Пусть тебе станет больно

…Магический мир Кодзунэ Тендо был прост и скучен, на взгляд хозяина — свечи да зыбкий дрожащий фиолетовый туман. Сегодня он пребывал в исключительно дурном расположении духа, которому не мог найти объяснения. Некромант полулежал в своей излюбленной позе, полуприкрыв глаза и рассеянно перебирая волосы Мисато, положившей голову ему на колени и в такой позе заснувшей. Он сам не знал, что мешает ему осторожно выбраться из-под нее, встать и уйти восвояси. — Правда, она милашка? — раздался знакомый язвительный голос, но его обладательница не спешила появляться, и тем не менее он знал, что она где-то здесь. — Выходи уже… — усмехнулся Кодзунэ, нарочно положив руку на голову девушки. — Смотри, не разбуди ее! — Надо же, какая заботливость! — саркастически произнесла Мэри, ревниво глядя на Аои. — И с чего бы это, а?.. Это на тебя не похоже… — Не твое дело! — огрызнулся колдун, покосившись на брюнетку — спит или нет? Почему-то ему не хотелось, чтобы та услышала их разговор. — Дурак ты, Тендо, — фыркнула внезапно девочка, наблюдая за этой странной картиной. — На твоем месте я бы… — Что ты? — недоуменно спросил он, настораживаясь. — Подумай! — иронично бросила Клейр и куда-то убежала вприпрыжку, гаденько посмеиваясь. — Стерва!.. — подавляя зевок, шепотом выругался он и лениво посмотрел по сторонам — чем бы заняться? Загадочные слова блондинки не давали ему покоя. Она явно намекала ему на что-то, вот только на что? Он поглядел на девушку, все так же мирно спящую на его коленях, и тут его озарило. Он вновь взглянул на нее: Аои была если не красавицей, так очень симпатичной точно — довольно милое личико, стройная фигурка, идеально белая кожа, контрастирующая с волной агатовых прядей, отливающих серебром. Она выглядела такой невинной, что на лице мужчины сама собой расцвела злорадная ухмылка. Тацума без памяти любит ее, в этом можно было не сомневаться. Как же больно ему будет, когда он узнает, что что-то случилось с его возлюбленной!.. Он слегка приобнял ее за плечи и медленно, неторопливо поцеловал, откровенно наслаждаясь происходящим. Ревность Мэри лишь обостряла это удовольствие, и, повинуясь мыслям своего хозяина, огоньки свечей засверкали чуть ярче, чем раньше. Теплое девичье дыхание чуть замедлилось, ее губы бессознательно раскрылись навстречу ему, и он, воспользовавшись этим, проник языком ей в рот. Сонно приоткрыв глаза, Мисато чуть удивленно взглянула на некроманта, только что прервавшего поцелуй и провокационно облизнувшегося. — Кодзунэ-сама?! — когда до нее дошло, что случилось, она мгновенно покраснела и отпрянула от него. — Что Вы?!.. — Ты была такой милой, Аои, что я не удержался… — ехидно ответил он, не отрывая от нее хитрого взгляда. — Ты боишься меня? — Нет, господин, просто я… Я не могу сказать Вам, это слишком личное… — О, прости, — прищурился он, хотя в его голосе не было ни капли вины. — Ты ненавидишь Хию Тацума так же, как и я? — спросил он, почти прошипев проклятое имя. — Ты убьешь его без колебаний, если я тебе прикажу? — Да! — коротко ответила она. — Он — Ваш враг, а значит, и мой тоже! Мне направиться на его поиски? — Сейчас это не нужно, — промурлыкал колдун, придвигаясь к девушке. — Просто будь со мной, Аои… — Господин, я… — нерешительно начала она, вновь залившись краской. Тот подметил ее взволнованность, непривычную для обычно спокойного Глаза Бодхисаттвы. — Что? — как ни в чем ни бывало спросил он, обнимая ее за плечи и притягивая к себе. — Я