Тепло твоих губ

С. Кинг, "Талисман" Ричард весь горит. Мы едем не останавливаясь. Человекоподобные твари преследуют нас вот уже который час, выныривая из теней жуткими худощавыми рожами. Я кладу свою руку на лоб Рчарда. У него жар. И бред. В бреду он пытается оттолкнуть мою руку, и вместе с этим прижаться крепче. Он что-то бормочет, но я не разбираю слов. Он весь дрожит, и поэтому я не сопротивляюсь, прижимаясь к нему, как он хочет. — Джейсон… — шепчет он. Нет, это не мое имя, но… одновременно мне кажется, что зовет он именно меня. — Джейсон… — хрипит он, словно пройдя по пустыне. Меня обдает горячим щекочущим дыханием Ричарда Слоута. Под светом мелькающей из-за туч луны, я вижу его лицо. Его глаза. Он смотрит прямо на меня. Нет, не может человек в бреду ясно мыслить. А в его глазах я вижу именно ясность. — Обними меня, Джейсон… — просит он. Я смотрю на него, и чувствую, как мои руки крепче прижимают к себе безвольное тело Ричарда. Его колотит мелкая дрожь. Я глажу его по волосам, и успокаиваю… — Все будет хорошо, Ричард. Все будет хорошо. Он тоже протягивает руку к моему лицу. Проводит всеми четырьмя пальцами по моей щеке, губам, подбородку. На губах остается приятное ощущение его прикосновения. Постороннего прикосновения… Мне хочется, чтобы он еще раз так сделал, но он снова что-то говорит. Его губы беззвучно шевелятся, будто бы он произносит заклинание. Прикрыв веки, он смотрит на меня. На секунду мне кажется, что вместо Ричарда на моих руках лежит восковая кукла, лишь отдаленно напоминающая живого человека. Поезд плавно подпрыгивает на небольшой кочке, и мы с Ричардом падаем на пол, и катимся. Сначала я на него, потом он на меня. Оказавшись на мне, Слоут и не думает слазить. — Ричард… — говорю я, чувствуя, что вот-вот раздавлюсь под ним, — Слезь… Но он будто не слышит. Продолжает сидеть на мне верхом. Его руки упираются мне в бедра. Светлые глаза смотрят изучающее и настороженно, как если бы мы совершенно не были знакомы. — Ричард, — произношу я, повторяя попытку встать. Но все тщетно, он больше меня, и тяжелее. Пока он не захочет, я не встану. Секунд пятнадцать мы «играем в гляделки», потом он наклоняется ко мне. Его глаза все ближе и ближе, его пухлые губы в сантиметре от моих, я ощущаю его запах, и чувствую, как замирает в груди сердце, и становится трудно дышать. — Ричард, что ты делаешь?...— успеваю спросить я, перед тем, как чувствую пряный вкус его мягких детских губ. Руки машинально упираются ему в грудь, хоть я и не хочу его отталкивать. Это странно. Это неправильно. Но я не могу ничего с собой поделать, мне это нравится. Я никогда не думал о Ричарде так. Но сейчас… Поезд делает еще один рывок, и останавливается. Ричард отлипает от моих губ, и теперь я вижу в его глазах страх. Он позволяет мне встать, и мы встаем. Ричард боится подходить к краю вагона, и мы движемся вместе, обнявшись. Его рука на моей талии, теплая нежная, внушающая доверие. Мне начинает казаться, что я ничего вообще не боюсь. И если он поцелует меня еще раз, я смогу вытащить нас отсюда. Я останавливаюсь, и поворачиваю Ричарда лицом. Он смотрит на меня, снова такой же, как несколько минут назад, только его не лихорадит. Это снова прежний Ричард, мой лучший друг, чей отец был лучшим другом моего отца. — Ричард, — говорю я, и кладу ему руки на плечи, — ничего не бойся, ладно? Он молча кивает. А я опускаю взгляд на его губы, вспоминая его легкое забвенье, и приятный вкус, почти сладких губ. — Джек?... — осторожно, немного плаксивым тоном произносит Ричард, — С тобой все в порядке?.. Я улыбаюсь, глядя ему в глаза: — Да, Ричард, все хорошо.