Неправильное воспитание

Марлин проводила Лили до платформы и, обняв подругу, почти расплакалась. Если бы не привычная для МакКиннон хмурая и недовольная гримаса, она точно пустила бы слезу, потому что оставаться одной на Рождество было невыносимо грустно. Эванс взглянула на подругу с сочувствием и взяла её за руки. — Поедем со мной? — спросила Лили, и губы её дрогнули в лёгкой и неуверенной улыбке. Потому что Марлин — неизвестный для неё зверёк. Они подружились совсем недавно, и Лили всё ещё не поняла, что такого было в этой вечно недовольной и хмурой девушке. — Нет, Лилс, я тут, — Марлин тряхнула головой, и светлые локоны так красиво упали на её лицо, скрывая разочарование. — Не переживай. Пиши. Последние слова Лили уже не услышала. Но Марлин знала, что Эванс напишет ей, расскажет о сестре, её женихе и родителях, будет нести какой-то бред о рождественских традициях магглов. А Марлин будет читать, смеяться и, возможно, плакать, потому что ей в этом году путь домой был закрыт. Аннабель написала Марлин, что на Рождество к Тому приезжают его родственники, которые понятия не имеют о мире магии, поэтому девушке лучше остаться в школе. Себастиан — уже семикурсник — и так не собирался ехать домой, поэтому не обратил на мамину просьбу внимания, а вот Марлин было обидно. В конце концов, она не заслужила такого отношения к себе, ведь в последние несколько лет вела себя прилично с Томом. — Эй, МакКиннон, встретимся после Рождества! — на Марлин налетел Джеймс, заключая девушку в объятия и по-братски целуя в щёку. — Я пришлю тебе подарок от моей мамы. Не грусти, колючка! И убежал, заходя в вагон. Марлин неспешно пошла в сторону школы, доставая из кармана сигарету. Пагубная привычка, но такая успокаивающая. Во всей школе она видела только одного человека с маггловскими сигаретами — Сириуса Блэка. И Марлин задумалась — уехал ли парень с Джеймсом? Она мельком слышала, что они строили грандиозные планы на Рождество, но на платформе его не было. Возможно, он в замке. Или сел в поезд заранее. — Дьявольщина, — шикнула Марлин, отгоняя мысли о Сириусе. Парень нравился ей уже достаточно давно, но вот признаться ему в этом МакКиннон боялась. Да и репутация заядлого бабника Хогвартса отталкивала её — кому захочется становиться очередным номером в бесконечном списке побед Сириуса Блэка? Марлин секс победой не считала. Она думала, что истинная любовь, как у Джеймса к Лили, всегда намного дороже, чем безотчётные подростковые совокупления. А сам Сириус не так давно начал проявлять интерес к Марлин. Приносил ей цветы иногда, говорил приятные слова. Это длилось около месяца, но Марлин, замкнутая в собственных переживаниях, обещала себе не поддаваться. Было сложно, ведь Блэк был обворожителен. В гостиной Гриффиндора, куда пришла наконец Марлин, была наряжена ёлка и висела куча украшений, радующих глаз. МакКиннон скинула на диван свою куртку, поправила волосы и села в кресло, с удовольствием прикрывая глаза. На самом деле, она не боялась одиночества, ведь мыслей у неё было много, желания общаться с кем-то мало. Весь оставшийся вечер девушка провела за чтением книги, которое только раз было прервано смехом каких-то первокурсников. Марлин не заметила, что в гостиной был Сириус, внимательно наблюдавший за ней. На следующее утро девушка проснулась в приподнятом настроении, потому что ей прислали подарки — сознание подкидывало воспоминания детской беззаботной радости, которое испытывала Марлин совсем недавно. Это были подарки от Джеймса, Лили, Себастиана, Доркас, Ремуса — самых близких друзей Марлин. Себастиан даже записал вопиллер, в котором громко поздравлял «свою любимую малышку» с Рождеством и сетовал, что не может быть рядом и обнять «маленькую принцессу». Подарок от мамы Марлин не стала открывать. Спустившись в гостиную, Марлин, переодетая в более-менее праздничную одежду — парадное чёрное платье, — заметила