Неправильное воспитание

Венера с нетерпением ждёт, пока все пуговички на тёплой кофте будут застёгнуты, и она будет свободна. Как только руки мамы нежно проводят по плечам девочки, как только сверху на шерстяную кофту опускается куртка, надёжный защитник от холода, Венера срывается с места. Она не ждёт, пока оденутся её братья, пока мама соберёт Ареса и скажет, что уже можно выходить на улицу. Венера — самостоятельная девочка, она взрослая и ответственная, а ещё жутко капризная и хитрая. Поэтому Марлин проще попросить дочь не выбегать за ограду дома, чем держать её в комнате лишних полчаса. Венера бежит к двери и толкает её вперёд, зажмуривается и старается не дышать хотя бы несколько секунд. Она любит этот резкий переход из теплой, уютной атмосферы дома в освежающий холод улицы, словно бы она освобождается от чего-то, словно она обновляется и вся она — маленькая, раньше такая большая для всего дома, теперь — маленькая точечка для всего этого двора, улицы, и — Боже! — всей Англии и всего мира. У маленькой Блэк захватывает дух от всего невиданного, но, в силу возраста, она не могла ещё понять, насколько велик мир и что ждёт её впереди. Ноябрьская стужа сразу же пробуждает желание двигаться. У Венеры много сил, накопленных за пару часов сна днём, поэтому она, пропуская сквозь себя ледяной воздух, бежит сначала к качелям, с огорчением замечая, что они мокрые от тающего снега. Девочка срывается с места и в мгновение оказывается на заднем дворе. Стоящий у забора ящик послужил для малышки подставкой и, взобравшись на него, Венера вытянулась вперёд, становясь немного выше деревянных досок. За забором бурлит жизнь, точнее, Венере так кажется — она не видит людей, но ей кажется, что они везде, что они двигаются, живут и дышат, что они существуют, как она существует в этот момент. Она не может понять, почему созерцание достаточно унылого пейзажа пригорода Лондона доставляло ей такое удовольствие, но она истинно наслаждалась им. — Венера, дорогая, — Марлин подошла к дочери и обняла её. — Ты грустишь? — Нет, мама, — Венера улыбнулась и обняла маму за шею, поцеловала её в щеку и спрятала холодное лицо в шарфе Марлин. — А папа вернётся? Каждый день кто-то задавал этот вопрос. Негласно, безмолвно или напрямую, как Венера, но кто-то трогал сердечную рану Марлин этим глупым и неуместным вопросом в воздух, в никуда. Простить ребёнку это было просто, а вот взрослым — сложно. Марлин кивала дочери, но больше никому не отвечала. Она ненавидела людей в момент, когда они делали её слабой. Девушка не чувствовала себя хорошо в Англии. Ей было душно, будто эта духота съедала её изнутри, давила на лёгкие и гнала прочь всякую радостную мысль. — Маин, а мона… — Гарри дёрнул Марлин за пальто и потянул в сторону Драко. Девушка поцеловала дочь в макушку и пошла вслед за Поттером, что-то ему говоря. Блэк доставляло удовольствие возиться с детьми, видеть, как они растут и насколько её влияние на них велико, однако она все равно искала любого повода уйти из дома, чтобы остаться наедине с собой. Она хотела бы, рано или поздно, уехать из Англии, но пока что не могла — её связывало как обещание перед Сириусом, так и невозможность связаться с испанскими родственниками. *** — Достаточно ли тебе удобно в камере? — с насмешкой спросила Миллисента Багнолд, складывая руки на груди. — О, мисс Министр Магии, — сказал Сириус. — Удобнее места я не встречал. Сириуса не кормили уже пятый день, и он почти потерял силы. Это было очень неожиданно даже для смотрителя тюрьмы. Всякий раз, разнося еду заключённым, он по привычке подходил к камере Блэка, но тут же одёргивал себя и уходил, тихо вздыхая. — Следуй за мной, Сириус, — сказала женщина, жестом показывая тюремщику, что не нужно заковывать руки Блэка. Он встал, чуть