невинна, — выдохнула она, невольно замирая в его руках, — но если Вы этого хотите… — Ты не перестаешь меня удивлять, Аои… — спокойно проговорил он, не отпуская ее. Взяв ладонь Мисато в свою, блондин начал медленно поглаживать ее руку, легко массируя каждый пальчик, затем стал нежно целовать их, отчего дыхание девушки слегка участилось, а бедра непроизвольно сжались. Сняв с ее ноги ботинок, он провел по ней рукой снизу вверх от щиколотки до бедра, и школьница едва заметно вздрогнула. Усмехнувшись, он медленно снял с нее чулок, взял ее ступню в руки и припал к ней губами, лаская языком каждый сантиметр ее кожи. Затем он начал прокладывать на ней влажную дорожку из поцелуев, двигаясь вверх — от лодыжки до голени, от голени к колену, от колена к внутренней поверхности бедер, все еще напряженно сжатых. Аои тяжело дышала, однако не издавала ни звука и не сопротивлялась, и он отстранился от нее. Она не смогла сдержать неровный вздох разочарования и услышала недобрый смех. — Я заставлю тебя стонать! — хищно шепнул Кодзунэ, обнажая ее вторую ногу и слегка прикусив на ней мизинчик, отчего девушка судорожно выгнулась всем телом и вытянулась подобно струне, нервно закусывая губу. — Еще сдерживаешься? Не мучай себя, Аои, дай мне услышать твой милый голосок… Та повела бедрами, ощущая, как постепенно увлажняются ее трусики, а внизу живота растет теплое напряжение. Ее рука сама собой потянулась к лобку, но Тендо засмеялся вновь и схватил ее за запястье, не дав ей осуществить задуманное. — Тебе приятно? — шепнул он, целуя ее в шею и нежно перебирая ее волосы. — Да… — тихо отозвалась она, льня к нему и одновременно пытаясь избежать его огненных поцелуев. — Не слышу! — Он обласкал ее покрасневшее ушко, почти болезненно покусывая его нежную мочку. — Да, Кодзунэ-сама! — простонала она. — Хорошая девочка, — ехидно произнес колдун, сдвинув рукав ее рубашки, чтобы поцеловать ее дернувшееся плечико и слизнуть с него выступившие капельки пота. — Такая милая и послушная… Мисато отчаянно покраснела и попыталась спрятать лицо, но он, издав лукавый смешок, отвел ее руки и поцеловал ее, заставляя ее язык сплетаться со своим в безумном развратном танце. На этот раз она отвечала ему смелее, чем раньше, робко прикасаясь губами к его шее и ключицам, и эта неумелая инициатива с ее стороны заводила сильнее, чем ее неспособность справиться с собой. Одна рука мужчины свободно легла на ее талию, а другая уверенно развязала галстук на ее рубашке, нырнула под блузку и стиснула небольшую, но аппетитную девичью грудь, чувствуя, как напряжены ее соски. Желая помочь ему, девушка сняла рубашку, расстегнула блузку, скинула ее и смущенно остановилась. Он вновь поцеловал ее, упиваясь свежестью и сладостью этих нецелованных губ, теплотой тонких рук, неуверенно обнявших его за шею и теребящих его пепельные волосы. С пересохших губ Аои вновь сорвался стон, когда он, расстегнув ее юбку, одним движением снял ее вместе с трусиками, и его тонкие пальцы принялись играть с ее клитором, время от времени погружаясь в ее разгоряченное лоно. Она выгнулась ему навстречу, но он с коварной усмешкой отстранил руку, положил ее на внутреннюю поверхность бедра и нежно погладил его, а затем сунул кончики пальцев в ее приоткрытый в стоне рот. Та вспыхнула, однако покорно провела языком по его пальцам, собирая с них свои соки. Некромант опустился на колени, неспешно погрузил язык в ее трепещущие недра и принялся сосредоточенно вылизывать ее промежность, придерживая