14 января. Воскресенье. POV Китнисс
Вот, что за наказание свалилось мне на голову? Я вынуждена сидеть дома: мама и мистер Клиффорд запретили мне покидать пределы деревни победителей, пока на лице не сойдет синяк. Капитолий прислал своих чудо-врачей и мне «сделали» новые связки, голос теперь как новенький, но нет, тут дело в ином — приказ президента Сноу! Пит отнёс меня домой, но не прошло и двадцати минут, как позвонил «по пирамидке» президент Сноу: проверить, как там Китнисс Эвердин, его специально-особо-чрезвычайная представительница. Вхожу и вижу Сноу, у него верх головы забинтован (покушение заговорщиков!!!), и улыбается, такого Сноу я ещё не видела, такое ощущение, что у него сегодня день рождения, а не заговор в Капитолии, хотя и так всё понятно: заговор-то провалился! Видит меня одним глазом, второй забинтован, делает вид, что жутко разгневан, именно что делает вид (!!!), эдакий разгневанный строгий дедушка распекает провинившуюся непутевую, но любимую, внучку. Умора, но что я могу с этим спектаклем поделать? Изображаю немую внучку и искреннее раскаяние, шепчу оправдания, что, мол, я не могла стоять на месте, когда этот урод Тред, к затылку ребенка пистолет приложил, Сноу со страшным выражением лица вещает: — Мисс Эвердин! Как вы могли, вы отвечаете передо мной за весь двенадцатый дистрикт и так безответственно подставляете свою жизнь!!! Строжайший Вам выговор за такую выходку!!! (Ну всё, меня сейчас Сноу снова посадит в кладовку!!!) Если бы мистер Эбернети не был таким бдительным, вот с кого вам надо брать пример, он настоящий герой дня в дистрикте 12!!! (Сноу хвалит Хеймитча, ушам своим не верю, с чего бы это?). Ваш голос это наиважнейший приоритет, медики из Капитолия уже вылетели, будете петь даже звонче (так, стоп, откуда Сноу известно, что пою, какая сво. донесла???) Ну и так далее в таком же духе. Я отделываюсь легким испугом и принудительной неделей отпуска, в течение которой мне запрещено выходить из деревни победителей. И это не шутка, позавчера я случайно приблизилась к границе деревни и у меня прямо над головой возник планолёт (!!!). Правда, я ничуть не испугалась, привыкла, планолёт, думаю, у меня уже персональный имеется, просто смотрела, как с планолёта мне пальцем погрозили мол: «Ни-ни, Китнисс, мы за тобой следим!!!». Кое-кто в дистрикте 12 за активное участие в предотвращение попытки мятежа получил поощрение, например мистер Андерси, он же сумел, практически в одиночку, парализовать действие мятежного полковника Треда до моего оглушительного появления. — Ты спрашиваешь, Китнисс, было ли мне страшно? — говорит Мэр — Да страшно. Этот человек мог меня убить, но, в этот момент я о смерти не думал, я думал о том, что жена сказала мне как раз накануне: «Кристофер, ты всегда боялся. За нас, меня и Мадж. И поэтому молчала. Но когда Мадж рассказала мне, что дочь Элизабет, ты знаешь, она в детстве была моя лучшая подруга, вызвалась добровольно, я вспомнила свою сестру, Мейсили. Я не стала тебе говорить, а просто пошла к Хеймитчу Эбернети. Я просила его помочь Китнисс, так если бы Китнисс была не дочь Элизабет, а моя, понимаешь, Кристофер! А когда она вместе с сыном Генри Мелларка вернулась живая, я поняла, что время пришло, страх прошёл, ты понимаешь меня, Кристофер. Китнисс нам всем подарила надежду, что Жатва больше не будет отнимать у нас наших детей». — Я никогда не забуду, какие глаза стали у Дороти (так зовут жену мэра и мать Мадж) за эти тринадцать дней. Двадцать лет, понимаешь, Китнисс, я не видел в ее глазах радости, только грусть и боль. Я еще не говорил этого никому, год или около того, я вовсе перестал понимать, зачем живу на свете. Я живу на свете пятьдесят восемь лет, но так безнадёжно не было никогда. Но