Когда сны становятся явью

Глаза слипались, и Робину стоило больших усилий держать их открытыми. — Кофе? — Эмма протянула стаканчик, но лучник замотал головой: за последние четверо суток он выпил его в таком количестве, что хватит на две жизни. Переоборудовав дом мэра Миллс в штаб-квартиру, сказочные опустошили не только холодильник и бар Реджины, но и нанесли существенный урон запасам вдовы Лукас, которая пригрозила поставить капканы, если они не перестанут воровать еду — с точки зрения хозяйки закусочной, оперативно-следственная бригада Сторибрука занималась вовсе не тем, чем следует. Переубедить пожилую мадам не получилось, Руби тоже была не в духе из-за приближающегося полнолуния, поэтому Свон обрадовалась, как ребенок, появлению Голда с бумажными пакетами подмышкой. — О, еда! — лишь спустя пару минут созерцания содержимого, шериф осознала, что Темного не видели с той самой ночи на площади. — Мило с вашей стороны принести продукты, но не хотите ли объясниться, Голд? — Закатайте губу, мисс Свон, — огрызнулся маг, неловко сгружая ношу на стол. — Я вам в носильщики не нанимался. — Не мне, так ведьме Запада, — Эмма выхватила из пакета лак для волос с сильной фиксацией и помахала перед его носом. — Или вы себе делаете укладку? Ростовщик вымученно улыбнулся в знак того, что оценил шутку. — Тренируйте ваше чувство юмора на родителях, дорогуша, им это полезно. Где Реджина? — В гостиной, — печально взглянув на свежую, еще теплую булку, коричневый краешек которой так и умолял откусить кусочек, женщина последовала за Голдом. — Как вам удалось обмануть Зелену? — Она послала меня в магазин, но не сказала сразу возвращаться на ферму. В следующий раз будет точнее в формулировках, — он пожал плечами: мастера сделок подловить редко кому удавалось. Жестом попросив Робина и Эмму помолчать, Румпельштильцхен медленно провел ладонью над лежащей неподвижно женщиной. — Любопытно… — Что? — сразу оживилась шериф, но он убрал руку и повернулся к ней. — Расскажите подробно, что произошло после нашего исчезновения. — Ну… мы поднялись в башню, нашли там Реджину. Голубая Фея вылечила повреждения — ссадины, ушибы — но в себя она не пришла. За те четыре дня, что мы дежурим здесь, ей стало хуже. Пульс почти пропал, — Свон устало потерла лоб. — Никто не знает, что за болезнь губит Реджину и как ее вылечить. Вся надежда на вас, Голд. — Не на меня. На него, — ткнув длинным пальцем в сторону Робина, маг в этот момент особенно напомнил свое альтер эго из Зачарованного леса. — Можно вас на тет-а-тет, мистер Локсли? Измученное состояние лучника не укрылось от внимания Румпельштильцхена. За бессмертно-долгую жизнь он научился определять любовь по многим признакам, в том числе по отчаянию в потускневших глазах, дрожащим уголкам губ, по бессонным теням под нижними веками. Одного взгляда на лицо Робина было достаточно, чтобы понять: Королеву еще можно спасти. Голд пригласил разбойника выйти на крыльцо и дотронулся до косяка, изучая что-то. Погода портилась. Понаблюдав за кружащимися в небе снежинками, Темный вздохнул и перевел взгляд на собеседника. — Скажите, как вы относитесь к Ее Величеству? — Ээ… хорошо отношусь, а что? — не ожидавший подобного начала Робин слегка смутился. — А она к вам? — Думаю, что хуже… Почему вы спрашиваете? — Не знаете ли вы, — антиквар пропустил вопрос мимо ушей, — есть ли у вас конкурент за расположение Реджины? Подумайте, от вашего ответа многое зависит. — Есть, — долго думать не пришлось: при одной мысли о враге рука сама сжималась в кулак или тянулась к колчану за стрелой. — Помощник шерифа ноттингемского, Гай Гисборн, я видел их накануне дня битвы вместе… — не совладав с эмоциями, Робин замолчал. Как он мог позволить ей тогда покинуть кафе? Видел же, как повлиял на нее приход сестры, отчего не удержал, не ободрил, не помог, когда был нужен… — Это моя вина, Голд. Если бы я пошел за ней… — Избавьте меня от ваших терзаний, — колдун скривился. — У меня мало времени, я здесь не за этим. — Кстати, а зачем вы здесь? — замечание