покачиваясь и, чувствуя головокружение, постарался совладать с собой. Однако с первого раза это не вышло, и Сириус упал обратно, когда у него потемнело в глазах. — Что с тобой? — Ничего. Долго сидел, — буркнул Блэк и, вскочив на ноги, пошёл вслед за Миллисентой. Она вела его по длинным коридорам тюрьмы, и Сириус иногда держался за стены, чтобы не упасть. Багнолд замечала это, но ничего не говорила, только тихо усмехалась и шла быстрее. Пытка продолжалась не больше десяти минут, но для Сириуса это была целая вечность, тем более, приблизившись к месту назначения, он почувствовал запах еды. — Проходи, — сказала Миллисента, пропуская Сириуса в комнату. Это была уютная комнатка с кроватью, столом и продуктами на нем. Больше Сириус не мог ни о чем думать — только бы съесть что-нибудь или незаметно утащить с собой. Но вместо этого он сел за стол и внимательно посмотрел на Миллисенту. Ему были непонятны эти неожиданные смены настроения — она достаточно тепло встретила его в тюрьме, с учётом их прежнего сотрудничества в Аврорате. — У меня есть к тебе один простой вопрос, дорогой, — сказала Багнолд, мерзко улыбаясь. — Как ты хочешь умереть? То есть, то, что ты умрёшь, не оговаривается. — Ты хочешь услышать ответ «явно не от голода»? — усмехнулся Сириус. — Я не хочу умирать, вот так. — Но ты умрёшь. Ты обречён. — Все мы рано или поздно встретимся с матушкой-смертью, — пожал плечами Сириус. — Но я пока не планировал такой встречи, — Миллисента рассмеялась и щелкнула пальцами. Слуги подали две тарелки и столовые приборы. Сириус тяжело сглотнул. — Итак, ты умрешь, — сказала наконец Багнолд. — Но как? От голода в тюрьме? Или национальным героем на воле? — она налила в свой бокал вина и переставила его на сторону Сириуса. — Пей. Говорят, вино на голодный желудок… — Очень полезно для здоровья, — процедил сквозь зубы Сириус. — К чему ты ведешь, Миллисента? Что значит — на воле? Женщина пожала плечами отставила бутылку в сторону. Она долго смотрела то на Сириуса, то на скатерть, потом — отворачивалась и смотрела на дверь. Сириус держался долго, пока, наконец, она не заговорила, чуть сбавив саркастический тон, с которым начала разговор. — Англии нужна помощь, — она смущённо прокашлялась. — Остатки Пожирателей смерти собирают союзников в других странах, особенно в отдалённых. Я хочу послать туда самого лучшего агента прошедшей войны. — Поэтому вы морили меня голодом? — спросил Сириус, уже бесцеремонно стаскивая со стола бутерброд. — Рассказывай подробнее. — Я посылаю четырёх агентов в Америку, Австралию, Европу и Азию. Они должны прочесать самые крупные страны, вычислить заговорщиков и обезвредить их — убить, проще говоря. И ты должен стать одним из этих агентов, — Миллисента с некоторой жалостью посмотрела на Сириуса. — Сразу после согласия ты будешь оправдан. И у тебя даже будет время повидаться с родственниками. Мы восстанавливаем тебя в должности главы одного из отделов Аврората и чуть ли не объявляем, что ты убил Сам-Знаешь-Кого. И через пару месяцев ты уезжаешь в командировку, где трагически погибаешь. — Почему я должен умереть? — спросил Сириус, отпивая вино. — Потому что эта миссия стоит под грифом «10», если ты помнишь еще ранг заданий в Аврорате. Ты не выживешь, Сириус. — Я выживу, — покачал головой Блэк. — Назови цену моей жизни. — Если ты выживешь, чертёнок, я сделаю тебя главой Аврората, — прошептала Милиссента. — Такая цена подойдёт? — Так куда я отправляюсь? Наверняка не в Европу — это слишком просто. И не в Австралию, её наверняка забил всеми любимый Джексон из шестого отдела. Итак? — Азия. В частности меня интересует Япония, — Миллисента достала несколько бумаг. — Здесь вся нужная информация. Вспышки активности Пожирателей — нападки на магглов, совершение тайных обрядов — все это