ты, Китнисс, возвратилась живая из Капитолия и тогда ты вернула мне смысл в жизни, я поверил, что мне рано умирать, я ещё не сделал самое главное в жизни. И вчера на площади, я не боялся смерти, я знал, за что я борюсь, Китнисс. Смерти нет, если тебе есть во что верить!!! Мэр Андерси за заслуги перед государством Панем и мужество, проявленное при исполнении им служебных обязанностей при подавлении попытки государственного переворота был отмечен специальной медалью «За особые заслуги и достоинство». Мистер Андерси ездил в Капитолий и получил награду из рук президента и Сноу сказал: — Вот, господа, мэр самого отдаленного из дистриктов Панема, но я как президент уверен, что из двенадцати руководителей дистриктов Кристоферу Андерси я могу доверить любое правительственное поручение, он и Мисс Эвердин, мой специальный представитель в дистрикте 12, безукоризненно претворят его в жизнь. Короче говоря, теперь я ненавижу президента Кориолана Сноу чуть-чуть меньше. Ну, на капельку!***
Пит долго ругается «по пирамидке» с Капитолием и доказывал, что он обязан быть сейчас со мной, но мистер Плутарх Хевенсби умеет убеждать и Пит нехотя согласился, что расследование подкупов распорядителей Голодных игр нельзя прерывать и надо его немедленно продолжить, но здоровье и безопасность его невесты — вообще приоритет из приоритетов и Пит если и должен отлучаться, то ненадолго, а капитолийский экспресс — это недопустимо медленно, Питу по распоряжению президента выделен персональный планолёт: — Мистер Мелларк, я отдаю себе отчет, что вы стремитесь быть рядом с вашей невестой после такого испытания, но расследование нельзя прерывать больше чем на три дня, пока вас не было, выявились настолько отвратительные вещи, что я настоятельного прошу вас сегодня же планолетом прибыть в Капитолий. Пит с трудом, но соглашается, в тот же день, внезапно я сталкиваясь в доме Пита с самим Финником Одейром! Финник заспанный выходит из ванной, практически голый, на нем лишь полотенце, обвязанное вокруг бедр! Я в глубоком шоке! И Финник расплывается в лукавой улыбке: — Привет, Китнисс! И я с визгом мчусь прочь из дома мерзкого Пита, где запросто можно наткнуться на Одейра, не одетого…голого Финника!!! И это ещё не все! Немного позже, я натыкаюсь в собственном дворе на Блеска. Ментор Диадемы, как вскоре выясняется. Он постарше Одейра, в первом профи более воспитанные. Блеск, по крайней мере, одет и вежливо спрашивает меня: — Мисс Китнисс Эвердин, полагаю? Я все ещё смущаюсь синяка под глазом, моё лицо наполовину перебинтовано, но Блеск тактичен и делает вид, что не замечает этого. Мы кратенько знакомимся. Он вскользь упоминает, что это он учил Диадему стрелять из лука, но ученица из нее была неважная. Ее больше интересовали мальчики. Я очень смущаюсь разговора на подобные темы, но Блеск безупречно тактичен и тема Голодных игр сворачивается. В тот же день он знакомит меня с своей сестрой, Кашмирой, они близнецы. Я замечаю, что она не слишком и рада знакомству со мной, но тщательно это скрывает, немного позже её брат шепотом разъясняет мне причину: — Марвел был её любимчиком, он не должен был идти на игры. Тёмная история. Он вызвался из-за Диадемы, они дружили с шести лет. После такого признания я вообще не могу смотреть Кашмире в глаза, её брат это понимает и больше мы с ней не сталкивались. Дом Пита неожиданно превращается в гостиницу для Победителей! В обед в гостиной Пита меня знакомят ещё с одним профи, дистрикт два, бородатым и немного болтливым — Галерий, президент Сноу сделал его что-то вроде телохранителем Пита, я начинаю испытывать сильное раздражение: Мелларку мало дружбы с профи на Арене — в Капитолии он завёл себе кучу друзей, Победители из богатых дистриктов. Блеск. Финник. Галерий. Я с трудом