Пепельная тоска

Огонь в очаге ярко горел, наполняя своим весёлым треском весь домик. Эрна, положив ладони на томик стихов, задумчиво смотрела на своего домашнего питомца, примостившегося у ног хозяйки. — Я думала, что приняла верное решение. Но никогда я ещё так не сомневалась в своих поступках, как сейчас. Раньше, когда мы жили во дворце, от меня была хоть какая-то польза. Сейчас же от меня нет пользы даже для себя самой. Вместе с сестрой от меня ушёл весь смысл жизни и все надежды, что я возлагала на будущее… За окном завыл ветер. На чердаке что-то заскрипело, и кот настороженно навострил уши. — Война закончилась, но продолжает бушевать в наших сердцах. Я же чувствую опустошающую тишину внутри себя, и это пугает. Что мне сделать, чтобы вновь стать такой же, как прежде? Поднявшись и подхватив свой плащ, Эрна поспешила на улицу, вновь погружаясь в темноту и позволяя ей подхватить себя и унести в неизвестность. Но последняя скоро растворилась, стоило рядом оказаться знакомым очертаниям бочки. Вглядываясь в мутные воды, Эрна затаила дыхание. И вот, безо всякой помощи сложных колдовских отваров, перед ней стали кружиться неясные образы, один из которых становится всё ярче и ярче. Филин, что ранее незаметно сидел на своем наблюдательном посту, захлопал крыльями и сорвался с места. Боль пронзала насквозь, заставляя чувствовать, что разрываешься на кусочки. Кусочки, которые с радостью бы сожрали твари вокруг. Боль в теле, боль в душе. Но ещё больше — страха, дикого, животного, неконтролируемого. В мозгу осталась лишь одна мысль — умереть до того, как они сожрут. Она сидела скрючившись в углу зала, обхватив испачканными в крови руками изодранные колени, едва прикрытые остатками платья. Рядом холодно поблескивала сталь изогнутого кинжала чужой, нездешней работы. Разве холод может быть тёплым? Теперь она знала, что может. Лишь в этом смертоносном холоде была надежда на избавление от ада. Лишь этот холод согревал остатки истерзанной души. Либо скоро опять появятся твари, и теперь её конец будет не столь лёгким. А они скоро появятся. Она чувствовала, что они уже идут, просто сейчас они заняты очередным пиршеством, очередным разгромом. Сейчас перегруппируются, соберутся... И её муки возобновятся. Нет! Уж лучше смерть от собственной руки. — Эрна! Эрна, неужели это ты? "Тише!" — хотела она крикнуть, невольно зажимая себе рот, будто бы только что это она ворвалась с небольшим отрядом в зал и окликнула съёжившуюся в углу зала девушку. Но не крикнула, лишь отползая дальше в тень. Пальцы опустились на ледяной металл, чувствуя, как появляется ещё один порез, и ещё пара капель скатывается на окроплённый невинной кровью пол. — Нет, — замотала она головой, пытаясь отодвинуться, вырваться из чужих рук. — Нет, я должна это сделать! Они скоро придут за мной... За нами. Я так больше не могу! Не могу. — Эрна, сестрёнка... Посмотри, я пришёл за тобой. Теперь с тобой больше ничего не случится. Ты больше не одна. — Не одна? Она подняла глаза, сквозь слёзы рассматривая склонившегося над ней мужчину. Словно смутно знакомого, но словно и нет. Как давно они виделись последний раз? Сжала его руку. Так отчаянно, будто в последний раз. Как в последний раз. На прощание. Как тогда давно, когда он уехал от них в карете с юной супругой и маленьким сыном. Сам ещё мальчишка, юноша, он сжимал руку маленькой кузины и обещал, что они ещё увидятся, чтобы слазить в старый заброшенный летний замок. — Алоис... Ты вернулся. Спасибо... Спасибо за это прекрасное видение. Теперь я покину этот мир без страха. — Что ты говоришь, глупенькая? Всё закончилось. Враг повержен, и остатки его трусливо отступили, покидая окрестности. — Неправда. Ты что, не слышишь? Они всё ещё здесь. Они дышат нам в спины... Ждут, когда мы отвернёмся... Чтобы растерзать нас. — Эрна. Она смотрела на мужественное лицо, украшенное свежим шрамом от щеки до виска. И боялась. — Это лишь опасная иллюзия. — Эрна. Тёплые руки обхватили её, недавно готовую сопротивляться до последнего, но теперь беспомощно сдавшуюся. А может быть, не так плохо умереть вместе с любимым кумиром детства, держась за руки, чувствуя безмолвную поддержку рядом? — Эрна, обещай мне, что ты никогда не сдашься. Небесно-голубые глаза смотрят тепло, так и искрятся лучиками света, хотя вокруг почему-то холодно, как в склепе. Она помотала головой, проводя пальцем рядом с ещё не засохшими краями раны. — Эрна, обещай мне. Прошу. — Ваша Светлость! Рядом оказались грубые запылённые сапоги. И охрипший голос резанул по перепонкам ещё страшнее того ужаса, что творился здесь раньше. — Ваша Светлость, прибыл гонец. Эти твари... Они напали на ваш замок. Смертельная бледность вмиг залила лицо герцога, минуту назад ещё дарующее надежду на жизнь и счастье окружающим. — Где Рин? Пусть подготовит портал для меня и моего