сидящего в кресле Сириуса. Парень вскочил, заметив Марлин, и подошёл к ней. — С праздником, — сказал он, улыбнувшись. Марлин чуть нахмурилась. — Я не подарил тебе подарок, но я не знал, что ты будешь тут. Поэтому предлагаю загладить мою вину походом к Хогсмид. — О, конечно, — протянула МакКиннон, скрестив руки на груди. — Ну же, Марлс, не ломайся. Из адекватных гриффиндорцев тут только мы с тобой, почему бы нам не провести время вместе? — Есть другие факультеты, — холодно сказала Марлин. — Ты, кажется, не брезгуешь. Я видела тебя на прошлой неделе с Мелони. Она с Хаффлпафа. — Ревнуешь. — Констатирую факт и разрушаю твою аргументацию, Блэкки, — фыркнула Марлин. — Я хочу побыть одна в этот праздник, если ты не против. — А если я скажу, что я не хочу быть один? — немного тише спросил Сириус, на всякий случай взяв девушку за руку, будто боясь, что она трансгрессирует. — Марлин, я действительно ничего тебе не предлагаю. Просто… Побудь со мной, пожалуйста. Как друг. — Ты платишь в Хогсмиде, я на мели, — сказала Марлин. — Так уж и быть. Это рождественское чудо для тебя. Оказалось, что Вальбурга запретила Сириусу ехать к Джеймсу на Рождество. Иначе они забрали бы его из школы — имели на это полное право. Выбирая между неделей веселья и учёбой с лучшими друзьями, Сириус выбрал второе, хотя ему было очень гадко от того, как поступила его мама. Марлин понимала его, поэтому решила забыть на один вечер о репутации Блэка. С ним было просто и весело. Он умел хорошо шутить, был галантен и красив — Марлин долго смотрела в его глаза, пока он рассказывал что-то. МакКиннон влюблялась, и это было ужасно, потому что она чувствовала, как её опутывают сети обаяния Сириуса, как её затягивает в клуб его поклонниц, но она ничего, вообще ничего не могла с этим поделать. Сириус стоил разбитого сердца и разрушенных надежд. На обратном пути в школу Марлин несла большой пакет со сладостями — любимое утешение в грустные дни. Сириус шёл рядом, слушая, как Марлин рассказывает о своей семье. Она говорила о Томе, отчиме, как о настоящем отце, и Сириусу казалось, что родной отец не может так относиться к этой прелестной девушке. Марлин была милой, трогательной и умной — она шутила не хуже Сириуса, язвила, заливисто смеялась, запрокидывая голову и обнажая бледную шею. — Ты ни разу не назвала меня по имени, — заметил Сириус, останавливая Марлин у входа в замок. Девушка покраснела и отвела взгляд, сильнее сжимая пакет с конфетами. — Марлин. — Твоё имя принадлежит не мне, — сказала Марлин, подняв взгляд на парня. Заметная разница в росте не делала Сириуса выше её. Она была такой гордой и самодостаточной, что у Блэка дух захватывало. Он не выдержал и прижал девушку к себе. Конфеты посыпались на снег, но МакКиннон было всё равно. — Ты мне очень сильно нравишься, Марлин. Давай попробуем? — тихо сказал Сириус. — Ты спишь с разными девушками, я же спать с тобой не собираюсь. Конфеты, красивые слова, милый вечер — ох, Сириус, серьёзные отношения совсем не на этом строятся, — покачала головой Марлин, а Блэк вздрогнул — его имя звучало идеально, когда его произносила Марлин. — Ладно, мне надо признаться, — вздохнул Блэк, отступая от Марлин. — Ничем мне Вальбурга не грозилась. Я придумал всё это, чтобы остаться с тобой, потому что подслушал, как ты рассказываешь Лили о своей маме. Я месяц бегаю за тобой, Марлин. Да, я сплю с девушками. Но я действительно испытываю к тебе что-то, и мне хочется попробовать… Только если ты чувствуешь что-то в ответ. Я не Джеймс, не буду доставать тебя. Скажи мне — у тебя есть чувства ко мне? — Есть, — кивнула Марлин. — Ты нравишься мне. — Тогда в чём проблема? — рассмеялся Сириус, взяв у Марлин пакет и начав собирать упавшие конфеты. — Ты всегда сможешь уйти. — Как и ты. Я не хочу боли, — заметила Марлин. Сириус нахмурился, присел на корточки, собирая конфеты. — Лучше, чтобы этот идиот Ллойд причинил тебе