сдерживаюсь. Мне очень хочется устроить Питу громкую истерику. Финник приходит извиняться, поначалу я хмурюсь и практически ему хамлю, но терпеливость Финника действует на мои нервы успокаивающе, мы с Финником непринужденно разговариваем и он тактично не затрагивает тему моих игр. Затем я рассказываю Одейру, какими возможностями меня наделил Сноу и как много я успела сделать. Что люди перестали умирать в «Шлаке» от голода, шахтёры получают заработанные деньги в срок. Как я приструнила наших миротворцев. Как зубрила до посинения законы, написанные Капитолием. Я замечаю: Финник, прямо как и я, очень измотан и и под глазами у него, несмотря на макияж, черные круги, но на мой невысказанный вопрос он поведал мне: — Знаешь, Китнисс, у меня дома много семей рыбаков, у которых едва концы с концами сходятся. Мы с Мегз отдаем половину гонораров Победителя нашим землякам, Мегз мне как вторая мать, а кроме того, она была ментором на моих играх, Но этого мало, поэтому мне приходится лезть из кожи вон. Но президент требует много чего взамен, вот сейчас я и Галерий будем помогать Питу. И я догадалась, что «новая политика Сноу» распростроняется по дистриктам всё шире и шире. Вот только по выражению лица Финника я пониманию, что всё в Панеме трещит по швам. Панем бурлит и, признаюсь, я очень этому рада. Сноу довёл людей до последней черты, что они готовы бунтовать. Меня охватывает крайнее беспокойство: мы с Питом, особенно я, ведь идея с морником — именно моя затея, в большой опасности. И Финник, похоже, это чувствует и говорит мне: — Китнисс, доверься Питу. Просто слепо доверься. Я желаю им счастливого пути. Пит обещает дня через четыре прилететь домой. Мы прощаемся я не выдерживаю и реву в три ручья, не хочу отпускать Пита!!!*** Девять детей Крея
Глава миротворцев двенадцатого дистрикта Софоний Крей вызвал гнев президента Сноу за то, что проявил недостаточную твердость и не отдал приказ встретить приехавших из соседнего дистрикта вовлеченных в антигосударственный заговор миротворцев, огнем. Сноу ограничился строгим выговором только потому, что в возникшей в Капитолии неразберихе, Крею не был вовремя отдан приказ задержать и обезвредить прибывших из дистрикта 11 миротворцев. Отделавшись строгим выговором, Крей, по моей личной просьбе, был оставлен на своей должности. Хотя, как выяснилось, долго ее занимать «старине Крею» не пришлось, но обо всём по-порядку. Зато, майор Марлоу получил особую президентскую благодарность за образцовое исполнение им служебных обязанностей и оказанную К. Эвердин вооруженную поддержку (наш доблестный майор сначала, пока я бежала по площади, обезоружил всех подчиненных Треда, поэтому задержался на несколько мгновений и не успел прийти мне на помощь, но затем с девяноста шагов попал в Треда из автомата). Естественно, то, что я уговорила майора не учинять над Тредом самосуд, осталось нашей с Кассием Марлоу тайной. А то, что Сноу назвал Хеймитча «героем дня» это не было случайностью, прошло всего три дня и дистрикт 12 облетела невероятная весть, что наш земляк, Победитель Второй квартальной бойни ментор Голодных игр Х. Эбернети Указом Сената Панема за исключительные заслуги в срыве попытки переворота награждён Золотым лавровым венком с надписью «Достойнейшему». За всю историю дистрикта 12 ещё никогда его уроженец не получал Золотой лавровый венок, его, кажется, вообще давали всего три или четыре раза! Единственное, что мне не понятно, так то, почему Хемитча не вызвали в Капитолий, чтобы вручить Венок прямо сейчас, в марте, я слушала по телевизору сообщение, в котором Клавдий Темплсмит объявил о награждении Хеймитча, но затем Клавдий добавил, что по старинной традиции Венок вручается в августе, т.е., получается, после окончания Голодных игр, мне это тогда очень не понравилось. Так вот, уже четвертый день я сижу и не вылезаю из деревни победителей и прямо помираю от такой слишком спокойной жизни. Если бы не Мадж (Прим дома-то не бывает: дни и ночи в больнице, болеть-то в нашем дистрикте не перестали, никто не умирает, но болеют же, мамы тоже не видно сутками, но она всё-таки главный врач новой больницы), я и не знала бы о том, какие новости в дистрикте 12!А новость дня — это дети Крея!
