Под тусклым небом

Если журавль оказался синицей, то кто тогда будет журавлём?

— Что лучше: синица в руках или журавль в небе? — спрашиваешь ты меня по встроенному в очки наушнику. — Конечно, журавль. Под ногами предательски громко трещат оставшиеся с зимы сухие ветки, и я понимаю, что ещё один неловкий шаг оставит меня даже без синицы. Моя цель — один меткий выстрел в тонкое крыло. Журавля поймать вовсе не так сложно, как об этом твердят мудрецы, повидавшие жизнь. Никакая птица не может рассекать небо без передышки, рано или поздно её лапы касаются холодной земли или верхушки накреневшегося дуба. И тогда надо лишь не промахнуться. Перья журавля белее снега, словно первая пустая страница свежей, ещё тёплой от станка книги. Отвлечённый холодный взгляд, устремлённый в невидимый город, не замечает взведённый курок, и журавль сам невольно поворачивает голову в более удобное для выстрела положение. С одной стороны жалко этого загадочного небесного всадника, ведь я не знаю о нём абсолютно ничего. Но это охота — здесь убивают для развлечения. Подстреленная птица падает с дерева, пачкая кровью мрачно-зелёную траву, и я подхожу за добычей ближе, почти не слыша твои восторженные комментарии. Журавль мёртв, но, кажется, не только по моей вине. А крылья у него бордово-серые, глаза отталкивающе-голубые, абсолютно стеклянные. Я опасливо касаюсь холодного крыла и понимаю — это не мой журавль. Но целилась я точно в него. Из пепельного тумана доносятся чужие выстрелы; возможно, кто-то поразил мою цель. Есть ли смысл в бесконечной охоте, если добыча не покрывает даже затраты на боеприпасы? — Поздравляю, вы перешли на новый уровень! …Следующей вашей целью станет орёл, жар-птица или огнедышащий дракон. Лишь бы золотая чешуя китайской подделкой не оказалась. — А можно мне вернуться к уровню с синицами? — спрашиваю я спустя две минуты скорбного молчания. — Синицы, они… искренней, что ли. Ответ слушать нет нужды, я знаю, что «отказано в доступе» — мерзкий безэмоциональный электронный голос — «переход на предыдущую миссию закрыт». Сейчас я не отказалась бы от напоминания о том, зачем я пришла в этот запущенный лес с ружьём. Помнится, ты предлагала мне остаться в саду и ловить любопытных дроздов, вот только я дышала одним желанием поймать своего журавля. Журавля, чьи перья при ближайшем рассмотрении такие же белые и гладкие, как кажутся издалека. Я оборачиваюсь к своей несчастной жертве: с такого расстояния крылья действительно ослепительно чистые. Через несколько шагов мне кажется, что я слышу тихое шуршание его бумажных перьев, но проверить, на месте ли журавль, уже невозможно - он затерялся среди высоких сосен и колючих кустарников. Наверное, я понимаю главную истину слишком поздно. Пойманный журавль всегда становится синицей.