вернуло Локсли к действительности. — Не поверю, что вы волнуетесь о Королеве. Зелена вас послала? — он угрожающе двинулся к Румпельштильцхену, оттесняя того к стене. Высокий, широкоплечий, закаленный суровой лесной жизнью Робин вполне мог оставить последнему неприятные воспоминания о встрече. И магия бы не помогла: пленнику кинжала с некоторых пор запрещалось использовать боевые чары, для самозащиты в том числе. — Умерьте свой пыл, — а вот ядовитое шипение и убийственные взгляды не возбранялись, — не то придется вам навещать другой дом на окраине леса. С букетом, перевязанным черной лентой. — Что?.. Реджина… она умрет?!.. — ярость испарилась, и лучник потрясенно отшатнулся. Одна его часть порывалась броситься в дом, чтобы проверить, не происходит ли непоправимое в сей момент, другая убеждала задержаться и послушать мудрого человека. Раздираемый противоречием Робин все-таки выбрал второе. — Если не принять меры — да, — как всегда бесстрастный Румпельштильцхен поправил воротник пальто, смятый Робином. — Не думаю, что вы знакомы с тонкостями метафизической материи, поэтому объясню кратко. Магия отравляет тело и душу, когда человек решает связать себя с ней. Поэтому, даже лишаясь сил, волшебник сохраняет в себе их малую часть, поддерживающую его существование. Он становится обычным человеком и не может колдовать, пока не вернет утраченное. У Реджины же, — мужчина кивнул в сторону дома, — забрали все до последней капли. Более того, мисс Миллс отдала силы добровольно. — Зачем? Она могла обратиться к вам, если магия ей не нужна. — Вряд ли Ее Величество догадывалась, кем является ее избранник. Видите ли, мистер Локсли, она не только пригласила его в дом, но и была с ним близка… — Голд многозначительно замолчал, давая Робину возможность сложить два и два и избавить его от неприятных подробностей, но тот продолжал недоуменно моргать. — Я не понимаю… — Ваш Гисборн, если это, конечно, был он, — инкуб. Завладевший чужим телом злобный дух, демон — называйте, как хотите. Он выбирает красивых женщин в жертвы, входит к ним в доверие, очаровывает их, а после забирает жизненную силу. Или магию, если женщина — ведьма. Я никогда бы не подумал, что Ее Величество попадется так легко, — Румпельштильцхен покачал головой с заметным разочарованием в ученице. — Реджину спасло, что на момент «изъятия» из нее магии ее сердце находилось не на положенном ему месте. Она отдала его вам? — Нет, — разбойник заметно занервничал. — С чего вдруг? Антиквар долго смотрел в глаза Робину, но не сказал, что, едва войдя в комнату, уловил особую связь между ним и Королевой. Связь, которой так гордились Прекрасные и от которой Румпельштильцхену доставались одни проблемы. — Мистер Локсли, запомните хорошенько мои слова. Вам нужно найти сердце и убедиться, что оно в безопасности. После того, как вы уничтожите инкуба, вы вернете его Реджине вместе с магией. Ни до, ни после. Одновременно. Тогда она очнется. — Сколько у меня… у нее времени? — немного шокированный обилием информации, лучник собрал рассыпавшиеся мысли, и в речи его зазвучали решительные нотки. — Два-три дня. Мадам мэр сильна, ее организм борется за жизнь. Но ресурсы его не безграничны. Я не могу помочь, — ответил Румпельштильцхен до того, как Робин сформулировал вопрос. — Мое вмешательство спровоцирует Зелену на повторное нападение, она контролирует любое использование мною магии. — Как мне убить Гисборна? — Инкуб смертен, хотя и может использовать добытые силы против нападающего. Узнайте, в чем слабое место Ее Величества, это поможет вам одержать победу. Удачи, мистер Локсли, — криво улыбнувшись, Голд ушел за пакетами. Особняк он покинул через черный ход, а лидер Бравых ребят поспешил в гостиную, с трепетом осознавая, что от него одного теперь зависит судьба понравившейся ему женщины. — Ну? — набросилась на него Свон. — Что сказал Голд? — Что мне нужно узнать слабости Реджины, — казалось, Королева спала — так безмятежно было ее лицо. — Ты хорошо ее знаешь, Эмма, расскажи мне. Расскажи мне все.