Я вам сказку расскажу

Черный кот растерянно бежал следом за стремительно убегающим от него парнем. И если тот двигался с потрясающей грацией и умело перешагивал попадающиеся по пути мелкие ямки и цепкие корни, то кот, прошу прощения, спотыкался чуть ли не о каждый плохо лежащий сучок. — Пожалуйста, Жак, скажи мне, что ты пошутил! — молил кот. — О чем ты? — не оглядываясь, бросил парень. Простота в его голосе заставила кота в очередной раз убедиться в правильном выборе характера для этого персонажа. Но вот почему же тогда этот самый персонаж вдруг перестал подчиняться его воле? — Ты же разыскиваешь Роланда только с одной целью — отомстить за убийство своих родных! — Но ведь Роланд не убивал их в прямом смысле этого слова! — заявил Жак. — Он просто позаимствовал у них кое-что… — Да это не играет совершенно никакой роли! — возмутился кот, — он превратил всю твою деревню в общество ходячих мертвецов! Твоих соседей, твоих родных! За это ты должен отомстить Роланду! — Нет, не буду. Я люблю его. Только осознание того, что Жак совсем скроется из виду, затерявшись в лесной чаще, не позволило коту застыть от удивления. — О какой любви ты говоришь, парень?! — взвыл кот. — То, что мужик отдался тебе на одну ночь, вовсе не повод в него влюбляться! — Для любви вообще не следует искать повода, — парировал Жак, что привело кота в еще большее изумление. — И разве не ты ли предполагал, что я должен проявить симпатию к нему? — Вот именно, что симпатию! — обрадовался кот, — а еще похоть, интерес — называй это как хочешь, но уж точно не любовью. И вообще, с чего это я тебе должен что-то доказывать?! Ты — плод моей фантазии, и обязан подчиняться своему создателю, так что я приказываю тебе немедленно остановиться! Несмотря на то, что кот чуть не надорвал свои голосовые связки, разоравшись на весь лес, он не ожидал, что Жак и вправду его послушается и остановится. По счастью, они выбежали на небольшую полянку, так что было, где развернуться. — Я благодарен тебе за подаренную жизнь, — проговорил, не оборачиваясь, парень. — И я послушно следовал твоему сюжету… до этого момента. Но не теперь. Теперь не смогу. Я не убью Роланда. Если выбирать между любовью и местью, то я выбираю любовь. — Да ты вообще не должен ничего выбирать, это я за тебя решаю, как поступать! И я сказал, что будет месть. — Любовь, — покачал головой парень. — Месть! — ощетинился кот. — Месть за родителей! Неужели не осознаешь, что их уже ничто не вернет к нормальной жизни? И после этого ты еще не убит горем? — А должен? — Они твои родители! Они вырастили тебя. В этот раз Жак обернулся и с раздражением взглянул в глаза коту: — Я двадцать лет жил под их опекой, в той деревне у меня не было ни будущего, ни каких-либо стремлений до тех пор, пока не появился Роланд. Избавившись от их душ, он не лишил меня смысла жизни, а лишь освободил от ненужных связей. А то, что не позволил мне умереть, только доказывает, что он хотел быть со мной. — И почему же тогда монах не взял тебя с собой? — поинтересовался кот, не скрывая саркастичных ноток в голосе. — А вот это твоя вина! — возмутился парень. — Ты — единственная причина. Но я это исправлю, я верну свою любовь. И ты, автор, меня не остановишь. — А ну стоять! — спохватился кот, видя, что Жак собрался уходить, — ты не имеешь права идти против написанного мною сюжета, и уж тем более тебе не дозволено действовать вопреки своему характеру. — Ну хорошо, докажи мне. Где подтверждение тому, что я должен убить Роланда? Где хоть слово о том, что я любил свою семью? Некоторое время автор и его персонаж выжидательно смотрели друг на дружку, потом кот кивнул, достал из рукава нетленный пергамент, превратившись в Окольцованного Шута, и опустил свою пятую точку на землю. Некоторое время он напряженно вчитывался в написанные строчки, а Жак терпеливо