зафиксировано в Японии. Чуть раньше — в Китае, так что можешь и там поискать. Твоё время не ограничено. Будешь присылать мне два отчёта в месяц. Если не будет двух отчётов, я объявляю тебя мёртвым. Я напишу тебе, когда ты сможешь возвращаться. Если будешь жив. — Мне нравится, — сказал Сириус. — Только один вопрос, — он нахмурился и серьёзно взглянул на Министра. — Что будет с моей семьей? — Об этом позволь позаботиться мне, — Сириус обернулся и увидел стоящего у двери Ориона. — Отец. Почему я не понял сразу, что ты замешан в этом? — Блэк-младший вздохнул. — Итак, я вижусь с семьей, провожу с ними два месяца, и отправляюсь на верную смерть. — Я думаю, мы расширим два месяца до полугода, да, мисс Багнолд? — улыбнулся Орион, подходя к сыну. — А теперь поешь и отдохни, мы хорошенько потрепали тебя голодовкой. Сириус кивнул и встал, взяв со стола тарелку с самой привлекательной для него едой и направился к двери, но Орион остановил его, указав на комнату. — Побудь здесь до вечера. Потом я заберу тебя домой, — сказал он мягко, и Сириусу показалось, что он переживает. — Что-то не так? — спросил Сириус тихо, пока Миллисента говорила о чем-то с одним из стражей. Орион покачал головой, а потом похлопал сына по плечу. — Отдыхай, — выдохнул он и вышел из комнаты. Вскоре Сириус остался один. Он сел на кровать, которая показалась ему неприлично мягкой, и сжал голову руками, стараясь сосредоточиться на собственных мыслях. Их было так много, что он не мог выловить какую-то конкретную, и вскоре позволил себе отпустить ситуацию до поры до времени. Первым делом, встав, он поел, чтобы набраться сил. В комнате было зеркало, небольшое, но в нём отражалось исхудавшее лицо Сириуса. Он с ужасом посмотрел на себя, но не нашёл ничего, чем мог бы привести себя в порядок — ни бритвы, ни расчёски. Отросшие волосы мешались, поношенная одежда висела мешком. Сириус вздохнул и сел обратно на кровать, стараясь не думать, что Марлин подумает о нем и о его внешнем виде. Он думал больше, что вскоре окажется на свободе и, вне зависимости, выживет он или нет, это будут самые сладостные моменты его жизни. Ждать освобождения пришлось недолго. Вскоре дверь в комнату открылась, и внутрь вошла немолодая женщина, неся с собой ножницы и остальные предметы для стрижки. — Ох, молодой человек, ну и жёсткие же у вас волосы, — приговаривала она в процессе работы. Сириус только улыбался, чувствуя, что год заключения медленно исчезает с его лица. — Спасибо, — сказал он. — Большое спасибо. — Эй, Поттер, отвали от него! У нас есть дела поважнее! — Сириус оттащил друга от напуганного четверокурсника, которого Джеймс собирался пару раз вздёрнуть в воздух. Поттер оскалился и помотал головой. — Идём, идём… — Лили — моя девушка, понял, мудак? — прошипел Поттер, чувствуя, как хватка друга усиливается. — Я хотел спросить конспекты! — пискнул мальчик, но Блэк уже увёл Джеймса в сторону другого коридора. Они не были лучшими студентами в Хогвартсе, они не были самыми вежливыми студентами. И сколько бы их не поэтизировала Лили, сколько бы Ремус не сглаживал их недостатки, они оставались зазнавшимися идиотами, неблагодарными и заносчивыми. Поттер, несмотря на сострадание, любил смеяться над людьми, а Сириус не видел в этом ничего плохого. — Черт, Джеймс, сейчас ты нужен мне, как никогда, — прошептал Сириус. Женщина, моющая руки, обернулась и задумчиво посмотрела на уже бывшего заключённого, но ничего не сказала. *** — Спасибо, что вытащил меня, — Марлин поправила шарф на шее, посильнее укутавшись в пальто, взяла за руку брата и прижалась к нему. — Давно я не выбиралась из дома. — Зайдём в кафе? — Себастиан показал на одно из небольших кафе в тихом квартале магического Лондона. — Я бы выпил чего-нибудь тёплого. — Эль? — предложила