Эта история, конечно, во многом заслуга моей неутомимой деятельности: наш Крей благодаря мне стал как ручной, а после строгого выговора от Сноу вообще тише воды, ниже травы. Но Крею это не помогло. Однажды к мэру Андерси на прием пришла девушка из Шлака. Эрна Суони, 22-х лет, пришла и молчала от смущения, мэр клещами сумел вытащить из нее, кто она и зачем пришла на прием. Её прислала мать, чтобы заявить, что дочка Эрны, Мэнисс, которой уже четыре годика, на самом деле дочь нашего Крея. Эрна молчала, молчала, а потом разревелась в кабинете мэра и рассказала, что почти пять лет назад Крей сожительствовал с ней, а узнав, что она беременна, выгнал, бросив ей тринадцать капитолийских долларов, а через 9 месяцев родилась Мэнисс. Эрна — дочь бывшего шахтера Мэддокса Суони, получив ранение в шахте, он умер семь лет назад, а его семья, точно также как моя собственная осталась без средств к существованию и Эрна пошла к Крею. Ведь он известный любитель голодных девушек…. Узнав, что произошло Крей схватился за сердце и молча сполз по стенке: только получить строгий выговор от Сноу и опять! Больше всего он испугался, что я доложу все в Капитолий. Я, наверное, так бы и сделала, но светить в «пирамидке» перед капитолийцами свою физиономию, украшенную огромным синяком, которым я обязана мертвому полковнику Треду, ну нет, увольте… Что сделал Крей? А что ещё ему оставалось: по-тихому признал девочку Мэнисс своей дочкой и подписал в мэрии документ, в которой, согласно семейному кодексу Панема, обязался выплачивать Эрне Суони из своего миротворческого жалования 250 долларов ежемесячно в качестве алиментов (отец Эрны, когда работал в шахте, приносил в каждый месяц в дом 15 долларов жалования). Но, на этом история не закончилась, в следующие три дня бедного мэра Андерси и майора Марлоу в штабе миротворцев начали осаждать девушки. Почему майора? Да потому, что старый развратник Крей прекрасно знал, сколько у него незаконорожденного потомства в Шлаке и вовремя взял отпуск по болезни, а отдуваться за Крея пришлось его заместителю — нашему майору. Мэр Андерси отнесся к возникшей коллизии со всей серьезностью, три дня он только и делал, что проводил расследование о детях нашего развратного главного миротворца. В полном соответствии с законодательством майор Марлоу лично вёл расследование по заявлению каждой девушки (всего заявило 73 девушки!!!), опрашивал свидетелей, моя бедная мама вместо лечения больных людей вынуждена была проводить бесконечные медицинские экспертизы, среди обратившихся оказалось 17 невинных девушек, маме пришлось выдавать справки. Дистрикт 12 такого невероятного скандала ещё не знал. Часть девушек заявили, что они забеременели от Крея, но ребенок либо родился мертвым, либо умер маленьким. В законах ничего не написано про такие случаи и девушкам, если только удавалось установить, что они действительно были близко знакомы с Креем и могли забеременеть от него, выплачивали небольшое пособие. Но восьми девушкам, среди которых оказалось две девушки из торгового квартала, удалось доказать, что их дети действительно дети главы миротворцев дистрикта 12 и Крей официально признал свое отцовство. В итоге, по подсчетам мэра Андерси, 85% огромного жалования Крея со следующего месяца будет отчисляться семьям девушек, которые