дожидался. В конце концов Шут поднял глаза: — Это должно быть ясно и без четких указок. Всё же читается между строк! Но парень лишь махнул рукой: — Ты недостаточно продумал моего героя, ты совершил ошибку, и именно поэтому я обрел способность действовать и думать самостоятельно. Прости, автор, но отныне я выбираю свой путь. Жак отвернулся от Шута и, перейдя полянку, скрылся за деревьями. — Это что же получается, меня сейчас раскритиковал мой собственный персонаж? — задал Шут самому себе риторический вопрос, и некоторое время обдумывал услышанное. А потом ловко вскочил на ноги, попутно вытаскивая из кармана письменные принадлежности. — Ну, раз я совершил ошибку, то мне её и исправлять, — деловито склонившись над написанным, Шут принялся зачеркивать слова, менять местами фразы и переписывать некоторые предложения. Он знал, что своими действиями нарушает важнейшие правила — не вмешиваться в сюжет, не пытаться изменить написанное, и не советовать персонажам ничего, что может повлиять на их будущие действия. Но на то и существуют правила, чтобы их нарушать, верно? Автор догадывался, что не сможет миновать наказания, но упрямо выводил новые строчки в старой истории. А потом, закончив, еще долго любовался на полученный результат. Жака он догнал, как и предполагалось, в паре сотен метров от места их последней встречи. Парень стоял, замерев, будто на долгие мгновения лишившись способности двигаться. Шут приблизился к нему с сердитым видом, сложив руки на груди. — И куда ты направляешься, Жак? Парень помолчал, будто вспоминая, а потом немного растерянно выдохнул: — За Роландом. Большие глаза Шута сузились, внимательно разглядывая лицо парня. — С предложением руки и сердца, я так понимаю? Жак помолчал еще немного. — Я иду отомстить за то, что он сотворил с моими родными. Шут облегченно ухмыльнулся и похлопал парня по плечу: — Замечательно. Иди же, иди к своей цели! А сам он неторопливо перекинулся в черного кота и зашагал следом. Но в какой-то момент он наткнулся на невидимую преграду. Кот несколько раз потыкался мордой в разные стороны, пока окончательно не признал бесполезность своих действий. Мир, который буквально расстилался перед его носом, отныне ему не принадлежал. Прямо под лапами у кота вдруг стал расширяться портал. Внутри него закручивались спирали всевозможных цветов — столь ярких, что того и гляди ослепнешь. Незамедлительно из портала вышли два безликих и полностью серых стража. — За нарушение правил Окольцованный Шут приговаривается к изгнанию из существующего мира. Двадцать четыре здешних часа ты не имеешь права появляться в этой истории. Прими же свое наказание. Кот растерянно помахал хвостом. Он предполагал, что наказание неизбежно, но надеялся, что пара часов в запасе у него будет. И что теперь делать? Вряд ли с этими долговязыми ребятами можно договориться. Мало того, что в них нет иного цвета, кроме как серого, так еще и вместо лиц одни только размытые очертания. — В свое оправдание скажу, — осторожно заговорил кот, — что ни капельки не раскаиваюсь. Я лишь спасал собственный сюжет. Вы представляете, я для них всё: ночей не спал, жизнью своею не жил, лишь бы этим негодяям сюжет придумать, души в них в прямом смысле этих слов вкладывал… а они… — кот принялся тереться о ногу одного стража, периодически всхлипывая и незаметно вытирая нос о его серую штанину. Но серый страж лишь молчал, не глядя на кота. Да и чем ему там было глядеть? Вон тем размытым ярко-серым пятном, или этим, которое чуть побольше?.. — Не имеет значения причина, важно, чтобы нарушитель отбыл своё наказание, — проговорил второй страж. — Ну и ладно, — Шут из последних сил старался сохранить свою гордость, — уйду. К тому же, я обо всем позаботился. Больше Жак не посмеет идти против меня. Но спустя сутки Шуту пришлось убедиться в собственном заблуждении.