ее за бедра. Закусив губу, чтобы не застонать опять, девушка, тяжело дыша, ласкала свою грудь, поглаживая и пощипывая свои заострившиеся соски, в то время как язык мужчины расчетливо дразнил ее клитор, обводя его быстрыми круговыми движениями, а когда она оказывалась в нескольких секундах от оргазма, он намеренно замедлял ласки, и на смену языку и губам приходили его ловкие пальцы, грубо терзающие ее половые губы. — Пожалуйста… — простонала она, не выдержав этой сладкой пытки. — Что «пожалуйста»? — лукаво спросил он, оторвавшись от нее. — Я больше не могу, господин!.. Возьмите меня поскорее! Я хочу Вас! — Не знаю, не знаю… — театрально вздохнул он. — Ты такая вкусная, Аои… Вот если ты назовешь меня по имени, тогда, может быть… — Его взгляд, полный неприкрытой насмешки, прожигал ее. — Пожалуйста, Кодзунэ-сама!.. — умоляюще всхлипнула она, протянув к нему руки. — Хорошая девочка, — умиротворенно улыбнулся тот, продолжительно поцеловав ее, разделся в мгновение ока и повалив ее на спину. — Смотри на меня! — властно прошептал он, заметив, что она отвела глаза. — Мне страшно… — Это быстро пройдет! — С этими словами он вновь накрыл ее губы поцелуем и медленно вошел в нее. Как Аои ни сдерживалась, из ее глаз брызнули слезы. Странная боль пронзила ее тело, и она беспомощно дернулась, и ее обожгло новой вспышкой боли. Кодзунэ мягко качнул бедрами, одновременно покрывая тело партнерши легкими успокаивающими поцелуями. Она замерла, выравнивая дыхание и вдруг, потянувшись к колдуну, сама поцеловала его. Тот слегка удивился ее порыву, однако с готовностью ответил, и она неуверенно начала двигаться, безмолвно умоляя его о большем, и, помедлив несколько секунд, он подхватил ее ритм, постепенно задавая свой… …Стоны отдавались эхом в полупустом пространстве, слабо озаренном свечами. От их блеска кожа и волосы Аои отливали лунным светом, делая ее похожей на какую-то юную богиню. Изредка с них срывались капли воска и падали ей на плечи, грудь, живот и шею, отчего она слабо вскрикивала. Одна капля даже попала ей на лобок и стекла по клитору, отчего все ее тело словно пронзил электрический разряд. Здесь все подчинялось Кодзунэ, но ей не полагалось знать об этом — пусть думает, что эти странности не имеют никакой логики. Иногда ее тело овевал прохладный ветерок, дразня своими игривыми прикосновениями ее разгоряченную кожу. Испытывая оргазм, девушка попыталась зажать рот ладонью, чтобы приглушить стоны, помимо воли рвущиеся из ее губ, но он мгновенно схватил ее за запястья, грубо пресекая попытки вырваться и укусил ее за мочку уха, взрываясь наслаждением следом за ней. «Это еще только цветочки, Хию Тацума! — мысленно пообещал он своему врагу, отдышавшись и разомкнув объятия. Колдун на миг отвернулся от нее, чтобы скрыть мрачное торжество, которым исказилось его лицо. — Я заставлю тебя пройти все круги ада — медленно, чтобы видеть твои страдания, а затем убью тебя так же, как ты убил мою мать!..» — Что-то не так?.. — тихо спросила Мисато, усевшись на полу по-турецки. Тендо вздрогнул от неожиданности, успев забыть про нее, пока упивался мыслями о мести, и фальшиво-ласково усмехнулся: — Ничего особенного, Аои… Да… ты можешь поласкать себя, ведь ты так этого хотела… — Пальцы девушки легли на лобок и принялись гладить клитор, двигаясь все быстрее и лихорадочнее. — Не закрывай глаза! — строго добавил он, увидев, как она, извиваясь от стыда и наслаждения, невольно смеживает ресницы. Та испуганно выпрямилась, распахнула