родили от Крея детей. Личные отношения Крея и майора Марлоу, и раньше хорошими не были, теперь испортились совершенно, Марлоу перестал здороваться с Креем, написал в Капитолий рапорт, что он не может служить под началом Крея, но получил категорический отказ и в итоге они старались лишний раз друг другу на глаза не попадаться. Как Крею удалось избежать отстранения от должности? А очень просто. Мэр Андерси пришел ко мне и сказал: — Китнисс, ты в праве сдать этого мерзавца Сноу, но подумай, ведь его несчастное потомство так и будет жить в нищете, Крей, имея практически безграничную власть в дистрикте, мог давать жалкие гроши или вообще навсегда забыть. К тому же эти девушки постыдную связь с Креем долгие годы старались всячески скрывать, а теперь-то всё официально зарегистрировано и о них узнал весь дистрикт, конечно я не имею права тебе указывать, но прошу, не спеши докладывать в Капитолий, Крея выгонят со службы, ведь он самым грубым образом нарушил устав миротворцев и его скорее всего разжалуют в рядовые миротворцы. А так совращенные им девушки, смогут на его немаленькое жалование вырастить этих детишек. Дети то ни в чем ни виноваты, согласись, Китнисс. И что я? Я вообще под домашним медицинским арестом сижу! Сноу ничего не говорила и не скажу. На третий день после моего ранения на центральной площади ко мне пришла личный секретарь мэра Андерси Кейси, она училась в нашей школе и была старше меня на пять лет. Кейси — единственная дочь архивариуса дистрикта 12 Меллори Спаркса, в школе она отлично училась и когда ей исполнилось семнадцать, мэр, знавший ее с самого рождения, как очень грамотную девушку взял к себе в секретари. Кейси — высокая блондинка с голубыми глазами, бойкая, но в то же время стеснительная. У нее есть парень Джейл Финджер, сын портного. Его старший брат Брайен Финджер был трибутом на 69-х Голодных играх и погиб там от голода и жажды на четвертые сутки. — Привет, Китнисс, — у Кейси Спаркс была очень добрая и искренняя улыбка. — Привет, я слышала из-за меня тебе приходиться работать допоздна? — Мне нравится работать с мэром, а мистер Андерси раньше полуночи не уходит из мэрии, ты же знаешь, посетителей он принимает каждый день, в законе не написано, сколько раз в неделю мэр дистрикта должен их принимать и поэтому он считает необходимым принимать ежедневно. К тому же Капитолий требует нововведения президента максимально быстро воплощать в жизнь, ну вот и приходиться приходить на работу в семь утра, а домой я возвращаюсь уже заполночь. Хорошо, что живу рядом с мэрией, обедаю дома, грех жаловаться. Я вижу, лицо у тебя значительно лучше стало. — Спасибо, Кейси. — Китнисс, я тебе деньги принесла, — и кладёт передо мной большую кучу денег. — Что это?! — я в крайнем недоумении, Кейси достает какую-то квитанции и даёт ее мне. — Это твоя зарплата специального представителя президента, еще из Капитолия пришло распоряжение выплатить тебе страховое возмещение за полученную травму лица при исполнении служебных обязанностей. Всего триста тысяч долларов семьдесят два цента. Распишись в ведомости. У меня глаза на лоб лезут. Стою как вкопанная. — За что так много? Кейси — хороший работник мэрии, она терпеливо объясняет мне, сколько мне положено и за что, почему так много, что мне ещё положено на двух помощников и что в Капитолии строго наказали за время моего отпуска по ранению их немедленно найти, заставляет меня расписаться в ведомости аж три раза, на мою просьбу отнести мое пожертвование детскому приюту 50 тысяч соглашается, но говорит, что это слишком много, лучше прямо сейчас 15 тыс., а через три недели, когда приют переедет в новое здание, еще 35-45 тыс., приюту как раз понадобятся деньги. Напоследок Кейси меня обнимает, извиняется, что пить чай не будет, надо еще к Хеймитчу его деньги отнести — 145 тысяч за Золотой Лавровый венок и напоследок сообщает, что мне в мэрии уже выделено помещение для приема посетителей (очередное нововведение президента Сноу). Я с изумлением узнаю, что это та самая комната, где я сидела после Жатвы и куда приходили попрощаться со мной Прим, мама и Гейл.Урок по законодательству от майора Марлоу. 16 января. Вторник.
