь оставшийся томным голос хозяйки успел прорезать тишину беспокойным вопросом. Ответа не последовало. На трактир обрушился ад.