Riddles to solve

Центральная колонна ТАРДИС хрипит изо всех сил, наотрез отказываясь вздыматься и опадать, и Мастер смотрит на расположившегося в кресле с газетой спутника настолько тяжело, что должен бы вдавить его в пол намного сильнее внутренней гравитации машины времени. - Рассилон, - вкрадчиво спрашивает он, - Так что ты там говорил насчёт выходного? - Знаешь, что во всём этом самое отвратительное? - отстранённо спрашивает таймлорд, вынырнув из недр консоли. - Я ведь даже разозлиться на тебя всерьёз не могу из-за твоего идиотизма, благодаря которому мы здесь застряли вот уже два часа как. - Я пытаюсь помочь, - подаёт очередной инструмент первый таймлорд (к механизмам ТАРДИС не стоило и пытаться сунуться - сейчас  Мастер бы любого за это отделал так, что свои не узнали бы). - Ты не пытаешься помочь, - сжимает ренегат пальцами виски, - Ты мне мешаешь. Рядом с тобой я вообще начинаю думать, что ещё на день можно бы и послать всё остальное в чёрную дыру, а там вместе что-нибудь придумаем. - Главное, не пытайся из-за своих сложных чувств использовать на мне компрессор, - подходит Рассилон к двери. - А ты не напрашивайся, - благодарный взгляд и никак не сочетающийся с ним ворчливый голос. Огромные, вырезанные прямо в скале ворота, кажется, и не изменились почти  за столько веков. Рассилон достаёт из кармана медное кольцо, и оно встаёт туда, как влитое. На третий стук ворота медленно начинают отворяютс, и галлифреец видит, насколько изменилось всё внутри: там, где стоял дворец, разросся целый подземный город, а тот, кто вышел его встречать спустя столетия, непоправимо постарел, хотя глаза его глядели так же мальчишески, как раньше. - Хроноструктурам позвал Вас, лорд Рассилон. - тихо проговорил он. - Но Вы же привели с собой его гибель и, быть может, скоро эта совершенная машина станет такой же старой сказкой, как и Логополис. - Зачем же Вы впустили меня? - спрашивает первый таймлорд, не давая напряжению овладеть собой. - Потому что никто не знает, чем всё обернётся, - улыбается старик в серой робе, - Пусть мы во многом и расходились с нашими братьями, главное оставалось неизменным.