Время, оно остановилось! Ужасно: Мама с Прим с больнице, И вот сегодня я умираю от безделья. Лицо совсем не болит, синяк конечно бросается в глаза, но вид гораздо приличнее. Впрочем, мне всегда есть чем убить пару часов — законодательством! Чертова куча законов, которые капитолийцы специально написали для того, чтобы угнетать, обворовывать нас, забирать у нас ресурсы, которые мы добываем. И это не только уголь, а даже чистая вода, в дистрикте 12 целых семь родниковых источников, и всю воду из родников мы тоже поставляем в Капитолий. Я давно хотела представить Сноу списки законов, несправедливость которых столь вопиющая, что я буду требовать их отмену! Сижу, работаю, понемножку схожу с ума. Стук в дверь. Майор Кассий Марлоу решил зайти ко мне в гости и поинтересоваться, как я себя чувствую. Так и есть, но чего это у майора такой официальный вид и зачем он тонкую папку, которая у него в правой руке он держит таким образом, чтобы я не могла прочесть, что написано на обложке? — Китнисс, надо поговорить, — Марлоу как-то странно меня осматривает, нет, миротворцы — всё-равно поганая порода людей, так и норовят залезть тебе в душу, даже такие симпатичные как наш майор. (Много позже я поняла, это Марлоу проверял, нет ли со мной пистолета, разумный человек, всё-таки, Кассий Марлоу, ничего не упустил из внимания). — Пойдемте наверх, — я поворачиваюсь спиной, Марлоу следует за мной. Мы идем в кабинет. Я не люблю туда без надобности ходить, заниматься предпочитаю в гостиной и в своей комнате, тут сохранился тошнотворный отвратительный фальшивый запах президента Сноу — «президента роз». Вот я сюда носа и не показываю. Но сейчас веду Марлоу именно в кабинет, кожей чувствую, говорить придётся не о пустяках. — Китнисс, странный какой-то здесь запах, ты не находишь? — Нахожу. Он появился после того, как президент сидел вон там и разговаривал с Питом и со мной. — Китнисс, садись за стол, — майор берет стул и садится напротив меня. Я буду сидеть там, где сидел Сноу!!! Ах да, я же специально-особенная президентская представительница, сажусь за стол. — Китнисс, сними, пожалуйста, свой наушник. Я снимаю и держу его в руках. Марлоу говорит: — Поставь режим «B 9». Я знаю, что такое режим «B 9», это специальный режим конфиденциальности, он включается автоматически при разговоре со Сноу, а когда я полагаю, что «подслушку» надо категорически исключить, включаю его сама. Довольно часто, например, когда мы с Питом обсуждаем наши с ним личные отношения: ни единая капитолийская душа не будет ничего знать о наших с Питом отношениях! Я включаю режим «B 9». Майор кладет папку на стол, я читаю и у меня всё плывёт перед глазами: «Дело по обвинению жителя дистрикта 12 Гейла Хоторна в браконьерстве». Всё — это конец!!! Но, оказалось, это только начало. Майор терпеливо дожидается, когда я успокоюсь и приду в себя. — Сегодня в 7.11 утра рядовой миротворец Дарий Бейкер арестовал Гейла Хоторна, после того, как он в его присутствии сам рассказал, что он только что вернулся из леса, где охотился. Сопротивления Гейл Хоторн не оказал, только просил сообщить о его задержании тебе. Через десять минут Гейл был помещён во временное помещение для задержания в здании мэрии, тюрьмы в дистрикте нет, сопротивления он не оказал, этапировать его в дистрикт 11 в местную тюрьму, в этом я необходимости