боль? — рыкнул он, и Марлин заулыбалась. Ллойд — студент Райвенкло, который не раз звал МакКиннон на свидания и дарил ей иногда цветы. — Ревнуешь, — сказала Марлин, присоединяясь к занятию Блэка. Их лица были на одном уровне, и Сириус мог почувствовать дыхание девушки на своей щеке. МакКиннон взглянула на него, смотря прямо в глаза. — Ревную, — сказал Сириус, не отводя взгляд. — Будешь моей девушкой? — Буду, — Марлин подумала, что ещё сто раз пожалеет об этом, но решила, что это в любом случае будет потом — сейчас конфеты снова рассыпались по снегу, а Марлин лежала на Сириусе, и они целовались, думая, что это лучшее Рождество в их жизнях. Марлин вынырнула из воспоминаний, чувствуя слёзы на щеках. Рядом сидел Сириус, чуть улыбаясь и внимательно наблюдая за женой. Очнувшись, Марлин обняла мужа и уткнулась носом в его шею. — Наше первое Рождество вместе, — сказала она, отстраняясь, чтобы поцеловать его в губы — легко, просто для выражения признательности. — Почему ты решил… — Вспомнил, как у нас всё начиналось, захотелось поделиться с тобой этим чувством, — Сириус погладил Марлин по голове. — Да и… Я так мало уделял тебе времени в прошедшие полтора месяца. Гонялся за этим безумным магглом, поэтому кричал на тебя, срывался, рычал… — Блэк виновато посмотрел на жену. — Ударил. — Сириус, — рассмеялась Марлин, совсем как в то Рождество, и Сириус, не выдержав, поцеловал её в губы. — Ударить по лицу и шлёпнуть по попе во время секса — это разные вещи, это во-первых. Во-вторых, ты уже извинялся тысячу раз! — Марлин улыбнулась. — Цветы дарил, на коленях извинялся — а я тебе говорю, что всё в порядке, мне было не больно. — Да я знаю, но мне всё равно стыдно, малышка, — сказал Сириус. — Больше это не повторится. — А если я попрошу? — лукаво произнесла Марлин, подмигнув мужу. Сириус рассмеялся и повалил Марлин на кровать, крепко обнимая и прижимая к себе. За дверью спальни уже вовсю резвились дети, приехавшие из школ, но Сириус подумал, что им с Марлин можно один раз забыть о них, оставшись наедине. Двойняшки уже неделю были у Вальбурги, которая таким образом переживала вынужденную разлуку с Орионом — мужчине пришлось отправится в Америку для решения каких-то дел. Поэтому Вальбурга предложила Марлин взять детей и дать девушке отдохнуть. — Как же я тебя люблю, — пробормотал Сириус, глубоко вздыхая. — И скучаю по тебе на работе, веришь? — Верю. Я выйду раньше срока, — сказала Марлин. — Молока у меня уже нет, дети подрастают… К лету уже выйду. — Как скажешь, — пожал плечами Сириус. Марлин удобно устроилась на его животе, развалившись поперёк кровати. — Только с кем двойняшек оставлять? — Да не знаю я, — беззаботно сказала Марлин. — Придумаем что-нибудь. Сейчас надо бы решить что-то с Венерой, потом подумать, куда пристроить Стефана, а то он без нашей пташки зачахнет совсем. — Стефана я возьму себе, — зевнув, сказал Сириус. — Хороший парень, толковый. Воспитаю из него помощника. — Это хорошо, — Марлин улыбнулась. — Давай не будем Венеру в школу отправлять? Наймём ей учителей, дома школу окончит, а потом пусть делает всё, что захочет. — Согласен. Ну что, встаём? Надо ещё готовить праздничный стол… — А давай сбежим? — Марлин села на кровати и посмотрела на мужа. — А что? Оставим записку детям, деньги, напишем Ремусу — они с Цисс всё тут приготовят. А мы с тобой…  — Мы с тобой безответственные родители, — сказал Сириус с лёгким упрёком. — И это неправильное воспитание, малышка. Мы должны подать им пример… — Я хочу один раз за много-много лет побыть только с тобой. Я обожаю наших детей. Я обожаю твою маму, наших друзей, но это вообще ничто по сравнению с моими чувствами к тебе. — Франция, Париж, Эйфелева башня. Рождественский ужин с видом на город — пошло и банально, но у нас и этого не было. Как тебе? — спросил Сириус, вставая с кровати. Марлин по-детски хлопнула в ладоши и кинулась собираться. Через