***

Ровно через двадцать четыре часа — и не минутой позже! — Шут кубарем выскочил из портала и покатился с холмика в густой куст разросшегося шиповника. Ойкая и потирая помятые бока, Шут выпрыгнул из кустов и огляделся, пытаясь сориентироваться, куда ему идти. По замыслу автора за двадцать четыре часа всё уже должно было случиться: Жак нашел Роланда, произнес пламенную и чувственную речь (в этом месте читатель обязан был пустить слезу), а потом, отыскав способ убить монаха (он ведь не обычный человек, шею свернуть будет недостаточно), отправился искать свою собственную судьбу, в одиночестве, отрезанный от всего мира. Скорее всего, Жак и сам станет монахом, поселится в одном из домиков на вершинах далеких гор и проживет долгую одинокую жизнь. Красота, одним словом. Всё, как Шут и задумывал. Шут вышел на полянку — ту самую полянку, где все должно было произойти. Ему ли её не узнать! Ведь именно здесь Шут проявил все свое писательское мастерство и весьма детально рассказал об этом восхитительном месте. Одно описание вон того великолепного куста черёмухи на пять страниц чего стоит! Посвистывая, Шут неторопливо прохаживался по чуть примятой ярко-зеленой травке, среди которой то тут то там выглядывали сочные бутоны диких цветов. И вдруг он увидел кое-что, что совершенно не укладывалось в его историю: небольшая, наскоро сооруженная хижина из веточек и травы, приютившаяся у деревьев. Возле входа сидел целый и невредимый Роланд, помешивая толстой палкой затухающие в костре угольки. Он как раз поднял голову, чтобы успеть рассмотреть гримасу удивления, застывшую на лице у Шута при виде этой картины. — Здравствуй, автор. Долго же ты к нам шел. — Ничего не понимаю… Жак до тебя еще не дошел?! — Еще вчера. — Так между вами что, ничего не произошло?! — Прекрати ты орать, — поморщился Роланд, изящной рукой дотрагиваясь до виска. — Не произошло? Ну, это зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом… В это время из хижины, пошатываясь, вышел Жак, полуобнаженный, одетый в одни штаны. Не видя Шута, парень склонился к Роланду, обхватывая его плечи: — Ты почему оставил меня одного? Да еще и оделся… — в это время он чуть приподнял голову и похабное выражение на лице сменилось раздосадованной гримасой. — А он что здесь делает? Шут некоторое время стоял столбом, а потом нехотя подошел поближе к костру. Усевшись напротив своих героев, он стал пристально их разглядывать. И то, что он видел, ему совершенно не нравилось. То, как сидел Жак, обхватывая Роланда со спины и ласково дотрагиваясь губами до кончиков серебристых волос, доказывало, что он вовсе и не собирается его убивать. — Значит, вы оба сговорились против меня? — наконец подал голос Шут. Жак усмехнулся и полез к Роланду. Стряхнув с его стройной шеи пряди длинных волос, принялся скользить губами по нежной коже. Роланду, впрочем, эта ненастойчивая ласка не помешала разговаривать с Шутом. — Мы просто не согласны с сюжетом. Признай, автор, он ведь довольно предсказуем… — А то, что решили вы — прям верх гениальности, — возмущенно хмыкнул Шут. — Нет, но теперь у истории хотя бы будет счастливый конец. — Я одного не понимаю — почему Жак не горит желанием тебя убить? Я ведь добавил это в рассказ, буквально тыкнул Жака носом в это момент. А он снова воспротивился мне… или на этот раз это твоя заслуга? — Шут с недоверием покосился на монаха. На Жака смотреть было бесполезно — он слишком увлечен своим занятием. — Ты не учел, автор, что я прожил много лет и научился не только забирать души других людей, но и освобождать их. Теперь Жак освободился от твоих оков, и отныне он не принадлежит тебе. Со мной тоже неувязочка — ты подарил мне большую свободу действий, так что не обижайся, пожалуйста. Шут вслушался в слова Роланда, а потом все же постарался разглядеть лицо Жака за пышной седой шевелюрой. — Жак, неужели ты согласен всю жизнь пробыть рядом с этим монахом? Ведь скоро ему понадобится продлевать жизнь… спешу тебя уверить, в своем истинном облике он не так уж красив и молод. — Все, что потребуется, — кивнул парень, отрываясь от шеи Роланда и притягивая к себе его лицо. — А потом, если он захочет, — прошептал Роланд в губы Жака, но все еще обращаясь к Шуту, — я подарю ему бессмертие. Они целовались, а Шут растерянно глядел на них, что-то обдумывая, но не строя никаких планов. Все, довольно, он устал бороться за свой сюжет. И кто бы мог подумать, что герои окажутся таким хитрыми?  — И, пока ты еще тут, у меня есть одна просьба, — Роланд отстранился от парня и поглядел на автора, — можно нам сюда кровать? От того, что я сплю на земле, у меня разболелась спина. Шут прикинул: кровать в лесу? Чтоб их, они и так превратили его историю в черт знает что! Обойдутся земляным полом. Всё это он и высказал Роланду, не стесняясь в выражениях. Монах прищурил свои красивые глаза и сдержанно кивнул: — Хорошо. Верни нам наш сюжет, и мы напишем новую историю. Шут нехотя достал свой нетленный пергамент и, в последний раз заглянув в него, перебросил в руки Роланда. А потом развернулся и медленно поплелся прочь. — Совет на будущее, — донесся до него отдаляющийся голос Роланда, — если не хочешь, чтобы твои герои шли против тебя, уделяй их созданию больше внимания. И, пожалуй, хоть немного считайся с их мнением, продумывая их жизни… Шут успел только хмыкнуть, прежде чем раствориться из этого мира. И правильно — отныне ему не было места в не его истории.