Марлин, рассмеявшись. Себастиан фыркнул и завёл сестрёнку в кафе. Забота о маленькой Марлин всегда ложилась на плечи Себастиана. Он был нетипичным старшим братом, не подкалывал сестрёнку, не делал её жизнь хуже. Она была единственным человеком, которого он любил и с которым мог поговорить по-настоящему. Она знала каждую черту его характера, а он с полуслова понимал её и любил безмерно свою маленькую и повзрослевшую сестру. — …И я понял, что врачевание — не моё. Хочу чего-то другого. Более молодого. Секса, красок, не знаю, — Себастиан пожал плечами. — Почему бы тебе не поехать в Испанию? Или обратно, в Австралию? — предложила Марлин, откусывая вафельную трубочку. — Как я оставлю тебя? — улыбнулся Себастиан, погладив сестру по волосам. — Ты же такая хрупкая. Да и мне нравится здесь. Я занимаюсь воспитанием Венеры, я кайфую от маленького Поттера! Мне нравится жить с тобой. — Как скажешь, дорогой, — Марлин погладила брата по руке. — Спасибо за мороженое. Между тем у стойки кафе раздался достаточно громкий разговор между одним из посетителей и официанткой. Последняя не могла никак понять, чего же хочет гость, а тот активно жестикулировал и злился. Марлин прислушалась, распознала родную речь и толкнула локтём Себастиана, чтобы он разобрался. Он неохотно встал и подошёл к спорящим. — Что-то не так, юная леди? — спросил он по-английски, зная, какой эффект производит его акцент на девушек. — Ох, я совсем не понимаю, чего этот мистер хочет! — официантка с досадой посмотрела на Себастиана. Тот повернулся к мужчине и поприветствовал его. Тот успокоился, услышав испанскую речь и начал объяснять молодому человеку, в чем проблема. Это был немолодой мужчина, высокого роста с седой бородой и ещё не до конца поседевшими волосами. Он выглядел очень достойно, держался прямо, но чувствовалось, что он не надменен. — Понимаете, юноша, я хотел бы купить чай, но эта дама меня не понимает, — сказал он, вздыхая. — Я закажу вам чай, не беспокойтесь, — заверил его Себастиан. — Даже в качестве примирения со страной готов оплатить его, если вы составите мне компанию. Я хочу больше узнать, что вы делаете здесь. Присоединитесь ко мне и моей очаровательной спутнице? После того как мужчина с удовольствием сел за столик вместе с Себастианом и Марлин, он долго молчал, смотря на молодых людей. Улыбнувшись, он произнес: — Вы хорошо смотритесь вместе. — О, — Марлин рассмеялась. — Мы не пара. Брат и сестра. — Вот оно как! — воскликнул незнакомец. — Надеюсь, я вас не огорчил. Тогда ваши родители — мастера, раз сотворили два таких чудесных сокровища. Но вы, девушка, выше всяких похвал. — Спасибо, — смутилась Марлин. — Вы так и не сказали, что привело вас в Англию? — Я ищу одного человека, но он, видимо, сменил фамилию. Оказывается, так сложно найти одну живую душу в этом мире, — мужчина немного грустно посмотрел на Марлин. Она сочувственно вздохнула и пообещала помочь, чем сможет. — Сеньор… Как вас зовут, к слову? — спросил Себастиан. — Сеньор Рамон Бательо Риверо, — улыбнулся мужчина, а Марлин удивлённо перевела взгляд на Себастиана. — А дети у вас есть? — невзначай спросил он, под столом сжимая руку сестры. — Да, Мария и Себастиан, — мужчина закивал. — Их я и ищу! Марлин почувствовала, что ей становится дурно. Не могло все произойти именно так, не могли обстоятельства сложиться именно так, чтобы их с Себастианом отец оказался именно в том кафе, куда решили зайти они. Девушка выдохнула и посмотрела на брата: он был бледен, опустил голову и молчал. — Что это с вами? — спросил Рамон, допив чай. — Я что-то не так сказал? — Мы будем выглядеть глупо, спросив вас это, сеньор Риверо, но дети, которых вы ищете — взрослые? — спросил Себастиан. — Себ, и так понятно, что да, — фыркнула Марлин, взглянув на Рамона. — Это странно, но нам