Пепельная тоска

Туман медленно наползал, и теперь яркие верхушки деревьев едва проглядывали сквозь его плотные слои. Веточки под ногами хрустели от каждого шага, и эти звуки, казалось, разносились на весь лес. Одинокая путница ускорила шаг, поплотнее укутавшись в тёплый плащ. Иногда, когда за спиной раздавалось зловещее уханье или слишком громкий шорох листвы и веток, ей хотелось обернуться, убедиться, что это всего лишь дикие животные. Но она заставляла себя упорно шагать вперед, поплотнее прижав к себе корзинку с яркими ягодами, созревавшими лишь к первым морозам. Ободранные пальцы мёрзли, и сейчас больше всего хотелось оказаться дома, у горячего огня и с миской горячего супа в руках. А потом, выпив огромную чашку горячего шоколада, который, несомненно, согрел бы её моментально, отправиться в свою тёплую постельку и из-под балдахина наблюдать за пламенем свечи, отбрасывающим причудливые отблески на покрытые драпировками стены. Возможно, рядом была бы виконтесса Имма, которая с детства заменяла ей вечно занятую мать, и голос пожилой дамы, читающей интересные истории, уносил бы её в другой, полный приключений мир. Громкий треск веток заставил девушку вынырнуть из мечтаний. Корзинка выпала из рук, а сама путница бросилась к ближайшему дубу, затаившись за его широким стволом. Рядом что-то тяжело протопало, на минуту остановившись и шумно принюхавшись. Судорожно вздохнув, девушка вжалась в дерево, молясь, чтобы ничто не выдало её присутствие. Ступеньки бежали перед глазами, и ей казалось, что ещё немного, и они начнут кувыркаться. Возможно, это был бы хороший вариант, но она всегда считала, что слишком труслива, чтобы пойти на подобный шаг. Позади раздавались вопли ужаса, от которых хотелось спрятаться подальше и никогда больше не слышать что-то подобное. Эхо разносило весь этот хор криков, но хуже было то, что ярче всего они отдавались в душе. Она лишь хотела найти родителей, но теперь решение вернуться в замок казалось роковой ошибкой. Перед глазами до сих пор стояла картина их встречи. Споткнувшись, девушка упала лицом прямо на распростёртое на ступенях тело, и что-то тёплое намочило ей лицо и руки. Кровь впитывалась в белый бархат, окрашивая его жуткими багряными разводами. Пальцы наткнулись на какой-то предмет, что находился на груди мертвеца — тяжёлую золотую цепь. Девушка почувствовала, как слёзы брызнули из её глаз. Она знала этого человека, а теперь вон он — лежит перед ней, недвижный, изуродованный и в разодранных одеждах. И ему ещё повезло. Вспомнив груду разодранных тряпок, испачканных липкой красной кровью, она разрыдалась, прижав лицо к спине мертвеца и отчаянно его обнимая, будто он мог встать и спасти её от происходящего, от воспоминаний. Она не могла забыть, как дрожащими руками схватила ткани, что некогда были богатыми и сшитыми по последней моде одеждами, и подняла их, боясь испачкаться и не веря своим глазам. Из складок выпали куски истерзанного мяса, один из них до ужаса походил на часть скальпа — длинные золотые волосы, когда-то прекрасные и сверкающие, а теперь ободранные и слипшиеся, торчали из окровавленного куска кожи. Оглядевшись, она обнаружила рядом клочки белоснежных, как и у неё, волос. Отшатнувшись, девушка выбежала прочь, но уже возле выхода из покоев зацепилась подолом платья за один из разгромленных и разломанных шкафов. И упала со слабым вскриком. Ей было не забыть последнюю встречу с отцом. Лежа на полу, она уставилась в знакомый голубой глаз, плавающий в небольшой лужице крови. Холод постепенно сковывал тело. Ей казалось, она почти стала едина с древним мудрым дубом, что сейчас принимал её отчаянные объятия. Вокруг уже давно стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев на деревьях да периодическим уханьем ночных птиц, вылетевших на охоту. Чувство, что рядом затаился кто-то, кто хочет её сожрать, отступило, спрятавшись в глубине души. Но окончательно оно пройдёт лишь дома, где будут любящие люди, которые подарят ей часть своего тепла, и они опять будут счастливы. Но есть ли у нее теперь этот дом? Девушка осторожно двинулась дальше, стараясь обойти место, где на неё чуть не напало неизвестное чудовище, подальше. Опавшие листья тихо шуршали под ногами, а ножки, обутые в истоптанные туфельки, из последних сил шагали дальше. Она знала, что если остановится, то умрёт. От неизвестного ли чудовища, от дикого медведя, или от собственного страха, который не отпускал её ни на минуту, выжидая подходящего момента, чтобы напасть и уничтожить. Она опять споткнулась, но теперь, когда она почти без сил сидела на земле, и её руки осторожно ощупали предмет, остановивший её путь, путница наконец-то улыбнулась. Поросшие уже седеющим мхом каменные ступени. Значит, скоро она будет дома. Раздалось мяуканье, и теплая мордочка уткнулась ей подол. — Ты пришёл меня встретить, Ночной Охотник? Опустившись на корточки, она погладила кота, который даже на фоне темнеющего леса выделялся чёрным пятном. — Спасибо, что присматриваешь за мной, спаситель мой. Страшно тут одной… И они двинулась дальше уже вдвоём. На душе стало спокойнее, и наконец-то повеяло теплом. Впереди замерцал уютный огонек, и уставшая путница прижала руки к груди, чувствуя, как всё хоть на мгновение встает на свои места. Небольшой деревянный домик, будто вынырнувший из тьмы, казался самым настоящим убежищем от монстров, которые могли оказаться где угодно, но не там. Дверь скрипнула, и на пороге, в ореоле света, оказалась девичья фигура в синем платье. — Эрна, смотри, кто пришел меня встретить! — Это я его послала, Гратия, больно ты припозднилась, — меланхолично отозвалась Эрна, отходя от двери и пропуская внутрь гостей. — Я уже второй раз разогрела ужин, так что вы подоспели вовремя. Облако ароматов засушенных трав окутало путницу. Гратия, сняв плащ и повесив его на один из железных крюков, торчавших из бревенчатой стены, виновато опустила взгляд в пол, приготовившись сообщать печальные новости. — Прости, я… — Будешь извиняться, если мне придётся разогревать ужин в третий раз. Эрна погладила кота, который запрыгнул на подоконник и теперь лапой скрёб дерево, разбрасывая разложенные сухие корешки в одну смешанную кучу. Гратия ополоснула руки в ёмкости с водой, стоящей на столике в углу, и подошла поближе к коту и его хозяйке. — Что с твоими руками? Как в детстве, ну как же так! — Эрна оторвалась от поглаживания своего мурлычущего любимца. — Пойдем-ка, я быстро приведу их в порядок. Завтра будут как новенькие, обещаю. — Эрна… — Гратия несмело улыбнулась и обняла девушку. — Спасибо, что встречаешь меня и заботишься. Спасибо, что ждёшь меня. По лицу Эрны пробежала тень улыбки, когда она уткнулась лицом в белоснежные волосы, длинные и такого чистого непорочного цвета. В отличие от своих собственных, каштановых, будто испачканных в грязной осенней земле. — Я всегда буду ждать тебя, сестрёнка, — прошептала она. — Всегда. Что бы ни случилось…