глаза и кинула на него смущенно-затуманенный взгляд. На его губах полыхнула хищная улыбка, затем выражение его лица смягчилось, и он сладко произнес: — Не стоит торопиться, Аои… Не лучше ли продлить удовольствие себе и мне? Ее пальчики послушно замедлились, чувственно сжимая собственную грудь и неспешно гуляя по половым губам и клитору, стараясь касаться его как можно реже. До крови прикусив губу, она, хрипло застонав, резко откинула голову назад и невольно шире раздвинула ноги, открывая некроманту прекрасный вид на свою пылающую промежность, истекающую ароматным соком… — Я чувствую, что Вы недовольны мною, Кодзунэ-сама, — грудным голосом прошептала девушка, переведя дух после оргазма и опускаясь перед мужчиной на колени. Тот скрипнул зубами, когда губы Аои неуверенно коснулись головки его члена и застонал, когда ее игривый язычок прошелся по всей его длине. Этого он никак не мог ожидать — похоже, она додумалась до этого скорее подсознательно, чем как-либо еще. — Позвольте мне стать Вашей игрушкой… — еще тише шепнула она, на миг оторвавшись от него и слизнув с уголка губ затекшую туда светлую капельку спермы. — Если тебе так хочется… — улыбнулся он, нежно потрепав ее по щеке и взъерошив ее длинные волосы. — Да… — еле слышно отозвалась она, вновь щекотнув языком самый кончик головки, а затем слегка прикусив ее, заставив его вздрогнуть от легкой, но приятной боли, что вызвало у нее лукавую улыбку. Подавшись вперед, она медленно — невыносимо медленно — взяла его член в рот полностью, плотно обхватив губами и начала неспешно двигать головой вперед и назад, постепенно ускоряясь и не забывая нежно массировать его яички. Глухо зарычав, Тендо обхватил ее голову руками и стал неистово двигать бедрами навстречу этим горячим губкам и влажному язычку, вибрирующему и скользящему по всей поверхности его члена и уделявшему особое внимание головке. Ее зубки нежно царапали его, а ее шелковые волосы, двигавшиеся по его лобку и нежные ручки, поглаживающие его бедра и ягодицы, заставляли плавиться от наслаждения. Вынув его член изо рта, она положила его на ложбинку между грудей и, стиснув их изо всех сил, начала быстро двигаться вверх-вниз. Его член задрожал, и она, вернув его в свой рот, заставила его бурно кончить, жадно глотая сперму, выстрелившую горячей струей прямо ей в горло и почти не закашлявшись. Он громко застонал, и этот звук пробрал ее до мурашек, отчего она кончила тоже, непроизвольно сжимая губы сильнее. — Скажите, как еще сделать Вам приятно, господин? — с придыханием произнесла Мисато, накрывая губами один его сосок, а другой лаская рукой. — Ничего, что я неопытна — Вы ведь всему меня научите, правда? — Достаточно, Аои, — с трудом выдавил мужчина, чувствуя, как от ее действий его член вновь наливается силой. Он мягко отстранил ее от себя и навис над ней, недобро улыбаясь. — Ты достаточно наигралась… Я вижу, тебе нравится ощущение власти?.. Не забывай, что я твой хозяин! Может, не дать тебе кончить за твое самоуправство? М?.. — Он сжал ее грудь и болезненно ущипнул ее за сосок, отчего брюнетка тихо и приглушенно застонала, подавшись навстречу его умелым пальцам: — Не мучайте меня, прошу… — и умоляюще взглянула на него. Снисходительно усмехнувшись, он привлек ее к себе, и их губы вновь слились в страстном поцелуе. Бросив на свечи косой повелительный взгляд, Кодзунэ заставил их исчезнуть. Они не рассеют мрак этой ночи, которая, казалось, растянулась в бесконечности его одиночества…