кажется, что вы наш отец. Меня зовут Марлин Блэк, а этот молодой человек — Себастиан МакКиннон. Мы приехали в Англию, когда мне было четыре, а Себу — семь. Наша мама поменяла наши фамилии, а мне еще и имя. — Мари? Себастиан? — произнёс Рамон. — Ох, я… Я даже не сомневаюсь! Как я мог сразу не заметить? Вы же так похожи на меня! — Риверо взял дочь за руку и прижал её к губам. — Расскажите мне все, мои дорогие! Я хочу знать все! Девочка моя, ты что, замужем за Блэком? За Сириусом или Регулусом? — За Сириусом, — покраснела Марлин. — Он сейчас… — Да я знаю эту историю! Виделся с Орионом однажды, но он не упомянул о тебе. Что же, я рад такой партии! Жалко, что наследников увидим не скоро… — Что ты, папа, у меня двое детей, — Марлин вытащила из кошелька колдографии своих детей. — Это Венера и Арес. — В один день я обрёл и детей, и внуков! Я самый счастливый человек на свете! — воскликнул Рамон, перегибаясь через стол и обнимая сразу двоих детей. — Себастиан, а ты? Ты остепенился? — Сейчас у Мари слишком сложный период, чтобы я мог заниматься своей жизнью, — улыбнулся Себастиан. — А так — все здорово! Я решил бросить медицинскую Академию, не знаю, куда мне пойти и кем работать. Почему ты решил нас найти именно сейчас? — Ну, дела нашей семьи идут в гору, я оставил управление на вашего дядю Марио. Мне захотелось наконец увидеть своих детей, привезти их, возможно, в Испанию, — Рамон лукаво улыбнулся. — Предлагаю пойти домой, дорогие мои, — сказала Марлин, с нежностью смотря на отца и брата. — Я познакомлю тебя с внуками, да и с остальными… — Ежедневный Пророк! — крикнул посыльный, появившийся на пороге кафе. Марлин подняла руку и, отдав деньги за газету, раскрыла её. На первой полосе была помещена колдография Сириуса — похудевшего, уставшего и осунувшегося. Блэк глубоко вздохнула, но слезы все равно выступили на глазах. Переведя взгляд на заголовок, она вздохнула. «Сириус Блэк оправдан». Больше ничего не было — ни язвительных пометок, ни подробностей. На колдо Сириуса выводили из тюрьмы, он не улыбался, но и не был таким поникшим, как во время ареста. — Что это значит? Что…. — Марлин посмотрела на Себастиана. — Неужели я… — Он возвращается, — с улыбкой сказал МакКиннон. *** Сириус зашёл в дом, наткнувшись на кучу разбросанных везде игрушек. Дома никого не было, тишина приняла его, как старого друга. Он прошёлся по знакомым комнатам и заглянул в спальню. Признаков другого мужчины там не было, только даже детская кроватка все ещё стояла у стены, хотя Венера уже давно выросла из неё. Первым делом Сириус направился в ванную и, приведя себя в порядок, решил переодеться в свою одежду. Она была ему велика, но Сириус решил, что так ему будет в любом случае привычнее. Зайдя в комнату он, ещё раз увидев собственную не заправленную кровать, заулыбался и лёг в неё. Мягкие подушки пахли духами Марлин, а одеяло было такое лёгкое и приятное, что Сириус мгновенно заснул, укрывшись с головой. — Сейчас, папочка, я покажу тебе колдо со свадьбы, только переоденусь! — Марлин, вернувшись из кафе, зашла в комнату и не заметила, что на кровати кто-то лежал. Она достала домашнюю одежду и, скинув уличную, увидела, что одеяло шевельнулось. Не успела она прикрыться, не успела ничего сказать, как Сириус сел на кровати и потянулся. Открыв глаза, он увидел Марлин в одном нижнем белье. — Надеюсь, это для меня, детка? — улыбнулся он. — Я соскучился. — Сириус, — выдохнула Марлин, подходя к кровати. — Сириус… — она села к нему, мягко поцеловала в щеку и обняла мужа. — Наконец-то. — Милая, я так скучал. Ты такая красивая, боже, — прошептал он, крепко прижимая жену к себе. У него не хватило смелости сказать, что вскоре он снова отправится навстречу опасности. Сейчас ему было хорошо в объятиях самой лучшей женщины в мире.