пару часов на центральных улочках Парижа счастливая Марлин водила Сириуса по кафе и барам. Она проходила мимо магазинов с одеждой, мимо ювелирных — ей это было не нужно. Она хотела вспомнить то время, когда они с Сириусом были молоды и счастливы, и теперь, выпивая в очередном баре что-то высокоградусное, Марлин смеялась, словно ей снова было семнадцать и не было за плечами горя потерь. Вскоре и Сириус отпустил себя, позволил себе расслабиться и стать самим собой — он пил, смеялся и влюблялся в жену в очередной раз, танцевал с ней даже там, где музыки не было. Они поужинали на Эйфелевой башне, вели себя до ужаса неприлично, потому что были сильно пьяны. Громко смеялись, громко разговаривали и чуть было не начали использовать магию — если бы только Сириус не вспомнил, что он глава Аврората. — Вот сюда кидаешь монетку и смотришь на город, — сказал Сириус, осматривая странное устройство. — Да? — Чёрт его знает, — хихикнула Марлин, чуть пошатнувшись. — До полуночи ещё так много времени, нам ведь не надо возвращаться домой? — Нет, нет, — усмехнулся Сириус, закуривая и обнимая жену за плечи. — Давай поедем к воде? А там найдём маленький ресторан — не так важно, какой, — и будем есть устрицы. По которым только-только ходили ногами. — И просидим в этом ресторанчике до самого утра, будем пить виски и радоваться жизни. А утром вернёмся домой, пьяные и счастливые, заснём и проспим до самого вечера. Так? — Знаешь, — усмехнулся Сириус, щёлкнув жену по носу. — Давай ты перестанешь планировать, детка? Пока что просто поедем к Ла-Маншу. Марлин и Сириус пробыли во Франции не один вечер, а почти целую неделю. Провели день на Ла-Манше, ходили по берегу, усеянному ракушками, и Марлин визжала от брызг солёной воды, которые Сириус после сцеловывал с её лица и рук. Они заливисто смеялись, когда мимо них проходили серьёзные люди, пили вино прямо из бутылки и спали, где придётся. А ещё они танцевали под несуществующую музыку и целовались, словно подростки, прячась за домами и в тесных переулках. Полупьяные зашли в Лувр и распугали всех туристов. Они ездили в Прованс, бывали на разных рождественских ярмарках, ели вкусную еду и много веселились. Они вернулись домой только на последних днях каникул. Это было утром. Марлин аккуратно открыла дверь дома, стараясь не будить детей. Весь выпитый алкоголь давно выветрился, и Сириус тоже был трезв. Он нёс пакеты с подарками, купленными в разных местах. Поставив ношу на пол, Блэк поцеловал Марлин, прижимая её к стене прихожей. — Это была отличная идея, детка, — шепнул Сириус, целуя шею жены и оставляя красные следы на бледной коже. — Надо будет повторить. — Да, — Марлин прикрыла глаза, чуть откинула голову, позволяя Сириусу делать все, что ему захочется. — Надо возвращаться в реальность, любимый. — С тобой всё реально, — Сириус подхватил Марлин на руки и пошёл в гостиную, думая, что там никого нет. В гостиной сидел Стефан, а у него на руках дремала Венера. Сириус поставил Марлин на пол, но не отпустил её, крепко прижав к себе. Марлин улыбнулась и взглянула на спящую дочь. — Что с ней? — Мы собирались встать пораньше, чтобы сходить на маггловскую выставку, — ответил Стефан шёпотом. — Сначала она проснулась, а потом попросила прилечь на пару минут. Уже час спит. — О, наша девочка никогда не отличалась любовью к ранним подъёмам. Ты завтракал? — спросила Марлин. Андрессон кивнул. — Как вы отдохнули? — спросил он, аккуратно перекладывая Венеру на диван. — Замечательно! Лучший из всех наших отпусков, — сказал Сириус. — Кстати, Стеф, завтра дам тебе список того, что нужно купить к концу каникул. — Зачем? — спросил Стефан с удивлением. — А, я не сказал? Я решил взять тебя к себе на практику. Если ты не против, конечно… — Минуя Академию? — Андрессон чуть наклонил голову, и Марлин подумала, что этот жест он перенял от Венеры. — Не совсем. Сдашь экзамены мне, — просто сказал Сириус.