отряда. Иначе не успеть. — Но не лучше ли подождать и попросить помощи... — Нет! Выполнять! — Да, Ваше Сиятельство. — И ещё. Пусть двое человек останутся с моей кузиной. Если с ней что-то случится... Пальцы Эрны будто закостенели и сами разжались. — Они мне не нужны... Я знала, что случится что-то ужасное. Ты не должен был приезжать сюда. Ты не должен был оставлять их одних. Забери солдат с собой, тебе нужен будет каждый человек. — Если хочешь, то, как все уляжется, оставишь их Одилии. Мне так будет спокойнее. Ужас жуткого предчувствия сковал сердце. Он обматывал душу своей ядовитой цепью круг за кругом, подчиняя и лишая воли. Эрна закрыла глаза, жалея, что не воспользовалась вовремя кинжалом. Теперь у неё просто не хватит сил. Хотелось лишь спрятаться подальше и ни о чём не думать. Никогда не думать. Только мечтать. Но заботливое прикосновение к плечу заставило вновь открыть глаза, посмотреть в лицо отвратительному миру. — Ты обещаешь, что не сдашься, Эрна? Она кивнула, чувствуя, как слёзы наконец начинают проедать свои позорные дорожки по ее щекам. — Да, обещаю. Она ещё увидела его одобряющую улыбку, сквозь которую всё отчётливее и отчётливее проглядывал страх за семью, а потом просто уронила голову на колени и забилась в рыданиях, проклиная и себя и своё обещание. Эрна отшатнулась от воды. Одинокая слезинка скатилась, обжигая щеку. Она бы и хотела плакать, как когда-то, но с тех пор слёз не осталось. Да, она выполнила клятву, что спасла её из объятий смерти, но с тех пор будто что-то обломилось в ней. Она будто сознательно пошла под венец с одиночеством, своим самым верным спутником. Но сейчас внутри всё будто разрывалась на две части. Мучительно хотелось вернуть сестру, но, с другой стороны, невиданное доселе облегчение заполняло душу — теперь, вдали от неё и под надёжной защитой, Гратия будет счастлива, а самой Эрне больше не придётся беспокоиться о её безопасности и видеть кошмары о пропавшей в лесу сестре. Сияюще-белоснежная луна заливала всё вокруг молочным светом, отчего сугробы казались синюшными, подобно недавно выловленным из реки утопленникам. Тёмно-синие тени от высоких, без единого сучка стволов деревьев пересекали едва виднеющуюся тропинку. Подняв фонарь, она ступила на светлую дорожку. Рядом что-то недовольно зашуршало. Из освещённого ярким лучом дупла в одиноком старом дубе недовольно выглянул её новый приятель филин, сердито хлопая крыльями. Куда пропали чёрные тона, обычно властвующие в этих местах? Её лес, её стена, разделяющая её с внешним миром, жила. Продолжала жить. Несмотря ни на что. Утром Эрна вышла из дома с твёрдой уверенностью, что сегодня случится что-то необыкновенное. Лес вокруг празднично сверкал, убранный подвенечным нарядом, но Эрна гнала прочь мысли о сестре. Теперь это было ни к чему. Теперь она сама за себя. Охапка хвороста всё росла и росла, утро перешло в день, и последний уже клонился к вечеру. Остановившись передохнуть, Эрна в очередной раз отмахнулась от поселившейся в мыслях досады и напоминавшего о себе голодного желудка. Должно же было что-то случиться! Зло топнув ногой, она задела каблуком спрятанный под снегом корень и, от неожиданности потеряв равновесие, упала на колени. Слёзы невольно брызнули из глаз, но Эрна запрокинула голову, не желая сдаваться эмоциям. — Милая, тебе помочь? Глядя снизу вверх на маленькую старушку, она всхлипнула. Глубокие морщины, дряблые руки и очень добрая улыбка. Слишком добрая для неё, Эрны. Она же ушла, чтобы больше этого не видеть? — Нет-нет, спасибо. — Ну как знаешь, деточка. Слёзы теперь было не остановить. Они капали и капали, постепенно затопляя поселившуюся в душе горечь. Эрна не помнила, как добралась до дома. Уже оказавшись у крыльца, она потрясенно замерла, уронив вязанку. На верхней ступеньке сидела маленькая девочка, похожая на одну из красивых кукол Гратии. Каштановые кудри выбивались из-под богато украшенной шапочки, маленькие ручки гладили Ночного Охотника, который милостиво принимал ласку и временами даже мурлыкал. Украшенный сложными узорами плащ гостьи занимал половину крыльца. — Кто ты? — пробормотала Эрна, подходя ближе. — Что ты здесь делаешь? Девочка подняла голову и улыбнулась. Так по-домашнему и немного смущённо. И только в стальных глазах её было что-то далёкое и непонятное, напомнившее о том давнем дне: о кинжале и тёплых глазах Алоиса, теперь превратившихся в два таких же смертоносных клинка. — Я потерялась, Эрна... Ночной Охотник сказал, что тебя так зовут. Можно я пока поживу с тобой? Украшенный богатой вышивкой плащ зашелестел на ветру, и только теперь Эрна разглядела, что искусные узоры оказались осенними дубовыми листьями, пришитыми суровой ниткой к грубой холстине, а старую шапочку украшают сверкающие в лучах уходящего солнца снежинки. Стальные глаза мигнули зелёным летним цветом.