не вижу. Я вскакиваю и говорю громко, почти кричу Марлоу: — Отпустите Гейла. На что майор никак не реагирует, но говорит: — Китнисс, сядь на стул. Пожалуйста. Я сажусь оттого, что в глазах Кассия Марлоу я не вижу ни намека на угрозу, напротив майор всем своим видом дает понять, что главная здесь я, а он мой подчиненный. — Китнисс, ты знаешь про закон дистрикта 12 № F-800? Проклятие, я знаю, о чем Марлоу говорит. Это закон о браконьерстве, который был принят 54 года назад, но последние лет 30-35 не применялся ни разу. Это очень-очень плохо, я понимаю, в какую большую неприятность попал Гейл: за браконьерство полагается полгода тюрьмы или штраф, но в каких случаях он заменяет заключение в тюрьму и размер штрафа я не помню. А за вторичный случай — три года тюрьмы. Я же сама навлекла на Гейла такую ужасную беду, кто уже две недели насаждал законность во всем в дистрикте 12 и свирепо требовал о тщательном соблюдении законов миротворцами? Я!!! Что делать?! — Китнисс, я сообщаю тебе как представителю президента о задержании Гейла. По должности, ты обладаешь судебными функциями. Ты выносишь постановление об освобождении Хоторна, я его исполняю незамедлительно, он задержан впервые, сопротивления не оказывал. Но есть важный момент, на который хочу обратить твое внимание. — Какой? — Важный, Китнисс. Гейл Хоторн твой близкий друг, говорят, что он твой родственник… Я перебиваю Марлоу: — Никакой он мне не родственник!!! Отпустите его, немедленно! — Хорошо, решение об освобождении ты приняла. Но повторяю, он близкий твой друг, пойми — это может быть использовано для давления на тебя. А ты высокопоставленная фигура в государстве, осознаешь возникшую угрозу? Я понимаю, майор прав, то, что близкий друг, «кузен» Китнисс Эвердин задержан как браконьер при желании можно использовать и шантажировать меня. Кто может быть заинтересован? Например, тот же Крей. — Майор, подполковник Крей в курсе произошедшего. Лицо Марлоу ожесточается: — Нет, без вашего приказания я докладывать не обязан и не буду. Приказ об этом вы отдаете? — Нет. Что я совершенно сумасшедшая, попасть в зависимость от Крея! Лицо Марлоу смягчается, он показывает, где мне надо подписать постановление об освобождении Гейла. Я подписываю. Но майор не уходит. — Что-то еще?! — Госпожа представитель, вам не кажется, что инцидент до конца не разрешён? — Что? — Я начинаю говорить одними короткими словами. — В дистрикте 12 только два браконьера, бывший и нынешный. Я понимаю намёк и буквально взрываюсь, вскакиваю со стула и принимаю боевую стойку. Майор Марлоу невозмутимо смотрит на меня, по-прежнему сидит на стуле, ждёт пока я успокоюсь и говорит: — Сядьте, госпожа представитель. Вы узаконены приказом президента Сноу в качестве охотника с правом оформить двух человек себе помощниками, сам факт, что Гейл Хоторн может быть обвинен в браконьерстве, совершенно недопустим. Я вновь опускаюсь на стул. Я осознаю, что неправильно поняла майора: Гейла нужно узаконить в качестве охотника и это решит проблему, раз и навсегда. Но я сама должна была давным-давно до этого додуматься, сам президент Сноу специально предоставил мне права охотиться с двумя помощниками, но я просто так забегалась, что совершено про это забыла. Позор, Китнисс Эвердин, позор!!! — Китнисс, — коварный майор опять переходит на «Ты», хотя я ему сама разрешила недели две назад, — Гейл Хоторн работает в шахте, авария показала, что он мог погибнуть, я предлагаю, не спрашивая его согласия, взять его твоим официальным помощником, не только в качестве охотника, но взять его на государственную службу. Я думаю о том, что кое-кто будет не восторге от этой идеи. Пит. Я улыбаюсь. Майор Марлоу как-то странно на меня смотрит. Он откланивается. Идёт освобождать Гейла.